Вход

Преступность в России и способы борьбы с ней

Курсовая работа* по праву и законодательству
Дата добавления: 20 января 2008
Язык курсовой: Русский
Word, rtf, 1.3 Мб (архив zip, 184 кб)
Курсовую можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы

Вопрос № 31

Актуальность борьбы с преступной неосторожностью обострилась в век научно-технической революции. Научно-технический прогресс со своими несомненными преимуществами несет определенные отрицательные последствия технического характера. Появление новых источников энергии, в том числе атомной, усложнение технологических процессов во всех видах производства, колоссальное увеличение самодвижущихся механизмов являющихся источниками повышенной опасности, - все это в совокупности с ускоренным ритмом жизни, психическими и нервными перегрузками существенно повышает опасность неосторожного поведения людей. Даже отдельное неосторожное преступление, связанное с использованием ультрасовременной и сверхсложной техники, в десятки, сотни раз по своим последствиям опаснее, чем умышленное преступление. Убедительным подтверждением этому являются, например трагические события на Чернобыльской атомной электростанции, крушения на железных дорогах, авиакатастрофы, многочисленные пожары. Ученых и практиков беспокоят не только ошеломляющие последствия неосторожных преступлений, но и неблагоприятные тенденции в их динамике и структуре. Кроме того, морально-политический вред, причиняемый обществу неосторожными преступлениями, связан с тем, что они могут играть криминогенную роль в умышленных преступлениях; в частности, преступная бесхозяйственность, недобросовестное отношение к охране государственного или общественного имущества способствует хищениям, ущерб от которых исчисляется миллиардами рублей.

Криминологическая классификация неосторожных преступлений производиться, как правило, в соответствии со сферой деятельности, в которой они могут совершаться. По этому признаку выделяют 4-ре основные группы неосторожных преступлений:

  1. бытовые неосторожные преступления, совершенные вне сферы действия технических средств или других источников повышенной опасности (бытовая неосторожность);

  2. неосторожные преступления, совершенные в сфере действия технических средств или других источников повышенной опасности (техническая неосторожность);

  3. неосторожные преступления, совершенные в сфере чисто профессиональной деятельности (профессиональная неосторожность);

  4. неосторожные преступления, совершенные в процессе исполнения должностных (управленческих ) функций.

В настоящее время особо актуальным стало выделение экологической неосторожности. В предложенной классификации она может попасть во все указанные группы неосторожных преступлений.

Бытовая неосторожность. К этой группе относятся преступления, совершенные в сфере сбыта, но без использования механических средств. К ним, в частности, относятся причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК), причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности (ст. 118 УК), уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст. 168 УК). Удельный вес этой группы в общей массе неосторожных преступлений велик.

Техническая неосторожность. Это наиболее многочисленная группа неосторожных преступлений, чаще всего они могут совершаться в процессе профессиональной деятельности. Однако в силу постоянного насыщения техническими средствами быта людей такие преступления могут совершаться и в быту. Преступления этой группы могут быть предусмотрены как общими составами неосторожных преступлений (ст. 109, 118, 168 УК ), так и специальными составами – «техническими преступлениями». К последним относиться, например, нарушение правил безопасности движения и эксплуатация железнодорожного, воздушного или водного транспорта (ст. 263 УК), нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК), а так же составы, предусмотренные статьями 143, 266, 268, 269 и некоторыми другими нормами УК. Общей чертой данной группы является то, что они совершаются в сфере взаимодействия «человек-техника» и приводят к выходу технических средств из-под контроля управляющего ими субъекта, что и влечет опасные для общества последствия.

К профессиональной неосторожности можно отнести преступления, в результате совершения которых вред причиняется ненадлежащим выполнением либо невыполнением субъектом своих профессиональных обязанностей, однако без использования как технических средств, так и должностных (управленческих) функций. Сюда относятся: неоказание помощи больному (ст. 124 УК), нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ (ст. 216 УК), утрата документов, содержащих государственную тайну (ст. 284 УК) и ряд других составов.

Должностная неосторожность охватывает такие преступления, как выпуск или продажа товаров, выполнение работ или оказания услуг, не отвечающих требованиям безопасности (ст. 293 УК). В общей структуре неосторожной преступности наибольший удельный вес имеют преступные нарушения правил безопасности движения и эксплуатации автотранспортных средств, которые составляют около 75% всех неосторожных преступлений. Наиболее серьезным нарушением ПДД является управление транспортными средствами находящимися в состоянии алкогольного опьянения. При таких обстоятельствах происходит каждое 4-ое ДТП, при этом удельный вес происшествий по вине нетрезвых водителей личных автомобилей, мотоциклов в 1,3 раза выше, чем на служебном транспорте.


Особенности личности

неосторожных преступников

Лица, совершившие неосторожные преступления, характе­ризуются определенными особенностями, отличающими их от субъектов умышленных преступлений. Для неосторожных пре­ступников менее, чем для умышленных, характерно наличие криминогенных свойств личности. Однако вместе с тем нельзя не отметить, что многим из них присущи такие черты, как без­различие к общественным интересам, пренебрежение к прави­лам безопасности и их соблюдению, общая недисциплинирован­ность и т. д. Именно из этих черт и свойств личности складыва­ется легкомысленно-безответственное отношение виновного к правоохраняемым объектам и своим обязанностям по отноше­нию к ним. Поэтому лица, совершающие неосторожные престу­пления, исходя из характера их антисоциальной направлен­ности ценностных ориентации, могут быть выделены в само­стоятельную группу при криминологической классификации преступников.

Чаще всего неосторожные преступления совершаются лица­ми до 40 лет (около 80%). Основная масса осужденных (50%) со­стоит из людей в возрасте от 18 до 30 лет. Именно эти лица чаще склонны рисковать, недооценивать опасность и переоценивать свои возможности, создавая различные аварийные ситуации.

По данным Жулева В. И., среди лиц, совершивших преступ­ное нарушение правил дорожного движения, женщины составля­ют менее 2% *. Это значительно меньше удельного веса женщин, осужденных за другие виды преступлений. Низкий процент женщин среди лиц, допустивших указанные нарушения, объясняет­ся не только соотношением мужчин и женщин среди водителей транспортных средств. Выборочные исследования и данные об ад­министративной практике свидетельствуют о том, что женщины более аккуратно управляют транспортными средствами, строже соблюдают дисциплину и менее, чем мужчины, склонны к нару­шению правил дорожного движения.

Для лиц, совершивших дорожные преступления, характерен уровень образования не ниже среднего уровня населения в целом. Большую часть лиц, осужденных за неосторожные преступ­ления, характеризует в целом добросовестное отношение к труду и выбранной профессии. Так, по отношению к трудовой дисцип­лине осужденные характеризуются следующим образом: дисцип­линированы (76%), бывают случаи нарушения дисциплины (9% ), не дисциплинированы (9% ).

Каждый третий из числа привлекавшихся к уголовной от­ветственности за нарушение правил дорожного движения и экс­плуатации транспортных средств ранее привлекался за подобное нарушение к административной или дисциплинарной ответст­венности. К уголовной ответственности большинство осужден­ных за транспортные преступления (85% ) ранее не привлекались. Общий рецидив составляет 15%, доля специального рецидива равна 2 от общего числа осужденных. Из числа осужденных 82% лиц, совершивших транспортные преступления, оставались на месте происшествия для оказания помощи пострадавшим, 18% — скрылись с места происшествия.

Большинство лиц, совершивших неосторожные преступле­ния, имеют положительную (либо нейтральную) социально-нрав­ственную ориентацию личности (87%), что можно расценивать как показатель их невысокой общественной опасности. Наряду с этим имеются лица (9%), характеризующиеся антисоциальной направленностью.

Применительно к транспортным преступлениям следует осо­бо подчеркнуть повышенную криминогенную роль психофизио­логических особенностей личности (особенности восприятия, время и адекватность реакции и т. д.), ее психофизиологических состояний (утомление, стресс, растерянность). Изучение дел о не­осторожных преступлениях, связанных с использованием тех­ники, показывает, что техническое состояние водителей, совер­шивших транспортное преступление, выражается в следующем: повышенная нервно-психологическая напряженность— 15%, растерянность — 35%, сильное утомление — 4%, психические аномалии, не исключающие вменяемости — 2%.

Проводя криминологическую классификацию лиц, совершив­ших преступления по неосторожности, Дагель П. С. выделяет сре­ди них три основных группы: случайных, неустойчивых и злост­ных преступников2. К случайным неосторожным преступникам можно отнести лиц, впервые совершивших неосторожные преступления, нару­шивших правила безопасности небрежно или под влиянием либо провоцирующей ситуации, либо особого психофизиологического состояния. Эта категория неосторожных преступников характе­ризуется общей положительной направленностью личности; ра­нее правонарушений они не совершали. Удельный вес этой кате­гории составляет 50-60%.

К неустойчивым неосторожным преступникам следует отне­сти, как правило, впервые совершивших неосторожные преступ­ления в нормальной ситуации, нарушивших правила безопасно­сти сознательно и не вынужденно, ранее допускавших правонару­шения. Их общая направленность личности неустойчивая, отчасти отрицательная. Удельный вес этой категории 30-40%.

К злостным неосторожным преступникам правомерно отнести тех, кто ранее осуждался за совершение преступлений, неодно­кратно допускал нарушения правил безопасности, за что привле­кался к административной ответственности, характеризуется от­рицательно, считает, что за нарушение правил безопасности мож­но «откупиться» и уйти от ответственности. Их доля невысока, примерно 10—15%.


Причины и условия, способствующие совершению неосторожных преступлений


Поскольку преступная неосторожность соотносится с преступ­ностью в целом как особенное с общим, постольку общая характе­ристика причин преступности может быть распространена и на при­чины неосторожных преступлений. В этом смысле причины и ус­ловия, способствующие совершению неосторожных преступлений, не выходят в целом за пределы причин и условий преступности, более того, находятся под определенным воздействием последних.

Вместе с тем относительная самостоятельность преступной не­осторожности как элемента общей преступности и ее специфика предопределяют возможность выявления некоторых специфиче­ских причин и условий преступной неосторожности3.

Причины неосторожной преступности целесообразно разде­лить на две группы:

1) причины, влияющие на объективные факторы неосторож­ного преступления (ситуацию, орудия и средства);

2) причины, оказывающие влияние на субъективные факто­ры неосторожного преступления (личность преступника и его поведение).

Первая группа причин (опасные свойства ситуации и опасные свойства применяемых орудий и средств) порождается определен­ными социальными причинами как объективного, так и субъек­тивного характера. Сюда следует отнести: а) ограниченность материальных ресурсов общества, препят­ствующую осуществлению всех желательных мер по лик­видации опасных свойств ситуации, орудий и средств (на­пример, устройство дорог, обеспечивающее безопасность движения);

б) ограниченный уровень научно-технических знаний в облас­ти безопасного использования техники, неполноту и несо­вершенство норм, регулирующих безопасное использование техники;

в) различного рода недостатки и диспропорции в деятельно­сти хозяйственных организаций (недостатки планирова­ния, диспропорции между числом транспортных средств и ремонтной базой и т. д.);

г) недостаточный контроль за состоянием и использованием технических средств, путей сообщения, средств сигнализа­ции и т. д.;

д) неправильные представления о допустимости во имя выпол­нения планов и заданий идти на нарушения техники безо­пасности, на использование неисправных технических средств.

Приведенный перечень не является исчерпывающим. Из пе­речисленных причин некоторые являются объективными и вы­текают из существующего уровня развития общества, другие яв­ляются субъективными и поддаются устранению в любое время.

Дефекты личности, порождающие неосторожные преступле­ния, составляют вторую группу причин. К ним относятся:

а) отрицательные явления в сфере общественного сознания, порождающие у некоторых лиц отрицательное либо недос­таточно внимательное отношение к интересам общества и других лиц;

б) недостатки профессиональной ориентации, профессиональ­ного отбора и подготовки работников, связанных с исполь­зованием технических средств;

в) недостаточная разработка правил безопасного проведения работ в опасных ситуациях и работ, связанных с источни­ками повышенной опасности;

г) недостатки контроля за соблюдением правил предосторож­ности;

д) безнаказанность определенной части нарушений правил безопасности, в том числе и неосторожных преступлений.

Указанные причины в их совокупности и обусловливают суще­ствование неосторожных преступлений. При этом степень выра­женности дефектов личностной характеристики субъектов зави­сит от вида неосторожного преступления. Она максимальна в пре­ступлениях в целом умышленных, но характеризующихся двойной формой вины. Минимальная степень дефектности личности отме­чается у субъектов, совершающих преступления по небрежности.


Предупреждение неосторожной преступности


Многоплановая характеристика неосторожных преступлений требует и специфической системы мер их предупреждения. Во-пер­вых, в отличие от умышленных деяний преимущественное значе­ние в механизме неосторожных преступлений имеют ситуативные факторы, что предполагает наиболее перспективный и значимый характер именно предупредительных мер. Во-вторых, как уже от­мечалось, преступной неосторожности свойственны многие спе­цифические особенности преступной деятельности, характерные для умышленных преступлений. Указанные обстоятельства во многом предопределяют специфику форм и методов профилакти­ки неосторожности.

Следует различать три уровня мер предупреждения неосто­рожных преступлений:

1) общесоциальные меры,

2) специально-криминологические меры,

3) индивидуальные меры предупреждения.

Первый уровень (общесоциальный) включает решение круп­ных экономических, социальных, идеологических, политиче­ских, культурно-воспитательных, организационно-управленче­ских и других проблем жизни общества. Их реализация опосредо­ванно воздействует на преступность и на все звенья механизма антиобщественного поведения.

Второй уровень (социально-криминологический) связан с осуществлением различных мероприятий в конкретных соци­альных группах, коллективах, семье, где складываются кон­фликтные ситуации, намечаются отрицательные явления. Ска­жем, специфика специально-криминологических мер предупре­ждения «бытовой» неосторожности не может не учитывать отсутствие специальной регламентации поведения в сфере бы­та из-за неопределенно широкого круга возможных опасных си­туаций, многочисленных криминогенных ситуативных факто­ров и многообразия реакций на возникающие ситуации. Поэто­му в системе мер предупреждения неосторожных преступлений в области быта большое значение имеют предупредительные ме­ры общественного характера (например, борьба с наркомани­ей, пьянством). Применительно к неосторожным деликтам в сфере использования техники в системе специально-кримино­логических мер на первый план выдвигаются те из них, кото­рые учитывают конкретную специфику субъекта, обслуживаю­щего технологическую систему.

Третий уровень — это индивидуально-профилактическая дея­тельность, которая осуществляется в отношении лиц, совершив­ших антиобщественные действия как путем ликвидации или ней­трализации негативных разнопорядковых факторов среды жиз­недеятельности этих лиц, так и путем воздействия на их сознание. В осуществление предупреждения неосторожной преступно­сти наибольший вклад вносит деятельность органов внутренних дел4. Они ведут целенаправленную предупредительную работу практически во всех сферах социальной жизни, где проявляется действие причин и условий неосторожной преступности. При этом органы внутренних дел имеют реальные возможности для эффективного профилактического воздействия на фоновые яв­ления преступности (пьянство, алкоголизм, наркотики и др.). В целях предупреждения преступлений, в том числе и неосторож­ных, органы внутренних дел применяют и убеждение, и прину­ждение, а также другие методы, которые позволяют им оказы­вать целенаправленное профилактическое воздействие на все зве­нья причинной цепочки, ведущей к совершению преступлений, т. е. на антиобщественные взгляды и привычки, неблагоприят­ные условия нравственного формирования личности, разнообраз­ные криминогенные ситуации, включая обстоятельства, способ­ствующие достижению конкретного преступного результата.

Различаясь по содержанию и другим признакам, профилак­тическая деятельность служб и подразделений органов внутрен­них дел осуществляется как система взаимосвязанных меро­приятий, объединенных общей целью, подчиненных задаче не­допущения преступных проявлений, в том числе в форме неосторожности.

Особое место в системе органов внутренних дел по предупре­ждению неосторожных преступлений занимает Государствен­ная инспекция безопасности дорожного движения (ГИБДД). На нее возложены следующие специальные меры профилактики: регулирование движения транспорта и пешеходов, выявление и пресечение нарушений правил дорожного движения, кон­троль за содержанием дорожной сети, надзор за техническим состоянием транспорта, регистрация и учет автомототранспорт-ных средств, учет и анализ ДТП, причин и условий их возник­новения, а также принятие мер к их устранению, применение к нарушителям установленных законом мер воздействия, орга­низация и проведение агитационно-пропагандистской работы.

Деятельность служб ГИБДД направлена на осуществление общих профилактических мер: обеспечение дорог информаци­онно-указательными знаками, соответствующими ограждения­ми и другими средствами, способствующими безопасному дви­жению транспорта. Важнейшим направлением профилактики является высококачественная подготовка водителей, своевре­менное повышение их квалификации. Не может быть положи­тельных результатов в борьбе с ДТП без совершенствования кон­струкций транспортных средств, внедрения средств пассивной безопасности (ремни безопасности, травмобезопасные стойки дорожных знаков, повышения эффективности послеаварийных действий и т. п.). Большой вклад в предупреждение ДТП вносит квалифициро­ванное расследование преступлений и происшествий, осуществляе­мое следственными органами ОВД. Помимо общего профилакти­ческого воздействия, следствие реализует возложенную на них уголовно-процессуальным законом обязанность внесения представ­лений о причинах и условиях совершения преступлений по каждо­му конкретному уголовному делу. Подразделения ОВД по преду­преждению правонарушений несовершеннолетних (бывшие ИДЯ) осуществляют специальную и индивидуальную профилактическую деятельность, направленную на предупреждение детского травма­тизма, совместно с участковыми инспекторами выявляют несовер­шеннолетних, антиобщественное поведение которых может при­вести к совершению преступлений, в том числе и неосторожных.

Подразделения государственного пожарного надзора осуще­ствляют мероприятия общей профилактики, информируя насе­ление о правилах пожарной безопасности, о правилах эксплуа­тации бытовой техники и о формах поведения в экстремальных ситуациях.

Подразделения лицензионно-разрешительной работы ОВД, осуществляя меры профилактики неосторожных преступлений, информируют граждан о правилах эксплуатации охотничьего и газового оружия.

Оперативные возможности сотрудников уголовного розыска и подразделений по борьбе с экономическими преступлениями позволяют выявлять граждан, у которых состояние здоровья и негативные привычки поведения позволяют прогнозировать воз­можность нарушения правил, влекущих создание опасных си­туаций (правила для владельцев оружия, пользователей ядами и другими сильнодействующими лекарствами и т. д.).

Технический прогресс сократил число транспортных проис­шествий, вызываемых чисто конструктивными недостатками, и в то же время возросло число крушений, катастроф и аварий, при­чиной которых является неосторожное поведение человека. По данным мировой статистики из каждых трех происшествий на транспорте два обусловлены человеческим фактором5.

На протяжении длительного времени подобная пропорцио­нальность сохраняется. Особенность неосторожных преступле­ний заключается в том, что причинный комплекс данных пре­ступлений как бы затушеван и методы индивидуальной профи­лактики не успевают за преступлением. Отсюда условием эффективности профилактики транспортных происшествий должно стать постоянное взаимодействие различных ведомств и правоохранительных органов.

Основными направлениями профилактики транспортных про­исшествий должны быть:

1) разработка и реализация долгосрочных комплексных про­грамм по предупреждению происшествий, предусматривающая меры социально-правового, организационно-техниче­ского характера;

2) совершенствование законодательных и нормативных актов, регламентирующих уголовную, административную и дис­циплинарную ответственность за нарушение правил безо­пасности движения и эксплуатации транспорта, а также до­кументов, регулирующих служебное расследование транс­портных происшествий;

3) постоянное совершенствование практики расследования и судебного рассмотрения уголовных дел о транспортных про­исшествиях;

4) совершенствование прокурорского надзора за исполнением законов, регламентирующих безопасность движения и экс­плуатацию транспорта;

5) повышение уровня профессиональной подготовки транс­портных следователей и прокуроров, специалистов межве­домственных органов, связанных с обеспечением безопас­ности движения и эксплуатации транспорта;

6) повышение уровня профессиональной подготовки работни­ков транспорта.

Предупреждение транспортных происшествий —сложный, но управляемый социальный процесс, требующий реализации ком­плекса экономических, технических, правовых, культурно-вос­питательных, психологических и иных мер, являющихся состав­ной частью общей системы социальной профилактики правона­рушений.

Ряд мер профилактики неосторожных преступлений адресо­ван населению. Речь идет об обучении правилам пожарной безо­пасности, правилам эксплуатации бытовой техники, охотничье­го и газового оружия и т. д.


Вопрос № 32; 33; 34; 35

ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ


Криминологическое и уголовно-правовое понятие организованной преступности


Преступность как общественное явление представляет систе­му, состоящую из отдельных элементов (видов, подсистем), обла­дающих относительной самостоятельностью. Эти подсистемы мо­гут быть вычленены по различным основаниям.

В первую очередь, по специфике детерминации вся преступ­ность наиболее отчетливо делится на две большие, но неравные подсистемы: 1) умышленную и 2) неосторожную преступность. Эти два вида преступности характерны для любого общества. Обе подсистемы могут быть разделены, опять-таки в зависимости от специфики детерминации, на отдельные части, которые, однако, могут иметь место не в каждом государстве и обществе. Организо­ванная преступность не относится к общим для всех государств элементам умышленной преступности. Но нет такого государст­ва, где не существовало бы неорганизованной преступности.

Те или иные преступления можно признать в качестве вида преступности (т. е. общественного явления), если они обладают всеми тремя ее признаками: 1) массовостью, 2) устойчивостью и 3) иррегулярностью. Поэтому наличие в государстве незначи­тельного числа организованных преступлений еще не означает существования организованной преступности как общественно­го явления.

Если исходить из общего понятия преступности, то организо­ванную ее часть можно определить как относительно массовое, устойчивое, иррегулярное общественное явление, выражающее­ся во множестве совершенных и совершаемых преступлений пре­ступными формированиями. То есть понятие организованной пре­ступности отличается от общего определения преступности нали­чием такого специфического признака, как организованность.

В отечественной и зарубежной криминологии феномен орга­низованней преступности определяется по-разному.

Организованная преступность в ее экономической (корыст­ной) форме была открыта в США и Италии. Поэтому она и изуча­лась отдельно от политической формы организованной преступ­ности. Подобный разрыв не совсем оправдан, хотя и объясняет­ся существенной спецификой этих двух видов организованной преступности. Однако Уголовное законодательство не проводит различия ме­жду этими частями организованной преступности. Вместе с тем в некоторых странах, таких как США и Италия, уголовное законо­дательство, а также Модельный УК для стран СНГ, отдельно опре­деляют ответственность и, следовательно, понятие организованной преступности корыстной направленности. Например, в УК Италии до 1993 г. была общая статья о преступных формированиях под на­званием «Сообщества для совершения преступлений» (ст. 416). Но в 1993 г. был принят закон об уголовной ответственности за при­надлежность к преступной организации мафиозного типа. Соглас­но этому закону, объединение следует считать мафиозным, если участвующие в нем пользуются насилием со стороны объединения, а также зависимостью и законом молчания (омерты). Они созда­ются для совершения преступлений, для установления прямого или косвенного руководства или иного контроля за экономической деятельностью, концессиями, разрешениями, подрядами и обще­ственными службами или для получения незаконных прибылей или преимуществ для себя либо третьих лиц1. Таким образом, в за­конодательстве Италии преступные объединения (сообщества) ма­фиозного типа относятся к организованной преступности экономи­ческой (корыстной) направленности. Подобная направленность подчеркивается также в УК штатов США Огайо и Пенсильвания.

В западной и отечественной криминологии даются разные оп­ределения экономической организованной преступности.сЦд_все они сводятся к различному набору показателей организованности: одни специалисты определяют этот феномен как совокупность пре­ступных действий, совершаемых любыми устойчивыми группа­ми, объединившимися для систематического совершения престу­плений в целях извлечения прибыли.

