СОДЕРЖАНИЕ
Реферат 2
Содержание 3
Введение 4
Экзистенциализм – философия и литература 9
Философия существования 9
Особенности литературы экзистенциализма 14
Выводы 17
Особенности художественного воплощения экзистенциализма в поэме Т.С.Элиота «Бесплодная земля» 20
Философские искания Т.С.Элиота 23
Мировоззрение Т.С.Элиота в поэме «Бесплодная земля» 27
Поэтика поэмы Т.С.Элиота «Бесплодная земля» 33
Выводы 43
Заключение 46
Список использованной литературы 52
ВВЕДЕНИЕ
Творчество Томаса Стернза Элиота традиционно рассматривается в контексте литературы начала ХХ в. Исследователи творчества Элиота отмечают, что ранние его произведения отмечены настроениями бунта против окружающего мира, что является воздействием французского символизма (прежде всего Ж. Лафорта и Т. Корбьера), а дальнейшее его творчество тесно связано с группой имажистских поэтов [2,3,5,11,16].
При этом исследователи обращают внимание, прежде всего, на этапы жизненного пути и на особенности его литературно-критических воззрений.
Биография Элиота представлена в работах таких авторов, как А.Зверев, С.Павлычко и др.
Т.С.Элиот родился в 1888г. в США в Сент-Луисе. Тот факт, что в 1915г. Элиот переселился из Америки в Англию и в 1927г. принял английское подданство, приводит к тому, что нет однозначного определения национальной принадлежности творчества поэта. Так, например, Михальская, Аникин, Катарский рассматривают Элиота как представителя английской литературы, а авторы «Энциклопедии литературных произведений» относят Элиота к представителям литературы США. И все же большинство литературоведов (Зверев, Шабловская, Прохоров) сходятся на определении “англо-американский поэт и критик”.
Наиболее исследованным в творчестве Элиота является его литературно-критические работы. Известно, что его перу принадлежат как исследования по произведениям его современников, так и собственные теоретические наблюдения над литературным процессом.
Им опубликован ряд сборников литературно-критических статей: «Священный лес» (The Sacred Wood, 1920) «Польза поэзии и польза критики» (The Use of Poetry and the Use of Criticism, 1933), «О поэзии и поэтах» (On Poetry and Poets, 1957). Т.С.Элиот теоретически обосновывал формализм в литературной критике. Одним из основных принципов Элиота был отказ от рассмотрения художественного произведения в связи с личностью писателя, его биографией. По мнению Элиота, произведение существует совершенно независимо от автора, оно автономно и представляет самостоятельную ценность. Таким образом, художественное произведение рассматривается как отдельная, замкнутая в себе ценность. Этот взгляд Элиота лег в основу теории англо-американской «новой критики», которая отказывается от социально-исторического истолкования литературного произведения, настаивая на его имманентной сущности [9, C.338-339].
Некоторые положения эстетики Элиота сыграли положительную роль не только для критики, но и для развития английской поэзии. К ним относятся: мысль о целостности литературного процесса и диалектическом сочетании традиции и творческой индивидуальности, требование строгого согласования эмоционального начала и объективным изображением конкретной психологической ситуации («объективный коррелят»), и др. [5, Стб.873].
По словам А.Л.Мортона, «К концу жизни Элиот превратился в великого патриарха английской поэзии, в высоколобого тори и опору официальной словесности». [10].
Именно изучение литературно-критических сочинений Элиота помогает более глубоко понять его творчество.
Некоторые литературоведы (Зверев) считают Элиота драматургом. Основанием этому служит тот факт, что Элиот в пьесах «Сала» (The Rock,1931), «Убийство в соборе» (Marcer in the Cathedral,1935), «Семейный праздник» (The Family Reunion,1939), - проводил эксперименты в области драматического стихотворного творчества. [2, C.607].
Наиболее исследованным является поэзия Элиота. Акцент в такого рода исследованиях делается на пересказ сюжета, анализ особенностей воплощения мироощущения, детальное изучение художественных тропов, используемых Элиотом.
Так, например, Михальская Н.П. и Аникин Г.В. при рассмотрении поэзии Элиота пишут: «стихи Т.С.Элиота холодны; они призваны передать внеличные чувства людей». [9, C.385].
А также отмечают, что поэзия Т.С.Элиота носит философский характер и отличается большой художественной силой. Неясность и запутанность содержания Элиот стремится передать в строгой, упорядоченной форме, однако его ассоциативный стих не способствовал проникновению в туманный смысл произведения. Значительность поэтического наследия Элиота в том, что поэт сумел передать скорбь о гибели человечества в современном буржуазном мире. Сквозь консервативное содержание и модернистскую форму пробиваются подчас искренние ноты недовольства бесплодной буржуазной цивилизацией и протеста против буржуазности «массовой культуры». [9, С.387-388].
А
Зверев А.М. пишет “идея предопределенности
судьбы и утверждение, что истиная свобода
предполагает подчинение высшей воле,
лежат в основе драмы Элиота на исторический
сюжет “Убийство в соборе”; ту же мысль
варьируют пьесы на современные темы. В
художественном отношении пьесы Элиота
интересны попыткой возродить жанр
елизаветинцев – драмы в
стихах”.
[5,
Стб.872].
Множество
работ посвящены значительному произведению
Элиота «Полые люди». Так, например,
Зверев А.М.отмечает преобладание в поэме
чувства опустошенности, бессмыслицы
современной жизни, передаваемые
гротескными метафорами, и усиление
поиска неразрушимого духовного и
эпического идеала, который все более
последовательно сопрягается с христианским
сознанием.
[2, C.606].
А авторы краткой литературной энциклопедии отмечают, что «Поэма «Полые люди» закрепила за Элиотом славу «поэта отчаяния»». [5, Стб.872].
Что касается поэмы «Бесплодная земля», которая является предметом исследования в данной работе, то она стала объектом анализа многих направлений литературоведческой науки и критики: психоаналитического, мифокритического, структуромистического, постструктуронистического и т.д. При всем многообразии концепций исследователи, как правило, сосредотачивают внимание на каком-нибудь одном аспекте наследия Элиота. В этом смысле все исследования можно условно разделить на несколько групп.
В первую группу статей и монографий входят работы, посвященные исключительно толкованию художественного текста поэмы. Исследователи (Шабловская, Михальская, Аникин и др.) анализируют образную систему, поэтическую форму, принципы включения Элиотом в свои произведения цитат и аллюзий.
Следующий круг работ объединяет интерес именно к литературно-критическим взглядам Элиота отраженным в поэме. Что же касается текста, то он привлекается в данном случае окказионально, исключительно для того, чтобы проиллюстрировать те или иные теоретические положения.
При этом эстетические взгляды самого поэта освещаются представителями обоих групп крайне скупо или вообще игнорируются. Специфика воплощения трагического мироощущения писателя и экзистенциальные мотивы этой поэмы редко попадают в поле внимания исследователей.
Этим и обусловлен выбор темы и научная новизна данной курсовой работы.
Объектом этой курсовой работы является экзистенциальное начало в поэме Элиота «Бесплодная земля».
Целью исследования является анализ экзистенциальных мотивов поэмы.
Для реализации цели работы необходимо решить ряд задач:
проанализировать состояние изученности творчества Т.С.Элиота в современном литературоведенье;
изучить и систематизировать научную информацию по проблемам экзистенциализма и его репрезентации в художественном тексте;
определить роль и место поэмы «Бесплодная земля» в творческом наследии Элиота;
изучить особенности поэтики поэмы «Бесплодная земля» сквозь призму экзистенционального мироощущения автора.
Цель и задачи обусловили структуру работы.
Курсовая работа состоит из введения, в котором обосновывается выбор темы, научная
новизна, цели, задачи и структура работы, двух разделов: заключения и списка используемых источников.
Практическая значимость работы состоит в том, что результат может использоваться при преподавании и изучении курсов «История зарубежной литературы ХХ в.», «История англоязычной литературы».
I ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ – ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА
1.1 Философия существования
Экзистенциализм (от позднелат. ex(s)istentia – существование) – иррационалистическое направление в буржуазной философии, возникшее в ХХ в. Как попытка создания нового мировоззрения, отвечающего взглядам буржуазной интеллигенции, и пользовавшееся большим влиянием в 40-60-е годы. [15, С.554].
Философия существования ориентирована на проблемы, связанные с человеком, смыслом его бытия в современном мире.
Однако философия существования не представляет собой какого-то монолитного, единого изучения. Каждый из ее главных представителей создает как бы свое учение. Каждый из философов-экзистенциалистов концентрирует внимание на какой-то реальной стороне человеческих отношений и дает убедительный социально-психологический анализ. Однако, обращая внимание на какую-то одну из характеристик таких отношений, он оставляет в стороне другие, считая их производными от нее, и создает при этом довольно сложные философские конструкции. [Internet].
Идейные истоки экзистенциализма – философия жизни, феноменология Гуссерля, религиозно-мистическое учение Кьеркегора. [15, С.554].
Именно С.Кьеркегор впервые сформировал понятие «экзистенция».
Экзистенция – способ бытия человеческой личности. Согласно представителям философии существование, экзистенция, представляет собой то центральное ядро человеческого «Я», благодаря которому «Я» выступает не просто как нечто всеобщее (общечеловеческое), а именно как конкретная неповторимая личность. Экзистенция – это не сущность человека, ибо последняя означает нечто определенное, заранее данное, а напротив «открытая возможность». [15, С.555-556].
В противовес панлогизму уверенному, что бытие до мельчайших подробностей проницаемо для мысли, без остатка укладывается в понятие, Кьеркегор утверждает, что экзистенция есть то, что всегда ускользает от понимания посредством абстракций. Отсюда и вытекает тезис о неприменимости научного метода в самопознании человека. [13, С.388].
Экзистенция это «внутреннее», которое постепенно переходит во «внешнее», предметное бытие. Обретение экзистенции предполагает решающий выбор, посредством которого человек переходит из созерцательно-чувственного способа бытия к «самому себе», единственному и неповторимому. Кьеркетор выделил три основные стадии восходящего движения к «подлинному существованию», т.е. к экзистенции: эстетическую, этическую и религиозную. Принцип эстетической стадии – детерминация внешним, т.е. ориентация на «наслаждение». Здесь выбор осуществляется в самой примитивной форме, выбирается лишь объект, а само влечение заданно заранее непосредственно-чувственной стихией жизни. Принцип этической стадии – долг. Это уже самоопределение субъекта, но пока еще чисто рассудочным способом, согласно предписаниям морального закона. Абстрактность морального закона вполне преодолевается только на религиозной стадии существования, когда человек невероятным усилием воли отказывается от прежних привычек существования, всем существом своим принимает страдание как принцип существования и тем самым приближается к доле распятого Христа. [13, С.388].
