Жизнь и творчество Лескова

«Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить...»

Ф. И. Тютчев Творчество Лескова трудно сопоставить с произведениями русских писателей XIX века, и это не потому, что его талант не так велик, как у признанных классиков литературы, а в силу того, что Лесков смотрит на жизнь под другим углом, пытается уловить в ней что-то свое, иное, нежели его предшественники и современники. Л. А. Аннинский так говорит об этой особенности писателя: "Лесков смотрит на жизнь с какого-то другого уровня, чем Толстой или Достоевский; ощущение такое, что он трезвее и горше их, что он смотрит снизу или изнутри, а вернее из "нутра". Они с необъятной высоты видят в русском мужике... неколебимо прочные основы русского эпоса Лесков же видит живую шаткость этих опор: он знает в душе народа что-то такое, чего не знают небожители духа, и это знание мешает ему выстроить законченный и совершенный национальный эпос". Но может быть, и не в этом цель художественного изображения? Своеобразие творческого подхода писателя в том, что он не пытается заковать образ в рамки той или иной традиции, он смотрит на жизнь гораздо шире.

ЛЕСКОВ Николай Семенович родился в 1831 году в селе Горохово Орловской губернии. Внук священника, Лесков всегда подчеркивал свою родовую связь с сословием, изображение которого считал своей "специальностью" в литературе. Хотя отец Лескова "не пошел в попы", семинарское воспитание определило его духовный облик. Заседатель Орловской уголовной палаты, "превосходный следователь", получивший дворянство по выслуге и женившийся на девушке из дворянской семьи, в 1839 он вышел в отставку, купил хутор в Кромском уезде и уехал из Орла со всей семьей (из семерых его детей писатель был старшим). В деревне Лесков сошелся с крестьянскими детьми, до "мельчайших подробностей" узнал "простонародный быт". Детские воспоминания дали ему материал для рассказов "Несмертельный Голован" (1879), "Пугало" (1885), "Юдоль" (1892).
Первоначальное образование Лесков получил в доме богатых родственников. В 1841 он поступил в орловскую гимназию, но учился неровно и в 1846, не выдержав переводных экзаменов, начал службу писцом в Орловской палате уголовного суда. В те годы он много читал, вращался в кругу орловской интеллигенции. Внезапная смерть отца и "бедственное разорение" семьи изменили судьбу Лескова. Он переехал в Киев, под опеку дяди, профессора университета, и стал служить в Киевской казенной палате. Влияние университетской среды, знакомство с польской и украинской культурами, чтение А. И. Герцена, Л. Фейербаха, Л. Бюхнера, Г. Бабефа, дружба с иконописцами Киевско-Печерской лавры заложили фундамент разносторонним знаниям писателя.
В 1857 Лесков стал служить в частной компании дальнего родственника, англичанина А. Я. Шкотта. Коммерческая служба требовала беспрестанных разъездов, жизни "в самых глухих захолустьях", что давало "обилие впечатлений и запас бытовых сведений", нашедших отражение в ряде статей, фельетонов, заметок, с которыми писатель выступал в киевской газете "Современная медицина", в петербургских журналах "Отечественные записки" и "Указатель экономический" (здесь в 1860 состоялся его печатный дебют). Статьи Лескова касались практических вопросов и носили по преимуществу разоблачительный характер, что создавало ему немало врагов.
С переездом в Петербург в 1861 началась интенсивная работа Лескова в периодике. Он быстро стал заметным публицистом. Вскоре в печати появились и его первые беллетристические опыты жанровые картинки, путевые заметки, нравоописательные очерки. Лесков вошел в литературу как знаток духовной и бытовой жизни народа. Об общественной позиции писателя в те годы свидетельствует его полемика с "Современником", наиболее авторитетным журналом левой ориентации. Хотя сам Лесков, видимо, прошел через увлечение социализмом и в его окружение входили литераторы-радикалы, в начале 1860-х гг. он выступал уже как последовательный противник революционных преобразований и этих взглядов придерживался до конца жизни. Оглушительный резонанс приобрела его статья по поводу петербургских пожаров 1862, сопровождавшихся слухами о поджигателях-революционерах. Писатель потребовал от правительства немедленного опровержения или доказательства этих слухов. Радикалы сочли его выступление за донос и открыли кампанию травли писателя, что навсегда оставило болезненный след в его памяти.