Другие (в частности, эксперты ООН) вводят в свое определе­ние дополнительный показатель организованности — создание системы защиты от социального контроля. То есть под организо­ванной преступностью они понимают занятие преступной деятель­ностью в корыстных интересах и создание системы защиты от со­циального контроля относительно большими группами устойчи­вых и управляемых преступных образований2.

Отечественные криминологи также не едины в подходе к по­нятию и показателям организованности преступности. Так, А. И. Гуров вводит в качестве обязательного ее показателя нали­чие коррумпированных связей с работниками правоохранитель­ных и других органов государственной власти3.

Организованную преступность как общественное явление и как криминологическое понятие следует отличать от организаци­онных форм совершения преступлений. Последние в реальной дей­ствительности могут быть самыми различными и могут именовать­ся по-разному: партии, фронты, армии, шайки, воры в законе, ма­фия, каморра, якудза и т. д. В зависимости от степени организованности и иерархии орга­низационных форм совершения преступлений в новом Российском УК различаются организованные группы и преступные сообщест­ва (организации).

Согласно У К РФ (ч. Зет. 35) преступление признается совер­шенным организованной группой, если оно совершено устойчи­вой группой лиц, заранее объединившихся для совершения од­ного или нескольких преступлений. Из этого вытекает, что обя­зательными признаками организованной группы являются наличие в группе двух или более лиц, устойчивость, т. е. объеди­нение для совершения, как правило, нескольких преступлений, подготовленность (спланированность) преступных деяний*. Что же касается направленности организованной группы на совер­шение нескольких преступлений, то в уголовно-правовой лите­ратуре отмечается, что обычно имеет место умысел на соверше­ние не одного, а нескольких преступлений. Однако устойчивость может выражаться и в тщательной и длительной подготовке од­ного преступления4. Пленум Верховного Суда РФ в постановле­нии от 4 мая 1990 г. (с последующими изменениями) отметил, что организованная группа, как правило, тщательно готовит и планирует преступления, распределяет роли между соучастни­ками, оснащается техникой и т. д.5

Преступление признается совершенным преступным сообще­ством (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для соверше­ния тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях (ч. 4 ст. 35 УК). Оно отличается от организованной группы признаком сплоченно­сти, более сложной организацией, направленностью преступной деятельности на совершение тяжких и особо тяжких преступле­ний и возможностью создания объединения двух или более орга­низованных групп".

Сплоченность как социально-психологический феномен пре­ступного сообщества (организации) может иметь ряд характери­стик, которые в разных преступных сообществах различны. Од­нако обязательными элементами сплоченности выступают:

"Закон молчит по поводу численности групп, однако, исходя из тео­рии малых социальных групп, она должна состоять из не менее чем трех человек. Иначе объединение из двух человек не может характеризоваться организованностью. Из этого, в частности, исходит итальянское законо­дательство. Более того, УК штата Огайо (США) минимальную численность преступной группы определяет количеством в пять человек.

**В Модельном УК для СНГ, принятом Межпарламентской Ассамбле­ей государств — участников СНГ 17 февраля 1996 г., ее авторы (среди них и автор) определили преступное сообщество как сплоченное объединение организованных групп с целью получения незаконных доходов (ч. 4 ст. 38) (Модельный Уголовный Кодекс. Приложение к Информационному бюл­летеню. 1996, 10. СПб., 1996. С. 99). 1) объединение для совершения неопределенного числа престу­плений и на неопределенно длительное время; 2) наличие собст­венных норм, правил, регулирующих внутреннюю жизнь пре-ступного сообщества*; 3) наличие жесткой внутренней дисцип­лины и санкций за нарушение норм преступного сообщества.

В обзоре практики применения норм УК, подготовленном МВД РФ, разъясняется, что сплоченность характеризуется пси­хологическим единством членов преступного сообщества, стро­гой структурной иерархией, функциональным распределением ролей, установлением тесных контактов и конспиративных свя­зей между членами преступного сообщества, общими задачами, целями, преступным умыслом, стремлением к единому преступ­ному результату. В преступное сообщество могут входить не­сколько организованных преступных групп, объединившихся для реализации общих преступных целей. Для подобного рода объединений, отмечается в обзоре, помимо вышеназванных при­знаков, характерно разделение сфер влияния.

Преступное сообщество (преступная организация) отличает­ся от организованной группы и уровнем организованности. Для него обязательной характеристикой является наличие: а) иерар­хической структуры; б) специализации преступной деятельности; в) коррумпированных связей с должностными лицами из числа правоохранительных или других органов государственной власти. Кроме того, им свойственны: 1) стремление к расширению сфер преступной деятельности; 2) стремление к монополизации сфер преступной деятельности; 3) создание системы разведки и контр­разведки; 4) наличие общих финансов, так называемых общаков;

5) активное распространение норм и традиций преступного мира;

6) «выращивание» кадров преступников; 7) вооруженность.

Что же касается целевой установки на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, то следует заметить, что этот огра­ничительный признак не характерен преступному сообществу, он носит формальный характер, ибо требует знания преступни­ками категорий преступлений, предусмотренных ст. 15 УК. К то­му же может случиться, что при наличии всех содержательных признаков преступного сообщества сообщество не будет призна­но таковым, так как оно занималось незаконным предпринима­тельством, лжепредпринимательством, которые не относятся к тяжким преступлениям.

Преступные сообщества (преступные организации), согласно закону, могут быть двух видов: 1) сплоченная организованная группа (простая, или иначе ее можно называть преступной орга­низацией) и 2) объединение двух или более организованных групп (сложное, или иначе его можно назвать преступным сообществом). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законода­тельства об ответственности за бандитизм» разъясняется, что об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава и организацион­ных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и ме­тодов преступной деятельности6. И хотя это постановление при­нято до введения в действие нового УК, однако приведенное по­ложение совпадает с нашим мнением о том, что банда по своей правовой форме может быть как организованной группой, так и преступным сообществом. Естественно, что в этом случае спло­ченность — это уже характеристика преступного сообщества.

Правильность этого положения подтверждает сравнитель­ный анализ ст. 209 «Бандитизм» ист. 210 «Организация преступ­ного сообщества (преступной организации)». Бандитизм наказы­вается, естественно, строже, чем организация преступления со­обществом, ибо бандитская преступная организация отличается признаком вооруженности.

Поэтому следует исходить из того, что ст. 35 охватывает бан­дитизм в понятиях организованной группы и преступного сооб­щества. И наоборот, норма Особенной части — ст. 210 — не ох­ватывает организацию преступного сообщества типа банды.

В криминологической литературе, а также в не подписанном Президентом РФ законе «О борьбе с организованной преступно­стью», принятом Государственной думой 22 ноября 1995 г. и одобренном Советом Федерации 9 декабря 1995 г., различаются не две, а три организационные формы: 1) организованная груп­па, 2) преступная организация и 3) преступное сообщество7.

В этом Законе, оставшемся на уровне проекта, преступная ор­ганизация определяется как объединение лиц либо организован­ных групп, либо банд для совместной преступной деятельности с распределением между участниками функций по: а) созданию преступной организации либо руководству ею; б) непосредствен­ному совершению преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ; в) иным формам обеспечения создания и функционирования преступной организации.

В данном законопроекте дано и другое понятие преступно­го сообщества: как объединение организаторов или руководи­телей, или других участников преступных организаций, или ор­ганизованных групп, или банд, или иных лиц для совместной разработки либо реализации мер по координации, поддержа­нию, развитию преступной деятельности соответствующих фор­мирований или лиц, либо мер по созданию благоприятных ус­ловий для преступной деятельности занимающихся ею лиц, ор­ганизованных групп, банд, преступных организаций, а также по организации совершения тяжких преступлений в указанных целях.


Криминологическая характеристика состояния организованной преступности


По вопросу о моменте возникновения организованной преступ­ности в России (в бывшем СССР) среди отечественных кримино­логов нет единства взглядов. Мы считаем, что она как относитель­но массовое общественное явление начала возникать в России толь­ко в годы перестройки.

А. И. Гуров, например, считает, что организованная преступ­ность сформировалась в нашей стране в 1966-1982 гг.9 В. В. Лу-неев, признавая ее в период социализма, отмечает, что она в те го­ды была упрощенной и подчиненной бюрократии, паразитировав­шей на плановой экономике10. Думается, что отдельные, пусть даже значительные по численности преступления, совершенные организованными группами, еще не проявили свое новое качест­во, поскольку не было преступных сообществ, необходимой мас­совости и устойчивости*.

Поэтому мы считаем, что в современной России организован­ные преступления стали перерастать в новое качество в 1986— 1991 гг. и окончательно оформились как новое антисоциальное яв­ление в 1992-1994 гг.

По формам организованных преступлений выделяются: поли­тическая, собственно экономическая (беловоротничковая) и обще­уголовная преступность. Представители беловоротничковой пре­ступности совершают преступления путем обмана, в том числе пу­тем злоупотребления служебным положением и подкупа, а члены общеуголовных группировок используют угрозы, шантаж, наси­лие, тайные способы хищения.

По степени организованности бывают слабоорганизованные (или, иначе, примитивные), среднеорганизованные (структуриро­ванные) и высокоорганизованные преступные группы. В простых группах нет строгой соподчиненности, четко выраженного лиде­ра. Они малочисленны (3-4 чел.) и применяют в основном одни и те же способы совершения преступлений. Простые группы распро­странены среди расхитителей государственного имущества, быто­вых мошенников, квартирных воров. Удельный вес таких групп в числе организованных преступных формирований составляет, по оценкам экспертов, около 20%.

Среднеорганизованные группы имеют ярко выраженного ли­дера, который определяет направленность действий группы, пла­нирует преступления и организует их совершение. Численный со­став таких групп составляет 5-10 человек и более. Эти группы еще не имеют коррумпированных связей. Их члены обычно соверша-

"Преступную деятельность сталинского режима нельзя назвать орга­низованной преступностью, ее скорее можно поименовать тоталитарной преступностью, которая сравнима лишь с преступностью фашистских и других диктаторских режимов (Гитлера, Муссолини^ Франко, Пол Пота и др.). ют кражи автомобилей, антиквариата, экономическое мошенни­чество, вымогательство, контрабанду и т. д.

К высокоорганизованным преступным формированиям отно­сятся преступные сообщества, занимающиеся мошенничеством, наркобизнесом, незаконным предпринимательством. При этом их численность нередко превышает 10 человек, иногда насчитывая сотни. И конечно, уровень организованности преступных сооб­ществ выше, чем у просто организованных групп. Последние в ос­новном занимаются рэкетом в небольших населенных пунктах, удаленных от столицы и близких к ней городам. Преступные же сообщества пытаются установить контакты с сотрудниками пра­воохранительных органов, они образуются для постоянного заня­тия преступной деятельностью. При расследовании указанных дел выявлено, что такими связями обладает почти каждая вторая группа. Все они имели огнестрельное и холодное оружие.

В. С. Разинкин также выделяет три типа преступных форми­рований: 1) низший, 2) средний и 3) высший. К низшему он отно­сит преступные группировки, в том числе по типу бандитских, чис­ленностью от 5 до 20-30 человек, действующих на местном уров­не. Средний тип — это преступные организации первого типа в симбиозе с коммерческими структурами. Высший тип представ­ляет собой консолидированные структуры первого и второго ти­пов (преступные сообщества)11.

По данным А. И. Гурова, преступные группы примитивного и среднего уровня распространены повсеместно, а преступные фор­мирования высшего типа — преимущественно в южных регионах страны, сверхкрупных городах, в урбанизированных и свободных экономических зонах12.

По масштабу охватываемой территории организованные пре­ступные формирования могут быть локальными (в пределах од­ного или нескольких общественных мест, например вокзал, ры­нок), региональными, межрегиональными и международными.

Преступным формированиям характерна и специализация в определенных видах преступного бизнеса. Наиболее ярко выра­жена специализация по линиям наркобизнеса, рэкета, контрабан­ды, фальшивомонетничества, различных видов хищений, контро­ля над проституцией, мошенничества, торговли людьми, незакон­ной продажи оружия, отмывания преступно нажитых средств, незаконной торговли человеческими органами, незаконного унич­тожения опасных отходов и т. д.

По количеству участников организованные формирования мо­гут быть малочисленными (3-5 чел.,), средними (6—10 чел.) и мно­гочисленными (свыше 10 человек). По длительности существова­ния преступные формирования могут создаваться на ограничен­ный и неопределенный срок.

С 1989 г. динамика организованной преступности тесно свя­зана с динамикой преступности в целом, которая на сегодняшний день выросла в более чем 2,5 раза, а организованная преступ­ность — в три раза13.

Определенные сведения о состоянии организованной преступ­ности стали собираться правоохранительным аппаратом с 1986 г. За 1986-1988 гг. было выявлено 2607 преступных групп, имею­щих признаки организованности,- ими совершено около 20 тыс. преступлений, в том числе 218 убийств и 285 разбойных нападе­ний. Около 50 из них были глубоко законспирированы и действо­вали в течение 3 лет и более.

С 1989 г. в России налажен статистический учет организо­ванной преступности. Приведем некоторые данные. Так, число выявленных организованных групп увеличилось с 485 до 12 684, или почти в 27 раз! Численность групп от 4 до 10 человек и выше возросла более чем в десять раз; длительность преступной дея­тельности от 1 до 5 лет — свыше чем в 20 раз; наличие междуна­родных связей — более чем в 6 раз; межрегиональных связей — свыше чем в 32 раза; коррумпированных связей — более чем в 172 раза.

Эти группировки наладили преступные связи в 39 странах дальнего зарубежья. Примерно 18% имеют связи в ФРГ, 12% —в США и Польше, 3-5% — в Швеции, Финляндии, Венгрии, Ки­тае, Корее, Израиле, Болгарии и других странах.

: В целом по оценкам экспертов и данным оперативно-розыск­ных служб в России сейчас активно действует свыше 6 тыс. пре­ступных группировок. Среди них наиболее опасна деятельность 46 преступных формирований, объединяющих более 6,3 тыс. ак­тивных участников, занимающихся преступной деятельностью на межрегиональном и международном уровне.

Среди выявленных групп значительное число составляют преступные группы, сформированные на этнической или рели­гиозной основе. В 1994 г. выявлено 756 этнических групп, в 1995 г. — свыше 80014.

Наибольшую опасность представляют чеченские, азербай­джанские, армянские и грузинские преступные формирования. Сейчас преступные группировки действуют практически во всех регионах России. Более половины из них имеют общеуголовную направленность. Основы будущих таких групп формируются в мес­тах лишения свободы. В 1993 г. здесь было сформировано около 2,5 тыс. группировок общеуголовной направленности.

С ростом числа преступных формирований растет и число со­вершенных ими зарегистрированных преступлений: с 1990 г. — в 9—10 раз. Однако в связке латентностью, присущей преступно­сти, число преступлений, совершаемых криминальными группи­ровками, оценивается более 1 млн. в год15. Вместе с тем, напри­мер, зарубежные эксперты определяют латентную часть органи­зованной преступности в 6-10 раз больше зарегистрированной18. Так, если в 1996 г. их зарегистрировано 26 433 (по данным В. В. Лунеева) и 37 388 (по данным С. В. Ванюшина)*, то всего их должно быть в пределах 373 880 преступлений.

Характер регистрируемых преступлений, совершенных кри­минальными группировками (до 80% и более — это кражи, гра­бежи, разбои, вымогательства и другие общеуголовные преступ­ления), свидетельствует, что настоящие высокоорганизованные экономические преступления не выявляются.

Вместе с тем идет процесс сращивания общеуголовной и эко­номической направленности организованной преступности. Дина­мика даже выявленных организованных преступлений свидетель­ствует о расширении сфер их деятельности и влияния. По эксперт­ным оценкам, в криминальные отношения вовлечены 40% предпринимателей и 66% всех коммерческих структур. Преступ­ными формированиями установлен контроль над 35 тыс. хозяй­ствующих субъектов, среди которых 400 банков, 47 бирж, 1,5 тыс. государственных предприятий. Ими обложено поборами 70-80% приватизированных предприятий и коммерческих банков. Размер дани составляет 10-20% от оборота. Особенно зависимы от орга­низованной преступности предприниматели и предприятия, скры­вающие свои доходы от налогообложения и допускающие другие правонарушения".


Обстоятельства, влияющие на организованную преступность


Мы исходим из посылки о том, что общей причиной сущест­вования преступности на планете Земля является несовершенст­во человека, его биологическая предрасположенность как к доб­ру, так и к злу. У человечества нет никаких средств к преодоле­нию преступности.

Идея коммунизма, реализация которой, как представлялось, была способна ликвидировать преступность, оказалась утопиче­ской. Тоталитарное общество с государственной экономикой име­ло одну преступность, а демократическое общество с рыночной эко­номикой имеет другую. В социалистическом обществе социаль­ными причинами преступности были: фактически социальное неравенство, отчуждение человека от власти и собственности, от­сутствие демократии, дефицит товаров и т. д. Сейчас со всей оче­видностью ясно, что с устранением таких причин, как дефицит, цензура, отсутствие свободы личности, преступность не только не стала падать, а, наоборот, начался ее обвальный рост. Частная соб­ственность, экономическая свобода повлекли за собой резкий про­цесс социального расслоения. 20% «новых русских» присваива­ют себе 43% совокупных денежных средств, а 20% бедных —толь­ко 7%.Разрывжемеждубеднымиибогатымисоставилв1991 г. — 1:5; в 1993 г. —1:10,4; в 1995 г. —1:14,6. Известно, что если этот разрыв превышает соотношение 1:10, то по мировым стандартам общество вступает в зону социальной нестабильности18. 20% на­селения имеют 42% денежных доходов, а 20% наименее обеспе­ченных — 7%; у 30% населения заработок на продовольствие со­ставляет 89-90% доходов19.

Как пишет Н. М. Римашевская, в первой половине 1992 г. до­ходы населения упали почти в 2,5 раза. В последующие годы пе­риодически наблюдалось некоторое восстановление текущих до­ходов, но 1996 г. ознаменовался новым падением реальных дохо­дов населения на 13%, снижение же потребления привело его на уровень 40% по сравнению с 1991 г.20

По классификации Н. М. Римашевской, богатые в России со­ставляют 3-5% (с доходом свыше 3 тыс. дол. на душу в месяц), состоятельные — 15% (с доходом на 1 человека в месяц 3 тыс.— 1 тыс. долл.); «середина» (аналог среднего класса) — 20% (1000-100 дол. в месяц на 1 человека); малообеспеченные — 20% (100-50 дол. в месяц на 1 человека); бедные — 40% (менее 50 дол. в ме-сяцна! человека): в том числе «социальное дно» —10—12%21.Эти данные показывают, что средний класс как фундамент рыночных отношений фактически отсутствует, на его месте, по выражению Н. М. Римашевской, образовалась «черная дыра». Отсутствие среднего класса и две уходящие друг от друга России — источник социальной напряженности22.

Таким образом, нищета (в прямом смысле этого слова) все боль­ше становится непосредственной причиной преступности, а бед­ность естественно создает для нее питательную почву, в том числе для организованной преступности. Резкое изменение социально­го статуса лиц, не сумевших адаптироваться в новых экономиче­ских условиях, приводит к распространенности установки на кри­минальные способы существования.

К общим причинам роста преступности можно отнести и паде­ние нравственности, общий кризис экономики и безработицу. Без­работные — потенциальные кадры для преступных сообществ. Специфических причин организованной преступности, отличных от причин преступности в целом, практически нет. Но тот факт, что этот вид преступности характерен не для всех стран, говорит;, казалось бы, об обратном. Видимо, некоторые факторы оказыва­ют особенно сильное криминогенное воздействие на этот вид пре­ступности. В качестве таковых можно назвать ослабление государ­ственной власти, многонациональный состав населения, наличие исторически сложившихся преступных традиций, наличие ост­рых социальных, религиозных и этнических противоречий, дли­тельное время не решаемых в России.

Криминогенным оказалось и открытие границ, введение сво­бодного въезда и выезда и появление прозрачных границ внутри бывшего СССР, события, связанные с Чеченской республикой.

Фактором, благоприятным для организованной преступности, является повышение виктимности граждан. Это связано с отсут­ствием у большинства из них навыков поведения в условиях раз­вития рыночных отношений, низкая осведомленность о правилах игры в рыночной экономике.

Существенное влияние на развитие организованной преступ­ности оказывает сильное ослабление контроля над преступностью. Существовавшая в период социализма система контроля над лич­ностью разрушена, а новая система предупреждения преступно­сти, адекватная нынешнему режиму, еще не создана. Правоохра­нительная система переживает кризис, обусловленный, с одной стороны, определенным разрушением кадрового ядра, а с дру­гой — снижением доверия населения. Недостатки правоохрани­тельной системы, в том числе высокий уровень ее коррумпирован­ности, приводят к росту уровня безнаказанности, к воспроизвод­ству организованной преступности.

Условиями, способствующими росту организованной преступ­ности в тех или иных секторах экономики, также являются: 1) на­личие в настоящий момент мелких фирм, слабых в финансовом отношении; 2) разобщенность предпринимателей; 3) легкость про­никновения в данный сектор посторонних фирм; 4) склонность предпринимателей к нарушению законов, получению легкой при­были; 5) отсутствие у предпринимателей высокой профессиональ­ной подготовки; 6) случаи проникновения преступных групп в дан­ный сектор, имевшие место в прошлом.

Организованная преступность отражает усложнение самих ор­ганизационных структур общества и все большую автономизацию личности. Современное воспитание, массовая культура способст­вуют углублению противоречий между социально одобряемыми целями и возможностью их удовлетворения легальными средст­вами (Р. Мертон). В распространении организованной преступно­сти на планете немалую роль играют усиление взаимозависимо­сти государств, повышение степени прозрачности национальных границ, расширение и упрощение международных связей, фор­мирование мировых финансовых систем, мирового рынка това­ров, на которых спекулируют профессионалы от преступности. Причинное объяснение преступности, в том числе организованной, в условиях плюрализма идей проходит трудное испытание на ис­тинность. Организованная преступность — продукт цивилизации. С древности известны организованные формы политических (клас­совых, национальных, религиозных) волнений, восстаний и войн. Но многочисленные политические выступления не могли все же образовать феномен организованной преступности. Политическая организованная преступность возникла в период буржуазных ре­волюций и была обусловлена неразвитостью институтов демокра­тии, отсутствием представительной выборной власти, нежелани­ем и неумением находить компромиссы, отсутствием гражданско­го общества, низким уровнем культуры.

Экономическая же организованная преступность сформиро­валась в начале XX в. в результате действия других факторов. Она уже «горький плод» демократии, хотя, конечно, в ее основе, как правильно заметил Р. Кларк, лежат неудовлетворенные потреб­ности граждан23.

Существует мнение, что развитие причин организованной пре­ступности в России повторило путь большинства стран, которые прошли через разложение бюрократических структур государст­ва, нарушение принципов социальной справедливости, девальва­цию нравственных ценностей, поиски выхода из примитивного со­стояния безналоговой теневой экономики24. При этом авторы не называют эти страны, хотя известно, что родина мафии — Ита­лия — пришла к организованной преступности в результате су­ществования определенных традиций в Сицилии, а в США экс­порту итальянской мафии способствовало введение «сухого» за­кона. В странах же Латинской Америки и Юго-Восточной Азии мафию, буквально говоря, породили наркотики. То есть экономи­ческим фактором, детерминирующим организованную корыст­ную преступность, выступает запрет на удовлетворение потребно­стей, которые считаются вредными, общеопасными или безнрав­ственными. К последней категории относятся удовлетворение половой потребности за вознаграждение, запретные игры, торгов­ля оружием, ядами.