Вместе с тем Кьеркетор обращал пристальное внимание на неустойчивость человеческого бытия, его обреченность на смерть, фиксируя это в понятии «страх», «сомнение», «трепет». Чрезвычайно сложная и полная противоречий человеческая жизнь не поддается усилиям рассудка понять ее, результатом чего является «бессилие мысли», подлинный «скандал для рассудка». В результате возвышающая идею человека личностная интуиция привела к аналогии страха, для преодоления которого и утешения, полагал С.Кьеркетор, необходимо религиозное общение с Богом. При этом он не принял межчеловеческое общение за возможную форму выхода из личностного одиночества.
С.Кьеркетор критиковал предшествующих философов за слишком абстрактный подход к человеку. Философы, по Кьеркетору, превыше всего ставят что-либо всеобщее, абстрактное - дух, материю, Бога, прогресс, истину, и этим всеобщим принципом стремятся подчинить реального человека вне его индивидуального бытия. Они ищут в человеке только его сущность, теряя из вида живую, уникальную индивидуальность с ее мыслями, чувствами, радостями и страданиями. Несомненная заслуга Кьеркетора заключается в постановке собственно человеческих вопросов, проблем субъективного бытия: он сосредоточил свое внимание на страхе и ужасе непосредственного бытия. Как было выше сказано, Кьеркетор остро критиковал традиционное понимание задач философии за то, что она теряет именно личностный аспект бытия, его субъективную сторону. И в самом деле какой интерес математике или физике, да и вообще научному познанию до индивидуальных страданий судеб, радостей, смеха и плача? Если в нескольких словах сформировать заветные мысли Кьеркетора, следовало бы сказать: самое большое несчастье человека – безусловное доверие разумному мышлению. Во всех своих произведениях он на тысячи ладов повторял : задача философии в том, чтобы вырваться из власти разумного мышления и найти в себе смелость искать истину в том, что все привыкли считать парадоксом и абсурдом. [Internet].
Взгляды Кьеркетора долгое время существовали как изолированный феномен духовной жизни скандинавских стран. Философским течением экзистенциализм стал только после 1-й мировой войны, потрясшей до основания весь социально-экономический уклад европейского общества и прежде всего его официальную либерально-христианскую идеологию. [13, С.388].
Экзистенциалисты используют феноменологический метод Эдмунда Гуссерля (1859-1938), изменяя его в соответствии со своей концепцией. Для Гуссерля важно было найти достоверное основание, исходя из которого, можно было создать философию как строгую науку, которая бы служила фундаментом для всех остальных наук и всей человеческой культуры. Главное в его методе – непосредственное усмотрение сущности вещи в процессе переживания этой вещи.
Этот метод называется еще методом интенционального анализа. Интенция означает направленность сознания на какой-либо предмет. Сознание есть всегда сознание о чем-то. Если «Я» переживает радость или печаль, то эти радость и печаль будут по поводу какого-то предмета или события. Беспредметных переживаний не существует.
Ученик и последователь Гуссерля, от которого он отходил все дальше, Мартин Хайдеггер (1889-1976) средством описания и толкования бытия берет не категории объективной науки, а субъективные категории – экзистенциалы – эмоционально окрашенные понятия. Основной экзистенциал Хайдеггера «бытие в мире» говорит о том, что бытие человека и мир неотделимы друг от друга. Человек всегда в мире и мир – это мир человека.
Философия существования пытается раскрыть социально-этические стороны человеческого бытия. При этом немецкий и французский экзистенциализм часто подчеркивают, пессимистические свойства бытия, его абсурдный характер. Тревога, страх, вина, страдание, - неизменно сопутствуют человеку в его жизни. Хайдггер различает страх эмпирический, касающийся каждого существования человека (Furht), и страх онтологический, лежащий в сердцевине его бытия (Andst). Это страх перед смертью в ее подлинном смысле, а также страх из-за неумения найти свой личностный смысл бытия. Проблемы жизни и смерти предстают, как наиболее важные для человека. [Internet].
«Страх» в экзистенциальном смысле – это ни в коей мере не малодушие, не физический страх, а метафизический ужас – потрясающее человека прозрение. Здесь важно не психологическое содержание феномена страха, а его онтологический смысл, который заключается в том, что человеку вдруг открылась зияющая бездна бытия, которой он раньше не ведал, спокойно прозябая в сутолоке повседневных дел. Теперь покоя нет, остался только риск решения, которое не гарантирует успеха. Это и есть «подлинное существование», которое вынести куда труднее, чем бездушное существование в рамках заведенного.
Пессимистические мотивы, характеризующие человеческое существование (пессимистический экзистенциализм), преобладают, потому что экзистенциалисты разрабатывали свои учения в эпоху крупных исторических потрясений после Первой мировой войны, а также во время и после Второй мировой войны. Во многом бессмысленная гибель миллионов людей на полях сражений и другие трагедии ХХ века, конечно же, отразились на таком мировоззрении.
Однако надо отметить, что в 60-х годах, в Англии появился и оптимистический вариант экзистенциализма. Один из главных представителей – писатель и философ Колин Уилсон. Он считает философию Хайдеггера нигилистической и пессимистической и поэтому не имеющей будущего для своего развития. Уилсон говорит о новом понимании свободы, которая состоит в расширении и углублении сознания путем различных методов психоанализа, психотерапии и медитации. Уилсон написал шеститомную работу «Аутсайдер». Аутсайдер – прототип нового человека с развитым интеллектом, контактирующего со сферой подсознательного как источником космической энергии. Герой Уилсона занят поиском и осуществлением смысла человеческого бытия. Сам К. Уилсон пишет, что он развивает оптимистический экзистенциализм.
Еще одной важной темой в философии существования является тема человеческой коммуникации, взаимообщения или интерсубъективности. Человек в экзистенциализме изначально выступает как социальное существо. В отчужденном бытии, например в толпе, в массе, каждый поступает так, как поступают остальные, следуя моде, установившимся схемам общения, обычаям, привычкам. Экзистенциалисты не просто описывают факты, но явно выражают протест против массовой, бульварной культуры. Тем не менее, характерно, что, выступая против массовой культуры, сам экзистенциализм стал в последствии модой и элементом той же самой массовой культуры.
1.2. Особенности литературы экзистенциализма
Экзистенциализм в литературе (от позднелат. Exsistentia – существование) – течение, выявляемое с достаточной отчетливостью лишь во Франции накануне, в годы 2-й мировой войны и сразу после нее; представлено писателями, одновременно выступавшими как философы-экзистенциалисты: Г. Марсель (религ. ветвь), Ж. П .Сартр, С. де Бовуар, А. Камю (атеистич. ветвь). Значительно шире, хронологически и географически, распространены умонастроения экзистенциалист. толка – помимо французской (А. Мальро, Б. Виан, отчасти Ж. Ануй), также в испанской (М. Де Унамуно), амер. (Н. Мейлер, Дж. Болдуин), английской (А. Мердок, У. Голдинг), западногерманской (Э. Носсак, поздний Деблин), японской (Кобо Абэ) и др. литературах. Зачастую, однако, причастность к экзистенциализму отвергается самими писателями, что делает его границы зыбкими, а отнесение к нему тех или иных имен спорным. Предельная напряженность переживания кризиса буржуазной цивилизации 20 в. как невозместимого износа в ней всех духовных смыслов ценностей; тщетные намерения преодолеть трагизм «человеческого удела» перестраивая изнутри миросозерцательные установки самой личности, нравственно «выпавшей» из привычного социума и покинутой в одиночестве среди враждебности сущего, - все эти признаки, особенно выпукло обозначающиеся в экзистенциализме, побуждают усматривать перекличку с ним всякий раз, когда произведения крупных мастеров слова обнаруживают сходное звучание, хотя бы оно и возникало вполне независимо на той же духовно-исторической почве. При таком расхожем расширительным словоупотреблении понятие «экзистенциализм в литературе» покрывает разномастный поток явлений, которые отмечены трагическим гуманизмом, заостренным до болезненной ущербности и обретающим своих предтеч в Б.Паскале, С.Къеркегоре, Ф.Ницше, Ф.Кафке. [5, Стб. 851].
Произведения экзистенциалистов это бунт против бессмыслицы бытия, против агрессии бесчеловечности и вместе с тем участи «человека толпы», обезличенного конформиста, который предал свою свободу. [6, Стб. 1219]. Но бунт связан с риском, с возможностью потерять жизнь. В обыденной жизни человек не всегда осознает себя как экзистенцию, для этого необходимо, чтобы он оказался в пограничной ситуации, т.е. между жизнью и смертью. [15, С. 555].
Экзистенциалисты стремились достигнуть ясности относительно безнадежной неясности мира. Понятно, что подобная «ясность» оборачивается зашифровкой того, что не понятно, зато пережито самой личностью, в зримых «иероглифах» - мифологемах, сопрягающих предельную осязаемость деталей с фантастичностью целого и либо заимствованных у древних («Мухи» Сартра, «Антигона» Ануя), либо придуманных заново («Чума» Камю, «Повелитель мух» Голдинга, «Женщина в песках» Кобо Абэ).
Мифологема, (англ. mytheme), – термин мифологической критики, обозначающий заимствование у мифа мотива, темы или ее части и воспроизведение в более поздних фольклорных и литературных произведениях. [14, С. 224].
Произведения писателей близких экзистенциализму обычно представляют собой либо притчи и иносказания, либо образцы «литературных идей», в которых развертывается напряженный спор персонажей, воплощающих принципиально разные духовные и этические позиции, а повествование организованно в соответствии с принципами полифонии.
Притча, которую часто используют экзистенциалисты, представляет собой дидактико-аллегорический жанр литературы, в основных чертах близкий басне. В отличие от нее форма притчи 1) возникает в некотором контексте, в связи с чем она 2) допускает отсутствие развитого сюжета движения и может редуцироваться до простого сравнения, сохраняющего, однако, символическую наполненность; 3) с содержательной стороны отличается тяготением к глубинной «премудрости» религиозного или моралистического порядка.
