Отец и сын Болконские в романе Л.Н.Толстого "Война и мир"

ОТЕЦ И СЫН БОЛКОНСКИЕ В РОМАНЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
“ВОЙНА И МИР”

В книге два отца и два сына Болконских. В сочинении речь пойдет и о старом князе Болконском, его взаимоотношениях с сыном, и о князе Андрее в роли отца. Только в теме следует видеть не просто семейную проблематику, связанную в книге Толстого также и с образами Ростовых, Курагиных, сюжетом “Эпилога”, но и особый библейский отсвет. Тема Бога-отца и Бога-сына с особой силой звучит в “Эпилоге”, в эпизоде клятвы Николеньки.

Но сначала рассмотрим образы двух старших Болконских. Князь Николай Андреевич — человек безусловно незаурядный, один из тех, кто в XVIII веке строил мощную российскую государ­ственность, приближенный Екатерины II, генерал-аншеф, занимав­ший видное положение именно благодаря талантам, а не стремле­нию сделать карьеру. Он один из тех, кто служил Отечеству и ни­когда не прислуживался, о чем говорит его отставка и даже ссылка при Павле. В его облике отразились черты знатного и богатого деда Толстого по матери, генерала Н. С. Волконского, гордеца, атеиста, о котором существует легенда, что он попал в немилость, отказав­шись жениться на любовнице Павла, за что и был сослан сначала в далекий северный Грумант, а затем в свое имение под Тулой. Болконский — старинный княжеский род, Рюриковичи, аристократы, которым и царская фамилия — не указ, они по праву гордятся своим более древним родом и заслугами перед Отечеством. Высокое понятие о чести, гордость, независимость, благородство и остроту ума старый князь передал по наследству и своему сыну. Оба прези­рают выскочек, карьеристов, типа Курагина, хотя единственное исключение Болконский, видимо, делал для старого графа Безухова, принадлежащего, по всей видимости, к новой знати, к фаворитам Екатерины (прототипом его до некоторой степени был граф Безбородько). Титулы этих “новых людей” были, как и их богатство, не родовыми, а пожалованными. Дружба с Пьером, сыном старого Безухова, досталась князю Андрею, видимо, тоже по наследству от дружбы его отца с отцом Пьера.

Надо еще отметить, что оба Болконских — разносторонне обра­зованные, одаренные люди, которым близки идеи гуманизма и про­светительства, гуманно относятся они и к своим крепостным, не­смотря на внешнюю строгость и требовательность к себе и окружа­ющим. Княжна Марья знала, что крестьяне ее отца были зажиточ­ными, что нужды мужиков в первую очередь учитывались отцом, что побуждает ее в первую очередь заботиться о крестьянах при отъезде из имения ввиду нашествия неприятеля.

При сравнении князя Андрея и его отца, однако, забывают, что характеры и того и другого даны в развитии. Князь Андрей, конеч­но, шагнул гораздо дальше Николая Андреевича, к которому пита­ет неизменно уважение и которым восхищается (недаром он просит отца при своем отъезде на войну не оставлять внука). Отец Болкон­ский верил в прогресс и будущее величие Родины, которому слу­жил всеми силами. Болконский-сын — главный идеологический герой Толстого — скептически относится к государству и власти во­обще. Высокая идея служения Отечеству, воодушевлявшая его отца, трансформируется у князя Андрея в идею служения миру, единения всех людей, идею всеобщей любви и объединения челове­чества с природой. Старый князь живет в России, а его сын ощуща­ет себя гражданином, даже лучше сказать частью Вселенной. Он со­вершает подвиг, но не подвиг патриота. Это подвижничество апос­тола, и недаром Толстой наделяет его апостольским именем — Анд­рей, но имя это — синоним слова Россия, ведь апостол Андрей — покровитель России, предсказавший населявшим эти земли славя­нам великое будущее. Россия должна дать миру пример любви и непротивления, открыть новую эпоху единения всех людей, продол­жая завет Христа: “несть ни эллина, ни иудея...” Христианство было шагом вперед в духовном развитии человечества, потому что признавало всех людей братьями во Христе, сыновьями единого Бога, не выделяло какой-то избранный народ. В этом смысле толс­товский апостол Андрей проклинает войну, не разделяя войны на справедливые и завоевательные. Война — это убийство, по мнению героя Толстого, а убийство всегда (на любой войне) противно Богу и закону любви. Во имя этих идей и принимает мученическую смерть толстовский апостол Андрей со своим полком, не сделавшим ни единого выстрела, но выстоявшим.