Материальный интерес, стремление к извлечению легкой и большой прибыли лежит в основе организованной преступности экономической направленности. Поэтому и оправданы поиски противодействия этому: во многих странах вводится конфискация противоправно нажитых средств в порядке гражданского судопро­изводства, и поэтому здесь не действует презумпция невиновно­сти (Нидерланды, США, Италия) и предусматривается обязан­ность сообщать о подозрительных финансовых операциях в фи­нансовые органы, что является определенным ограничением коммерческой тайны. В России происходит торможение закона «О борьбе с коррупцией». Определенную роль в этом играют со­ветники Президента РФ, которые, оперируя псевдодемократиче­скими аргументами против вышеуказанных и других мер подры­ва экономических основ организованной преступности, выступа­ют против подписания этого Закона.

Президент РФ и его окружение считают, что меры, записан­ные в законах, принятых Государственной Думой и одобренные Советом Федерации, о борьбе с организованной преступностью и коррупцией, могут затормозить движение к рыночной экономи­ке и серьезно повлиять на демократические процессы. Да, такая опасность есть, но ее реализации можно не допустить. К тому же истинной демократии в России еще нет, так же как и с соблюдени­ем прав человека дела обстоят плохо. Беспрецедентные же мас­штабы организованной преступности могут с не меньшим успехом похоронить юные рыночные отношения и все демократические за­воевания. Надо выбирать и, не меняя ничего по существу, обру­шиться на организованную преступность всей мощью демократи­ческого государства.

В конце XX в. политическая организованная преступность проявляется в основном в формах терроризма. Основная причина терроризма заключается в национальных, религиозных и соци­альных противоречиях, которые длительное время не находят ре­шения на основе переговоров, компромиссов и консенсуса. Устра­нить причины таких противоречий намного сложнее, труднее, чем подорвать корни организованной преступности экономической на­правленности. Тому пример национальный терроризм в Велико­британии, Афганистане, Индии, Испании, против Израиля, соци­альный — в Колумбии, Перу, Лаосе, Камбодже, Бирме и т. д.

Поэтому-то и представляет опасность сращивание политиче­ской и экономической преступности (Лаос, Колумбия, Перу и т. д.), которые до последнего времени функционировали само­стоятельно и независимо друг от друга.


Контроль над организованной преступностью


Эффективный контроль над организованной преступностью невозможен общесоциальными методами. Однако они могут пре­дупреждать возникновение преступных формирований. Но како­вы должны быть меры предупреждения? Ведь они касаются сути путей и методов реформирования российского общества, развития ее по демократическому, рыночному пути и носят политический характер.

Резкий переход к рыночным отношениям, к полной демо­кратии сделал неизбежным криминогенные издержки. Однако они могли и могут быть значительно сокращены в результате внесения существенных корректив в процесс реформ, не изме­няющих сущности российского общества как демократическо­го и рыночного.

Повлиять на масштабы организованной преступности можно и усилением социальной ориентации реформ, а именно: повыше­нием жизненного уровня нищего большинства, сокращением раз­рыва между богатыми и бедными в уровне доходов, равным досту­пом каждого к занятию предпринимательской деятельностью, су­щественной поддержкой малого предпринимательства, подъемом материального производства, усилением внимания к культуре, со­хранению позитивных традиций, к воспитанию подрастающего по­коления. Однако есть одна опасность: как бы решительная борьба с организованной преступностью не обернулась откатом назад, опу­тыванием предпринимательства чрезмерными запретами, созда­нием невыносимых условий для развития рыночных отношений и превращением России в хронически отсталую и нищую страну.

Такая опасность существует потому, что, как известно, уста­новление коммунистического правления гарантирует «конец» ор­ганизованной преступности. Но это будет конец свободе и демо­кратии, свободному рынку и предпринимательству.

Демократическое государство может существенно подавить и уменьшить организованную преступность (как это было в США и как сейчас это происходит в Италии) не отказываясь от ценностей открытого общества и не возвращаясь вспять.

Поэтому предупреждение организованной преступности в России в настоящее время не может быть ничем иным, как сдер­живанием ее напора, масштабов ее роста, ибо недостаточно об­щесоциального воздействия на этот вид преступности. То есть так называемое общесоциальное предупреждение организованной преступности, под которой мы понимали предупредительное воз­действие социальной деятельности, специально не направленной на борьбу с преступностью, не может быстро оказать позитивного воздействия, да и сегодня возможности принятия таких мер объ­ективно ограничены. В нашей стране в действительности ничто не препятствует развитию организованной преступности. В силу этого возрастает роль специального предупреждения как деятель­ности, специально направленной на выявление и устранение при­чин и способствующих условий, на предохранение от преступных посягательств и обеспечение неотвратимости уголовной ответст­венности для лиц, совершивших преступления, иначе говоря, — социального контроля.

В соответствии с этим определением мы различаем следующие виды профилактики: а) собственно профилактику; б) охранитель­ное (предохранительное) предупреждение; в) уголовно-правовую профилактику преступлений25.

Собственно профилактика или, иначе, криминологическая профилактика организованного преступления выражается в вы­явлении причин и условий, им способствующих, лиц, склонных к организации преступных групп, и в принятии мер, в основном непринудительного характера, воздействия на причины, условия и на криминогенных лиц.

. 1. Одним из сильных факторов профилактики выступает не­допущение легализации преступных доходов и ответственность за их легализацию. УК 1996 г. предусматривает ответственность за отмывание денежных средств или иного имущества, приобретен­ных незаконным путем (ст. 174). Однако эта норма не будет рабо тать без контроля за подозрительными финансовыми операция­ми и другими имущественными сделками. А для этого необходи­мы специальный закон «О противодействии легализации (отмы­ванию) доходов, полученных незаконным путем» (принят Госу­дарственной Думой, но не одобрен Президентом), ратификация Конвенции Совета Европы от 8 ноября 1990 г. «Об отмывании, вы­явлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятель­ности». В ней, в частности, говорится, что каждая Сторона рас­смотрит вопрос о принятии законодательных и других мер, кото­рые могут быть необходимы, чтобы предоставить возможность использовать специальные методы расследования, облегчающие выявление и розыск доходов, а также сбор доказательств, имею­щих к ним отношение. Такие методы могут включать постановле­ние о контроле за счетами, наблюдение, перехват телекоммуни­кационных сообщений, доступ к компьютерным системам и по­становление о предоставлении определенных документов28.

2. Другая группа мер собственно профилактики связана с ме­рами борьбы с коррупцией как одним из криминогенных факто­ров, питающих организованную преступность. И опять приходит­ся с сожалением констатировать, что закон о борьбе с коррупци­ей, принятый Государственной Думой, еще не подписан. Однако уже предусмотрен ряд предупредительных мер. Так, Закон от 31 июля 1995 г. «Об основах государственной службы» вводит за­преты для государственных служащих на занятия предпринима­тельской деятельностью лично или через доверенных лиц, на за­нятие другой оплачиваемой деятельностью, кроме педагогиче­ской, научной и иной творческой деятельности, на получение гонораров за публикации и выступления в качестве государствен­ного служащего и т. д., но данные нормы бездействуют*.

3. Как было отмечено выше, для организованной преступно­сти характерно наличие систем противодействия деятельности го­сударства по борьбе с нею. В этих целях используются не только подкуп, шантаж, угрозы, но .и прямое посягательство на жизнь, здоровье и свободу работников правоохранительных органов и лиц, содействующих правосудию. В связи с этим актуальна про­блема их защиты, что относится к подсистеме охранительного пре­дупреждения. Поэтому, в соответствии с Законом РФ от 20 апре­ля 1995 г. «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов», охрана ука­занных лиц обеспечивается при наличии достаточных данных, свидетельствующих о реальности угрозы безопасности.

4. Система же государственной защиты потерпевших, свиде­телей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводст­ву, в России еще не создана, хотя органы власти на основе общих положений (п. 24 ст. 10 Закона РСФСР27 'О милиции » от 18 апре­ля 1991 г. и п. 6 ст. 14 Закона «Об ОРД») обязаны принимать предусмотренные законом меры по их охране, по обеспечению сохранности их имущества, а также безопасности членов их се­мей и близких. Имеется проект специального закона, атакже ряд защитных мер назван в проекте нового УПК РФ, принятом в пер­вом чтении.

На региональном уровне следует отметить г. Москву, где рас­поряжением правительстваг. Москвы № 791-рот28 августа 1996 г. утверждено «Положение о мерах социальной защиты и материаль­ного стимулирования граждан, способствующих раскрытию пре­ступлений, совершенных организованными преступными группа­ми» и создано специальное подразделение в ГУВД г. Москвы*.

Среди зарубежных государств самые эффективные меры за­щиты потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства установлены в США: имеется не только соответ­ствующий закон, но и программа их защиты.

5. В борьбе с организованной преступностью среди мер специ­ального предупреждения ведущая роль принадлежит уголовно-правовым, уголовно-процессуальным, оперативно-розыскным, организационным и уголовно-исполнительным мерам, относя­щимся к подсистеме уголовно-правовой профилактики. Некото­рые из специфических мероприятий уголовно-правового харак­тера предусмотрены в законодательстве. Так, в новом УК имеют­ся нормы, раскрывающие понятия организованной группы и преступного сообщества (ст. 35), предусмотрены в качестве само­стоятельных составов преступлений бандитизм (ст. 209), органи­зация преступного сообщества(ст. 210), в 78 из 255 статей Особен­ной части в качестве квалифицирующего признака названо совер­шение преступления организованной группой.

В действующем УПК нет пока норм, специально учитываю­щих особенности расследования и судебного рассмотрения уголов­ных дел о преступлениях организованных группировок.

Специальные процессуальные нормы имелись в Указе Прези­дента РФ № 1226 от 14 июня 1994 г. «О неотложных мерах по за­щите населения от бандитизма и иных проявлений организован­ной преступности», который действовал три года28.

Им были предусмотрены: а) возможность задержания подоз­реваемых на срок до 30 суток; б) проведение до возбуждения уго­ловного дела экспертизы; в) запрещение применения в качестве мер пресечения иных мер помимо заключения под стражу и т. д.

Среди организационных мер наиболее крупным является соз­дание вноябре 1989 г. в МВД СССР специализированных подраз­делений по борьбе с организованной преступностью (6 Управле­ние МВД СССР и 12 межрегиональных подразделений). В1992 г. в МВД РФ было образовано Главное управление по организованной преступности и 12 региональных управлений. Внутри следствен­ного аппарата МВД были созданы специализированные подразде­ления по расследованию преступлений, совершенных преступны­ми формированиями. Параллельно были созданы аналогичные подразделения в Федеральной службе безопасности.

С1995 г. возникла практика создания совместных следствен­но-оперативных групп (бригад) органов прокуратуры, внутренних дел, безопасности и налоговой полиции для раскрытия и рассле­дования деятельности преступных формирований.

В 1997 г. в соответствии с приказом Генерального прокурора РФ № 67 от 27 октября 1997 г. «Об организации надзора за закон­ностью деятельности региональных управлений по организован­ной преступности», в Главном следственном управлении Генераль­ной прокуратуры РФ был создан отдел по надзору за исполнением законов по борьбе с организованной преступностью, которому под­чинены созданные в 10 прокуратурах отделы по надзору за регио­нальными управлениями организованной преступности.

И лишь в судах РФ до сих пор отсутствует специализация су­дей по рассмотрению уголовных дел указанной категории.

Особенности организованной преступности требуют и специ­альных оперативно-розыскных мероприятий. Некоторые из них предусмотрены в Законе РФ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности»29: в частности, прослушивание телефон­ных переговоров, контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, снятие информации с технических каналов свя­зи, оперативное внедрение, контролируемая поставка, оператив­ный эксперимент, создание легендированных предприятий и др.

В частности, оперативное внедрение означает проникновение в преступную среду оперативных работников или лиц, конфиден­циально сотрудничающих с органами, осуществляющими опера­тивно-розыскную деятельность.

Контролируемая поставка выражается в отслеживании мар­шрута прохождения, находящегося под контролем оперативных работников, предметов как изъятых или ограниченных в оборо­те, так и не изъятых и не ограниченных, в целях выявления и рас­крытия преступлений.

Оперативный эксперимент — это создание и воспроизведение обстановки и условий, позволяющих выявить преступное поведе­ние лица, подготавливающего или совершающего преступление.

Создание легендированных предприятий предусмотрено ч. 5 ст. 15 Закона «Об ОРД»: в ней сказано, что при решении задач оперативно-розыскной деятельности органы, уполномоченные ее осуществлять, имеют право создавать в установленном законо­дательством порядке предприятия, учреждения, организации и подразделения.

В проекте закона «О борьбе с организованной преступно­стью», принятом Государственной Думой, но не подписанном Президентом, содержатся меры уголовно-правового, уголовно-процессуального, оперативно-розыскного и организационного характера. В частности, предусмотрено создание специализирован­ных подразделений по борьбе с преступностью, помимо имеющихся в МВД и ФСБ, в прокуратуре и налоговой полиции; использование в оперативно-розыскной деятельности наряду с мерами, предусмот­ренными законом «Об оперативно-розыскной деятельности», та­кой специальной меры, как создание и использование юридиче­ских лиц; возможность привлечения к уголовной ответственности за заведомо ложное показание и заведомо ложный донос подозре­ваемого или обвиняемого, добровольно изъявившего желание дать показания в отношении других лиц, проходящих по уголовным делам, связанным с организованной преступностью30.

В этом проекте Закона много внимания уделено и особенно­стям производства по делам об организованной преступности: проверке заявлений и сообщений, производству следственных действий.

Достаточно сильные меры профилактики организованной пре­ступности предусмотрены проектом Закона в главе о предупреж­дении легализации незаконно полученных средств. Предлагается предоставить право руководству специализированных подразде­лений по борьбе с организованной преступностью с санкции про­курора налагать административный арест сроком на один месяц (который может быть продлен до двух месяцев) при наличии дан­ных о противоправном получении физическими или юридически­ми лицами денежных средств или иного имущества. Эти руково­дители должны одновременно истребовать от указанных лиц до­казательства законности происхождения и приобретения денег или иного имущества. Если эти лица по истечении срока не пред­ставят доказательств, подтверждающих законный характер про­исхождения денежных средств, или представят ложные сведения, соответствующие денежные средства, имущество подлежат кон­фискации и обращению в доход государства по решению федераль­ного суда. Суд же рассматривает дело о конфискации в порядке гражданского судопроизводства по иску прокурора.

В качестве другой меры борьбы с организованной преступно­стью в этой главе проекта Закона предусмотрена возможность предварительной, до возбуждения уголовного дела, проверки с со­гласия прокурора или суда финансово-экономической деятельно­сти, имущественного и финансового положения лица, заподозрен­ного в причастности к организованной преступности, его супруга (супруги), близких родственников или совместно проживающих с ним в течение последних 5 лет других лиц, а также физических и юридических лиц, общественных объединений, денежными средствами или имуществом которых подозреваемое лицо владе­ло, либо пользовалось, либо распоряжалось, либо именами и на­именованиями которых пользовалось.


Вопрос № 36

РЕЦИДИВНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ


Понятие рецидивной преступности


Рецидивная преступность является значительной составной частью всей преступности, ее ядром, во многом определяющим ее сущность и закономерность. Она развивается в процессе эво­люции преступности в целом. Именно рецидив определяет в ре­шающей степени преступность как специфическое социальное явление, имеющее свое лицо (свою философию, традиции).

Особенности рецидивной преступности определяются спе­цификой личности преступника и его особой характеристикой как субъекта преступления аналогично тому, как выделяется, например, преступность несовершеннолетних, женская пре­ступность и т. д.1

Рецидивная преступность — это один из наиболее опасных видов преступности, ее ядро, так как речь идет о лицах, наибо­лее упорно противопоставляющих себя нравственным ценно­стям общества.

Общественная опасность рецидивной преступности заключа­ется в том, что совершение преступления во второй и более раз свидетельствует об упорном стремлении лица продолжать пре­ступную деятельность, о нежелании вести себя в соответствии с нормами общежития, о предпочтении криминальных вариантов решения своих проблем, несмотря на принятые в отношении его уголовно-правовые меры.

Повышенная общественная опасность рецидивной преступно­сти состоит также и в том, что рецидивисты культивируют в об­ществе свои антиобщественные взгляды и нормы поведения, про­пагандируют криминальную субкультуру, своим примером ока­зывают вредное влияние на морально неустойчивых лиц, особенно из среды молодежи, вовлекая их в преступную деятельность.

Обязательным компонентом общественной опасности реци­дивиста является криминогенная деформация правового созна­ния. Рецидивисты наносят существенный вред обществу: они осложняют криминогенную обстановку в стране, совершают значительное количество тяжких преступлений.

Рецидивная преступность характеризуется своей устойчи­востью, что свидетельствует о несовершенстве правоохранитель­ной системы, не способной эффективно воздействовать на лиц, совершивших преступления, о слабом воздействии наказания, не достигающего цели исправления осужденных.

Повышенная общественная опасность рецидива обоснованно влечет за собой усиление уголовной ответственности.

В литературе и на практике термин « рецидив » (от латинского recidivus — повторение, возобновление) используется в различных значениях: как рецидив криминологический, судимостей, уголов­но-правовой, пенитенциарный*.

В криминологии под рецидивной преступностью понимается биосоциальное, относительное массовое, исторически изменчивое, устойчивое и уголовно-правовое явление, выражающееся в сово­купности повторных преступлений, совершенных лицами, ранее признанными виновными в совершении уголовно-наказуемых деяний**. Это широкое определение рецидивной преступности все же не включает неоднократное совершение преступлений до воз­буждения уголовного дела и реагирования правоохранительны­ми органами.

В статистической отчетности представлено широкое крими­нологическое понятие рецидива: «лица, ранее совершавшие преступления». Уголовная статистика органов внутренних дел и прокуратуры содержит в форме № 2 (единая статистическая карточка на лицо, совершившее преступление) графу: «ранее совершившие преступление». Поэтому в статистической отчет­ности понятие рецидива охватывает лиц с неснятой и снятой судимостью, лиц, к которым применены меры, заменяющие уголовные наказания, а также лиц, которые были освобожде­ны от уголовной ответственности в связи с амнистией, помило­ванием, потерей деянием или лицом, его совершившим, обще­ственной опасности в связи с изменением обстановки. Таким об­разом, уголовная статистика отражает как фактический, так и легальный рецидив.

Криминологический рецидив со своей стороны можно считать частью повторной преступности, охватывающей все случаи по­вторного совершения преступлений без каких-либо ограничений (естественно, без учета идеальной совокупности преступлений, при которой совершается одно преступление, квалифицируемое по двум или более статьями УК).

Криминологический рецидив можно разделить на рецидив судимостей и фактический рецидив. Рецидив судимостей вклю­чает все повторные преступления совершенные лицами, ранее су­димыми.

Судимость же лица, осужденного за совершение преступления, согласно ч. 1ст. 86 УК, начинается со дня вступления обвинитель ного приговора суда в законную силу и заканчивается в момент погашения или снятия судимости.

Фактический рецидив включает все повторные преступления, совершенные лицами: а) с погашеной судимостью; б) во время предварительного расследования и до вступления приговора в за­конную силу; в) лицами, освобожденными от уголовной ответст­венности по нереабилитирующим основаниям.

Уголовно-правовой рецидив. Составной частью рецидива су­димостей является уголовно-правовой или, иначе, легальный ре­цидив. В предыдущих уголовных кодексах России не было де­финиции рецидива, а в науке уголовного права по этому поводу высказывались различные мнения. Поэтому судимость считалась единственным ядрообразующим элементом легального рециди­ва, который признавался всеми криминалистами. Однако зако­нодатель ограничил уголовно-правовое понятие рецидива не только судимостью, но и формой вины и возрастом преступни­ка. Согласно ст. 18 УК, под рецидивом преступлений понимает­ся совершение умышленного преступления лицом, имеющим су­димость за ранее совершенное в совершеннолетнем возрасте умышленное преступление. Таким образом, законодатель не включает в понятие рецидива преступлений совершение неосто­рожных преступлений и любых преступлений в несовершенно­летнем возрасте.

В уголовном праве понятие рецидива необходимо, в основ­ном, не для отягчения ответственности, как это имело место в УК 1960 г., а для решения судом вопроса о виде исправительно­го учреждения, для исполнения наказания и организации про­филактики преступлений. Попытка обоснования повышения уголовной ответственности за рецидив основывается на концеп­ции опасного состояния преступника, т. е., что лицо, совершив­шее преступление, в отличие от не преступника, имеет негатив­ные, опасные для общества черты, свойства, взгляды, ориента­ции, уровни и круг потребностей.

Многочисленные криминологические исследования и прак­тика свидетельствуют, что большинство лиц, совершивших пре­ступления, мало чем отличаются от относительно правопослушных граждан (относительно потому, что абсолютно правопослушных людей нет). По своей биологической природе каждый человек может совершить преступление. Поэтому, в отличие от Ч. Ломброзо и его последователей, мы считаем, что нет каких-то отдельных преступных групп людей, хотя степень предрасполо­женности может быть различной.

Однако среди всех лиц, совершающих преступления, можно выделить криминогенный тип личности преступника, к которо­му можно отнести так называемых привычных преступников. Но и они такими не рождаются, а становятся в процессе социализа­ции, в результате стигматизации и т. д.


Таблица 1


Зарегистрировано преступлений, совершенных лицами, ранее совершавшими преступления в России и лиц, ранее совершивших преступления.


Годы

1988

1989

1990

1991

1992

1993

1994

1995

1996

1997

Всего

преступлений

223376

252562

257893

274339

320330

346940

343940

459 602



Всего лиц

199533

214489

217433

226689

260024 26,3

286591

300815

351661



Удельный вес в общем числе преступлений

25,9

28,4

27,2

26,9



24,9

21,8

26,3



Удельный вес среди лиц, совершивших преступления

23,9

25,3

24,2

23,7

22,6

22,7

20,9

22,0

22,0

27,0

Коэффициент общий


171,3

174,2

185,2

215,4

239,9

232,4

310,7



Коэффициент специальный


219,0

222,1

235,6

217,9

295,5

291,9

388,1




Прошлое преступление и судимость за него, как и другие при­знаки личности, характеризующие его взгляды и привычки, не влияют на общественную опасность преступления и не увеличи­вают ее. Например, если особо опасный рецидивист, ранее никого не убивавший, совершает на почве ревности убийство жены, то от этого общественная опасность такого убийства не увеличивается. Ноет. 102 УК 1960 г. относила это убийство к убийствам при отяг­чающих обстоятельствах только потому, что его совершил особо опасный рецидивист. Таким образом, получалось, что при реци­диве лицо фактически несло вновь наказание и за ранее совершен­ное преступление, а это противоречит и международному, и кон­ституционному принципу, запрещающему повторно осуждать за одно и то же преступление (п. 1 ст. 50 Конституции РФ)2.

Еще в XIX в. российский криминалист С. Будзинский указы­вал, что «начало усиления наказания в случае повторения есть ос­таток средневековой строгости, упорно сохраняемой Законода­тельством. Усиление наказания нарушает начало ne bis idem, ибо излишек наказания, превышающий обыкновенную его меру, зна­чит вторичное наказание первого преступления»3.

Новый Уголовный кодекс России отказался от фигуры особо опасного рецидивиста, официального признания ранее судимых лиц в качестве таковых.

Вместе с тем он, так же как и последние Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (не вступив­шие в силу ввиду распада СССР), дает впервые в российском зако­нодательстве общее понятие рецидива.

При этом в норме о назначении наказания при рецидиве за­конодатель исходит из принципа усиления наказания за рецидив в рамках максимального размера наказания соответствую­щего вида, предусмотренного Кодексом за совершенное престу­пление. В связи с чем установлено, что наказание за рецидив не может быть ниже половины максимального наказания, преду­смотренного за совершенное преступление; за опасный реци­див — не менее двух третей, а за особо опасный рецидив — не ме­нее трех четвертей максимального размера наиболее строгого на­казания, предусмотренного за совершенное преступление. Подобный подход не избавляется от усиления ответственности лица за то, что он ранее совершил преступление. Однако если это делается в рамках санкций, не предусматривающих в качестве квалифицирующих признаков прежнюю судимость, то нельзя го­ворить о двойной ответственности.