В своих модификациях притча – универсальное явление мирового фольклора и литературного творчества. Однако, для определенных эпох, особенно тяготеющих к дидактике и аллегоризму, притча была центральным жанром, эталоном для других жанров. Так, например, в эпохи мировых войн, когда культура читательского восприятия осмысляет любой рассказ как притчу, господствует специфическая поэтика притчи, исключающая описательность «художественной» прозы античного или новоевропейского типа: природа и вещи упоминаются лишь по необходимости, действие происходит без декораций; действующие лица притчи, как правило, не имеют не только внешних черт, но и «характера» в смысле замкнутой комбинации душевных свойств: они предстают перед читателем не как объекты художественного наблюдения, но как субъекты этического выбора.[7, С. 305].
Не только в притче, но и в других жанрах используемых экзистенциалистами, характер остается психологически неразработанным и почти не наделен приметами индивидуальности, что соответствует общему принципу экзистенциализма. Стилистика прозы и драматургии экзистенциализма не предполагает богатства оттенков и нюансировки деталей, поскольку она нацелена на максимально логичное и ясное воссоздание философского конфликта, которым определяется действие, композиция, отбор и расстановка персонажей. [6, Стб. 1220 - 1221].
1. 3. Выводы
Экзистенциализм (от позднелат. ex(s)istentia – существование) – иррационалистическое направление в буржуазной философии, возникшее в ХХ в. Как попытка создания нового мировоззрения, отвечающего взглядам буржуазной интеллигенции, и пользовавшееся большим влиянием в 40-60-е годы.
Философия существования ориентирована на проблемы, связанные с человеком, смыслом его бытия в современном мире.
Идейные истоки экзистенциализма – философия жизни, феноменология Гуссерля, религиозно-мистическое учение Кьеркегора.
Именно С.Кьеркегор впервые сформировал понятие «экзистенция».
Экзистенция – способ бытия человеческой личности. Согласно представителям философии существование, экзистенция, представляет собой то центральное ядро человеческого «Я», благодаря которому «Я» выступает не просто как нечто всеобщее (общечеловеческое), а именно как конкретная неповторимая личность. Экзистенция – это не сущность человека, ибо последняя означает нечто определенное, заранее данное, а напротив «открытая возможность».
Вместе с тем Кьеркетор обращал пристальное внимание на неустойчивость человеческого бытия, его обреченность на смерть, фиксируя это в понятии «страх», «сомнение», «трепет». Чрезвычайно сложная и полная противоречий человеческая жизнь не поддается усилиям рассудка понять ее, результатом чего является «бессилие мысли», подлинный «скандал для рассудка». В результате возвышающая идею человека личностная интуиция привела к аналогии страха, для преодоления которого и утешения, полагал С.Кьеркетор, необходимо религиозное общение с Богом.
Взгляды Кьеркетора долгое время существовали как изолированный феномен духовной жизни скандинавских стран. Философским течением экзистенциализм стал только после 1-й мировой войны, потрясшей до основания весь социально-экономический уклад европейского общества и прежде всего его официальную либерально-христианскую идеологию.
При этом немецкий и французский экзистенциализм часто подчеркивают, пессимистические свойства бытия, его абсурдный характер. Тревога, страх, вина, страдание, - неизменно сопутствуют человеку в его жизни. Хайдггер различает страх эмпирический, касающийся каждого существования человека (Furht), и страх онтологический, лежащий в сердцевине его бытия (Andst). Это страх перед смертью в ее подлинном смысле, а также страх из-за неумения найти свой личностный смысл бытия. Проблемы жизни и смерти предстают, как наиболее важные для человека.
«Страх» в экзистенциальном смысле – это ни в коей мере не малодушие, не физический страх, а метафизический ужас – потрясающее человека прозрение.
Экзистенциализм в литературе (от позднелат. Exsistentia – существование) – течение, выявляемое с достаточной отчетливостью лишь во Франции накануне, в годы 2-й мировой войны и сразу после нее; представлено писателями, одновременно выступавшими как философы-экзистенциалисты: Г. Марсель (религ. ветвь), Ж. П .Сартр, С. де Бовуар, А. Камю (атеистич. ветвь). Значительно шире, хронологически и географически, распространены умонастроения экзистенциалист. толка – помимо французской (А. Мальро, Б. Виан, отчасти Ж. Ануй), также в испанской (М. Де Унамуно), амер. (Н. Мейлер, Дж. Болдуин), английской (А. Мердок, У. Голдинг), западногерманской (Э. Носсак, поздний Деблин), японской (Кобо Абэ) и др. литературах. Зачастую, однако, причастность к экзистенциализму отвергается самими писателями, что делает его границы зыбкими, а отнесение к нему тех или иных имен спорным.
Экзистенциалисты стремились достигнуть ясности относительно безнадежной неясности мира. Понятно, что подобная «ясность» оборачивается зашифровкой того, что не понятно, зато пережито самой личностью, в зримых «иероглифах» - мифологемах, сопрягающих предельную осязаемость деталей с фантастичностью целого и либо заимствованных у древних («Мухи» Сартра, «Антигона» Ануя), либо придуманных заново («Чума» Камю, «Повелитель мух» Голдинга, «Женщина в песках» Кобо Абэ).
Произведения писателей близких экзистенциализму обычно представляют собой либо притчи и иносказания, либо образцы «литературных идей», в которых развертывается напряженный спор персонажей, воплощающих принципиально разные духовные и этические позиции, а повествование организованно в соответствии с принципами полифонии.
Природа и вещи упоминаются лишь по необходимости, действие происходит без декораций; действующие лица притчи, как правило, не имеют не только внешних черт, но и «характера» в смысле замкнутой комбинации душевных свойств: они предстают перед читателем не как объекты художественного наблюдения, но как субъекты этического выбора.
Не только в притче, но и в других жанрах используемых экзистенциалистами, характер остается психологически неразработанным и почти не наделен приметами индивидуальности, что соответствует общему принципу экзистенциализма. Стилистика прозы и драматургии экзистенциализма не предполагает богатства оттенков и нюансировки деталей, поскольку она нацелена на максимально логичное и ясное воссоздание философского конфликта, которым определяется действие, композиция, отбор и расстановка персонажей.
II. ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОПЛОЩЕНИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА В ПОЭМЕ Т.С.ЭЛИОТА «БЕСПЛОДНАЯ ЗЕМЛЯ»
Вершиной раннего творчества Элиота историки литературы единодушно признают поэму «Бесплодная земля». Это сравнительно небольшое по своему объему произведение создавалось им на протяжении более чем семи лет. Элиот терпеливо и кропотливо работал, выверяя каждую строчку, и лишь финал был написан стремительно, на одном дыхании.
В первоначальном варианте поэма представляла собой большое по своему объему сочинение, озаглавленное «Он управляет при помощи различных голосов» («He do the Police in Different Voices»”). Помимо пяти частей, составивших окончательный вариант «Бесплодной земли», поэма включала большое число стихотворных отрывков, которые в сущности представляют собой самостоятельные поэтические произведения: «Смерть святого Нарцисса», «Элегия», «Смерть герцогини», «Погребальная песнь», «Фреска» и др. Кроме того, Элиот планировал включить в поэму стихотворение «Геронтион» в качестве пролога. По-видимому, он сам - а не только его исследователи - рассматривал будущее детище как грандиозный итог своего творчества.
Завершив поэму, Элиот обратился с просьбой к Эзре Паунду ее отредактировать, и Паунд охотно согласился. Он сократил произведение почти втрое, беспощадно вычеркнув из текста все, что ему казалось лишним или слабым в художественном отношении. Именно Паунд, как отмечают некоторые исследователи, разубедил Элиота использовать стихотворение «Геронтион» в качестве пролога к поэме. [19, С. 12] Элиот учел большую часть замечаний и исправлений мэтра, и в знак глубокой признательности посвятил ему свою поэму. Выправленный Паундом текст «Бесплодной земли» был опубликован в 1922 году. в октябрьском номере издаваемого самим Элиотом журнала «Критерион». В ноябре того же года она появилась в журнале «Циферблат» («Dial») и вскоре вышла отдельной книгой в США. Именно в американском издании Элиот впервые опубликовал свои комментарии к поэме.
Элиот, всегда осуждавший в своем творчестве усложненную поэтическую риторику и фразеологию и ратовавший за простоту и точность художественной речи, был глубоко убежден, что язык его собственных стихов предельно прост. Тем не менее «Бесплодную землю», насыщенную аллюзиями, реминисценциями, вряд ли можно отнести к тем произведениям, которые читаются легко. Однако, несмотря на всю сложность и шифрованность текста, поэма сразу же завоевала популярность не столько у представителей литературной элиты (их отклики не всегда были хвалебными), сколько у рядовых читателей.
Успех поэмы объясняется тем, что она воспринималась современниками поэта чисто эмоционально, то есть как произведение «злободневное», отразившее актуальные социальные проблемы. Ее ставили в один ряд с литературными сочинениями, раскрывающими умонастроение «потерянного поколения». Впоследствии сам Элиот решительно отвергал такого рода интерпретацию «Бесплодной земли». Ф.О.Маттиссен приводит в своей книге известное высказывание Элиота: «Мне не нравится слово “поколение”, которое превратилось за последнее десятилетие в талисман. Когда я написал поэму “Бесплодная земля”, то некоторые доброжелательные критики утверждали, что я выразил разочарование поколения. Но это - чистейший вздор. Возможно я и выразил, как им кажется, их иллюзию разочарования, но это не было главным моим намерением.» [23, С. 106] Смысл данного высказывания вряд ли стоит сводить к отрицанию Элиотом связи «общего настроения» поэмы и атмосферы времени. Речь идет о другом. Поэт, во-первых, утверждает, что он ни в коей мере не стремился потрафлять вкусам своего времени, избрав для обсуждения «модные», актуальные темы. Кроме того, Элиот всегда осуждал и осуждает в данном случае попытку читателя навязать произведению искусства собственные эмоции и полное неумение читателя воспринять «Бесплодную землю» как эстетический феномен. Согласно его собственной теории внеличностной литературы, он не выражал чувства, идеи, проблемы поколения 1910 годов, а использовал их в качестве материала, находящегося под рукой, для создания произведения искусства. Этот материал получил предельную конкретизацию и предельное обобщение, трансформировавшись в эстетическую реальность. А вот уже эстетическая реальность подчинялась законам искусства и действительно не имела прямого отношения к чувствам, разочарованиям поколения. Поэтому, с точки зрения Элиота, говорить об их связи – «чистейший вздор».