Надо сказать, что старый князь, сначала несколько скептичес­ки относившийся к этим апостольским, подвижническим устремле­ниям своих детей — сына, в котором он с тревогой находит что-то большее, чем беззаветное служение Отечеству, и христианки-доче­ри, — под конец жизни, пожалуй, склонен признать их правоту. Сначала отец весьма суров к князю Андрею и княжне Марье, в ко­торых, при всей их преданности отцу, чувствуется какая-то духов­ная самостоятельность. Отец издевается над религиозностью княж­ны, в сыне же он вообще с тревогой и внутренним неприятием на­ходит какие-то непонятные для себя духовные ресурсы и стремле­ния. Отец, например, одобряет стремление князя Андрея к славе, его отъезд на войну в 1805 году, но объясняет это желанием “Бона­парта завоевать”. Привив своему сыну нравственную чистоту и се­рьезное отношение к семье, старик Болконский, однако, вовсе не принимает в расчет его чувство к Наташе, всячески стараясь вос­препятствовать новому браку сына. Да и переживания князя Анд­рея по поводу непонимания со стороны Лизы отец проницательно замечает, и тут же утешает сына тем, что “они все такие”. Одним словом, с точки зрения старого князя, любви нет, есть только стро­гое исполнение долга. Для старого Болконского в князе Андрее слишком много живой жизни, духовной утонченности, стремления к идеалу. Дочь же Болконский-отец и вовсе не хочет выдавать замуж, не веря в возможность счастья в браке, считая также, что для продолжения фамилии достаточно одного внука — ребенка князя Андрея и Лизы. Однако перед смертью обычная жесткость старого князя по отношению к детям исчезает. Он просит проще­ния за искалеченную жизнь у дочери и заочно — у сына. Княжна Марья еще будет счастлива, а о сыне старый князь говорит перед смертью пророческие слова: “Погибла Россия!” Может быть, он только сейчас понял, что сын его принес в мир идею более вели­кую, чем патриотизм и служение отечеству.

Продолжать идеи своего отца будет другой Николай Болкон­ский — Николенька. В “Эпилоге” ему 15 лет. Шести лет он остался без отца. Да и до шести лет мальчик не много провел времени с ним. В первое семилетие жизни Николеньки его отец участвовал в двух войнах, надолго задержался за границей из-за болезни, много сил отдал преобразовательной деятельности в комиссии Сперанско­го (чем был горд старый князь, наверняка огорчившийся бы, узнай он о разочаровании князя Андрея в государственной деятельности).

Умирающий Болконский оставляет своему сыну что-то вроде старинного зашифрованного завещания о “птицах небесных”. Он не произносит этих евангельских слов вслух, но Толстой говорит, что сын князя все понял, даже больше, чем мог бы понять взрослый, умудренный жизненным опытом человек. В качестве “птицы небес­ной”, которая в Евангелии есть символ души, не имея “образа и формы”, но составляя одну сущность — любовь, —приходит, как и обещал, князь Андрей к Николеньке уже после своей смерти. Мальчику снится Отец — любовь к людям, и Николенька дает кля­тву принести себя в жертву (недаром вспоминается Муций Сцевола) по повелению Отца (Отец — слово, написанное, разумеется, не слу­чайно с большой буквы).

Так “Война и мир” завершается темой Отца и Сына, темой апостольского служения Богу, темой единения людей. Толстой не дает отчетливых контуров христианской идеи, потому что Андрей у него — апостол новой, толстовской религии. Это очень подробно по­казано в книге Б. Бермана “Сокровенный Толстой”. Но главное — тема Отца и Сына, очень важная для русской литературы (“Отцы и дети”), в “Войне и мире” развернута не как тема блудного сына, а как тема божественного служения Бога-сына Богу-отцу.