Но этот подход не выдержан в Особенной части, где во мно­гих нормах (за убийство, захват заложников, изнасилование) в качестве квалифицирующего признака выделена судимость за однородные преступления. В принципе, усиление ответственно­сти за повторное совершение ранее судимым тождественного и однородного преступления может быть только оправдано с пози­ций целей уголовного наказания. Например, лицу за впервые со­вершенную кражу с проникновением в жилище (ч. 2 ст. 158 УК) суд назначил 2 года лишения свободы, в то время как санкция предусматривает лишение свободы от 2 до 6 лет. Через полгода после отбытия наказания оно вновь совершило подобное деяние. В этом случае повторное совершение кражи при отсутствии смяг­чающих обстоятельств может свидетельствовать или о том, что на­казание за первое преступление не соответствовало тяжести совер­шенного преступления, или что это наказание не способствовало предупреждению новых преступлений ввиду того, что лицо сис­тематически занимается кражами, а изобличается лишь за со­вершение отдельных из них. И поэтому наказание в первый раз неспособно было удержать от повторения преступлений, совер­шение которых расценивается как выгодное, и субъект считает, что следует рисковать.

Поэтому во второй раз лицо заслуживает более строгого нака­зания, часть из которого можно считать наказанием за первое пре­ступление.

Пенитенциарный рецидив понимается как совершение но­вого преступления лицом в период отбывания наказания. Ино­гда под пенитенциарным рецидивом понимают совершение пре­ступлений только в процессе отбывания наказания в местах ли­шения свободы. Ее составной частью выступает пенитенциарная преступность — это преступность, совершаемая в местах лише­ния свободы.


Характеристика рецидивной преступности


Характеризовать рецидивную преступность — значит дать анализ ее состояния (уровня), динамики и структуры.

На данный момент (т. е. в последние 10 лет) количество ре­цидивных преступлений составляет в среднем во всей преступ­ности в пределах от 22 до 27%, а среди всех выявленных лиц, совершивших преступления за этот же период, — от 20 до 25% (см. таблицу № 1).

Уровень рецидивной преступности представляет собой суще­ственный показатель того, насколько преступное поведение стало привычным для определенной категории лиц, а также устойчи­вости и преемственности преступности.

Доля рецидивной преступности довольно устойчива уже в те­чение 40 лет, колеблясь в пределах от 20 до 30%.

Динамика рецидивной преступности в основном совпадает с общей динамикой преступности. Указанная преступность, как видно из таблицы № 1, с 1989 г. увеличивалась ежегодно, кроме 1994 г., когда она снизилась на 0,9% по отношению к предыду­щему году.

Подобные же тенденции были характерны для рецидивной преступности в дореволюционной России.

В1912 г. на 100 осужденных в общих судах приходилось 23% ранее судимых, в мировых судах — 19,9%. Причем на 100 осуж­денных общими судами рецидивистов процент судимых во вто­рой раз составлял 75%, в третий —14,1 %, в четвертый и пятый — по 10,4%. Однако при этом следует иметь в виду, что в российской статистике в соответствии со ст. 131 Уложения о наказаниях уго­ловных и исправительных и ст. 14 Устава о наказаниях, налагае­мых мировыми судьями, в качестве рецидива учитывается толь ко повторение такого же или однородного преступления, т. е. то, что сейчас мы называем специальным рецидивом.

При анализе рецидива преступлений на основе показателя ко­эффициента преступности, т. е. количества рецидивных преступ­лений, приходящихся на 100 тыс. населения и людей, достигших возраста 14 лет, за последние 10 лет прослеживается неуклонное его увеличение (см. табл. 1).

Таблица 1 показывает, что удельный вес рецидива во всей пре­ступности не полностью отражает реальную динамику данного ви­да преступности. Более достоверны показатели, характеризующие состояние преступности в абсолютных и относительных показа­телях (в коэффициентах и процентах).

И. И. Карпец отмечал, что в статистике преступности рецидив во все годы проявлял и проявляет завидную устойчивость5.

Наиболее высокие коэффициенты рецидивных преступле­ний — общий коэффициент свыше 450 преступлений на 100 тыс. населения и свыше 650 — на 100 тыс. людей, достигших 14 лет, были отмечены в отдельные годы в Брянской, Владимирской, Ива­новской, Калининградской, Кировской, Курганской, Ленинград­ской, Магаданской, Новгородской, Новосибирской, Омской, Пермской, Псковской, Тамбовской, Томской и Сахалинской об­ластях, Еврейской автономной области и республике Тува.

Наиболее же низкий уровень рецидива (при коэффициентах соответственно в пределах 150 и ниже и 200 и ниже) отмечается в первую очередь в г. Москве, в Московской, Оренбургской, Ростов­ской, Ульяновской областях, республиках Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Северная Осетия-Алания, в Краснодарском крае.

Структура, то есть составные части, элементы рецидивной преступности могут исследоваться на основе использования мно­жества теоретически и практически значимых критериев ее рас­щепления (разделения). Проведем анализ наиболее важных из характеристик структуры рецидивной преступности, раскры­вающий ее анатомию.

1. Исходя из видов рецидива, выделенных в § 1 данной главы, можно сказать, что доля рецидива судимостей во всем рецидиве со­ставляет в пределах 50-65%, доля рецидива с погашений судимо­стью — 30-34% и рецидива при отсутствии судимостей —1-5%.

2. По количеству совершенных преступлений можно разли­чать простой (однократный) и сложный (многократный) рецидив. Примерно 2/3 рецидивных преступлений относится к простому и 1/3 — к сложному рецидиву.

Многократность рецидива не всегда находится в прямой зави­симости от его общественной опасности и личности рецидивиста. В большинстве случаев, особенно в более старшем возрасте (после 40-45 лет), степень тяжести новых преступлений снижается, они сводятся в основном к злостному уклонению от уплаты алиментов, хулиганству в нетрезвом виде, кражам. Соотношение однократно­го и многократного рецидива характеризуется устойчивой зависи­мостью: доля вторично осужденных примерно в 2,5-3 раза больше доли осужденных в третий раз; доля последних во столько же раз больше, чем осужденных в четвертый раз, и т. д.

В последнее десятилетие произошло значительное увеличе­ние доли многократного рецидива, к которому относится совер­шение одним лицом трех и более преступлений.

3. По степени общественной опасности выделяются простой, опасный и особо опасный рецидив. Степень общественной опас­ности рецидива определяется по количеству совершенных пре­ступлений. Понятие простого рецидива совпадает, в целом, с по­нятием легального рецидива. Новый Уголовный кодекс РФ (ст. 18) опасным рецидивом преступлений признает совершение лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо 2 раза и более было осуж­дено к лишению свободы за умышленное преступление; при со­вершении лицом умышленного тяжкого преступления, если оно ранее было осуждено за умышленное тяжкое преступление.

Рецидив признается особо опасным: а) при совершении лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лише­нию свободы, если ранее это лицо 3 раза и более осуждалось к ли­шению свободы за умышленные тяжкие преступления или пре­ступления средней тяжести; б) при совершении лицом умышлен­ного тяжкого преступления, если оно было дважды осуждено за умышленное тяжкое преступление, либо было осуждено за особо тяжкое преступление; в) при совершении лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно было осуждено за особо тяжкие пре­ступления.

В вопросе о назначении наказания при рецидиве законода­тель исходит из принципа усиления наказания за рецидив в пре­делах максимально возможного размера наказания соответст­вующего вида, установленного нормой Особенной части УК за со­вершенные преступления.

4. По однородности преступления различают общий и специ­альный рецидив. Общий рецидив — это повторное совершение разнородных преступлений. Специальный рецидив характери­зуется повторным совершением однородных или тождественных преступлений, свидетельствующих о повышенной степени их об­щественной опасности и профессионализме рецидивистов. Доля специального рецидива, будучи довольно стабильной, с 1990 по 1998 г. имеет тенденцию к росту, составляя в среднем от всех ре­цидивных преступлений свыше 22%.

5. По видам преступлений в зависимости от социальной на­правленности и характера мотивации совершенных преступлений около 60% —преступления против собственности и около 30% — против личности. Значительное место среди совершаемых преступлений зани­мают корыстные. На первом месте стоят кражи всех видов, затем следуют корыстно-насильственные преступления, направленные, в основном, против собственности граждан. Доля рецидивистов со­ставляет: в числе лиц, совершивших убийства, — 36,6%, причи­нивших тяжкий вред здоровью — 32,6%, совершивших разбои — 36,2%, грабежи — 31,5%, кражи — 26,1%, хулиганство —18,2%.

6. По степени общественной опасности различают рецидив: особо тяжких преступлений, тяжких преступлений, преступле­ний средней тяжести, преступлений небольшой тяжести, то есть в соответствии с уголовно-правовой классификацией преступле­ний. В уголовном законодательстве 1960 г. специально выделя­лась фигура особо опасного рецидивиста, в качестве такового суд мог признать человека по основаниям, предусмотренным ст. 241 УК, при этом не учитывались судимости за преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет.

7. По времени совершения повторного преступления выделя­ют ближайший и отдаленный во времени рецидив (т. е. после 3 лет со дня отбытия наказания). По выборочным данным, бли­жайший рецидив составляет свыше половины всех рецидивных преступлений, а среди лиц, освобожденных из мест лишения сво­боды, еще выше — около 80%. Исследованиями установлено, что в целом тяжесть первого преступления больше у лиц, не ставших рецидивистами. У лиц, ставших впоследствии отдаленными во времени рецидивистами, тяжесть первого преступления меньше. Наиболее интенсивен рецидив в течение первого года после осво­бождения из мест лишения свободы. В зависимости от вида уго­ловно-правовых мер воздействия более высок пенитенциарный рецидив. Рецидив со стороны лиц, осужденных к лишению сво­боды, составлял в среднем свыше 70% всех рецидивистов. Уро­вень рецидива у лиц, отбывавших среднее по продолжительно­сти наказание в виде лишения свободы (от трех до 10 лет) менее высок, чем у лиц, отбывавших краткие (до 1 года) либо длитель­ные (свыше 10 лет) сроки лишения свободы.

8. По характеру мер, применявшихся к лицу за совершение предыдущего преступления. Такой рецидив определяется: а) ко­личеством лиц, ранее отбывавших наказание в исправительных учреждениях и вновь совершивших преступления; б) количест­вом лиц, совершивших очередное преступление в период неот­бытой части наказания после условно-досрочного освобождения, в период отбывания исправительных работ, после отсрочки ис­полнения приговора; в) количеством лиц, совершивших престу­пления, когда они находились под следствием по делу о предыду­щем преступлении. Анализ уровня рецидива после применения мер воздействия к лицу, совершившему преступление, позволя­ет дать оценку эффективности уголовно-правовых мер, приме­няемых к преступнику, что имеет практическое значение. Данные статистики и материалы изучения уголовных дел сви­детельствуют об изменении качественных характеристик рецидив­ной преступности, о более отчетливом проявлении в ней профес­сионализма и организованности. Так, доля рецидивистов, совер­шивших преступление в группе, возросла более чем в 4 раза. Заслуживает внимания и тот факт, что ранее судимые лица в силу своего профессионализма успешно уходят от ответственности.

Отмечается существенный рост особо опасного рецидива. С уве­личением многократности рецидива нарастает и интенсивность преступности рецидивистов, что подтверждается совершением ими преступлений в течение первого года после освобождения из мест лишения свободы.

Особенностью рецидивной преступности современного перио­да является увеличение экономических преступлений. Произош­ла определенная структурная перестройка криминально-ориенти­рованных образований, углубление интеграции рецидивистов с ли­дерами экономической преступности в связи с переориентацией криминального поведения, перераспределением сил, территории и сфер деятельности на новых направлениях. Рецидивисты при­няли активное участие в наиболее прибыльных сферах преступ­ности, связанных с приватизацией, контролем за торговыми точ­ками, мошенничестве в предпринимательской и банковской сфе­рах экономики. Именно рецидивисты привнесли в преступную деятельность свои нормы поведения, внедрили в преступный ар­сенал наиболее изощренные и жестокие методы запугивания, уг­роз и расправы.

Среди групп, в состав которых входят рецидивисты, выше до­ля организованных преступных группировок. По материалам уго­ловных дел установлено, что около 3000 рецидивистов — участ­ники организованной преступности и их количество возрастает бы­стрее, чем общее количество рецидивистов в числе преступников6.

На практике встречается и рецидив, начатый с неосторожных преступлений. Поданным Ю. И. Бытко, уровень рецидива, нача­того с неосторожных преступлений, не превышает 16,5%, из них вновь неосторожные преступления — 10%7.

Изучая рецидив, А. Ф. Зелинский выделил четыре вида свя­зей между этими преступлениями: 1) связь развития; 2) связь со­стояний; 3) генетическую связь (связь порождения) и 4) связь взаи­модействия. Под связью развития понимаются такие отношения, когда совершенные лицом преступления отражают одни и те же пороки лица, демонстрируя ее регресс.

При этом А. Ф. Зелинский различает, в свою очередь, такие типы связи развития, как: 1) целенаправленная преступная дея­тельность сочетается с внутренними убеждениями и направлен­ностью личности; 2) преступления совершаются в силу привыч­ки, хотя сознательно сформированная цель не просматривается, и 3) связь между преступлениями может быть обусловлена биоло гическими свойствами лица, например, болезненным состояни­ем, не исключающим вменяемости.

Связь состояний обозначает то, что в разных ситуациях лицо в силу различных своих свойств совершает разные преступления.

Генетическая связь основывается и на свойствах личности, и (в значительной степени) на созданных самим лицом внешних об­стоятельствах, например, изменение социального статуса лица в связи с совершением преступления.

Связь взаимодействия характеризует такое положение, когда первое и последующие преступления детерминируют друг друга, например автотранспортные преступления по легкомыслию и ху­лиганство8.


Личность рецидивиста


Социально-демографические признаки личности рецидивиста определяются прежде всего тем, что рецидивная преступность еще в большей степени, чем первичная, относится к мужской части населения. Доля женщин рецидивистов в 2,5 раза меньше, чем в первичной преступности, однако негативные личные качества женщин-рецидивистов выражены более ярко, чем у мужчин-ре­цидивистов. Многие женщины страдают алкоголизмом, имеют многократные судимости, утратили социально-полезные связи и не имеют определенного места жительства. Женщина, в отличие от мужчины, гораздо труднее переживает ситуацию распада се­мьи. Трагичнее для них и утрата других социальных связей, что обрекает женщин на одиночество.

Значительная часть рецидивистов, утрачивая семью, заменя­ет ее случайными сожительствами, не имеет постоянного места жи­тельства. Рецидивисты, по сравнению с первичными преступни­ками, характеризуются более старшим возрастом. Их средний воз­раст —более 30 лет, а начиная с пятой судимости и более — 40 лет.

Уровень образования у рецидивистов значительно ниже, чем средней уровень образования всего населения. Хотя культурный и образовательный уровень рецидивистов невысок, тем не менее многие из них имеют среднее (чаще неполное) образование, кото­рое в основном получают в исправительных учреждениях. Доля рецидивистов, состоящих в браке, меньше, чем доля других осу­жденных, состоящих в браке, и еще меньше, чем в составе всего населения. Распад семьи у рецидивистов происходит чаще, чем у лиц, впервые осужденных к лишению свободы.

Большинство рецидивистов имеют небольшой общий трудо­вой стаж, несоразмерный с их возрастом и не соответствующий трудоспособности. Согласно данным обследований, трудовой стаж, не превышающий 5 лет, имеет 1/3 рецидивистов. Среди рециди­вистов в возрасте от 30 до 49 лет такой же стаж у 14,1% лиц. Лица же с более продолжительным сроком лишения свободы и с много­кратным рецидивом имеют гораздо меньший трудовой стаж. Мотивационная сфера личности рецидивиста характеризует­ся неадекватным соотношением потребностей и способов их удов­летворения. Система мотивов у них беднее и уже, чем система со­циальной мотивации поведения законопослушных граждан и лиц, совершивших преступление впервые.

Рецидивисты зачастую притязают на те блага или на тот их объем, которые лежат за пределами их личных возможностей. Раз­решение возникающих по этому поводу противоречий заканчива­ется путем избрания противоправных способов удовлетворения по­требностей.

Наиболее распространенными мотивами совершения престу­плений рецидивистами являются корысть (26,1%), хулиганские побуждения (26%), месть, ревность и зависть (10,1%). Потреб­ность в общении между рецидивистами реализуется путем кон­тактов с ранее судимыми, тунеядцами, женщинами аморального поведения.

Эмоционально-волевая характеристика личности рецидиви­ста также имеет свои особенности. Для рецидивистов характерны такие психологические дефекты, как высокая эмоциональная воз­будимость, слабый самоконтроль и значительная ситуативная за­висимость. Большей части преступников-рецидивистов свойствен­но низкое развитие способностей, полное нежелание преодолевать трудности. Следует, однако, отметить наличие сильной воли у не­которой части рецидивистов, имеющих отрицательную направ­ленность. Для эмоционально-волевой сферы личности рецидиви­ста характерна озлобленность в различной степени, агрессивность и жестокость, несдержанность, неадекватность и примитивизм эмоциональных реакций9. Некоторой (меньшей) части рецидиви­стов присущи пассивность и слабоволие, неспособность или неже­лание разорвать порочный круг негативных конфликтов и при­вычек поведения.

Нравственное сознание рецидивистов характеризуется суще­ственными отклонениями, а в целом — антисоциальной направ­ленностью. Деформация нравственного сознания у рецидивистов выражается в их индивидуализме, в замене нравственных прин­ципов низменными моральными качествами.

Правовое сознание рецидивистов выглядит достаточно дефор­мированным. Корыстный преступник осуждает свое поведение, признает воровство недопустимым, стремится оправдать себя ссыл­ками на сложившуюся ситуацию. Рецидивисты, совершающие на­сильственные преступления, склонны к завышению оценки соб­ственной личности, они пренебрежительно относятся к жизни, чес­ти и достоинству других лиц. Преступники-рецидивисты зачастую оправдывают свое противоправное поведение, оценивая его как адекватное действие на поведение потерпевшего. Особенностью правового сознания личности рецидивистаявляется также пренеб­режение к праву, утрата страха перед наказанием. Следует отме тить и тот факт, что рецидивисты, по сравнению с законопослуш­ными гражданами, лучше знают содержание и номера статей уго­ловного кодекса. Однако, обладая подобными знаниями, они не знают и не принимают для себя принципы права, его социальное назначение. Деформированность правового сознания рецидиви­стов часто проявляется в оценке ими справедливости/несправед­ливости назначенного наказания. Чем больше у рецидивистов су­димостей, тем они реже признают наказание справедливым.

Личность рецидивиста ярко проявляется и в социальной сфе­ре, где ей свойственны бездуховность и антисоциальность обще­ния и проведения досуга, соединенные с пьянством и алкоголиз­мом. Противоправные и аморальные акты поведения среди реци­дивистов распространены гораздо шире, чем среди других преступников. Характер их преступной деятельности влияет на выбор друзей и окружения со сходной биографией. Большинство рецидивистов не имеют семей, а существующие семейные отно­шения носят примитивный характер. Они игнорируют свои роди­тельские права и обязанности по воспитанию, содержанию детей и по оказанию помощи нетрудоспособным родителям.

В основе типологии личности рецидивистов лежит глубина и стойкость антиобщественной направленности. В современных ус­ловиях различают три основных вида рецидивистов: антисоциаль­ный, асоциальный и ситуативный.

Рецидивисты антисоциального типа представляют собой груп­пу наиболее опасных, активных, злостных преступников, созна­тельно противопоставляющих себя обществу. Для них характер­на высокая криминальная активность, постоянная готовность к совершению преступления, способность совершать тяжкие престу­пления под влиянием самых незначительных побудительных при­чин и условий.

Для данного типа рецидивистов характерны глубокая дефор­мация сферы интересов и потребностей, дерзость, негативизм, крайний индивидуализм. Преступники данной категории реци­дивистов представляют повышенную опасность для общества, так как именно они являются носителями элементов преступного про­фессионализма.

Рецидивисты асоциального типа составляют несколько боль­шую в количественном отношении группу. Им свойственны фак­тическая деградация личности, утрата нормальных социальных Связей и отношений. У них, в отличие от рецидивистов антисоци­ального типа, отсутствует сознательная антисоциальная направ­ленность взглядов и убеждений. Для рецидивистов этого типа ха­рактерны: ограниченный интеллект, состояние апатии и равно­душие, признание неполноценности и ущербности, алкоголизм, наркомания, психопатические отклонения. В основном они совер­шают менее тяжкие преступления, такие как мелкие кражи. Од­нако общественная опасность данного типа рецидивистов велика вследствие стойкого паразитизма, неоднократного совершения преступлений, упорного нежелания воспринимать меры социаль­но-педагогического воздействия.

Основную массу всех рецидивистов составляют преступники ситуативного типа, которых отличает неустойчивое отношение к социальным ценностям, отсутствие прочных нравственных прин­ципов, раздвоение личности с преобладанием негативных качеств над положительными. Антисоциальная направленность личности этой группы преступников проявляется недостаточно четко и пре­обладает над позитивной направленностью. Характер преступле­ний, совершаемых рецидивистами этого типа, в основном зависит от конкретной криминогенной жизненной ситуации. Несмотря на совершение неоднократных преступлений, у рецидивистов ситуа­тивного типа отсутствует привычка удовлетворять свои потребно­сти противоправным путем, но они, как правило, признают свою вину в преступлении, раскаиваются в совершенном деянии.


Вопрос № 37


Причины и условия рецидивной преступности


Рецидивная преступность, наряду с общими для всей преступ­ности причинами и условиями, имеет и свои специфические при­чины и условия.

Переход страны к рыночным экономическим отношениям, пе­редел собственности породили ряд объективных факторов, влияю­щих на тенденцию и характер преступности как в целом, так и в рецидивной в частности. Экономические проблемы, инфляция, ка­тастрофическое падение жизненного уровня населения, углубле­ние пропасти между бедными и богатыми, политическая и нацио­нальная напряженность и многие другие факторы привели к глу­бокому кризису во всем обществе и неверию людей в возможность какого-либо выхода из него. Все это значительно осложняет борь­бу с преступностью, затрудняет защиту законных прав и интере­сов граждан от преступных посягательств.

Одной из причин совершения рецидивных преступлений, как и преступлений в целом, является нестабильность в обществе в пе­риод реформирования политических и экономических структур управления, общее ослабление организации борьбы с преступно­стью со стороны правоохранительных органов, ничем не обосно­ванный либерализм судебных органов при вынесении наказаний опасным преступникам.

Рецидивная преступность проявляется вследствие воздейст­вия на личность двух групп обстоятельств: 1) общих для всей пре­ступности причин и условий и 2) специфических, проявляющих­ся как после совершения преступления, так и во время после от­бывания наказания или заменяющей его меры.

Первая группа обстоятельств включает в себя первичные фак­торы, обусловливающие совершение первого преступления. У лиц, совершивших преступления, как правило, сохраняются либо ухудшаются социальные условия и социальная среда, что способ­ствует продолжению совершения преступлений.

Генезис преступного поведения рецидивистов кроется в дет­ском возрасте. Образ жизни и стереотип поведения, существую­щие в родительской семье, переносятся на новую семью.

В мотивации рецидива на первый план выдвигается группо­вое влияние: влияние «фоновых» видов правонарушающего по­ведения — пьянства, алкоголизма, наркомании и проституции.

Вторая группа причин и условий рецидивной преступности включает в себя различные явления и процессы, имеющие место в основном в период отбывания наказания (применение заменяю­щих мер) и в постпенитенциарный период. Обстоятельствами, спо­собствующими рецидивной преступности, являются и недостат­ки в деятельности правоохранительных органов.