Перед искусством, в особенности когда оно находится в состоянии кризиса, стоят иные цели. И главной задачей своего произведения автор считает восстановление литературной традиции, разрушенной позднеромантической поэзией. Таким образом, цель «Бесплодной земли» – устранить разрыв между прошлым и настоящим и вернуть языку былую эмоциональную и смысловую насыщенность.
2. 1. Философские искания Т.С.Элиота
Основополагающие принципы литературно-критической теории Элиота, рассмотренные нами, касаются главным образом проблемы поэтической формы, но в их основе лежат некие общие идеи о мире и человеке. «Бесплодная земля», являясь высшей точкой философских и творческих исканий раннего Элиота, дополняет наше понимание этих общих идей. Но если в критике они реализуются в виде рассуждений частного порядка, то в поэме они воссоздаются при помощи сложной системы художественных образов.
Элиот, создавший весьма оригинальную литературно-критическую теорию, не был новатором в области этики и философии. Он не разработал собственной этико-философской системы и его воззрения отличались крайним эклектизмом. Общее понимание проблемы бытия, вселенной и человека не выходило в его представлениях за рамки традиционной христианской этики, которая была опосредована некоторыми философскими (Бергсон, Брэдли), культурологическими (И.Бэббит, П.Э.Мор, Ш.Моррас) и антропологическими (Дж.Фрэзер, Л.Леви-Брюлль) теориями. Элиотовскую картину мира, конечно, усложняло его увлечение восточными верованиями, в частности буддизмом и индуизмом.
Согласно воззрениям Элиота, отразившимся в его эссеистике и поэтическом творчестве, причиной вечной трагедийности бытия людей является их собственная человеческая природа. Первородный грех разделил человека и Бога. Возможность приблизиться к Богу заложена в смирении, в осознании человеком своего места в системе мироздания по отношению к Богу. Однако история человечества, как ее мыслит Элиот, представляет собой не движение к Богу, а извечное повторение первородного греха. Человек подчиняет свою жизнь земным желаниям, отказываясь признать власть Бога, внеположенных абсолютных ценностей над собой. Греховное начало вытесняет в его душе божественное. Он сам стремится к власти, к обладанию миром, т. е. принимает на себя роль Бога. Пренебрежение этическими нормами приводит к распаду внутренней целостности. Человек замыкается в сфере собственных обыденных чувств, иными словами в сфере своего сугубо человеческого «я», отчуждаясь от Бога, первоосновы всего сущего, от мира и от людей. Его речь перестает быть адекватным выражением восприятия мира.
Такими Элиот видит своих современников. Именно человек начала ХХ века, эпохи распада всех ценностей, и то состояние, в котором он пребывает, становятся предметом размышлений автора «Бесплодной земли». Перед нами последовательно развертывается сознание человека и художника, принадлежащего пост-романтической культуре. В этом смысле поэма неотделима от своего времени. И, несмотря на категорическое нежелание Элиота быть причисленным к тем писателям, которые говорили о проблемах «потерянных», по своему духу, настрою, определенным мотивам поэма все же неразрывно связана с литературой «потерянного поколения». Конфликты эпохи за счет смещения временных планов перерастают у Элиота во вселенскую катастрофу, в универсальные проблемы бытия человека, и этот момент всегда следует иметь в виду при анализе «Бесплодной земли».
Человек как субъект мира, утратив ощущение абсолютных ценностей, существующих вне его «я», лишается источника жизни, своего рода плодородной почвы для существования. Он замыкается в сфере своей обыденной личности. Его способность прозревать в окружающей реальности божественное начало и, следовательно, видеть в реальности смысл исчезает. Сама реальность и собственная жизнь стала для человека, героя «Бесплодной земли», чередой непрерывно сменяющих друг друга конечных форм и пустых понятий.
Человек (художник) как субъект культуры также оказался предоставлен самому себе. Романтизм уничтожил традицию (систему устойчивых эстетических принципов), которая была для художника источником творчества. Современный художник пытается обрести вдохновение, обращаясь к своему обыденному «я», но подлинное творчество связано не с обыденной личностью, не с импульсивным вдохновением, а с традицией. Последняя же разорвана в сознании героя «Бесплодной земли». Прошлое и настоящее культуры изолированы друг от друга. Прошлое замкнуто на себе самом и возникает в поэме в виде обрывочных воспоминаний, бессвязного нагромождения вырванных из контекста цитат и образов. Настоящее в свою очередь не несет в себе прошлого, ибо герой не ощущает и не осознает из глубинной тождественности той метафизической основы, которая их объединяет. Следовательно, и прошлое, и настоящее лишены для него смысла. Е.Ганнер полагает, что возникающие в пятой части «Бесплодной земли» видения повествователя, которые символизируют крушение западной культуры заставляют его искать истину в восточной мудрости. Идеи буддизма и индуизма создают, по мнению исследовательницы, нравственную основу для возрождения героя. [22, С. 133] С этим утверждением вряд ли можно согласится, ибо поэтический текст делает очевидным, что постулаты «Бхагават-гиты» и Упанишад превратились в современном мире в пустые абстракции и утратили всякий смысл. Восточная мудрость - такая же бесплодная пустыня для героя, как и западная.
Распад европейской культуры Элиот мыслил не только в историческом, но и в синхроническом срезе. Ее жизненность заключена в единстве всех ее составляющих, т.е. национальных культур. Такое единство, по мнению поэта, со всей очевидностью демонстрировало позднее средневековье. Однако с течением времени произошло обособление национальных культур, поскольку у европейцев исчезло ощущение актуальности для современной жизни основы всей европейской культуры – античности. Идея распада европейского древа передается Элиотом в «Бесплодной земле» при помощи смешения различных языков. Цитаты на семи языках, которые включаются в английскую речь повествователя, создают ощущение языковой сумятицы, Вавилонского столпотворения, которое достигает кульминации в финале поэмы:
London Brige is falling down falling down falling
down
Poi s’ascose nel foco che gli affina
Le Prince d’Aquitaine a la tour abolie
This fragments I have shored against my ruins
Why then Ile Fit you. Hieronimo’s mad againe.
Datta. Dayadhvam. Damyata.
Shantih Shantih Shantih
2. 2. Мировоззрение Т.С.Элиота в поэме «Бесплодная земля»
Весь этот комплекс идей представлен в поэме двумя центральными темами. Первая из них традиционно обозначается в элиотоведении как «смерть-в-жизни». [20, С. 38 – 39] Герой «Бесплодной земли» утратил жизненные силы: его бытие лишено смысла. Оно бессознательно, автоматично. Такого рода существование связано не с миром жизни, а с миром смерти. Смерть в контексте поэмы перестает быть освобождающей силой и становится формой экзистенции. Эта идея задана уже в эпиграфе, где говорится о умской Сивилле, которая от старости превратилась в горсточку пыли, но тем не менее не прекратила своего земного существования.
В «Бесплодной земле» Элиот демонстрирует читателю различные вариации темы смерти-в-жизни. Мария Лариш с ее беспредметными воспоминаниями; сам повествователь поэмы, переживший любовный экстаз в гиацинтовом саду; мадам Созострис; толпа безликих людей, движущаяся по Лондонскому мосту; великосветская дама, вульгарная девица Лил, клерк и машинистка и другие персонажи поэмы – существование всех этих героев есть смерть-в-жизни.
Итак, смерть неразрывно связана с безразличием людей к добру и злу, с неумением отличить добро от зла. Хотя Бодлер этически оправдывает зло в своих стихах, как единственно возможную в современном мире форму жизни, Элиот отвергает в «Бесплодной земле» это оправдание. Для него жизнь-во-зле есть фиктивное, неподлинное существование. Страсть к злу эфемерна. Она опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает субъекта индивидуальности. Своего героя Элиот не наделяет патологической чувствительностью, но дает читателю понять, что повествователь «Бесплодной земли» прожил жизнь бодлеровского героя. В поэме наступил новый этап этой жизни. Упоение чувственностью прошло, и бодлеровский монстр превратился в безликий автомат. В его поступках нет ни добра, ни даже осознанного зла и, следовательно, нет и витальности.
В III главе поэмы («Огненная проповедь») читатель оказывается свидетелем любовного свидания клерка и машинистки. Оно наглядно демонстрирует концепцию Элиота, только что рассмотренную нами. Читатель видит, что любовь превратилась для современных людей в своеобразное телесное упражнение, вошедшее в привычку. Здесь нет ни животной страсти, ни осознанного зла, ни любви и добра. Акт живой природы напоминает нам скорее механический процесс, работу раз и навсегда заведенных автоматов. Итак, согласно Элиоту, неспособность людей различать добро и зло неизбежно связана с формой их существования, смертью-в-жизни.
К сожалению, в элиотоведении, как правило, упускается из виду актуальнейший, на наш взгляд, вопрос о возможных литературных источниках центральной темы поэмы, которую Элиот сам называл «смерть-в-жизни». Из всех известных нам исследователей эту проблему рассматривает в своей работе лишь Е.Ганнер. Она полагает, что основная тема «Бесплодной земли» была подсказана автору знаменитой поэмой С.Т.Кольриджа «Сказание о старом мореходе». Элиот, как указывает Ганнер, заимствует у Кольриджа образ жизни-в-смерти и переосмысляет его в тему смерти-в-жизни. [22, С. 143] Исследовательница подробнейшим образом аргументирует свое предположение, проводя сопоставление центральных тем двух поэм. Однако конкретных фактологических доказательств того, что Элиот взял образ именно у Кольриджа, у нас нет. Мотив жизни-в-смерти был широко распространен в литературе XIX века, и вполне мог быть заимствован Элиотом у Гофмана, Шелли, Э.По, Т.Готье и др.
Очевидным остается изменение в его обозначении. На первый взгляд, различия тут нет: смерть-в-жизни и жизнь-в-смерти фиксируют пограничное состояние между смертью и жизнью. Однако за видимым сходством скрывается принципиальное несовпадение двух идей. Тема жизни-в-смерти предполагает сохранение цельности личности, ее жизненности, даже когда она погружена в мир смерти и испытывает воздействие этого мира. Тема смерти-в-жизни в «Бесплодной земле» исключает всякую жизненность и означает, что все жизненные формы стали формами смерти.