С января 1864 начал печататься роман Лескова "Некуда", окончательно подорвавший репутацию писателя в левых кругах. Современники восприняли роман как клевету на "молодое поколение", хотя, помимо "шальных шавок" нигилизма, писатель нарисовал и искренно преданных социализму молодых людей, поставив их в ряду лучших героев романа (в основном сторонников постепенного реформирования страны). Главная мысль Лескова бесперспективность революции в России и опасность неоправданных социальных жертв провоцировала неприятие романа в 1860-е гг. Лесков был объявлен "шпионом", написавшим "Некуда" по заказу III Отделения. Столь бурная реакция объяснялась и откровенной памфлетностью романа: Лесков нарисовал узнаваемые карикатуры на известных литераторов и революционеров. Антинигилистические мотивы, звучавшие и в других его произведениях 1860-х гг., а также роман "На ножах" (1870), где показан внутренний крах революционной мечты и нарисованы "мошенники от нигилизма", усугубили неприязнь к Лескову в кругу радикальной интеллигенции. Его лучшие произведения тех лет рассказы "Леди Макбет Мценского уезда" (1865), "Воительница" (1866), хроники "Старые годы в селе Плодомасове" (1869) и "Захудалый род" (1874) прошли почти незамеченными.
Поворотным событием в судьбе Лескова стала хроника "Соборяне" (1872), продемонстрировавшая даже предубежденным читателям масштаб его художественного дарования. За внешне непритязательным рассказом о "житье-бытье обитателей старгородской поповки" проступает обобщенный образ национального бытия и самостоятельная концепция русской жизни. Борьба главного героя хроники священника Туберозова с "вредителями русского развития" (как нигилистами, так и равнодушными администраторами) внутренняя пружина и смысловой центр повествования. Духовенство, вопреки инерции общественного мнения, трактуется в хронике и как сословие, хранящее традиционные ценности, и как социальная среда, откуда можно ожидать спасения для раздираемой противоречиями пореформенной России. Снискавшие широкий читательский успех рассказ "Запечатленный Ангел" (1872) и повесть "Очарованный странник" (1873) примыкают к "Соборянам" масштабом обобщения: на ограниченном сюжетном пространстве писатель создал художественную модель всей России. Оба произведения выдержаны в сказовой манере (см. Сказ): автор "прячется" за рассказчика, избегая однозначных оценок. В дальнейшем сказовая форма стала самой продуктивной у Лескова, давшей характерные образцы его стиля ("Левша", 1881; "Тупейный художник", 1883 и др.).
Начиная с 1860-х гг. и до последних дней Лесков много писал о религиозной жизни русского общества. Он входил в мир старообрядцев и сектантов, личностно принимая пафос поиска истинной веры. К 1880-м гг. в его взглядах обозначился интерес к протестантизму и разрыв с православием ("у нас византиизм, а не христианство"), что привело в итоге к проповеди внеконфессионального христианства и сближению с толстовством (см. Толстовцы). Эволюция писателя от рассказа "На краю света" (1875) художественной апологии национального православия, к очеркам "Мелочи архиерейской жизни" (1878), "Синодальные персоны" (1882), повести "Полунощники" (1891), где писатель выступал язвительным критиком официальной церковности, закономерно привела в 1880-е гг. к его "возвращению" в либеральную прессу и к постепенной реабилитации Лескова в общественном сознании. Вскоре на материале сюжетов, извлеченных из "Пролога" (древнерусского сборника житий и сказаний), Лесков написал серию "легенд" из жизни первохристиан ("Повесть о богоугодном дровоколе", 1886; "Скоморох Памфалон", 1887; "Зенон-златокузнец", 1890), превратив их в художественную проповедь "хорошо прочитанного Евангелия". Эти произведения, наряду со множеством поздних повестей и рассказов, пронизанных неприятием "церковной набожности, узкой национальности и государственности", упрочили за Лесковым репутацию писателя широких гуманистических взглядов

До конца дней Лесков оставался художником-экспериментатором. Жанровое новации новеллы-анекдоты, сказки, легенды, мемуарные повести, "рассказы кстати" предполагали и стилистическое разнообразие. Лесков был блестящим стилизатором, имитировавшим язык 18 в. (цикл рассказов "Заметки неизвестного",1884), владевшим эзоповской манерой ("Заячий ремиз", 1894), любившим красочный стиль (легенда "Прекрасная Аза", 1887), умевшим писать и изысканно просто (рассказ "Под Рождество обидели", 1890). По достоинству Лескова-художника оценили только в 20 веке, когда появились статьи М. Горького о его новаторстве и драматичной творческой судьбе, работы Б. М. Эйхенбаума о сказовой манере Лескова, иллюстрации Б. М. Кустодиева, опера Д. Д. Шостаковича "Катерина Измайлова" (по "Леди Макбет Мценского уезда"), многочисленные спектакли и фильмы по его произведениям.