Совершению повторных преступлений лицами, чьи преступ­ления остались нераскрытыми и невыявленными, в первую оче­редь способствует состояние безнаказанности, безответственности за преступление и сознание реальной возможности остаться без­наказанным.

Вместе с тем и само уголовное наказание достаточно крими­ногенно, так как изменяет социальный статус личности. Наи­большим криминогенным потенциалом характеризуется такое наказание, как лишение свободы. Во-первых, оно объективно криминогенно, ибо связано с принудительным выключением осу­жденного из условий обычной, повседневной Среды. После 5—7 лет непрерывного нахождения в местах лишения свободы наступают необратимые изменения в психике. 30-50% освобождающихся нуждаются в специальном психологическом или психиатрическом вмешательстве для восстановления механизмов приспособления,' которые ослаблены или разобщены. Изоляция человека от обще­ства объективно приводит к криминогенным последствиям. От­сюда известное выражение, что тюрьма — это школа преступно­сти, не является передержкой.

Кроме того, российская система исправительных учреждений поражена множеством криминогенных факторов субъективного характера. Это: неуважение к личности осужденных со стороны администрации; плохие социально-бытовые условия; невозмож­ность удовлетворения ряда необходимых потребностей (особенно сексуальных); неправильные взаимоотношения с администраци­ей или другими осужденными; неоправданная строгость или мяг­кость наказания и т. д.

В условиях исправительных учреждений зачастую происходит взаимное криминальное «заражение» осужденных, тиражирова­ние и взаимоподдержка имеющихся у них искаженных потребно­стей, интересов, привычек, распространение и навязывание пре­ступных традиций. В исправительных учреждениях существует категория осужденных, которые реализуют подобные антисоци­альные нормы поведения, используя самые разнообразные спосо­бы воздействия, включая силовые.

Неформальные нормы жестоко преследуют нарушающих их, вплоть до перевода в разряд «отверженных». Существенное не­гативное влияние на личность осужденного оказывает его окру­жение, чему способствует скученность осужденных. Отрицатель­ным фактором, закрепляющим, а иногда и развивающим анти­общественные черты личности осужденного, выступает та часть осужденных исправительных учреждений, которая имеет стой­кую антисоциальную направленность. В этом отношении особую опасность представляют злостные рецидивисты, упорно не под­дающиеся исправлению.

Одним из условий, способствующих совершению преступле­ний в исправительных учреждениях в современных условиях, яв­ляется отсутствие работы. В недалеком прошлом подавляющее большинство осужденных были привлечены к труду (хотя и при­нудительными мерами) и это было сдерживающим фактором совершения правонарушений в местах лишения свободы. В усло­виях отсутствия возможности заниматься трудом осужденные бездельничают, употребляя спиртные напитки, наркотики. «Не­смотря на то что не все осужденные в настоящее время могут быть обеспечены работой или обеспечиваются ею частично, труд по-прежнему составляет основной вид деятельности в исправитель­ных учреждениях Российской Федерации. И это не случайно, поскольку с прошлого века производственная деятельность состав­ляет основу пенитенциарной политики большинства госу­дарств»10. Неблагоприятное влияние на осужденных оказывает плохая организация их обучения и профессиональной подготов­ки, неудовлетворительно поставленная воспитательная работа, ко­торая зачастую носит формальный характер. Нередки факты по­пустительства со стороны администрации нарушениям режима, особенно в отношении привилегированной части осужденных, про­никновения спиртных напитков, наркотиков, денег и изготовле­ния осужденными оружия.

Неудовлетворительная криминогенная обстановка в исправи­тельных учреждениях связана и с низким уровнем профессиона­лизма сотрудников исправительных учреждений, многие из ко­торых не имеют специальной подготовки.

Рецидивной преступности способствует незавершенность ис­полнения уголовного наказания вследствие преждевременного ус­ловно-досрочного освобождения и перевода осужденных в коло­нию-поселение.

Обстоятельствами, способствующими совершению рецидив­ных преступлений, являются недостатки как в деятельности ис­правительных учреждений, так и других правоохранительных ор­ганов, в том числе осуществляющих административный надзор. Местные органы власти зачастую не оказывают значимой под­держки органам МВД, падает престиж правоохранительной сис­темы в обществе. В стране практически не ведется работа по про­филактике правонарушений трудовыми коллективами, общест­венно-политическими и самодеятельными организациями.

В современных условиях освободившимся осужденным труд­но воспользоваться свободой выбора вариантов правомерного поведения, они теряются в современной динамичной жизни. По­этому не случайно они зачастую попадают в среду себе подобных, возобновляя прежние или устанавливая новые контакты. Боль­шинство преступлений совершается рецидивистами в первый год после освобождения из мест лишения свободы, а рецидивистами, осужденными к мерам, не связанным с изоляцией от общества, — на первом году испытательного срока или исправительных работ. Нередки случаи совершения ими преступлений буквально в пер­вые дни или недели после освобождения.

Причиной такого явления выступает несвоевременная или не­достаточная социальная адаптация, неоказание социальной помо­щи, не всегда позитивное отношение к личности рецидивиста со стороны органов внутренних дел. Пребывая в местах лишения сво­боды, многие осужденные утрачивают социально-полезные связи полностью или частично, а выйдя на свободу, не могут решить тру­довые и жилищные проблемы. Проблема трудоустройства осуж­денных в современных условиях обострилась по различным при­чинам, в том числе связанным с обвальным сокращением произ­водства в стране. Рецидивисты, как правило, имеют низкую квалификацию, а потому особого интереса для предпринимателей не представляют. Антисоциальная направленность личности ре­цидивиста к тому же кроется и в нежелании честно трудиться, бо­лее того, честная трудовая деятельность осуждается неформаль­ными законами преступного мира.

Рецидивисты склонны к поискам легких заработков, лежа­щих за пределами общественного производства. Многие из них, в перестроечный период пользуясь неразборчивостью предпри­нимателей, а зачастую и умыслом, проникли в коммерческие структуры, привнеся туда свои нормы поведения и соответствую­щие методы работы.

Современная рецидивная преступность, расширяясь и укреп-ляясьу оказывает заметное давление и на правоохранительные ор­ганы с целью избежания ответственности. Рецидивисты исполь­зуют самые разнообразные средства влияния на сотрудников пра­воохранительных органов, свидетелей, потерпевших: от подкупа и шантажа до физического устранения. В последнее время падает общий уровень профессионализма сотрудников правоохранитель­ных органов, в результате чего имеет место большое количество совершаемых ими ошибок. Серьезные ошибки допускаются судеб­ными органами и прокуратурой в применении тех или иных мер наказания без учета степени социальной запущенности подсуди­мых, количества и характера прежних судимостей. Кроме того, в последнее время наблюдается отток квалифицированных кадров ОВД в коммерческие структуры, что еще больше усугубляет об­становку в органах.


Предупреждение рецидивной преступности


Предупреждение рецидивной преступности предполагает осу­ществление комплекса мероприятий по устранению причин и ус­ловий ее вызывающих. Комплекс профилактических мероприя­тий включает в себя систему мер на общесоциальном, специаль­но-криминологическом и индивидуальном уровнях.

Первостепенное значение в предупреждении рецидивной пре­ступности в современных условиях имеет успешное проведение экономических реформ, улучшение нравственно-психологическо­го климата, общее оздоровление обстановки в стране, т. е. меро­приятий, осуществляемых на общесоциальном уровне.

Специфика рецидивной преступности предопределяет необхо­димость осуществления специальных мер правового, организаци­онного, педагогического и иного характера, имеющих целью пре­дупреждение новых преступлений. Общие профилактические меры рецидивной преступности предполагают проведение ком­плексных проверок условий жизни труда, поведения в быту лиц, освобожденных из мест лишения свободы, выявление и обеспече­ние оперативного прикрытия мест концентрации ранее судимых и других лиц, ведущих антиобщественный образ жизни.

В предупреждении рецидивной преступности широко исполь­зуются такие общепрофилактические мероприятия, как высту­пления сотрудников органов внутренних дел в трудовых коллек­тивах, по месту жительства, по телевидению и радио, в печати по вопросам укрепления общественного порядка и борьбы с пра­вонарушениями.

Почти треть осужденных, нередко совершая немотивированные преступления, имеет отклонения в психике, что затрудняет упре­ждающее воздействие11.

Следует отметить, что вероятность рецидива во многом зави­сит от реакции на первое преступление, а именно подвергалось ли лицо, его совершившее, уголовно-правовому воздействию. Про­филактика рецидивной преступности на стадии предварительно­го следствия и судебного разбирательства включает в себя обеспе­чение фактической неотвратимости наказания преступников; ис­ходных данных, необходимых для избрания меры пресечения, максимально соответствующей содеянному, личности виновного, причинам и мотивам преступления; избранных мер пресечения, препятствующих продолжению преступной деятельности.

Предупреждением рецидивной преступности служит прежде всего рациональная система наказаний. Наказание должно быть максимально индивидуальным, учитывающим личность винов­ного и характер деяния. Новый Уголовный кодекс РФ существен­но расширил арсенал уголовно-правовых мер воздействия, альтер­нативных лишению свободы. Однако из сказанного не следует, что к рецидивистам нельзя применять строгие меры.

В профилактике рецидивной преступности основная роль принадлежит уголовно-исполнительной системе, в которую вхо­дят и исправительные учреждения. Они осуществляют пенитен­циарную профилактику, специфика которой заключается в том, что она вторична и следует за наказанием. Пенитенциарная про­филактика сопряжена с большими трудностями, так как в про­цессе ее возникает необходимость сочетания различных средств воздействия на осужденного.

Профилактика рецидивной преступности в исправительных учреждениях включает в себя следующий комплекс мероприя­тий: размещение осужденных в соответствии со степью дефор­мации их личности; режимный контроль за общением осужден­ных с целью недопущения создания групп с антиобщественной направленностью вокруг злостных преступников; профилакти­ческие воздействия в отношении осужденных, намеревающих­ся вновь совершить преступление; проведение мероприятий по развенчанию преступных авторитетов; своевременное примене­ние уголовно-правовых мер в отношении осужденных, совершив­ших новое преступление; изменение условий содержания в за­висимости от поведения осужденных в порядке применения про­грессивной системы отбывания наказания.

Уголовно-исполнительный кодекс предоставляет широкие возможности воздействия на осужденных, как на нарушителей, так и на осужденных, изменивших поведение в лучшую сторо­ну. Особое значение в предупреждении преступности в местах ли­шения свободы имеет «установление ряда норм уголовного и уго­ловно-исполнительного законодательства, в которых закрепле­ны неблагоприятные последствия отрицательного поведения осужденных во время отбывания наказания»12. Осужденные, яв­ляющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, могут быть помещены в штрафной изоля­тор на срок до 15 суток, переведены в помещение камерного ти­па на срок до 6 месяцев, на строгие условия содержания, а также могут быть переведены из колонии-поселения в исправительную колонию, и даже тюрьму. Меры исправительного воздействия влияют на осужденных комплексно и имеют положительный эф­фект в процессе их исправления.

Использование таких мер требует высокопрофессионального и педагогического мастерства сотрудников исправительных учре­ждений. Положение здесь усугубляется оттоком из исправитель­ных учреждений профессионалов и замещением их сотрудника­ми, не имеющими специального образования, либо бывшими военнослужащими запаса. Пенитенциарная система в настоящее время поставлена в жесткие условия самовыживания. Особенно тяжелое положение сложилось в связи с кризисом производства, большинство осужденных не обеспечены работой, ухудшилось их материально-бытовое обеспечение. Все это наряду с другими фак­торами повлияло на криминогенную ситуацию и психологический климат в местах лишения свободы. Вместе с тем наблюдаются тен­денции оздоровления обстановки в исправительных учреждени­ях в результате принятых мер по увеличению численности над­зорной службы; передачи функции охраны от внутренних войск исправительным учреждениям; введения строгих условий отбы­вания наказания; создания специальных подразделений быстро­го реагирования. Но это — меры внешнего реагирования, а для результативного профилактического воздействия необходимы ме­роприятия, способные реформировать поведение самих правона­рушителей.

Меры предупреждения рецидивной преступности в исправи­тельных учреждениях предполагают дальнейшую дифференциа­цию условий содержания осужденных, применение прогрессив­ной системы отбывания наказания в зависимости от характера их поведения. Наряду с мерами исправительного воздействия в от­ношении осужденных применяются и специальные предупреди­тельные средства. К ним относятся: охрана осужденных и надзор, специальные технические средства, режим особых условий; при­менение мер безопасности. Ст. 85 Уголовно-исполнительного ко­декса РФ предоставляет право администрации исправительных учреждений в случае массовых беспорядков, а также при группо­вых неповиновениях осужденных вводить режим особых условий. За совершение правонарушений в исправительных учреждениях осужденные могут быть привлечены к юридической ответствен­ности: дисциплинарной, уголовной и материальной.

Заслуживает внимания такая мера профилактики пенитенци­арного рецидива, как периодические «замеры» степени напряжен­ности в коллективе, с тем чтобы своевременно пресекать источни­ки правонарушений, устранять причины роста напряженности.

Значительное внимание уделяется проблемам бытового и тру­дового устройства лиц, освобождающихся из мест лишения сво­боды. Согласно ст. 180 Уголовно-исполнительного кодекса РФ не позднее чем за2 месяцадо истечения срока ареста, либо зав меся­цев до истечения срока ограничения свободы или лишения свобо­ды администрация учреждения, исполняющего наказание, уве­домляет органы местного самоуправления и федеральную служ­бу занятости по избранному осужденным месту жительства о его предстоящем освобождении, наличии у него жилья, его трудоспо­собности и имеющейся специальности.

Многие осужденные, освобожденные из мест лишения свобо­ды, нуждаются в помощи по трудоустройству. Этим в настоящее время занимаются центры занятости населения — органы феде­ральной государственной службы занятости населения РФ, кото­рые контролируются местными органами власти и самоуправле­ния; отделами, управлениями внутренних дел; благотворитель­ными организациями; ассоциациями взаимопомощи судимым и их близким. Благотворительность может быть эффективной, ес­ли будут созданы специальные фонды для осужденных, но на них особенно рассчитывать не следует.

Проблема отсутствия жилья у осужденных в настоящее вре­мя является наиболее сложной, так как свободного муниципаль­ного жилья практически нет. При отсутствии жилья освобожден­ный может обратиться в органы местного самоуправления с за­явлением о постановке на учет. Поскольку лицо имеет право на проживание в данном населенном пункте, но у него нет жилой площади, его обязаны поставить на учет как нуждающегося в ее получении. В первое время после отбывания наказания осужден­ному могут помочь центры социальной реабилитации, создавае­мые органами внутренних дел, которые в настоящее время вы­полняют роль ночлежек и не приспособлены для постоянного про­живания13.

Профилактическое значение имеет наблюдение за лицами, условно-досрочно освобожденными от наказания, и проведение с ними воспитательной работы. Главная цель наблюдения и воспи­тательной работы—помочь освобожденному адаптироваться в но­вых для него условиях, оказать содействие в решении возникаю­щих вопросов, предотвратить рецидив, которой чаще всего наблю­дается в первое время после освобождения. Наблюдение и проведение воспитательной работы осуществляют общественные организации и трудовые коллективы по месту работы, учебы или жительства осужденного.

При высокой степени вероятности рецидива со стороны лиц, освобождающихся из мест лишения свободы, за ними устанавли­вается административный надзор органами внутренних дел. Цель административного надзора — предупреждение новых преступле­ний со стороны освобожденных и оказание на них воспитательно­го воздействия. Административный надзор не является видом или продолжением наказания, он относится к числу профилактических мер, осуществляемых принудительно. К лицам, в отношении ко­торых установлен административный надзор, могут применяться ограничения в виде запрещения ухода из дома (квартиры) на опре­деленное время: запрещения пребывания в определенных пунктах района, города; запрещения или ограничения времени выезда по личным делам за пределы района, города; явка в милицию для ре­гистрации от 1 до 4 раз в месяц. Перечисленные ограничения при­меняются индивидуально и при их избрании учитывается харак­тер ранее совершенных преступлений, образ жизни, семейное по­ложение, место работы и другие обстоятельства. Ограничения могут изменяться органом внутренних дел (в сто­рону смягчения или усиления) в зависимости от поведения под­надзорного, с учетом его личности, изменения характера или гра­фика работы и т. д.

Лица, находящиеся под административным надзором, обяза­ны: являться по вызову в орган внутренних дел в указанный срок и давать устные и письменные объяснения по вопросам, связан­ным с исполнением правил административного надзора; уведом­лять работников милиции, осуществляющих административный надзор, о перемене места работы или жительства, а также о выез­де за пределы района (города) по служебным делам; при выезде по личным делам с разрешения органов внутренних дел в другой на­селенный пункт и нахождении там более суток следует зарегист­рироваться в местном органе внутренних дел; соблюдать установ­ленные в отношении его ограничения.

Существующая система профилактики рецидивной преступ­ности во многом устарела и не отвечает современным условиям. Необходимо создание новой современной системы профилактики, построенной на закрепленных в Конституции России и междуна­родно-правовых документах принципах. Новая система профи­лактики должна включать, во-первых, комплексный подход к проблемам рецидивной преступности, во-вторых, более широкие возможности взаимодействия различных субъектов профилакти1-ки и, в-третьих, максимальную концентрацию и детализацию раз­рабатываемых мер.


Вопрос № 38; 39


ПРЕСТУПНОСТЬ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ


Понятие преступности в сфере экономической деятельности И ее криминологическая характеристика


Сфера экономической деятельности всегда занимала особое место в жизни любого народа. Российское общество, разумеется, не является исключением. Более того, для нашей страны, пере­живающей сложный и противоречивый период глобальных со­циальных преобразований, реформирование отношений в этой сфере приобретает решающее значение для достижения целей де­мократизации общества, обеспечения прав и свобод граждан, бла­гополучия и процветания нации. Основные принципы склады­вающейся экономической системы были сформулированы в Кон­ституции Российской Федерации (1993 г.), согласно которой признаются и защищаются равным образом все формы собствен­ности — частная, государственная, муниципальная и др., гаран­тируются свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической дея­тельности, единство экономического пространства.

Экономическая преступность в последнее десятилетие ста­ла предметом пристального интереса отечественных кримино­логов. Борьбе с нею отводят особое место в своей деятельности органы внутренних дед1, другие правоохранительные органы. Ученые ставят вопрос о необходимости выделения из сферы тра­диционной криминологической науки специального направле­ния, отдельной отрасли — экономической криминологии2. По­вышенное внимание к этим вопросам обусловлено как минимум следующими обстоятельствами.

Экономическая преступность и связанная с ней всеобщая криминализация экономических отношений в России превра­тились в явление, представляющее одну из главных угроз на­циональной безопасности. Это обусловлено прежде всего его мас­штабами: совокупный материальный ущерб от совершаемых экономических преступлений намного выше потерь по другим видам корыстных преступлений; по данным ФСБ России пpeступность сегодня контролирует около 40% частных компаний и 60% государственных предприятий, по данным МВД Рос­сии — почти две трети коммерческих банков находятся под кон­тролем организованных преступных групп и сообществ, либо осуществляют операции с их денежными средствами; теневая экономика составляет порядка 40-45% от валового внутренне­го продукта страны, а в ее сфере обращается, по оценкам Счет­ной палаты РФ, около 40% всей наличной рублевой массы.

Но главная опасность сокрыта в другом. Дело в том, что кри­минализация, поражая своими метастазами основы нарождаю­щейся системы социально-экономических отношений, ведет к их деформации, вырождению, атрофии правовых форм и установ­лению асоциальных норм поведения в экономической сфере. В результате происходит не просто изменение вектора рыночных реформ, но и подтачиваются основы формируемого правового го­сударства, зарождающегося гражданского общества, сводятся на нет усилия в области демократизации российского общества. Это­му способствует и тот факт, что реформируемая экономика ста­ла сферой приоритетных интересов организованной преступно­сти; именно ее представителями совершается здесь значительное количество преступлений. Организованная преступность стре­мится захватить в рыночной хозяйственной системе ключевые позиции, монополизировать не только сферу незаконного пред­принимательства, но и важнейшие сегменты легального бизне­са, установить контроль над принятием важнейших решений в области экономической политики государства.

Современная отечественная криминология в последние годы уже освоила такие ставшие традиционными понятия, как эконо­мическая преступность и преступления в сфере экономики. Сего­дня возникла потребность включения в ее понятийный аппарат новой категории — «преступность в сфере экономической деятель­ности» . Это связано с наличием в структуре введенного в действие cl января 1997г.УголовногокодексаРФгл. 22«Преступления в сфере экономической деятельности ». Законодатель включил в эту главу 32 статьи. Практически это самая объемная по числу статей глава, объединяющая составы преступлений, большинство из ко­торых можно условно охарактеризовать как «рыночные».

Иными словами, появление 22-й главы и входящих в нее со­ставов — исторически обусловленная и осознанная необходи­мость уголовно-правового регулирования вновь зародившихся в российской экономике рыночных отношений. Однако если но­вый уголовный закон конституировал понятие «преступления в сфере экономической деятельности», то перед криминологи­ей еще только стоит подобная задача. Криминологам, как и со­циологам, предстоит сформулировать свое отношение и под­ходы к определению категории преступности в сфере эконо­мической деятельности, дать характеристику этого явления, обстоятельств, способствующих его появлению и др. При этом следует, видимо, учесть два обстоятельства.

Во-первых, до настоящего времени как в отечественной, так и в зарубежной криминологической науке еще не сложилось обще­признанное определение более общей категории «экономическая преступность»3. Данный факт, разумеется, не может не ослож­нять путей нахождения общепринятого подхода и к трактовке понятия «преступность в сфере экономической деятельности», которое по отношению к вышеназванному носит частный, сопод­чиненный характер.

Во-вторых, поскольку криминологическая классификация не может абсолютно совпадать с классификацией уголовно-пра­вовой, криминологический анализ такого явления, как преступ­ность в сфере экономической деятельности, не ограничен рамка­ми действующего уголовного законодательства и предоставляет исследователям достаточную свободу в выборе подходов и кри­териев, что в определенной мере облегчает возможность нахож­дения в будущем конструктивных методологических решений.

Экономическая деятельность, являясь важнейшей составляю­щей человеческой деятельности в целом, охватывает естественно сферу экономики, сферу хозяйствования. Цель этой деятельно­сти — удовлетворение потребностей4. Деятельность и потреб­ность — явления взаимообусловленные. Поскольку потребность есть «надобность, нужда в чем-либо, требующая удовлетворе­ния»5, она выступает в качестве причины деятельности. Таким образом, в самом общем понимании деятельность представляет собой «движение материального объекта, направленное на удов­летворение потребности, заложенной в данном объекте»6. Эко­номической можно назвать целесообразную деятельность чело­века в сфере хозяйствования, преследующую цель удовлетворе­ния его потребностей (в первую очередь, в товарах и услугах)7. По существу, она может включать в себя как предприниматель­скую деятельность, так и трудовую деятельность наемной рабо­чей силы. Впрочем, с позиций экономической теории узкая трак­товка понятия экономической деятельности, предполагающая включение в ее состав лишь предпринимательской деятельности, более приемлема и методологически точна для нашего анализа.