Вторую важнейшую тему поэмы исследователи определяют как тему метаморфозы, изменения или возрождения. [20, С. 48] Метаморфоза, что с очевидностью демонстрирует «Беслодная земля», согласно Элиоту, есть сущность бытия и искусства. В материальном мире все изменяется, происходит непрерывная смена одних форм другими. Здесь нет ничего устойчивого, сущностного. Постоянен только сам процесс метаморфоз. Тема представлена в “Бесплодной земле” многочисленными образами, ситуациями, цитатами реминисценциями и имеет в поэме два плана: реальный и идеальный. Последний ориентирует читателя на “норму”, показывая, каким образом герой способен вновь обрести жизненные силы. Идеальный план темы, как правило, непосредственно связан с контекстом того источника, откуда заимствована цитата или реминисценция, вводящая данную тему. Реальный план представляет собой трансформацию идеального в событийном контексте «Бесплодной земли», демонстрируя читателю то, что происходит с героем на самом деле.
Прежде всего выясним, что же составляет содержание идеального плана. Оно связано с целью, к которой стремится герой поэмы, - преодолеть собственное бесплодие (физическое и духовное), выйти из состояния смерти-в-жизни, возродиться к новой, подлинной жизни, наполненной смыслом. Герой должен завершить свое существование в качестве единичного, отчужденного субъекта и приобщиться к некоему вечному началу в мире. Такого рода предельно упрощенная схема идеи возрождения (метаморфозы человека) лежит в основе элиотовского понимания древних ритуалов, описанных Дж.Фрэзером.
Реальный план темы метаморфозы, или возрождения, существенно корректирует идеальный. Элиот дает читателю понять, что в инфернальном мире, каким ему видится мир современный, все благое обретает противоположный, зловещий смысл. Герой (точнее - герои «Бесплодной земли») проходит стадию возрождения. Он умирает для своей прежней жизни и обретает новое существование в и иной качественной форме. Однако смерть героя, поэтически воссозданная Элиотом, полностью лишается высшего смысла. Она представляет собой естественный, бессознательный процесс, который свойственен органической природе. Читатель видит не возрождение к подлинной жизни, не слияние с божественным началом и даже не превращение в ничто. Он становится свидетелем внешних изменений, происходящих с героем.
Обратимся к IV главе поэмы («Смерть от воды»). Здесь Элиот описывает смерть Флеба-финикийца. Мы узнаем, что метаморфоза затрагивает лишь облик героя: некогда он был красив и юн, теперь от него остались лишь кости. Сущность его экзистенции не изменилась, ибо земная жизнь Флеба, подчиненная эфемерным, корыстным целям, нисколько не отличается от его существования «под водой» в виде разрозненных костей.
Одна форма смерти-в-жизни сменяет другую, и происходит возрождение-в-смерть. Идея повторяемости различных форм смерти определяет понимание Элиотом истории человечества. Последняя предстает перед нами в поэме как бесконечный процесс чередования различных форм смерти-в-жизни. Вырваться из этого круга дурной бесконечности человеку не дает его греховность, его неспособность признать, что высшие ценности существуют вне его «я».
Мы определили характер возрождения-в-смерть как бессознательный и автоматический. Но сложность проблемы, с которой здесь сталкивается читатель, заключается в том, что повествователь интуитивно ощущает отчужденность своего бытия, его неистинность. Это ощущение движет им, когда он стремится сделать свое бытие витальным, наделить его высшим смыслом. Субъект жаждет трансцендировать свое «я», преодолеть в себе сугубо человеческое и соединиться с Богом. Однако это желание есть реализация первородного греха, попытка охватить бесконечное. Оно продиктовано греховным помыслом (гордыней) и неизменно приводит героя к гибели.
В окончательном варианте «Бесплодной земли» греховная интенция субъекта очевидна в сцене любовного свидания в Гиацинтовом саду, которая завершается утратой чувственных способностей индивида:
... я не мог
Говорить, и в глазах потемнело, я был
Ни жив ни мертв, я не знал ничего,
Глядя в сердце света, в молчанье. [17, С. 56]
Она возникает и в конце первой главы, где герой опасается собаки, которая может откопать труп.
Стремление преодолеть свою изолированность от мира (возродиться) выплескивается у великосветской дамы (глава «Игра в шахматы») в импульсивный порыв: «Что мне делать?/ С распущенными волосами выбежать/На улицу?» [17, С. 61] Глубинный смысл, заложенный в этой фразе, легко объяснить в контексте другой цитаты из финала поэмы:
... Я слыхал, как ключ
Однажды в замке повернулся однажды
Каждый в тюрьме своей думает о ключе
Каждый тюрьму себе строит думами о ключе [17, С. 73]
Обе цитаты имеют внутреннее тождество. Гипертрофированная страсть, проявляющаяся в попытке человека внутренне освободиться (возродиться), лишь усугубляет его страдания. Чувственная (греховная) по своей природе страсть к возрождению (к трансцендированию сугубо человеческого «я») оказывается причиной еще большей замкнутости, смерти-в-жизни: думая о ключе (т.е. об освобождении), субъект, согласно Элиоту, сам строит себе тюрьму.
Рассмотренные нами две центральные темы «Бесплодной земли», отразившие христианское мировидение Элиота, определили художественный принцип воссоздания облика современного человека в поэме. Лирический герой Элиота по мере творческой эволюции поэта предстает все более и более деиндивидуализированным. «Бесплодная земля» со всей очевидностью подтверждает эту мысль.
Читатель едва ли сможет идентифицировать личность повествователя, даже если задастся такой целью. «Бесплодная земля» – это набор голосов, порой не имеющих конкретных субъектов, которые переходят друг в друга, сливаются с событиями и предметами. Человек, живущий не подлинной эмоцией, а эмоцией толпы, превращается в функцию и занимает место в мире, равноправное по отношению к бездушным предметам, которые его окружают.
Необходимо отметить, что в процессе работы над поэмой Элиот сам стремился к предельной деперсонализации своих персонажей. Он согласился с редакцией Эзры Паунда, который вычеркивал из «Бесплодной земли» все то, что давало бы читателю возможность воспринимать кого-либо из действующих лиц как цельную личность, т.е. Паунд изымал из текста те куски, где дается характеристика героя или описание обстоятельств его жизни.
При чтении «Бесплодной земли» необходимо осознавать, что Элиот абстрагируется от повествователя поэмы. Он создает драматический монолог повествователя, современного человека, воспринимающего окружающий мир, делает его речь объектом своей рефлексии.
2. 3. Поэтика поэмы «Бесплодная земля»
Нами уже не раз отмечалось, что «Бесплодная земля» стала итогом раннего творчества Элиота. Поэма синтезировала открытия в области поэтической формы, сделанные им в первом и во втором стихотворных сборниках.
Прежде всего, в поэме мы наблюдаем предельное усиление рефлексии, которая теперь приобретает в творчестве Элиота тотальный характер. Поэт реконструирует разные способы видения мира (с этим связано разделение повествователя на множество масок и голосов), языковые и эстетические практики, представляющие различные ментальности. При этом он охватывает всю европейскую культуру, начиная с ее истоков. Элиот обнажает генезис различных форм ментальности, эксплицирует их внутренние интенции.
Способы языкового освоения мира, соответствующие различных культурным эпохам, представлены в поэме в виде многочисленных цитат, аллюзий, реминисценций из произведений авторов, принадлежащих этим эпохам. Интертекстуальность, предполагающая ситуацию «текста-в-тексте», становится отличительной особенностью поэтики Элиота. Повествователь «Бесплодной земли» вовсе не делает попытки скрыть заимствованные цитаты. Напротив, он маркирует их; во-первых, он сохраняет особенности стилистики цитируемых текстов (в первых двух сборниках, как мы помним, она не сохранялась: цитата, вливаясь в новый текст приобретала его стилистические особенности); во-вторых, он указывает в комментариях на их источник; в-третьих, неоднократно повторяет их в тексте поэмы.
Читатель, в свою очередь, сосредоточивает свое внимание на неоднородности текста, на несоответствии буквального содержания цитаты общему повествованию. Маркированные цитаты репрезентируют целиком то произведение, откуда они были заимствованы. Элиот заставляет читателя обратиться произведению-источнику, к его проблематике. В задачу читателя входит не анализировать подробно все линии и образы, а пережить это произведение единовременно, ощутить в нем наиболее существенное. А существенное, в свою очередь, определяется самой цитатой, которую приводит Элиот.
Цитата, заимствованный эпизод или аллюзия, как уже отмечалось, репрезентируют не только само произведение, но и реализованную в нем ментальность, культурный блок, эпоху Чужое, «готовое» слово возникает в тексте Элиота, неизменно обнаруживая свою природу, внутреннюю структуру, процесс своего рождения. Такого рода «препарирование» готового знака обеспечивается тем контекстом, в который его помещает поэт. Заимствованный знак возникает в тексте «Бесплодной земли» и сразу же ориентирует читателя на определенный стереотип, на знакомую и предсказуемую ситуацию. Однако Элиот неизбежно обманывает читательское ожидание, предлагая совершенно непредсказуемое развитие художественной реальности, вводя заимствованный знак в «неподходящий» для него контекст.
Приведем один пример из II главы («Игра в шахматы») поэмы «Бесплодная земля». Она начинается с описания будуара светской дамы:
Она сидела, как на троне, в кресле,
Лоснившемся на мраморе... [17, С. 50]
Английский читатель сразу же обнаружит здесь заимствование, – цитату из трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра». Элиот перефразирует слова одного из героев пьесы, Энобарба, рассказывающего о первой встрече Антония и египетской царицы:
Корабль, на котором она находилась, словно сверкающий трон, блистал на воде.