Анализ произведения «Очарованный странник»

Самым ярким примером писательского видения мира выступает его повесть "Очарованный странник".Иван Северьяныч Флягин-человек особенный, исключительный, странной и необычной судьбы. С самого детства “предназначенный для монастыря”, он, однако, не может преодолеть чар мирской жизни и расстаться с нею

Судьба его главного героя Ивана Северьяныча Флягина поистине необычна и исключительна. Он был рожден по молитвам родителей и поэтому "предназначен" для монастыря. На протяжении всей жизни он помнит об этом, во всем видя божественный промысел, и действительно, в конце повести читатель видит его монахом. Такое жизнеописание роднит повесть с житийной литературой. Но герой произведения вовсе не святой, и хотя с ним происходят настоящие чудеса, а сам он ощущает в себе пророческий дар, он так же подвержен греху, как и все люди: по вине Флягина погибает монах, он убивает татарского князя и сталкивает в воду горячо любимую им Грушеньку. В монастырь он попадает потому, что ему "деться было некуда", и это не последнее место его скитаний. Помимо борьбы с "бесовскими искушениями", которые Лесков изображает в комическом ключе, Иван Северьяныч жаждет сразиться с врагами отчизны и "помереть за народ".

Пестрота жизни, непредсказуемость поступков героя, крутые повороты сюжета, форма путешествия лесковской повести напоминают авантюрный роман. Чем только не пришлось заниматься Флягину в жизни! Сначала он простой крепостной, форейтор графа К. Потом нянька в барском доме, затем он пленник в татарской степи, помощник князя, отбирающий ему лошадей для покупки, солдат, актер в балагане, послушник в монастыре.

Иван Северьяныч близок и к сказочному герою, которому не страшны никакие препятствия. На русского Иванушку из сказки он похож не только своим именем. Граф, который обязан ему своей жизнью, предлагает Флягину любое вознаграждение за его смелый поступок, но Ивану ничего не нужно, разве что "гармонию"... "Ну, ты взаправду дурак", смеется барин и покупает ему то, что он просит. Флягин при своей наивности и простоте всегда выходит "сухим из воды", он неуязвим для самой смерти и говорит о себе, что он "всю жизнь погибал, но никак не мог погибнуть": на краю пропасти он останавливает лошадей, спасается от пуль горцев, одерживает верх в смертельном поединке с татарином. Лесков сравнивает своего героя и с былинным богатырем: "Он был в полном смысле богатырь, и при том типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий... Илью Муромца".

Многочисленные приключения героя порой представляются экзотическими: история с цыганкой Грушей, татарский плен. Но Флягин в своей жизни всегда руководствуется иными соображениями, нежели романтический герой. Причины бегства в киргизскую степь объясняются не стремлением уйти от опостылевшего мира, а чисто прозаически: скрыться от ареста за убийство татарина. Любовь к Груше также мотивируется чисто внешними обстоятельствами: он посещает "магнетизера", и под его "магнетическим" воздействием в его сердце загорается страсть к цыганке.

Эта неоднозначность и сложность натуры героя проявляется и в том, что при всех своих заблуждениях, промахах и пороках, за которые он и сам себя готов зачислить в "большие грешники", он поступает по совести и всегда честен с собой. Рассказывает он свою судьбу "с полной откровенностью, изменять которой он, очевидно, был вовсе не способен". Жизнь преподносит ему нелегкие испытания и искушения, но внутреннее чутье, твердость духа, чувство собственного достоинства никогда не позволяют ему забывать о совести. "Я себя не продавал ни за большие деньги, ни за малые, и не продам", говорит он.

Сам автор, как известно, сравнивает похождения своего героя с похождениями Чичикова в “Мертвых душах” Гоголя. Но в отличие от Чичикова герой Лескова, пройдя через суровые испытания, сохранил чистоту и искренность чувств, доходящую до наивности.