Под предпринимательством, в свою очередь, понимается инициативная, самостоятельная деятельность граждан и их объединений, направленная на получение прибыли или лично­го дохода и осуществляемая на их риск и под их имуществен­ную ответственность. Понимание экономической деятельности как предпринимательства, как предпринимательской деятель­ности, наиболее подходит для целей криминологического ана­лиза преступности в данной сфере. В пользу этого говорит и то обстоятельство, что в подавляющем большинстве составы пре­ступлений, вошедшие в гл. 22 УК РФ, имеют прямое отноше­ние к сфере предпринимательства. Иными словами, с опреде­ленной долей условности можно заключить, что преступность в сфере экономической деятельности представляет собой не что иное как преступность в сфере предпринимательства (в сфере предпринимательской деятельности). При этом важно отме тить, что категория «преступность в сфере экономической дея­тельности», понимаемая в такой или же схожей интерпретации и вводимая в оборот отечественной криминологией, по сущест­ву наиболее близко стоит к определению экономической пре­ступности, сложившемуся среди специалистов развитых инду­стриальных стран. Действительно, зарубежные криминологи к числу экономических относят обычно такие преступления, как лжебанкротство, обман кредиторов, мошенничество, связанное с организацией фиктивных фирм, акционерных обществ и др., злоупотребление доверием, валютные преступления, подделку чеков и векселей, денежных знаков и документов, различные проявления монополизма и недобросовестной конкуренции, на­логовые и таможенные преступления.

Таким образом, вводимое в наши дни отечественной наукой понятие преступности в сфере экономической деятельности и содержательно, и этимологически в целом равнозначно поня­тию «экономическая преступность», используемому зарубеж­ными (западными) специалистами. Данное обстоятельство, ви­димо, будет иметь позитивные последствия для улучшения взаимопонимания отечественных криминологов и их коллег из других стран, для осуществления корректных сопоставлений национальных данных уголовной статистики, определения об­щих рекомендаций по мерам превенции и т. д.

Решая вопросы уголовно-правовой криминализации и дек­риминализации различных деяний в сфере экономической дея­тельности, российский законодатель руководствовался следую­щими основными положениями: 1) государство в соответствии с конституционными гарантиями свободы экономической дея­тельности должно максимально ограничить свое вмешательст­во в эту деятельность; 2) государство должно защищать честно­го предпринимателя, обеспечивая реализацию провозглашен­ных законом гарантий его деятельности; 3) государство должно бороться с криминальным, недобросовестным предпринима­тельством, причиняющим вред интересам граждан (потребите­лей), интересам других субъектов экономической деятельности (монополизм, недобросовестная конкуренция, обман кредито­ров и др.) или интересам государства.

Составы преступлений, включенные в гл. 22 УК РФ, можно подразделить на несколько групп: 1) преступления, связанные с нарушением гарантий предпринимательской деятельности со стороны должностных лиц государственных органов и органов местного самоуправления; 2) преступления, связанные с нару­шением общих принципов и порядка осуществления предпри­нимательской деятельности (незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность, лжепредпринимательст­во, легализация (отмывание) денежных средств или имущест­ва, приобретенных незаконным путем, и др.); 3) преступления, связанные с нарушением прав и причинением ущерба креди­торам (получение кредита путем обмана, злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное банкротство);

4) преступления, связанные с проявлениями монополизма и недобросовестной конкуренции (монополистические действия и ограничение конкуренции, незаконное использование товар­ного знака, незаконное получение и разглашение сведений, со­ставляющих коммерческую или банковскую тайну и др.);

5) преступления в сфере обращения денег и ценных бумаг (зло­употребления при выпуске ценных бумаг, изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг и др.); 6) валютные преступления (незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, нарушение пра­вил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней); 7) таможенные преступления (контрабанда, уклоне­ние от уплаты таможенных платежей и др.); 8) налоговые пре­ступления; 9) преступления, связанные с нарушением прав по­требителей (заведомо ложная реклама, обман потребителей).

Экономическая преступность представляет серьезную угрозу для общества. По своей сути это явление асоциальное, обладаю­щее мощным зарядом деструктивных и дисфункциональных свойств и оказывающее негативное воздействие на процессы, про­текающие как в хозяйственной, так и в социальной сфере жизне­деятельности общества. Как проявляют себя данные свойства?

Обычно принято оценивать экономические последствия этой преступности величиной материального ущерба, который она на­носит экономике, организациям, частным лицам в результате криминальных проявлений. При этом наряду с прямыми поте­рями в лучшем случае учитывается величина упущенной при­были. Оценка совокупного ущерба дается в денежном выраже­нии. Такой подход прост, ясен и доступен обыденному сознанию и традиционно используется в криминологическом анализе. В действительности названные последствия для социума более серьезны и разрушительны, поскольку оказывают не просто по­верхностное, а глубокое, системное воздействие на экономику, механизм хозяйствования и сложившуюся совокупность соци­ально-экономических отношений, затрагивая, так сказать, их ге­нетическую основу.

Умело используя свободу рыночных отношений для незакон­ного обогащения, экономические делинквенты, хотят они этого или нет, подтачивают фундамент свободного предприниматель­ства. Иными словами, экономическая преступность в философ­ском смысле является своего рода отрицанием отрицания: вы­растая и паразитируя на легитимной почве либеральных рыноч­ных отношений и используя ее возможности и преимущества для незаконного обогащения, эта преступность неизбежно ведет к ее разрушению, подрыву, к сокращению поля экономической сво­боды для других хозяйствующих субъектов и населения. Более того, превращаясь в массовое и масштабное явление, она способ­ствует стагнации общественного хозяйства, нарушению рыноч­ного равновесия и нормальных воспроизводственных процессов.

Последнее положение требует пояснения. Дело в том, что эко­номическая преступность обеспечивает своим субъектам дости­жение незаконного обогащения, как правило, средствами, кото­рые в целом не способствуют увеличению совокупного богатства в обществе (валового внутреннего продукта, национального до­хода и т. д.), а ведут лишь к социально несправедливому его пе­рераспределению. Экономические преступники в этом смысле яв­ляются адептами спекулятивного интереса в хозяйственной сис­теме, в обход закона умело и цинично паразитируя за счет других участников хозяйственных отношений, являющихся носителя­ми интереса производительного, промышленно-торгового8. Как правило, не производя экономических благ, эта категория делин­квентов лишь незаконно перераспределяет, присваивает и акку­мулирует созданное другими. Отмеченное позволяет вскрыть глу­бинную сущность экономической преступности, выражающую­ся в недвусмысленной формуле: удовлетворение потребностей одних субъектов экономических отношений в ущерб удовлетво­рению потребностей других субъектов этих отношений. Любое общество, считающее себя цивилизованным, не должно мирить­ся с существованием и тем более расширенным воспроизводст­вом такого асоциального явления.

Проникая глубоко в хозяйственный организм, экономиче­ская преступность деформирует сложившуюся систему социаль­но-экономических отношений, включая подсистему институ­циональных социальных норм. Это выражается прежде всего в том, что она тромбирует действие основных законов современ­ного хозяйства в результате посягательства на главные рыноч­ные императивы — принципы эквивалентности обмена, свобо­ды предпринимательства, честной конкуренции, неприкосно­венности частной собственности и др.

В современном обществе экономическая преступность не мог­ла бы существовать в таких масштабах, если бы не имела креп­ких тайных корпоративных связей как с политическим истеб­лишментом, так и уголовным миром. Коррупционные и эконо­мические преступления взаимообусловлены и часто имеют общий мотив. Бизнес, осуществляющий достижение своих це­лей противоправными методами, по сути, провоцирует корруп­цию в среде политиков, госслужащих, чиновников иных учреж­дений. Бизнесмен-делинквент и коррумпированный чиновник быстро приходят к взаимопониманию. Их сближает общий интерес — извлечение личной выгоды в обход установленных правил. Поэтому не случайно частью западных криминологов коррупция относится к числу беловоротничковых преступлений.

Экономическая преступность не менее прочно взаимосвяза­на с преступностью общеуголовной, прежде всего ее организован­ной составляющей. Как отмечают авторы исследования истории организованной преступности в США X. Мессик и В. Голдблат, сближение и установление тесных контактов организованной преступности и большого бизнеса произошло еще в начале ны­нешнего столетия, в эпоху Великой депрессии9. Разразившийся в 1929 г. финансовый кризис («черный вторник») парализовал работу банковской системы в стране. Банки, за неимением на­личной валюты, были вынуждены закрываться. Деньги лежали лишь в сейфах американской мафии, у бутлегеров — подполь­ных торговцев спиртным, сколотивших в период «сухого зако­на» огромные капиталы и аккумулировавших колоссальные фи­нансовые средства. И политики, и боссы крупного бизнеса в этой ситуации были вынуждены за ссудами и кредитами обращаться к гангстерам. В связи с этим именно с эпохой Великой депрессии в США следует ассоциировать одну из первых удачных и широ­комасштабных попыток инфильтрации (проникновения) органи­зованной преступности в сферу легального бизнеса. В даль­нейшем взаимная связь и обусловленность организованной и экономической преступности в американском обществе стали на­столько прочными и глубокими, что сегодня вряд ли кто из серь­езных исследователей рискнул бы провести между ними четкие границы. В чем-то похожие процессы происходят сегодня в Рос­сии и других постсоциалистических странах.

Учитывая отмеченные особенности существования и разви­тия экономической преступности, следует обратить внимание еще на один крайне важный аспект социальной опасности, поро­ждаемой этим криминальным явлением. Речь идет о связи зако­на и морали. Безнаказанность этой категории преступлений ста­вит под сомнение желание и способность государства соблюдать принципы социальной справедливости, равенства всех перед за­коном и др. Это, с одной стороны, ведет к подтачиванию и раз­мыванию основ правового государства, а с другой — к правово­му нигилизму самого населения, интернализации (усвоению) и массовому распространению противоправных норм девиантного (отклоняющегося) поведения, складывающихся под воздействи­ем стандартов образа жизни и деятельности преуспевающих биз­несменов-делинквентов, которым «все сходит с рук».

Иными словами, особая социальная опасность современной экономической преступности заключается в вытеснении леги­тимных социальных норм и соответствующих социальных ро­лей в обществе их антиподами, воспроизводящими асоциаль­ные жизненные стандарты, установки, нормы и стереотипы по­ведения. Складывается опасная ситуация, когда девиация возводится в степень нормы, а традиционные нравственные им­перативы подменяются суррогатными образцами. Еще полсто­летия назад на эту связь и ее особое значение обращал внима­ние американский криминолог Э. Сатерленд: «Правила мора­ли кристаллизуются в законе, и каждый акт исполнения закона содействует укреплению морали. Законы, действующие отно­сительно людей в белых воротничках, скрывающие преступный характер их деятельности, менее эффективны в укреплении норм морали, чем другие законы»10.

Сегодня криминологическая наука в силу ряда обстоятельств еще не может дать полный и всеобъемлющий анализ криминоген­ной ситуации в сфере экономической деятельности. Поскольку но­вый Уголовный кодекс РФ вступил в силу с 1 января 1997 г., пред­ставительная информация о размерах преступности в этой сфере, динамике ее роста, глубине проникновения в отдельные отрасли хозяйства и сегменты предпринимательства и т. д. может быть по­лучена как минимум по истечении нескольких лет. Однако и в этом случае говорить о том, что данные, которые будут получены, от­ражают подлинное состояние преступности в сфере экономической деятельности, преждевременно. Это прежде всего обусловлено ее особыми свойствами — высоким уровнем латентности (около 90%), динамичностью, способностью к быстрым трансформаци­онным изменениям и адаптации к новым условиям и правилам хозяйствования (экономико-правовым новациям и др.).

В отношении свойств динамичности показательна оценка спе­циалистов подразделений ОВД по экономическим преступлени­ям. Они считают, что темпы роста экономической преступности опережают динамику ее выявляемости. Вполне вероятно в бли­жайшем будущем ожидать и появления неизвестных к настоя-

, щему времени «модификаций» преступлений в сфере экономи­ческой деятельности, обусловленных стремлением криминально­го мира приспособиться к новым правилам ее уголовно-правового регулирования.

Вместе с тем для осуществления криминологического ана­лиза современной преступности в сфере экономической деятель­ности в определенной мере и с существенными оговорками мо­гут быть использованы имеющиеся сведения уголовной стати­стики, данные правоприменительной практики.

В 1997 г. непосредственно в сфере экономической деятель­ности впервые было выявлено более 61 тыс. преступлений, под­падающих под статьи главы 22 нового УК РФ, из которых

11,3 тыс. были совершены организованными группами11.

В настоящее время среди наиболее опасных направлений криминальной экономической деятельности в России криминологи выделяют, как правило, следующие: 1) преступления в сфере кредитно-денежных отношений и банковской деятельно-

сти; 2) преступления во внешнеэкономической деятельности; 3) преступления в сфере приватизации государственного и му­ниципального имущества; 4) преступления в сфере потребитель­ского рынка; 5) преступления на рынке ценных бумаг; 6) нало­говые преступления.

Кредитно-банковская сфера составляет стратегический сег­мент рыночной экономики и играет чрезвычайно важную роль в налаживании цивилизованных экономических отношений. В России эта сфера оказалась наиболее уязвимой для крими­нальных посягательств в процессе осуществления рыночных ре­форм и стала одним из самых криминогенных секторов отече­ственного хозяйства.

Преступность в сфере кредитно-денежных отношений и бан­ковской деятельности превратилась в масштабное явление именно за годы реформ. Если в 1991 г. в кредитно-денежной сфе­ре было выявлено всего 310 преступлений, в 1992 г. —1,1 тыс., в 1993 г. — 5,5 тыс., в 1994 г. — 11,3 тыс., то в 1995 г. — более 16 тыс., за 1996 г. — около 14 тыс.12, за 1997 г. — 19,5 тыс.13 Криминальные посягательства, совершаемые в этой сфере, от­личаются большим разнообразием, особой изощренностью, вы­сокоинтеллектуальным характером, быстрой адаптацией пре­ступников к новым формам и методам предпринимательской деятельности, применяемым банковским документам, новым электронным платежным средствам, средствам связи и оргтех­ники, к новым банковским валютным и таможенным техноло­гиям совершения хозяйственных операций.

В настоящее время широко распространены такие явления, как перелив неконтролируемых капиталов, «отмывание» кри­минальных средств, мошенничество с использованием фальши­вой финансовой документации. Здесь чаще всего действует орга­низованная преступность, которая предполагает наличие цепоч­ки участников, детальной разработки сценария, определенного технического обеспечения и значительных денежных средств.

Общественная опасность совершаемых в этой сфере преступ­лений велика по двум причинам: 1) из-за роста их количества и размеров причиняемого вреда в динамично развивающемся сек­торе экономики; 2) за счет совершения этих преступлений пре­имущественно организованными группами и сообществами. По своим качественным и количественным характеристикам эти криминальные посягательства и присвоения создают угрозу ус­тойчивости всей финансовой системы и тем самым экономиче­ской безопасности Российской Федерации14.

Материальный ущерб только по оконченным производст­вом уголовным делам в период с 1993 по 1996 гг. превысил 1,1 трлн. руб. При этом специалисты считают, что отражаемый официальными органами уровень материальных потерь сущест­венно занижен. По различным оценкам, он составляет от 1 до 10% фактических потерь. По имеющимся оценкам, преступлениями в кредитно-денежной сфере в пореформенный период (по состоя­нию на начало 1996 г.) был нанесен ущерб стране в сумме 60-70 трлн. руб. Из этой суммы примерно 4 трлн. руб. приходится на финансовые махинации с подложными платежными докумен­тами, около 44 трлн. руб. — на хищения кредитных ресурсов; не менее 20 трлн. руб. — присвоение денежных средств вкладчи­ков15. В1997 г. ущерб, причиненный преступлениями кредитно-финансовой системе страны, по данным Следственного комите­та МВД России составил 4 трлн. 670 млрд. 960 млн. неденоми­нированных рублей, ущерб же банковской системе превысил 1 трлн. 466 млрд. рублей, что в 2,5 раза больше суммы ущерба за предыдущий год (583 млрд. руб. в 1996 г.)16. При этом наиболее распространзнными видами преступлений являлись хищения де­нежных средств: 1) под видом получения кредитов; 2) сотрудни­ками (руководителями) банков; 3) со счетов организаций и гра­ждан путем представления в банки подложных документов.

Банки занимают центральное место в кредитно-денежной системе. Сфера банковской деятельности в России сегодня испы­тывает настоящий шквал преступных посягательств: за период с 1992 по 1995 гг. количество выявленных преступлений (хище­ний и должностных преступлений) здесь возросло с 617 до 6254, т. е. в 10 раз17. В1997 г. здесь выявлено уже 9693 преступления (рост к 1992 г. — в 15,7 раза), в том числе 4825 хищений чужого имущества, включая 3047 случаев мошенничества и 1612 случа­ев присвоения вверенного имущества; кражи денежных средств, грабежи и разбойные нападения в банках не являлись типичны­ми и распространенными видами противоправных деяний и, со­ответственно, составили 27, 2 и 18 случаев18.

По свидетельству специалистов, в 1995—96 гг. свыше 75% от общего объема ущерба, нанесенного экономической преступ­ностью, приходилось на сферу деятельности коммерческих бан­ков19. Возможно, соотношение несколько изменится, если Ге­неральной прокуратурой по завершении расследования деятель­ности ряда ответственных сотрудников Центрального банка Российской Федерации в событиях 17 августа 1998 г. будут под­тверждены факты присвоения огромных денежных сумм бюд­жетных средств в процессе так называемого их нецелевого рас­ходования. Кроме того, более полную картину криминализации банковской сферы мы сможем получить лишь после того, как будут вскрыты и расследованы многочисленные факты выдачи коммерческими банками «своим» клиентам заведомо невоз­вратных крупных кредитов и последующим их «списанием».

В докладе МВД России «О состоянии и мерах усиления борь­бы с экономической преступностью и коррупцией в Российской Федерации» подчеркивалось, что развитие негативных процес­сов в кредитно-финансовой сфере прошло ряд этапов. На пер­вом (в 1992-1993 гг.) доминировали хищения денежных средств банков с использованием фиктивных платежных документов (авизо, чеков «Россия» и т. п.)- Обналичивание похищенных сумм производилось с участием почти 900 банков и 1500 пред­приятий, расположенных в 68 регионах России. Наибольшее ко­личество таких преступлений зарегистрировано в Москве, Санкт-Петербурге, Республике Дагестан, Ставропольском и Краснодар­ском краях, Московской и Томской областях. Второй этап характеризовался совершением преимущественно преступлений с использованием финансовых и трастовых компаний крими­нальной направленности, расцвет которых пришелся на 1993-1994 гг. Ими было присвоено не менее 20 трлн. рублей, а постра­давшими оказались (по разным оценкам) от 3 до 10 млн. граж­дан. Основными способами, применявшимися преступниками при завладении денежными средствами частных инвесторов, ста­ли заведомо невыполнимые договоры займа, траста, селенга, страхования и т. д., а также продажа акций и других суррогатов без денежного и иного материального обеспечения. На третьем этапе, с 1994 г., получили распространение факты незаконного получения и присвоения кредитных ресурсов банков. По оцен­кам экспертов, задолженность по банковским ссудам на начало 1997 г. составила сумму порядка 95,6 трлн. рублей.

Динамичное развитие сферы внешнеэкономической деятель­ности в годы радикальных рыночных преобразований сопрово­ждалось не менее интенсивными процессами криминализации складывающихся здесь хозяйственных отношений. За период 1993-1996 гг. в этой сфере органами внутренних дел вскрыто бо­лее 20 тыс. различных преступлений. При этом наметилась ус­тойчивая тенденция роста правонарушений, связанных с контра­бандой. Так, если в 1993 г. был пресечен 101 подобный факт, то в 1996 г. более 2 тыс. Характерно, что в большинстве случаев этим преступлениям предшествуют хищения материальных ре­сурсов, взяточничество и другие правонарушения.

Наряду с нелегальной утечкой российских ресурсов в денеж­ной и товарной форме продолжается неконтролируемый ввоз из-за рубежа и реализация на территории нашей страны потре­бительских товаров, в большинстве своем низкого качества, а иногда и представляющих опасность для здоровья людей (в ос­новном продуктов питания).

Как отмечается в Докладе МВД России «О состоянии и ме­рах усиления борьбы с экономической преступностью и корруп­цией в Российской Федерации», для осуществления контра­бандных операций, связанных в первую очередь с экспортом стратегических сырьевых ресурсов, преступные группы все ши­ре используют возможности вывоза товаров на временное хра­нение и переработку сырья за рубежом. Например, крупные пар­тии нефти и других ресурсов вывозятся из России без оформле­ния экспортных контрактов на заводы и предприятия Украины и Белоруссии, а затем, в нарушение обязательств по временно­му хранению и переработке, реализуются в странах Западной Европы и США. Для сокрытия противоправных сделок предос­тавляются в таможенные органы подложные документы о яко­бы ввезенных в Россию нефтепродуктах.

Наряду с непоступлением в бюджет страны значительных сумм таможенных платежей и различных видов налогов при осу­ществлении противоправных внешнеторговых сделок государ­ство несет колоссальные потери от незаконного вывоза капита­лов за рубеж, а также от несвоевременного перевода из-за грани­цы денег, полученных от торговых операций. По имеющимся данным, три из четырех случаев перевода денег за границу свя­заны с доходами, полученными от криминальной деятельности, а это значит, что в случае несвоевременного принятия мер воз­никают серьезные трудности как в возбуждении уголовного де­ла, так и в возмещении причиненного преступлением ущерба.

Благоприятным условием для утечки капиталов стали без­валютные расчеты в режиме товарообмена (бартер, клиринг, при­граничные, параллельные и компенсационные сделки с резки­ми отклонениями договорных цен от среднемировых) без исполь­зования валюты, что составляет примерно 60% внешнеторгового оборота России. Сюда же следует отнести возможности поддел­ки таможенных и иных документов, получения банковских кре­дитов под фиктивные контракты с последующей конвертацией и переводом валюты на счета в зарубежные банки. Деньги чаще всего переводятся в банки Германии, Австрии, Великобритании, США и других государств.

Формирование социально-экономической среды для развития рыночных отношений немыслимо вне становления института ча­стной собственности. Процессы разгосударствления имущества осуществляются в нашей стране, в первую очередь, посредством приватизации. Именно в этой сфере совершается наибольшее чис­ло злоупотреблений и правонарушений, связанных с переделом собственности.

На первом этапе так называемой «ваучерной приватизации» были выявлены многочисленные факты мошенничества, связан­ные с оборотом приватизационных чеков, в частности с завладе­нием ими при помощи злоупотребления доверием и обмана гра­ждан со стороны фиктивных коммерческих структур. Только за один 1993 г. было зарегистрировано 27,7 тыс. подобных престу­плений. При продаже предприятий и иных объектов государст­венной и муниципальной собственности в период «денежной при­ватизации» стали типичными массовые правонарушения, свя­занные с нарушением правил проведения торгов (аукционов и конкурсов): занижение балансовой стоимости приватизируемых объектов, сговор участников торгов, участие в них подставных лиц, дача и получение взяток и др. С введением в действие нового Уголовного кодекса РФ уголовно наказуемыми становятся еще 14 видов деяний, связанных с приватизационными процессами. На последующие три года ожидается очередной всплеск престу­плений в этой сфере, особенно хищений и взяточничества (по­скольку на продажу выставлены предприятия наиболее прибыль­ных отраслей народного хозяйства), активизации участия в при­ватизации, либо скупке акций приватизированных компаний теневого, либо явно криминального капитала, в том числе и ино­странного. Вместе с тем, в последнее время начали предприни­маться попытки устранить недостатки в осуществлении прива­тизационных процессов. Так, по инициативе Генеральной про­куратуры из российского законодательства уже исключен институт инвестиционных конкурсов, как не обеспечивший ре­альное вложение капиталов со стороны победивших инвесторов, признаны недействительными скандально известные сделки по скупке акций ряда крупных и стратегически значимых оборон­ных предприятий американской фирмой «Ник энд Си Корпо­рейшн», в соответствии с заявлениями Президента Российской Федерации будет, видимо, осуществлен пересмотр итогов прове­денной с грубыми нарушениями законодательства приватизации по ряду крупнейших отечественных корпораций, играющих осо­бую роль в обеспечении экономической безопасности страны.