(подстрочный перевод)
Перенесение шекспировской метафоры в контекст поэмы порождает комический эффект. Читатель вправе ожидать соотнесение с лучезарным троном корабля, как это происходит у Шекспира, но вместо корабля в тексте Элиота появляется кресло. Ироническое несоответствие стоит ситуаций обнаруживает интересный диалог двух произведений, поэмы Элиота и трагедии Шекспира. Автор «Бесплодной земли» вводит всего одной фразой реальность шекспировской трагедии в свою поэму. Антоний, как мы помним, отказывается от борьбы за власть ради любви к Клеопатре, что становится причиной его гибели. Уже роскошь и могущество египетской царицы таит в рассказе Энобарба роковую силу эроса, порабощающего волю человека. Тот же смысл Элиот вкладывает в описание будуара светской дамы, героини “Бесплодной земли”. Здесь, как и у Шекспира, царит скрытый и роковой эротизм. Конфликт и ситуация в данном эпизоде поэмы Элиота, благодаря соотношению с «Антонием и Клеопатрой» выглядят парадигматическими, универсальными. С одной стороны, шекспировская цитата объясняет эпизод поэмы. Но, с другой, сам контекст поэмы интерпретирует реальность шекспировской пьесы. «Исправив» всего одну деталь (заменив корабль креслом), Элиот снижает высокий пафос «Антония и Клеопатры». Его цель – показать обыденность, примитивность гипертрофированной чувственности и фиктивность всяких попыток ее драматизировать.
Рефлективная работа Элиот вовсе не отрицает значимость Шекспира. Великий драматург говорил на языке своего времени, используя находившиеся в его распоряжении конвенции. Элиот лишь показывает их условность, несоответствие реалиям современной жизни.
Цитирование в «Бесплодной земле», в отличие от предыдущих произведений Элиота, приобретает системный характер. Поэма являет собой сложную многоуровневую систему. Ее уровни составляют культурные блоки, представленные принадлежащими им произведениями. Здесь Элиот шифрует все стадии формирования современного ему менталитета, точнее их художественные эквиваленты.
Все пространство поэмы представляет собой чередование, переплетение «готового материала», знаков, отсылающим к другим произведениям и культурным блокам. Более того, ключевые эпизоды «Бесплодной земли» могут включать сцену или образ, отсылающие одновременно к нескольким произведениям и, культурным блокам, что делает их своеобразными «конденсатами» культурной памяти. Возникающие в поэме произведения предстают подвергнутыми аналитической обработке, отнюдь не вынесенной за рамки поэмы. Они прочитываются друг через друга, интерпретируют друг друга.
Все вышесказанное вовсе не означает, что мы можем игнорировать книгу Уэстон. Элиота прежде всего заинтересовал здесь сам метод исследования. Уэстон стремилась обнаружить источник рыцарских романов в архаических ритуалах и в мистериях христианско-гностических сект, увидеть проявление мифопоэтического сознания в сознании христианском. Исследовательница сосредоточивает свое внимание на романах, объединенных единым сюжетом поиска св.Грааля. Они повествуют о земле, властителем который был король-рыбак. В результате ранения, нанесенного королю-рыбаку копьем, он становится импотентом, а его земля, согласно принципу симпатической магии, бесплодной. Болезнь короля-рыбака и его последующее излечение трактуется как позднейший вариант ритуалемы умерщвляемого/возрождающегося бога растительности. Рыба, сопутствующая королю, как указывает Уэстон, является одним из древнейших символов плодородия: Будда, Адапа (один из героев аккадской мифологии), Христос - все они представлены как рыбаки. [26, С. 118 – 120] Снять с земли проклятие и вернуть королю-рыбаку силу способен лишь рыцарь с чистой душой. Он должен задать королю вопрос о значении двух талисманов: чаши св.Грааля и копья. Согласно некоторым вариантам романа о Граале, уже сам вопрос может стать искупительным актом для короля-рыбака и бесплодной земли. Копье и Грааль, как указывает Джесси Уэстон, в языческих культурах фигурировали в качестве символов мужского и женского начала. [8, С. 77] Впоследствии эти символы были христианизированы гностиками, в чьих верованиях кровавое копье превратилось в копье, пронзившее бок Христа, а св. Грааль – в чашу, из которой Христос и его ученики вкушали во время тайной Вечери. Познание смысла талисманов есть духовная инициация, приобщение к тайне жизни.
Характерно, что реальность рыцарского романа о св. Граале. совершенно неузнаваема в поэме. Взгляд обычного читателя вряд ли вообще обнаружит где-либо в тексте намеки на роман за исключением заглавия. Очевидна лишь общность тем: современный человек, непрерывно усугубляющий ситуацию первородного греха, лишенный христианского смирения, подобно королю-рыбаку обречен на духовное бесплодие. Реалии рыцарского романа все же возникают в поэме, но во-первых, в предельно сниженном виде и, во-вторых, соединенные с символами, образами и вовлеченные в контекст других воссозданных в «Бесплодной земле» произведений. Элиот не реконструирует мир рыцарских легенд в его целостности (как это делали романтики и символисты), не передает его дух. Он обнажает структуру всех романов о св. Граале, сведя их к общей парадигме, представляет саму легенду и ее вариации в европейской культуре как нерепрезентативный текст, как придуманную игру, правила которой можно объяснить и изменить. То есть Элиот интерпретирует роман. Он прочитывает роман в духе Уэстон, возведя его к ритуалам, описанным Фрэзером, и проецирует его события в современность, которая вскрывает его условность. Поэтому повествователь «Бесплодной земли» - не только король-рыбак, которого сменит Парсифаль, но и фрэзеровский бог, а также старый жрец, которого сменит новый.
Важнейшей особенностью поэтики «Бесплодной земли», отчасти связанной с рефлективной стратегией Элиота, является фрагментарность. В «Бесплодной земле» он вновь обращается к принципу фрагментарности, фактически превращая текст поэмы в набор дискретных поэтических отрывков, а порой даже фраз или отдельных образов. Здесь отсутствует внешне-событийная каузальность, то есть, используя терминологию Элиота, «логика идей» уступает место «логике воображения».
Этот принцип усиливается автором «Бесплодной земли» настолько, что фрагментарность в некоторых эпизодах превращается в коллаж. Технику коллажа Элиот заимствовал у художников-кубистов, творчество которых привлекло его в конце 1910-х годов. [24, С. 60 – 61] Кубисты создавали единое изображение, совмещая несвязанные друг с другом фрагменты и, более того, привлекали посторонние, не имеющие отношения к живописи материалы. Элиот, в свою очередь, совмещает описания явлений обыденной жизни, реплики героев, обрывки фраз, цитаты из литературных произведений, образы:
“В Маргейте возле пляжа
Я связь ничего
С ничем.
Обломки грязных ногтей не пропажа.
Мои старики, они уж не ждут совсем
Ничего.”
ла ла
Я путь направил в Карфаген
Горящий горящий горящий
О Господи Ты выхватишь меня
О Господи Ты выхватишь
горящий. [17, С. 67-68]
На первый взгляд, эти фразы никак не связаны друг с другом. Однако за ними стоит общий глубинный смысл. При всем внешнем разнообразии явлений человеческой жизни, хочет убедить нас Элиот, все они имеют единую сущность, единый прообраз.
Внешняя фрагментарность поэтического материала снимается за счет использования техники лейтмотивов. Сложность построения «Бесплодной земли» во многом определяет большую сложность лейтмотивной структуры в поэме по сравнению с первым стихотворным сборником.
Лейтмотивами выступают в «Бесплодной земле» ключевые фразы. Во второй главе («Игра в шахматы») лейтмотивом становится фраза: “Hurry up Piease Its time” (Прошу заканчивать пора).
Эту функцию выполняют и цитаты. Так, центральным лейтмотивом поэмы, как уже говорилось, является цитата из пьесы Шекспира «Буря»: «Those are pearls that were his eyes» (жемчужинами стали его глаза). Она возникает дважды. Первый раз в главе «Похороны Мертвого», второй раз в главе «Игра в шахматы» как напоминание о переживании в гиацинтовом саду. Еще одна цитата-лейтмотив, играющая важную роль в поэме, была заимствована Элиотом из стихотворения Эндрю Марвелла «Застенчивой возлюбленной». В «Огненной Проповеди» цитата возникает дважды в несколько измененном виде, и один раз иронически обыгрывается Элиотом.
Лейтмотивными в «Бесплодной земле» оказываются и целые фрагменты текста. Например, описание города в финале “Погребения мертвого»:
Призрачный город,
Толпы в буром тумане зимней зари. [17, С. 57]
Оно предваряет размышления повествователя о толпах безликих неиндивидуальных людей. Описание почти дословно повторяется в “Огненной Проповеди”:
Призрачный город,
Толпы в буром тумане зимнего полудня. [17, С. 64]
Здесь оно вводит мистера Евгенидиса, купца из Смирны, и тем самым соотносит его с толпой обезличенных людей из главы «Погребения мертвого».
Наряду с фразами, цитатами, описаниями, функцию лейтмотивов осуществляют в «Бесплодной земле» образы, в частности образы скалы (rock), воды (water), реки (river), тумана (fog), города (city), крысы (rat) и т.д.
Наконец, в роли лейтмотивов могут выступать отдельные слова. При этом они обретают большую смысловую насыщенность и выявляют внутреннюю тождественность различных эпизодов, в которых они возникают. Такими словами-лейтмотивами становятся, к примеру, «stir» (шевелить), «antique» (древний, дряхлый). Первое появляется в главе «Погребение мертвого» и в «Огненной проповеди».
Особую роль для понимания лейтмотивной структуры поэмы играет сцена гадания мадам Созострис (глава «Погребение Мертвого»). Карты Таро, используемые гадалкой, представляют собой набор символов-лейтмотивов. Начиная со следующей главы поэмы, они подробнейшим образом раскрываются повествователем. Так, финикийский моряк, Колесо, и Смерть от Воды возникнут во IV главе поэмы; Беладонна - во II и в III; одноглазый купец - в III, в образе мистера Евгенида; толпы людей, которые видит мадам Созострис, появятся в V главе, так же как Повешенный и «человек с тремя опорами».
Отличительное свойство поэтики «Бесплодной земли» - актуализация многозначности ключевых слов. Слово помещается поэтом в контекст, способный выявить все его основные значения, многие из которых утрачиваются в обыденной речи.
Достаточно привести два примера. В главе «Погребение мертвого» мадам Созострис появляется с картами Таро. Ее колоду повествователь аттестует, как “a wicked pack of cards”. Слово “wicked” употребляется не только в значении “коварный” [17, С. 48] или “ведьминский”, но и в значении “греховный”. Согласно Элиоту, гадание современной шарлатанки, то есть неподлинное постижение мира, всегда является греховным.