Криминогенная обстановка в сфере потребительского рынка сегодня крайне обострена. За несколько последних лет заметно увеличилось число зарегистрированных здесь преступлений. На начало 1997 г. уже практически каждое третье преступление эко­номической направленности было связано с потребительским рынком. Основой криминализации последнего в период с 1993 по 1997 гг. явилась практика неконтролируемых наличных рас­четов между субъектами хозяйствования. Сегодня на потреби­тельском рынке, по сообщениям Госналогслужбы, основная часть обращающихся денежных средств (около 200 млрд. дено­минированных рублей) находится вне контроля государства и, соответственно, не облагается налогами. Именно существование так называемого «черного нала» спровоцировало появление та­ких правонарушений, как занятие предпринимательской дея­тельностью без регистрации или лицензии и уплаты налогов, им­порт товаров без уплаты таможенных пошлин, торговля поддель­ными или суррогатными товарами и т. д. В этих условиях произошло значительное возрастание мошеннических операций, включая обман потребителей. В1996 г. органами внутренних дел зарегистрировано в 6 раз больше фактов мошенничества на по­требительском рынке, чем в 1993 г.

Остаются распространенными такие способы завладения то­варами и денежными средствами, как заключение фиктивных договоров от имени несуществующих фирм на покупку и реа­лизацию товаров. Совершению многих преступлений способст вовали взаимные долги между хозяйствующими субъектами и связанные с этим трудности сбыта продукции. Появились и по­лучили распространение такие способы завладения материаль­ными ценностями, как получение товаров под фиктивные либо поддельные банковские гарантии и векселя, привлечение средств граждан для оказания фиктивных услуг.

Незаконное производство и реализация алкогольной про­дукции — одна из серьезных «болезней» отечественного потре­бительского рынка. Поданным Генеральной прокуратуры Рос­сии, величина незаконного оборота алкоголя в 1998 г. состав­ляла 170 млн. дол. ежемесячно. Норма прибыли и скорость оборота капитала здесь пока, как правило, выше, чем в нарко­бизнесе, что, естественно, не может не привлекать к этой сфере криминальные структуры. За период 1993-1996 гг. органами внутренних дел была пресечена деятельность свыше 5 тыс. не­легальных производств, изъято около 8 тыс. т спирта и 1 млн. декалитров фальсифицированных алкогольных напитков.

По данным МВЭС России, в 1995 г. из 100 бутылок крепких алкогольных напитков, реализуемых на отечественном потре­бительском рынке, лишь 13 были произведены легально. По данным Продовольственной комиссии ООН, некоторые запад­ные фирмы расширяют производство и экспорт в Россию не только экологически опасных, но и запрещенных к потребле­нию в развитых странах продовольственных продуктов. К этой категории товаров относится примерно 80% продуктов пита­ния, сигарег, напитков, импортируемых нами из стран Север­ной Америки и Западной Европы. Так, в 1995 г. из проверен­ных импортных товаров забраковано колбасных изделий и по­луфабрикатов мясных 58%, консервов разных видов — 57%, масла — 36%, алкогольной и безалкогольной продукции — 55%, что почти в 2 раза больше выбраковок импорта в 1994 г. По мнению специалистов, от употребления некачественной про­дукции за эгот год погибло более 43 тыс. человек.

Преступления, совершаемые на рынке ценных бумаг, не­смотря на их незначительную долю в общем количестве эконо­мических преступлений, имеют высокую общественную опас­ность. Это объясняется значительным числом потерпевших и огромным материальным ущербом, причиняемым в данной сфе­ре мошенническими операциями. Правовой вакуум и элемен­тарная экономико-юридическая неграмотность населения бла­гоприятствовали действию на рынке ценных бумаг различного рода аферистов и криминальных элементов. За период 1991-1995 гг. крупными мошенничествами на рынке частных инве­стиций причинен ущерб в размере 1,9 трлн. руб. В результате совершения этих преступлений пострадавшими оказались бо­лее 735 тыс. граждан. За этот период было выявлено 170 мошен­нических фирм, имеющих 334 филиала во всех регионах России. Особое распространение получили крупные мошенни­чества на рынке частных инвестиций в 1994 г., когда сумма по­хищенного превысила 454,8 млрд. руб., аколичествоофициаль­но зарегистрированных обманутых вкладчиков составило 430 тыс. чел.

Налоговые преступления для государств с развитой рыноч­ной экономикой — явление типичное и имеющее массовый ха­рактер. Сегодня в России идет процесс становления современ­ной налоговой системы, налаживания работы органов, призван­ных контролировать поступление налоговых средств в бюджет. Для улучшения деятельности по выявлению и пресечению фак­тов уклонения от уплаты налогов Федеральная служба налого­вой полиции (ФСНП) в соответствии с принятым в декабре 1995 г. Федеральным Законом «О внесении изменений и допол­нений в Закон РФ „О федеральных органах налоговой полиции" и Уголовно-процессуальный кодекс» была наделена следствен­ными полномочиями. В результате только за 6 месяцев 1996 г. сотрудниками ФСНП было возбуждено свыше 3,2 тыс. уголов­ных дел (за весь 1995 г. этот показатель составил 3,8 тыс.)гВсе-го же за этот период было выявлено и пресечено около 12 тыс. налоговых преступлений и правонарушений (в течение 1995 г. отмечено 13,1 тыс.), в федеральный бюджет перечислено более 13 трлн. руб. за счет взыскания недоимок, штрафов и др.

По мере налаживания деятельности налоговой службы и на­логовой полиции можно ожидать дальнейшего увеличения чис­ла выявленных преступлений в этой сфере. Настораживает дру­гое: происходит сокращение собираемости налогов. Так, за отме­ченное первое полугодие 1996 г. абсолютные размеры налоговых поступлений в федеральный бюджет сократились, по сравнению с тем же периодом 1995 г., почти на 30%: с 10,8 до 7,7% от ВВП, причем эта тенденция продолжает сохраняться. Такое положе­ние можно объяснить двумя причинами: 1) снижается деловая ак­тивность в российской экономике, падает производство; 2) субъ­екты предпринимательства активно уходят в сферу теневых эко­номических отношений. Последнее, в свою очередь, обусловлено сохранением неблагоприятных условий для развития бизнеса в официальной экономике, включая наличие для товаропроизво­дителей непомерного налогового бремени.

Сложившаяся ситуация наглядно подтверждает необходи­мость соблюдения со стороны государства тонкой и взвешенной политики в сфере налогообложения. В экономике всегда суще­ствует проблема выбора. По образному выражению известного экономиста Н. Шмелева, относящемуся к выбору стратегии на­логообложения, с «овцы» можно получить много шерсти дву­мя способами: либо забить ее и содрать шкуру, либо периодиче­ски стричь, заботясь о ней и ее прокорме. Из практики хозяйст­вования развитых стран известно, что при прочих равных условиях для увеличения поступлений денежных средств в бюд-ясет требуется не ужесточение ставок налоговых платежей, а их смягчение. Особенно актуальным соблюдение этого рыночного правила становится в периоды промышленных спадов и эконо­мических кризисов. Пониженная планка налогообложения по­зволяет оживить деловую активность субъектов предпринима­тельства, обеспечивая тем самым на каждый процент отчисле­ний в бюджет государства большее рублевое поступление (насыщение). Получается взаимосвязь: меньше ставки нало­гов — выше активность товаропроизводителей и их прибыль; отсюда больше суммы налоговых поступлений в бюджет.

Кроме того, налаживание цивилизованных рыночных отно­шений требует пересмотра сложившейся структуры налогов, из­менения приоритетов и доли отдельных видов налогов в общей сумме налоговых поступлений. Это, например, относится к не-обходимостипереориентации акцентов с налогообложения юри­дических лиц на налогообложение физических лиц. Сегодня в структуре налоговых поступлений в России доля подоходного на­лога с физических лиц не превышает 10% (в 1996 г. — 9,4%). В западных же странах она доходит до 50-70%. Вместе с тем, что­бы прийти к аналогичному соотношению в российской экономи­ке, потребуется значительное время. Мгновенный переход к но­вой структуре налогооблагаемой базы сегодня объективно невоз­можен и социально опасен в силу низких доходов подавляющей массы населения, более половины которого живет за чертой бед­ности. Проведение названной структуризации налогообложения не будет иметь смысла до тех пор, пока отечественное хозяйство не справится с глубоким кризисом и не перейдет к фазе экономи­ческого подъема.


Обстоятельства, способствующие криминализации сферы экономической деятельности


Существует сложная взаимная связь и обусловленность со­вокупности факторов, способствующих криминализации эко­номических отношений в хозяйственной системе, включая сфе­ру экономической деятельности.

В криминологии принято выделять обстоятельства, дейст­вующие на макроуровне и определяющие само наличие преступ­ности в экономической сфере жизнедеятельности общества ли­бо благоприятствующие ей, и обстоятельства, способствующие совершению конкретных преступлений. Сложное и противоре­чивое взаимодействие этих обстоятельств и формирует крими­ногенную ситуацию в этой сфере.

Среди обстоятельств общего характера, обусловливающих со­стояние и тенденции современной преступности в сфере экономи­ческой деятельности, можно выделить следующие: 1) неспособность государства обеспечить конструктивное реформирование экономи­ческих отношений и сформировать цивилизованную, социально ориентированную рыночную хозяйственную систему; издержки и грубые просчеты в политике рыночного реформирования; 2) необос­нованное отстранение государства от публично-правового регули­рования экономических отношений в условиях становления рын­ка; длительное сохранение в этой сфере правового вакуума; 3) пра­вовой нигилизм в обществе; неподготовленность населения и хозяйствующих субъектов к цивилизованной и законопослушной деятельности в условиях формируемых рыночных отношений; 4) низкая эффективность работы контролирующих органов в сфе­ре экономической деятельности; 5) недостатки в деятельности пра­воохранительных органов; 6) целенаправленные действия преступ­ного мира, преследующего в сфере экономики собственные специ­фические корпоративные интересы.

Разумеется, названные обстоятельства выделены условно как самостоятельные. На самом деле они тесно и неразрывно взаимосвязаны и взаимообусловлены, представляя собой некий «клубок» причин и условий, предопределяющих криминали­зацию сферы экономической деятельности либо способствую­щих (благоприятствующих) ей.

Рассмотрим подробнее отдельные из перечисленных выше обстоятельств.

Переход к рынку в нашей стране в самом начале был связан с тем, что экономические отношения подверглись не столько конструктивному реформированию, сколько деструктивной де­формации. Ярко проявили себя и дисфункции социальных ин­ститутов, призванных регулировать эти отношения в хозяйст­венной системе. Отсутствие четкой программы социально-эко­номических преобразований, упование на самодостаточность рыночных регуляторов и ряд других обстоятельств обусловили возникновение и воспроизводство в сфере экономической дея­тельности безнормности поведения как устойчивого и массово­го явления. Девиация (отклонение) превратилась в норму. Пе­риоды коренных социальных трансформаций всегда характе­ризовались обвальным ростом преступности. Выдающийся французский социолог Э. Дюркгейм объяснял этот феномен проявлением аномии, т.е. безнормности (безнормативности) по­ведения. Именно во времена социальных переворотов в значи­тельной мере ослабевает чувство ответственности перед коллек­тивом, перед обществом. Прежние нормы становятся неэффек­тивными. В таком состоянии человек не признает ограничений, установленных государством. Он склоняется к выполнению сво­их притязаний часто противозаконными методами20.

Ситуация усугубляется еще и тем обстоятельством, что пол­ноценные товарно-денежные отношения в нашем обществе не могли возникнуть естественно-исторически, поскольку этот путь на многие десятилетия был прерван. В связи с этим их по­явление и развитие всецело детерминировано намерениями и действиями реформаторов. Иными словами, формирование со­временной системы рыночных отношений осуществляется у нас в основном за счет реформ «сверху». Поэтому столь велико воз­действие так называемого субъективного фактора на ход всех российских социальных преобразований. Соответственно вели­ка и цена ошибок при решении тех или иных стратегических задач рыночного реформирования.

Традиционная система экономических отношений, сложив­шаяся в нашей стране в советский период, отличалась крайне вы­сокой степенью нормативной заданности и жесткостью админи­стративного контроля, отсутствием естественных стимулов вы­сокопроизводительного труда и интенсивного развития и т. п. Детерминирующим фактором ее глобального разрушения стал прежде всего обусловленный общим кризисом системы тотали­тарного социализма распад государственности вообще и механиз­мов государственной власти в частности и связанные с ними де­монтаж плановой системы хозяйственного управления, утрата способности управления экономическими и социально-полити­ческими процессами в стране.

Провозгласив курс на переход к цивилизованным, социаль­но ориентированным рыночным отношениям, государство в ли­це новой политической власти оказалось неспособным создать ус­ловия для реализации естественных прав человека в экономике и наладить действенное регулирование социально-экономиче­ских процессов. Прежде всего, не был решен ряд принципиаль­но важных с позиции сохранения экономического и социально­го равновесия задач: реализация принципов свободного предпри­нимательства — конкуренции и равных стартовых условий для всех участников экономических отношений; канализация борь­бы за передел собственности в рамки легитимного русла; обеспе­чение реальной свободы частной собственности и ее защиты по­средством легальных правовых инструментов (законодательных норм, судебных и иных процедур, и т. п.); поддержание эквива­лентности обмена в экономике и реализация связанного с ним принципа социальной справедливости; гарантирование свободы потребительского выбора и защиты интересов потребителей; со­гласование публичных и частных экономических интересов и др.

В результате в системе хозяйствования стали складываться экономические отношения (институциональные и неинститу­циональные) с изначально низкой степенью легитимности, след­ствием чего было появление и масштабное воспроизводство без­нормативности экономического поведения, особенно в сфере возрождаемого предпринимательства, и резкое усиление степе­ни его криминальной направленности. Этому способствовал ряд других обстоятельств субъективного порядка, прежде всего образование правового вакуума в сфере регулирования эконо­мических отношений.

Особая роль в подавлении ростков свободы экономического поведения в легальном секторе хозяйства и последующей кри­минализации экономических отношений, к сожалению, при­надлежит действиям властей по бесконтрольному распоряже­нию средствами производства в процессах разгосударствления и приватизации, раздаче всякого рода налоговых, таможенных и иных льгот, дающих незаконные преимущества на рынке от­дельным («своим») экономическим структурам и организаци­ям и др. Можно привести множество примеров произвольного расходования денежных средств российских налогоплательщи­ков и аналогичного по характеру распоряжения долями госу­дарственной собственности в крупнейших корпорациях, а так­же получаемыми по ним прибылями (дивидендами). Наиболее яркий пример, преданный гласности заместителем председате­ля Счетной палаты Ю. Болдыревым21, относится к Газпрому, 40% акций которого, как известно, принадлежит государству. В 1996 г. эта корпорация финансировала президентскую кам­панию одного из кандидатов, занимавшего пост главы государ­ства. По ее успешному завершению, бывший кандидат своими полномочными решениями дал Газпрому отсрочку по погаше­нию задолженности перед бюджетом и позволил по итогам 1996 г. перечислить на государственный пакет акций не 5 трлн. рублей (свыше 1 млрд. дол.), а сумму, 250-кратно мень­шую... В1997 г. правительство, передав в доверительное управ­ление Газпрому 35 из 40% принадлежащих государству акций, и вовсе предоставило этой корпорации возможность бескон­трольно управлять государственной долей собственности. В дан­ном случае высвечен факт, когда федеральная исполнительная власть произвольно распорядилась общей = государственной собственностью в пользу корпоративных интересов определен­ных «заинтересованных групп». Иными словами, в отношении россиян, как субъектов государственной собственности, без их ведома (то есть без волеизъявления собственников и в наруше­ние их правомочий) были осуществлены действия, нанесшие ущерб их материальным и иным интересам. Похожую картину можно наблюдать и по другой крупнейшей естественной моно­полии — РАО ЕЭС России: в 1996 г. из положенных 800 млн. долларов на государственный пакет акций по аналогичным мо­тивам не было перечислено ни рубля...

Для российского общества и его переходной экономики осо­бую актуальность приобретает учет криминогенных последствий, обусловленных издержками и грубыми просчетами в политике хозяйственного реформирования. Последние могут предопреде­лять сдерживание либо свертывание развития полноценных и ци­вилизованных рыночных отношений, свободы предпринима тельства, институтов частной собственности и как следствие — вызывать уход субъектов этих отношений в теневой сектор.

К числу таких просчетов можно отнести, например, и же­сткую, недальновидную позицию государства в отношении соб­ственности самих граждан, их личных доходов и сбережений. Осуществлявшаяся в этой области в годы радикальной эконо­мической реформы конфискационная политика нанесла значи­тельный урон доверию населения к федеральной власти и про­водимым преобразованиям. Если государство грубо попирает ин­тересы частных лиц в угоду мифическому публичному интересу, граждане (общество) отвечают тем же — игнорируют интересы государства и те правила, которые оно устанавливает в сфере эко­номической деятельности. В чем выразилась подобная позиция государства? По словам директора Института рынка РАН, ака­демика Н. Петракова, реформы у нас начались с ликвидации ча­стной собственности — вкладов населения, т. е. «первым актом введения рыночной экономики стало ограбление мелких собст­венников»22. Административное введение обвальной либерали­зации цен на потребительском рынке вызвало резкое обесцени­вание имевшихся у россиян и в основном честно заработанных сбережений. По мнению специалистов, эти потери можно было компенсировать, наделив население имевшейся «общенарод­ной» собственностью (предприятия, недвижимость, земля) про­порционально накопленным средствам. Этого не было сделано, так же как и не было осуществлено наделение граждан бывшей государственной собственностью в процессе ее разгосударствле­ния. Приватизация, изначально продекларированная приняты­ми законодательными актами как «народная», была превраще­на в фарс, за которым скрывалось беспрецедентное по срокам и масштабам в мировой истории перераспределение дотоле хоть и обезличенной, но общей собственности в пользу немногочислен­ного элитарного социального слоя.

Очередная массовая потеря собственных денежных накопле­ний наших граждан произошла в очередной «черный понедель­ник» 17 августа 1998 г. и последовавший за этим период. Обру­шение созданной Правительством и Центробанком Российской Федерации спекулятивной пирамиды государственных ценных бумаг ГКО-ОФЗ совместилось с параличом банковской системы, девальвацией рубля, скачком цен, резким падением доверия со стороны потенциальных кредиторов и инвесторов, значительным снижением поступлений как импортных, так и производимых внутри страны товарных ресурсов23. Все это в совокупности на­глядно продемонстрировало отсутствие в российском хозяйстве, в нашей политико-правовой системе элементарных гарантий со­блюдения естественных прав человека в экономике и, соответст­венно, обеспечения свободы экономического поведения для ее субъектов. В то же время, пожалуй, впервые в столь контрастно проявленных дисфункциях хозяйственного механизма четко вы­светились и системные пороки наших современных рыночных преобразований. Так, например, оказалось, что вся банковская система во главе с Центробанком Российской Федерации на прак­тике служит не целям аккумулирования денежных средств с по­следующим их инвестированием прежде всего в реальный сек­тор экономики, а задачам совершения спекулятивных операций по «прокручиванию» бюджетных и заемных денег и извлечения быстрых и легких сверхдоходов, расходуемых по собственному усмотрению в ущерб интересам клиентов и вкладчиков. Банк Рос­сии трансформировался в некий самодостаточный финансовый организм, выражающий лишь собственные специфические кор­поративные интересы и, по сути, не отвечающий как за состоя­ние российской банковской системы, так и за целевое и эффек­тивное расходование бюджетных средств. Более того, по закону 1995 г. он вообще практически выведен из-под контроля со сто­роны общества, засекретил информацию о своей деятельности, которую не предоставлял даже по запросу Счетной палаты Феде­рального Собрания Российской Федерации. В отличие от других государственных органов банк получил уникальное право само­стоятельно и произвольно тратить огромную часть государствен­ных средств на собственные нужды — на оплату труда и премии, создание собственных пенсионных, страховых, медицинских и иных фондов, на кредитование своих сотрудников с самостоя­тельно определяемой процентной ставкой и т. д. Поэтому неуди­вительно, к примеру, что в 1997 г. Центральный банк только на зарплату своим сотрудникам израсходовал сумму, эквивалент­ную более чем 2% федерального бюджета. Это в несколько раз превышает прибыль, перечисленную банком в федеральный бюд­жет и равнозначно по величине совокупным расходам на все ос­тальное государственное управление России!. ,м

Деятельность же системы коммерческих банков также не от­личалась заботой о своих клиентах и инвестировании воспроиз­водственных процессов в нашей экономике. Проедание заемных ресурсов, вкладывание от 2/3 до 4/5 всех средств в покупку ГКО-ОФЗ, участие в спекулятивных операциях на фондовом и валют­ном рынках, предоставление «нужным» клиентам крупных и сверхкрупных кредитов с последующим безвозвратным их спи­санием и т. п. — все это стало характерными чертами функцио­нирования отечественных коммерческих банковских структур25.

Указанные деформации в функциях и властных структур и кредитно-финансовой системы наносят серьезный ущерб пре­образованиям в национальном хозяйстве, изменяют сам вектор экономических реформ в сторону нецивилизованного, дикого и криминализированного рынка. В этих условиях не находит­ся места развитию честной конкуренции, свободе частной соб­ственности и предпринимательства, равенству всех субъектов экономических отношений перед законом. Легальные правовые нормы и институты оказываются не в силах осуществлять ле­гитимное регулирование экономической деятельности; их функции (охранительные, полицейские, судебные и др.) все ча­ще берут на себя подразделения организованной преступности, а все большее число предпринимательских структур «уходит в тень», криминализируется.

Следует напомнить, что в рыночной экономике действует четко проявляющийся закон — капиталы всегда перетекают в те ее сферы, отрасли и сегменты, где высока норма прибыли. Если в сфере обращения (на рынке ценных бумаг, в кредитно-денежной сфере, в коммерции и др.) она может составлять ве­личины в пределах 200-1000%, то каким образом заинтересо­вать предпринимателей и банкиров вкладывать средства в раз­витие производства, где норма прибыли, допустим, всего 20-40% ? Ответ, думается, очевиден: сначала следует устранить явный дисбаланс в соотношении развития спекулятивного и ре­ального секторов хозяйства, избавиться от разрушительной тен­денции поощрения спекулятивного интереса в экономике на­ряду с явным подавлением производственно-торгового интере­са. Необходимо учитывать и то, что сверхвысокую норму прибыли у нас часто имеют структуры, получающие от власть предержащих незаслуженные льготы в бизнесе,! обеспечиваю­щие им мощные финансово-экономические преимущества, вне­конкурентное, монопольное положение на рынках.

Если вести речь о наиболее существенных причинах, обуслов­ливающих отмеченные деструкции в экономике, ведущие к огра­ничению естественных прав человека в сфере хозяйствования, к свертыванию свободы экономического поведения, необходимо прежде всего указать на имеющие место глубокие дисфункции вла­стных структур. Их истоки, в свою очередь, следует искать в на­личии существенных издержек реформирования отечественной политико-правовой системы — в отсутствии четкого демокра­тического механизма сдержек и противовесов, реального разде­ления властей и подконтрольности всех ее ветвей самому общест­ву. Отсутствие или недостаточное развитие данных инструментов демократии ведет, как отмечал еще в 1748 г. Монтескье в тракта­те «О духе законов»26, к исчезновению свободы, разложению и пор­че власти. В таких условиях неизбежны сквозная коррумпирован­ность всех эшелонов государственного управления и всеобщая кри­минализация не только экономической деятельности, но и всей совокупности социальных отношений в целом.