Рассмотрим еще один пример. Глава “Огненная проповедь” открывается следующей фразой:
Речной шатер опал”[17, С. 54]
Английское слово “tent” может быть переведено как “палатка” или “шатер”. Но в этом случае образ неизбежно утратит свою глубину. Ведь в данном контексте слово “tent”, как отмечают комментаторы поэмы, [25, С. 96] используется также и в значении “скиния”, (переносного шатра, осененного божественным духом). Этот скрытый смысл одного слова помогает нам осмыслить в целом главу поэмы, где оно возникает и где речь идет о десакрализиции природы, об утрате ею божественного духа.
Завершая описание основных принципов элиотовской поэтики, отметим еще один художественный прием, поэтическую этимологизацию слова. Поэтическую этимологию не следует смешивать с научной. “Стремление к этимологизации, - отмечает Е.Г.Эткинд, - это стремление связать между собой слова или составные части слов, принимая во внимание их внешнюю форму, а не их взаимоотношения с идеей, символом которой они являются.” [18, С. 311] В “Бесплодной земле” мы сталкиваемся с выделением и соотнесением слов, не имеющих семантической связи, на основе сходства их звучания. Так, в главе “Огненная Проповедь” возникает ассоциативное соединение двух слов: “rat” (крыса) и “rattle” (трещать, грохотать). Элиот постепенно подготавливает к нему читателя, последовательно вводя слова в текст:
Ибо в холодном ветре не слышу иных вестей,
Кроме хихиканья смерти и лязга костей. [17, С. 63]
И спустя семь строчек мы читаем:
С сухой мансарды от пробежки их крысьей
Порою донесется стук костей. [17, С. 63]
Характерно, что конкретное «воплощение» данного художественного приема, как было установлено, [21, С. 147] Элиот заимствует у другого мастера формы, Джеймса Джойса. Джойс в романе «Улисс» (эпизод «Гадес») сопрягает эти два слова. Леопольд Блум, герой романа, видит крысу, которая шурша пробегает по камням:
Rtstr! A rattle of pebbles. Wait. Stop...
An obese grey rat toddled along the side of the crypt, moving the pebbles...
(Фыррст! Шорох камней. Стой. Обожди-ка.
Жирная серая крыса проковыляла вдоль стены склепа, шурша по гравию.)
Элиот создал уникальный художественный мир, в котором слова обыденной речи, трансформировавшись в поэтической реальности, обретали колоссальную силу.
При помощи рассмотренных нами художественных приемов он активизировал возможности английского поэтического языка, ослабленного эпигонами романтизма. Путем титанических усилий, ограничения творческой фантазии Элиот сделал именно то, что он требовал от подлинного поэта - создал основу для дальнейшего плодотворного развития поэтической речи. «Ни один американский поэт, - писал известный критик Малькольм Каули, - не имел столько учеников, сколько их было у Элиота, причем на всех этапах его литературной карьеры. До 1925 г. его влияние казалось повсеместным, да и в последующие годы оно оставалось существенным». [4, С. 157]
2. 4. Выводы
Согласно воззрениям Элиота, отразившимся в его эссеистике и поэтическом творчестве, причиной вечной трагедийности бытия людей является их собственная человеческая природа. Первородный грех разделил человека и Бога. Возможность приблизиться к Богу заложена в смирении, в осознании человеком своего места в системе мироздания.
Распад европейской культуры Элиот мыслил не только в историческом, но и в синхроническом срезе. Ее жизненность заключена в единстве всех ее составляющих, т.е. национальных культур. Идея распада европейского древа передается Элиотом в «Бесплодной земле» при помощи смешения различных языков. Цитаты на семи языках, которые включаются в английскую речь повествователя, создают ощущение языковой сумятицы, Вавилонского столпотворения, которое достигает кульминации в финале поэмы.
Весь этот комплекс идей представлен в поэме двумя центральными темами. Первая из них традиционно обозначается в элиотоведении как «смерть-в-жизни». Герой «Бесплодной земли» утратил жизненные силы: его бытие лишено смысла. Оно бессознательно, автоматично. Такого рода существование связано не с миром жизни, а с миром смерти. Смерть в контексте поэмы перестает быть освобождающей силой и становится формой экзистенции.
Итак, смерть неразрывно связана с безразличием людей к добру и злу, с неумением отличить добро от зла. Для Элиота жизнь-во-зле есть фиктивное, неподлинное существование. Страсть к злу эфемерна. Она опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает субъекта индивидуальности.
Смерть-в-жизни и жизнь-в-смерти фиксируют пограничное состояние между смертью и жизнью. Однако за видимым сходством скрывается принципиальное несовпадение двух идей. Тема жизни-в-смерти предполагает сохранение цельности личности, ее жизненности, даже когда она погружена в мир смерти и испытывает воздействие этого мира. Тема смерти-в-жизни в «Бесплодной земле» исключает всякую жизненность и означает, что все жизненные формы стали формами смерти.
Вторую важнейшую тему поэмы исследователи определяют как тему метаморфозы, изменения или возрождения. Метаморфоза, что с очевидностью демонстрирует «Беслодная земля», согласно Элиоту, есть сущность бытия и искусства. В материальном мире все изменяется, происходит непрерывная смена одних форм другими. Здесь нет ничего устойчивого, сущностного. Постоянен только сам процесс метаморфоз. Тема представлена в “Бесплодной земле” многочисленными образами, ситуациями, цитатами реминисценциями и имеет в поэме два плана: реальный и идеальный. Последний ориентирует читателя на “норму”, показывая, каким образом герой способен вновь обрести жизненные силы. Идеальный план темы, как правило, непосредственно связан с контекстом того источника, откуда заимствована цитата или реминисценция, вводящая данную тему. Реальный план представляет собой трансформацию идеального в событийном контексте «Бесплодной земли», демонстрируя читателю то, что происходит с героем на самом деле.
Прежде всего, в поэме мы наблюдаем предельное усиление рефлексии, которая теперь приобретает в творчестве Элиота тотальный характер. Поэт реконструирует разные способы видения мира (с этим связано разделение повествователя на множество масок и голосов), языковые и эстетические практики, представляющие различные ментальности. При этом он охватывает всю европейскую культуру, начиная с ее истоков. Элиот обнажает генезис различных форм ментальности, эксплицирует их внутренние интенции.
Соответствующие различных культурным эпохам, представлены в поэме в виде многочисленных цитат, аллюзий, реминисценций из произведений авторов, принадлежащих этим эпохам.
Цитирование в «Бесплодной земле», в отличие от предыдущих произведений Элиота, приобретает системный характер. Поэма являет собой сложную многоуровневую систему. Ее уровни составляют культурные блоки, представленные принадлежащими им произведениями. Здесь Элиот шифрует все стадии формирования современного ему менталитета, точнее их художественные эквиваленты.
Важнейшей особенностью поэтики «Бесплодной земли», отчасти связанной с рефлективной стратегией Элиота, является фрагментарность. В «Бесплодной земле» он вновь обращается к принципу фрагментарности, фактически превращая текст поэмы в набор дискретных поэтических отрывков, а порой даже фраз или отдельных образов. Здесь отсутствует внешне-событийная каузальность, то есть, используя терминологию Элиота, «логика идей» уступает место «логике воображения».
Отличительное свойство поэтики «Бесплодной земли» - актуализация многозначности ключевых слов. Слово помещается поэтом в контекст, способный выявить все его основные значения, многие из которых утрачиваются в обыденной речи.
При помощи рассмотренных нами художественных приемов он активизировал возможности английского поэтического языка, ослабленного эпигонами романтизма. Путем титанических усилий, ограничения творческой фантазии Элиот сделал именно то, что он требовал от подлинного поэта - создал основу для дальнейшего плодотворного развития поэтической речи. «Ни один американский поэт, - писал известный критик Малькольм Каули, - не имел столько учеников, сколько их было у Элиота, причем на всех этапах его литературной карьеры. До 1925 г. его влияние казалось повсеместным, да и в последующие годы оно оставалось существенным».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Экзистенциализм (от позднелат. ex(s)istentia – существование) – иррационалистическое направление в буржуазной философии, возникшее в ХХ в. Как попытка создания нового мировоззрения, отвечающего взглядам буржуазной интеллигенции, и пользовавшееся большим влиянием в 40-60-е годы.
Философия существования ориентирована на проблемы, связанные с человеком, смыслом его бытия в современном мире.
Идейные истоки экзистенциализма – философия жизни, феноменология Гуссерля, религиозно-мистическое учение Кьеркегора.
Именно С.Кьеркегор впервые сформировал понятие «экзистенция».
Экзистенция – способ бытия человеческой личности. Согласно представителям философии существование, экзистенция, представляет собой то центральное ядро человеческого «Я», благодаря которому «Я» выступает не просто как нечто всеобщее (общечеловеческое), а именно как конкретная неповторимая личность. Экзистенция – это не сущность человека, ибо последняя означает нечто определенное, заранее данное, а напротив «открытая возможность».
Вместе с тем Кьеркетор обращал пристальное внимание на неустойчивость человеческого бытия, его обреченность на смерть, фиксируя это в понятии «страх», «сомнение», «трепет». Чрезвычайно сложная и полная противоречий человеческая жизнь не поддается усилиям рассудка понять ее, результатом чего является «бессилие мысли», подлинный «скандал для рассудка». В результате возвышающая идею человека личностная интуиция привела к аналогии страха, для преодоления которого и утешения, полагал С.Кьеркетор, необходимо религиозное общение с Богом.
Взгляды Кьеркетора долгое время существовали как изолированный феномен духовной жизни скандинавских стран. Философским течением экзистенциализм стал только после 1-й мировой войны, потрясшей до основания весь социально-экономический уклад европейского общества и прежде всего его официальную либерально-христианскую идеологию.
При этом немецкий и французский экзистенциализм часто подчеркивают, пессимистические свойства бытия, его абсурдный характер. Тревога, страх, вина, страдание, - неизменно сопутствуют человеку в его жизни. Хайдггер различает страх эмпирический, касающийся каждого существования человека (Furht), и страх онтологический, лежащий в сердцевине его бытия (Andst). Это страх перед смертью в ее подлинном смысле, а также страх из-за неумения найти свой личностный смысл бытия. Проблемы жизни и смерти предстают, как наиболее важные для человека.
«Страх» в экзистенциальном смысле – это ни в коей мере не малодушие, не физический страх, а метафизический ужас – потрясающее человека прозрение.
Экзистенциализм в литературе (от позднелат. Exsistentia – существование) – течение, выявляемое с достаточной отчетливостью лишь во Франции накануне, в годы 2-й мировой войны и сразу после нее; представлено писателями, одновременно выступавшими как философы-экзистенциалисты: Г. Марсель (религ. ветвь), Ж. П .Сартр, С. де Бовуар, А. Камю (атеистич. ветвь). Значительно шире, хронологически и географически, распространены умонастроения экзистенциалист. толка – помимо французской (А. Мальро, Б. Виан, отчасти Ж. Ануй), также в испанской (М. Де Унамуно), амер. (Н. Мейлер, Дж. Болдуин), английской (А. Мердок, У. Голдинг), западногерманской (Э. Носсак, поздний Деблин), японской (Кобо Абэ) и др. литературах. Зачастую, однако, причастность к экзистенциализму отвергается самими писателями, что делает его границы зыбкими, а отнесение к нему тех или иных имен спорным.
Экзистенциалисты стремились достигнуть ясности относительно безнадежной неясности мира. Понятно, что подобная «ясность» оборачивается зашифровкой того, что не понятно, зато пережито самой личностью, в зримых «иероглифах» - мифологемах, сопрягающих предельную осязаемость деталей с фантастичностью целого и либо заимствованных у древних («Мухи» Сартра, «Антигона» Ануя), либо придуманных заново («Чума» Камю, «Повелитель мух» Голдинга, «Женщина в песках» Кобо Абэ).
Произведения писателей близких экзистенциализму обычно представляют собой либо притчи и иносказания, либо образцы «литературных идей», в которых развертывается напряженный спор персонажей, воплощающих принципиально разные духовные и этические позиции, а повествование организованно в соответствии с принципами полифонии.
природа и вещи упоминаются лишь по необходимости, действие происходит без декораций; действующие лица притчи, как правило, не имеют не только внешних черт, но и «характера» в смысле замкнутой комбинации душевных свойств: они предстают перед читателем не как объекты художественного наблюдения, но как субъекты этического выбора.
Не только в притче, но и в других жанрах используемых экзистенциалистами, характер остается психологически неразработанным и почти не наделен приметами индивидуальности, что соответствует общему принципу экзистенциализма. Стилистика прозы и драматургии экзистенциализма не предполагает богатства оттенков и нюансировки деталей, поскольку она нацелена на максимально логичное и ясное воссоздание философского конфликта, которым определяется действие, композиция, отбор и расстановка персонажей.
Согласно воззрениям Элиота, отразившимся в его эссеистике и поэтическом творчестве, причиной вечной трагедийности бытия людей является их собственная человеческая природа. Первородный грех разделил человека и Бога. Возможность приблизиться к Богу заложена в смирении, в осознании человеком своего места в системе мироздания.
Распад европейской культуры Элиот мыслил не только в историческом, но и в синхроническом срезе. Ее жизненность заключена в единстве всех ее составляющих, т.е. национальных культур. Идея распада европейского древа передается Элиотом в «Бесплодной земле» при помощи смешения различных языков. Цитаты на семи языках, которые включаются в английскую речь повествователя, создают ощущение языковой сумятицы, Вавилонского столпотворения, которое достигает кульминации в финале поэмы.
Весь этот комплекс идей представлен в поэме двумя центральными темами. Первая из них традиционно обозначается в элиотоведении как «смерть-в-жизни». Герой «Бесплодной земли» утратил жизненные силы: его бытие лишено смысла. Оно бессознательно, автоматично. Такого рода существование связано не с миром жизни, а с миром смерти. Смерть в контексте поэмы перестает быть освобождающей силой и становится формой экзистенции.
Итак, смерть неразрывно связана с безразличием людей к добру и злу, с неумением отличить добро от зла. Для Элиота жизнь-во-зле есть фиктивное, неподлинное существование. Страсть к злу эфемерна. Она опустошает человека, вытесняет божественное начало в его душе и лишает субъекта индивидуальности.
Смерть-в-жизни и жизнь-в-смерти фиксируют пограничное состояние между смертью и жизнью. Однако за видимым сходством скрывается принципиальное несовпадение двух идей. Тема жизни-в-смерти предполагает сохранение цельности личности, ее жизненности, даже когда она погружена в мир смерти и испытывает воздействие этого мира. Тема смерти-в-жизни в «Бесплодной земле» исключает всякую жизненность и означает, что все жизненные формы стали формами смерти.
Вторую важнейшую тему поэмы исследователи определяют как тему метаморфозы, изменения или возрождения. Метаморфоза, что с очевидностью демонстрирует «Беслодная земля», согласно Элиоту, есть сущность бытия и искусства. В материальном мире все изменяется, происходит непрерывная смена одних форм другими. Здесь нет ничего устойчивого, сущностного. Постоянен только сам процесс метаморфоз. Тема представлена в “Бесплодной земле” многочисленными образами, ситуациями, цитатами реминисценциями и имеет в поэме два плана: реальный и идеальный. Последний ориентирует читателя на “норму”, показывая, каким образом герой способен вновь обрести жизненные силы. Идеальный план темы, как правило, непосредственно связан с контекстом того источника, откуда заимствована цитата или реминисценция, вводящая данную тему. Реальный план представляет собой трансформацию идеального в событийном контексте «Бесплодной земли», демонстрируя читателю то, что происходит с героем на самом деле.
Прежде всего, в поэме мы наблюдаем предельное усиление рефлексии, которая теперь приобретает в творчестве Элиота тотальный характер. Поэт реконструирует разные способы видения мира (с этим связано разделение повествователя на множество масок и голосов), языковые и эстетические практики, представляющие различные ментальности. При этом он охватывает всю европейскую культуру, начиная с ее истоков. Элиот обнажает генезис различных форм ментальности, эксплицирует их внутренние интенции.
Соответствующие различных культурным эпохам, представлены в поэме в виде многочисленных цитат, аллюзий, реминисценций из произведений авторов, принадлежащих этим эпохам.
Цитирование в «Бесплодной земле», в отличие от предыдущих произведений Элиота, приобретает системный характер. Поэма являет собой сложную многоуровневую систему. Ее уровни составляют культурные блоки, представленные принадлежащими им произведениями. Здесь Элиот шифрует все стадии формирования современного ему менталитета, точнее их художественные эквиваленты.
Важнейшей особенностью поэтики «Бесплодной земли», отчасти связанной с рефлективной стратегией Элиота, является фрагментарность. В «Бесплодной земле» он вновь обращается к принципу фрагментарности, фактически превращая текст поэмы в набор дискретных поэтических отрывков, а порой даже фраз или отдельных образов. Здесь отсутствует внешне-событийная каузальность, то есть, используя терминологию Элиота, «логика идей» уступает место «логике воображения».
Отличительное свойство поэтики «Бесплодной земли» - актуализация многозначности ключевых слов. Слово помещается поэтом в контекст, способный выявить все его основные значения, многие из которых утрачиваются в обыденной речи.
При помощи рассмотренных нами художественных приемов он активизировал возможности английского поэтического языка, ослабленного эпигонами романтизма. Путем титанических усилий, ограничения творческой фантазии Элиот сделал именно то, что он требовал от подлинного поэта - создал основу для дальнейшего плодотворного развития поэтической речи. «Ни один американский поэт, - писал известный критик Малькольм Каули, - не имел столько учеников, сколько их было у Элиота, причем на всех этапах его литературной карьеры. До 1925 г. его влияние казалось повсеместным, да и в последующие годы оно оставалось существенным».
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Гиленсон Б.А. Реализм и модернизм: панорама столетия// Все произведения школьной программы в кратком изложении. Зарубежная литература/ Авт. сост. Б.А.Гиленсон, Н.Т.Пахсарьян.– М.: Олимп; «Издательство АСТ-ЛТД», 1997.– 624 с.
Зверев А. Элиот Т.С.// Писатели США. Сост. и общ. редакция Я.Засурского, Г.Злобина, Ю.Ковалева.– М.: Радуга, 1990 – 624 с.
История английской литературы Т. 2/ под ред. И.М.Катарского. М.: Академия наук СССР – 1958 – 732 с.
Каули М. Дом со многими окнами. М.: 1973
Краткая литературная энциклопедия/ под ред. А.А.Суркова. М.: Советская энциклопедия, 1975 – 1136 стб.
Литературная энциклопедия терминов и понятий/ Под ред. А.Н.Николюкина,– М.: НПК «Интенвак» 2001 – 1600 стб.
Литературный энциклопедический словарь (Под ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева) – М.: Сов. энциклопедия, 1987 – 752 с.
Мелетинский Е.М. Средневековый роман. М.: 1983
Михальская Н.П., Аникин Г.В. История английской литературы – М.: Академия, 1998 – 516 с.
Мортон А.Л. От Мэлори до Элиота – М.: Прогресс – 1970
Новый иллюстрированный энциклопедический словарь/ под ред. А.М.Прохорова, М.: Большая Росийская энциклопедия, 1998. – 912 с.
Павличко С. Поезія Т.С.Еліота// Еліот Т.С. Вибране – К.: Дніпро, 1990 – 198 с.
Современная западная философия: Словарь/ Сост. Малахов В.С., Филатов В.П. – М.: Политиздат, 1991 – 414 с.
Современное зарубежное литературоведенье. М.: Intrada, 1999 – 319 с.
Философский словарь/ Под ред. И.Т.Фролова – М.: Политиздат, 1986 – 590 с.
Шабловская И.В. История зарубежной литературы (ХХ век, первая половина) – М.: Экономпресс, 1998 – 392 с.
Элиот Т.С. Камень. Избранные стихотворения и поэмы. М.: 1997
Эткинд Е. Материя стиха. Париж, 1978
Bradbrook M.C. T.S.Eliot. The Making of “The Waste Land”. Harlow? 1972
Brooks Cl. The Waste Land. Critique of the Myth // The Merril Studies of the Waste Land. Columbus, Ohio, 1971
Gordon L. Eliot’s Early Years. Oxford, 1978
Gunner E.M. T.S.Eliot’s Romantic Dilemma: Tradition’s Antitraditional Elements. NY, 1984
Matthiessen F.O. The Achievement of T.S.Eliot. An Essey on the nature of poetry. NY, 1958
Schwaets S. The Matrix of Modernism. Princeton, 1985
Southam B.Ch. A Student’s Cuide of the Selected Poems of T.S.Eliot. London, 1981
Weston J. From Ritual to Romance. London, 1921