Как признают специалисты, первоначальное накопление ка­питала за счет обнищания населения, к сожалению, стало харак­терным признаком российских рыночных преобразований и пре­вратилось в своего рода генератор мощных криминогенных по­следствий. За эти годы произошла либерализация всех факторов производства, кроме труда и его оплаты. В середине 90-х гг. сред­няя зарплата в промышленности Российской Федерации была в 5-7 раз ниже пособия по безработице, выплачиваемого в запад­ных странах. Мировое сообщество в соответствующих решениях ООН давно признало, что нельзя платить работнику менее 3 долл. в час, иначе последует неизбежное разрушение трудового потен­циала национальной экономики. В России квалифицированный работник, обменивая свой труд на товары и услуги, цены кото­рых близки к мировым либо превышают их, получает во много раз меньше: к началу 1997 г. — в 3-4 раза27, а после 17 августа 1998 г. (на конец года) — уже меньше в 15-20 раз! В конце 80-х гг. средняя зарплата в нашей стране по паритетному курсу прибли­жалась к 600 дол., наконец 1996 г. среднемесячный душевой до­ход составлял 210 дол. США28, к началу 1999 г. — всего около 40—50 дол. Кроме того, ситуация усугубляется хроническими и длительными задержками выплаты населению заработной пла­ты, пенсий и пособий. Причем данное явление стало типичным для большинства регионов страны.

Низкий уровень жизни населения — это не просто беда соци­альная. Это вопрос, напрямую относящийся к проблеме обеспе­чения национальной безопасности, в первую очередь ее экономи­ческой составляющей. Например, принято считать, что угроза экономической безопасности страны появляется при десятикратном превышении среднего размера доходов 10% наиболее бога­того населения над средними доходами 10% наиболее бедного (де-цильный коэффициент, или индекс дифференциации доходов) и при превышении десятипроцентного рубежа доли бедных в об­щей численности населения. По первому показателю в России раз­рыв составлял: в. 1990 г. — 4 раза, в 1996 г, — 15 раз, на конец 1998 г. —40 раз. Показательно, что уровень дифференциации на­селения будет значительно выше, если в структуре доходов выде­лить лишь оплату труда занятых граждан. Так, по данным за 1996 г. ее средняя величина по 10% наиболее высокооплачивае­мых работников превышала среднюю величину по 10% наиме­нее оплачиваемых в 27 раз. Для иллюстрации колоссального раз­рыва в оплате труда руководства предприятий и самых низкооп­лачиваемых работников приведем данные на примере РАО «ЕЭС России»: в 1997 г. зарплата председателя правления этого акцио­нерного общества с контрольным пакетом акций (52,5% на ко­нец года), находящимся в руках государства, превысила тариф­ную ставку первого разряда рабочего основной профессии в РАО (352 тыс. руб.) в ... более чем 4,6 тысячи раз29.

Нынешние сверхвысокие темпы социального расслоения на­селения станут более понятны и ощутимы, если ознакомиться с сопоставлением данных о росте доходов по некоторым катего­риям граждан. Так, по итогам представленных в российскую налоговую службу деклараций выявлено, что число граждан, получивших в 1997 г. доходы в сумме, превышающей 8000 дол., возросло по сравнению с 1996 г. в 4 раза, а тех, у кого доходы более 50 000 дол. — в 11 раз. Любопытен зафиксированный на­логовиками уникальный факт получения в 1997 г. самых круп­ных легальных доходов: одним гражданином в\декларации бы­ла указана денежная сумма, исходя из расчета получения им 400 000 дол. в день!..

По другому показателю состояние экономической безопас­ности не менее критическое: уже к середине 90-х г. около 40% россиян стали жить за чертой бедности30. По данным Всероссий­ского центра уровня жизни в июне 1998 г. в их число входило уже 48% населения (70 млн. чел.), в сентябре этого же года в результате событий 17 августа произошло заметное повыше­ние — до 54%, или до 79 млн. чел. В данную категорию входят те, кто получает доходы ниже прожиточного минимума (в сен­тябре он составлял, по расчетам названного Центра, 663 дено­минированных рубля в месяц, или около 40 дол.). Официаль­ный же прожиточный минимум на 16% ниже этого уровня и рассчитывается он, разумеется, не по мировым, а по собствен­ным, отечественным стандартам — по методике Минтруда Рос­сии, разработанной еще в 1992 г. и не предусматривающей хоть редкую покупку предметов одежды и домашнего обихода31.

В криминологии приводимые выше данные нельзя воспри­нимать абстрактно. По убеждению социологов, социальное неравенство — источник девиантного поведения32. В условиях, когда государство сознательно отстраняется от решения соци­альных проблем и население вынуждено жить в режиме само­выживания, безнормность и девиантность поведения становят­ся типичным и повсеместным явлением, а общество в целом по­гружается в состояние аномии. Поиск самостоятельного (без помощи государства) решения своих материальных проблем приводит значительную часть населения в сферу теневой эко­номики. В данных обстоятельствах вовлечение в теневые эко­номические отношения дает гражданам определенную свободу и материальную независимость от государства. Такая свобода и независимость были бы благом (поскольку являются необхо­димым условием ухода от тоталитаризма к гражданскому об­ществу), если бы обеспечивались и гарантировались государст1-вом в орбите официальных, легитимных, регулируемых правом рыночных отношений.

Социологические исследования показывают, что темпы во­влечения россиян в теневой сектор хозяйства крайне велики. Та­ковы, например, данные всероссийского опроса населения, про­веденного Российским независимым институтом социальных и национальных проблем33. Респондентам было предложено от­ветить на вопрос, является ли для них конкретный год благо­приятным с позиции благосостояния. Оценивая 1993 и 1994 гг., утвердительный ответ дали лишь 5%; 1996 г. остались доволь­ны уже 22,5%; 38% возлагали свои надежды на 1997 г. Получа­ется, что несмотря на углубление экономического кризиса, хро­нические задержки и невыплаты заработной платы и др., мате­риальное благополучие среднего россиянина в эти годы росло... Парадокс объясняется просто: это происходило за счет возраста­ния доходов, получаемых в сфере теневой экономики. Кстати, сегодня они составляют почти половину совокупных доходов на­ших граждан."

Данные служб изучения общественного мнения показывают, что наиболее быстро в орбиту теневых отношений и криминаль­ного поведения происходит вовлечение молодежи. Так, напри­мер, по итогам одного из проведенных исследований оказалось, что около 15-20% молодых людей в возрасте от 15 до 25 лет со­трудничают с криминальными структурами, в том числе 5-7% являются членами преступных группировок или напрямую свя­заны с их деятельностью; 98% считают, что сокрытие доходов от государства вполне оправдано, и не осуждают этого34.

Отношение государства к отечественным товаропроизводи­телям мало чем отличается от политики в отношении к простым гражданам, к наемному труду. Сфера материального производ­ства сегодня практически парализована. С момента рыночных преобразований и с каждым последующим годом падение произ­водства не только усиливалось, но и охватывало все большее чис­ло отраслей. В 1996 г. объем промышленного производства со­ставил всего 47% от уровня 1990 г. За этот период выпуск про­дукции в легкой промышленности упал примерно в 8 раз, в машиностроении — почти в 3 раза38. Причем ситуация продол­жает ухудшаться с каждым месяцем. Если эти тенденции сохра­нятся, к началу XXI века Россия утратит (по сравнению с 1991 г.) половину своего производственного потенциала. Причин глубо­чайшего экономического кризиса множество. Вначале это было связано в основном с распадом Союза ССР, приведшим к разры­ву единого хозяйственного организма и связей по линии коопе­рации и разделения труда. Затем — в первую очередь, с грубей­шими недостатками в осуществлении государством экономиче­ской стратегии, возводившей в абсолют монетаристские методы и подходы радикал-либерализма в преобразованиях преимуще­ственно в финансовой, денежно-кредитной и ценовой сферах, и одновременно проводившей на практике антилиберальную, ан­тирыночную производственную, трудовую, налоговую и иную экономическую политику, способствовавшую деградации не только реального сектора экономики, но и в целом системы то­варно-денежных отношений в стране, и т. д.

Показательно, например, отношение исполнительной власти к малому бизнесу. В цивилизованных странах его развитие все­мерно поощряется, поскольку он считается важнейшим элемен том не только хозяйственной системы, но и самой демократии: малый бизнес, вовлекая в свою орбиту миллионы граждан, дела­ет последних собственниками, экономически свободными и не­зависимыми как от государства, так и от других граждан. В этом смысле малый бизнес служит цементирующим составом, укреп­ляющим основы гражданского общества38. В России малый биз­нес за весь период рыночных реформ, начиная с 1992 г., так и не получил со стороны государства каких-либо заметных льгот и по­мощи. До настоящего времени его нормальному развитию пре­пятствует множество запретов, ограничений, высоких нормати­вов, ставок и тарифов по налоговой, таможенной и другим сфе­рам экономической политики. Наряду с, этим происходит дальнейшее усиление позиций как старых, так и новых монопо­лий, все более ограничивается свобода конкуренции.

Подавление активности товаропроизводителей наряду с по­ощрением торгово-посреднических, денежно-кредитных и иных операций в сфере обращения привело к серьезным деструкциям в реальном секторе экономики (промышленном производстве, строительстве, АПК и др.). В то же время спекулятивный, фик­тивный сектор (финансы, кредит, денежное обращение, рынок ценных бумаг) процветает, хотя это процветание относительное, внешнее. Глубинные же процессы в данном секторе отличаются дисфункциональным характером, что имеет целый ряд прояв­лений. Например, в долларизации экономики: сумма наличных долларов США, имеющихся на территории России, превышает их наличность в самих Соединенных Штатах. Находящиеся в об­ращении денежные суррогаты сегодня десятикратно превыша­ют сумму всей национальной валюты. Принято считать, что ко­личество денег в обращении должно быть не менее 60% от ВВП; фактически же сегодня этот показатель составляет в США — 120%, в Российской Федерации — всего 12%. Причем 40% на­личности у нас обращается в сфере теневой экономики. Распро­странена повсеместная замена денежного обращения натуробме-ном (бартер, выплаты зарплаты товарами и др.). А так называе­мые бартерные цепи — не что иное как поле действия «черного вала» и все той же теневой экономики.

Вернемся к вопросу о существовании правового вакуума в реформируемой экономике.

Приступив к рыночным преобразованиям, отечественные ре­форматоры восприняли известные на Западе схемы и воспользо­вались ими при создании основных институтов рынка и его ин­фраструктуры, вольно или невольно при этом забыв одновремен­но сформировать адекватную правовую среду как механизм защиты самих рыночных ценностей и соответствующих основ­ных экономических интересов от преступных посягательств. Идеология и механизм создания такой правовой среды отнюдь не являются секретом; они достаточно освещены в западной научной литературе и хорошо апробированы на практике. К при­меру, считается аксиоматичным, что такая правовая среда долж­на включать в себя как минимум следующий набор элементов, т. е. принятых важнейших законов: о частной собственности, корпорациях, контрактах (гражданский кодекс), налогообложе­нии (налоговый кодекс), банкротстве, трудовых отношениях и пенсиях, о банках, об антимонопольном регулировании; актов о ведении бухгалтерского учета и предоставлении информации официальным органам37.

В один ряд с перечисленными можно поставить и некото­рые другие законодательные акты, необходимые для обеспече­ния лигитимности рыночных отношений: о происхождении собственности, регулировании ценообразования, о борьбе с ор­ганизованной преступностью, коррупцией, легализацией пре­ступных капиталов и т. д. В начале реформирования экономи­ки следовало бы учесть и имеющийся полезный опыт включе­ния в уголовное законодательство развитых индустриальных стран широкого спектра правовых норм, предусматривающих меры наказания за различного рода экономические преступле­ния. Интерес представляет и существующая (например, в Гер­мании) практика включения уголовно-правовых норм в текст хозяйственных законов.

Многие из названных компонентов рыночной правовой сре­ды у нас либо вводились со значительным запаздыванием и со­держали, как правило, заметные недоработки и противоречия, либо до сих пор находятся в затяжной стадии перманентного обсуждения, включая проекты налогового кодекса, законов о борьбе с коррупцией, организованной преступностью, легали­зацией преступных капиталов. В связи с этим сложно не согла­ситься со следующим утверждением: «Неспособность государ­ства обеспечить защиту основных экономических интересов от преступных посягательств при переходе к рынку невозможно объяснить лишь объективными факторами (сложностью этих задач и т. п.). Отсутствие эффективных механизмов их защиты было в определенной степени запрограммировано»38.

Избежать шквального роста экономической преступности и всеобщей криминализации экономических отношений в об­ществе в переходный период можно и должно в первую очередь посредством синхронного создания необходимой для формиро­вания рыночной экономики адекватной правовой среды. Ее от­сутствие в первые годы радикальных реформ отчетливо прояви­ло свои дестабилизирующие, деструктивные последствия в сфе­ре регулирования экономических отношений при переделе собственности в ходе разгосударствления и приватизации, в про­цессах обвальной либерализации цен и торговли. Именно в этих сферах уровень криминогенное™ в переходный период достиг беспрецедентной отметки. Недвусмысленная недооценка пра вового аспекта рыночных преобразований, ставшая характер­ной чертой проводимых реформ, и связанное с этим доминиро­вание экономического подхода привели к резкому усилению дифференциации населения по уровню доходов и жизни, сверх­быстрому по своим темпам и величине незаконному обогаще­нию немногочисленного слоя лиц (в основном за счет крими­нальных способов первоначального накопления капитала), к об"-нищанию основной массы россиян.

В сфере приватизации преобладание экономического под­хода наиболее ярко выразилось, например, в провозглашении как минимум двух принципиальных установок, быстро и толе-рантно воспринятых и усвоенных общественным сознанием. Первая касалась объявления государственной собственности как бы ничейной, бесхозной. После его усвоения (за годы гор­бачевской перестройки) была провозглашена следующая: о при­оритетности задачи формирования «среднего класса», широко­го слоя частных собственников в максимально сжатые сроки и вне зависимости от происхождения источников доходов. Реа­лизация этих установок позволила идеологически «оправдать» глобальное по своим масштабам расхищение национального бо­гатства в ходе далекого от понятия «цивилизованный» переде­ла собственности, сравнимого, пожалуй, лишь с тем, что был осуществлен в свое время большевиками. Использование же правового подхода в преобразовании отношений собственности неизбежно поставило бы вопрос о недопустимости принудитель­ного изменения правового статуса объектов государственной собственности (являющейся в юридическом смысле общенарод­ной) без прямого волеизъявления собственников (всех граждан). Определенным силам в новом политическом истеблишменте та­кой подход оказался неудобен, что и определило его судьбу. Есть основания предполагать, что подобная реформаторская страте­гия может сохраниться и в процессе ожидаемого введения сво­бодной купли-продажи земли, которая до сих пор остается «бес­хозной» и «ничейной» (эта акция станет завершающим этапом «великого передела собственности»).

Вместе с тем допустимость и обоснованность использования указанных установок в качестве стратегических при проведении реформирования собственности не только юридически не оправ­даны, но и вызывают большие сомнения с позиций самой теории рыночного хозяйства. Во-первых, сам факт передачи госсобствен­ности в частные руки вовсе не служит априори гарантом после­дующего роста эффективности ее использования. Чтобы обеспе­чить достижение последней цели, в западных странах (опыт Анг­лии, ФРГ, Японии, Франции и пр.) используется известный экономико-организационный и правовой механизм, включающий систему последовательных процедур выборочной и постепенной приватизации39: тщательный отбор со стороны правительственных органов надежных потенциальных покупателей; анализ предлагае­мых кандидатами программ роста эффективности производства; организация подлинно конкурсной продажи объектов госсобствен­ности и др. Во-вторых, не провозглашенное, но подразумеваемое одобрение приобретения в ходе приватизации государственного и муниципального имущества без предъявления деклараций об источниках доходов подрывает основу системы свободного пред­принимательства — принципы свободной и добросовестной кон­куренции и равных стартовых возможностей, и вступает в анта­гонистическое противоречие с главным требованием рынка—со­блюдением принципа эквивалентности обмена, не говоря уже о правовых и социальных последствиях легализации преступных и иных теневых доходов.

Отмеченное позволяет понять, почему именно в сфере при­ватизации было совершено наибольшее число преступлений и был достигнут высокий уровень криминогенности, наблюдалась столь жесткая конкурентная борьба с использованием внеэко­номических, часто криминальных, методов (шантаж, угрозы, физическое устранение соперников и т. п.).

Преобладание экономического подхода над правовым в россий­ском варианте рыночных реформ, помимо приватизации, можно наблюдать и в других сферах, например в сфере ценообразования. Введенная в одночасье административным путем так называемая либерализация цен вызвала неконтролируемый рост прибыли как старых, так и новых монополий, экономически неоправданное обо­гащение за счет принявших гигантские масштабы чисто спекуля­тивных операций в сфере обращения, привела к расхищению на­ционального дохода и богатства, послужила, наряду с другими при­чинами, толчком к явному проявлению социально опасной тенденции сверхбыстрой люмпенизации и маргинализации насе­ления. В итоге эта поспешная, экономически непросчитанная и за­конодательно необоснованная акция способствовала невиданной криминализации отношений в сфере обмена, почти полному под­чинению механизмов ценообразования в розничной торговле ин­тересам криминальных структур и сообществ.

Говоря о причинах криминализации экономических отно­шений и роста экономической преступности, следует назвать и такие факторы, как деструкция социальных норм, разрушение традиционных морально-нравственных императивов, потеря духовных идеалов и ориентиров. На первых этапах преобразо­ваний сыграло свою роль и сознательное ослабление борьбы с экономической преступностью, вытекавшее из изначально по­рочной установки о необходимости и полезности использования теневых капиталов в качестве базы рыночных реформ. Понача­лу представлялось, что сами мероприятия по формированию рынка якобы автоматически и довольно быстро позволят уст­ранить «свыше 90% объема операций теневой экономики» Кроме того, процессам криминализации ощутимо способст­вуют и целенаправленные действия самого преступного мира и коррумпированной части чиновничества. Воспользовавшись пе­реходной ситуацией в экономике, наличием организационно-эко­номического и правового хаоса в регулировании формируемых рыночных отношений, этот теневой альянс использует экономи­ческие преступления (порождая беспрецедентный рост их коли­чества) в качестве главного «инструмента» в борьбе за ускорение достижения своих стратегических корпоративных целей. В ре­зультате на начальных этапах обеспечивается: незаконное пер­воначальное накопление капитала (в его криминальных и по­лукриминальных, теневых формах) в процессе приватизации, акционирования и т. д., атакже за счет различных видов мошен­ничества в сферах бизнеса, банковской деятельности и т. д.; по­лучение свободы действий под прикрытием создаваемых ком­мерческих структур, изначально преследующих преступные це­ли и использующих внеэкономические методы конкурентной борьбы; отмывание преступных капиталов за счет создания но­вых, либо покупки действующих предприятий, вложения денеж­ных средств в развитие различных видов легального бизнеса, в покупку недвижимости и др. Все это создает условия для посте­пенного овладения властью в сфере экономики. Почти параллель­но идет захват власти политической и установление контроля над общественным сознанием, закладываются основы для укрепле­ния ростков нового авторитарного режима и превращения стра­ны в государство мафиозного типа41.

Предупреждение преступлений в сфере экономической деятельности


С позиций криминологической науки предупреждение пре­ступлений в своей сущности заключается в воздействии на фак­торы, определяющие появление и воспроизводство преступно­сти в сфере экономической деятельности или способствующие совершению конкретных экономических преступлений, путем нейтрализации влияния этих факторов или их устранения. Про­филактическая деятельность подобного рода может осуществ­ляться в различных масштабах; она может проводиться как на федеральном и региональном уровнях, так и на отдельных пред­приятиях, учреждениях, организациях. Различают общие (об­щесоциальные) и специальные меры профилактики.

Общесоциальная профилактика экономической преступно­сти направлена на разрешение противоречий в экономике, соци­альной и иных сферах жизнедеятельности общества и обеспечи­вается решением ключевых задач, стоящих перед ним. На дан­ном этапе общественного развития такими задачами являются приостановление спада промышленного и сельскохозяйствен­ного производства, а затем его постепенный подъем, обуздание инфляции, осуществление перехода от «дикого» рынка к циви­лизованному, создание эффективной инфраструктуры рыночной экономики, демонополизация экономики и ликвидация системы предоставления необоснованных льгот и преимуществ отдельным субъектам хозяйствования, обеспечение добросовестной конкурен­ции, защиты и свободы частной собственности, устранение острых противоречий между наемным трудом и капиталом. В число этих задач входит восстановление важнейших параметров экономиче­ской безопасности страны, включая сокращение неоправданно вы­сокой доли импорта на внутреннем потребительском рынке и пе­реориентацию на преимущественное стимулирование отечествен­ного товаропроизводителя, а также преодоление достигнутой социально опасной дифференциации населения по уровню дохо­дов и уровню жизни. Первейшая же задача — выход из ситуации глубокого политического и экономического кризиса, в которой оказалась Россия, и формирование такой системы социально-эко­номических отношений, при которой начали бы реализовываться естественные права человека в сфере хозяйствования и гаранти­рованная свобода экономической деятельности.

Субъектами проведения специальных мер профилактики, не­посредственно направленных на предупреждение преступлений в сфере экономической деятельности, могут выступать, в первую очередь, предприниматели, менеджеры предприятий любой ор­ганизационно-правовой формы и формы собственности, а также в определенной мере и другие субъекты экономических отноше­ний: трудовые коллективы и общественные организации, пред­ставители внутрихозяйственного, аудиторского и государствен­ного контроля (органы валютного и экспортного контроля, на­логовая л таможенная службы, аудиторы Счетной палаты Федерального Собрания Российской Федерации, органы Анти­монопольного комитета и Федерального казначейства, Государ­ственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей и т. д.), правоохранительные органы, органы пред­ставительной и исполнительной государственной власти и мест­ного самоуправления.

В предупреждении экономических преступлений исключи­тельно важная роль принадлежит различным государственным и негосударственным структурам, выполняющим контрольное и надзорные функции в сфере хозяйственной деятельности пред­принимательских организаций. Ряд таких структур был создан законодательными актами, принятыми в Российской Федера­ции в последние годы. Так, исключительно важная роль в осу­ществлении контроля за расходованием бюджетных средств принадлежит Счетной палате, созданной при двухпалатном Фе­деральном Собрании Российской Федерации. Счетная палата как независимая от исполнительной ветви власти контролирую­щая структура осуществляет аудиторские проверки финансо во-хозяйственной деятельности органов управления и экономи­ческих структур государства и делает по их результатам соот­ветствующие представления на имя Президента РФ, генераль­ного прокурора и т. д., при необходимости выступая с ходатай­ством о возбуждении уголовных дел против лиц, совершивших серьезные нарушения в расходовании бюджетных средств го­сударства, о признании тех или иных договоров, соглашений, сделок и т. п. недействительными.

В соответствии с законом от 2 декабря 1990 г. «О Централь­ном банке РСФСР (Банке России)» этот банк обязан осуществ­лять надзор за деятельностью коммерческих банков и других кре­дитных учреждений. Вместе с тем, как было отмечено в преды­дущем параграфе, названные функции Центробанка были значительно ослаблены, а в чем-то и вовсе утрачены в связи с из­менениями и дополнениями, внесенными в данный закон феде­ральным законом от 26 апреля 1995 г. Наиболее наглядно дис­функции в деятельности этого главного финансово-кредитного учреждения страны проявились в связи с событиями 17 августа 1998 г., расследованием обстоятельств которых и роли в них со­трудников Банка России занялась Генеральная прокуратура Рос­сийской Федерации.

Исключительно велика роль Государственной налоговой службы (Закон от 21 марта 1991 г.), главной задачей которой яв­ляется контроль за соблюдением законодательства о налогах, правильностью их исчисления, полнотой и своевременностью внесения в соответствующие бюджеты государственных налогов и других платежей. Государственные налоговые инспекции обя­заны контролировать своевременность представления платель­щиками бухгалтерских отчетов и балансов, налоговых расчетов, отчетов, деклараций и других документов, связанных с исчис­лением и уплатой платежей в бюджет, а также проверять досто­верность этих документов в части правильности определения при­были, дохода и иных объектов обложения и исчисления налогов и других платежей. Главное управление налоговых расследова­ний (Закон от 2 июля 1992 г.) совместно с федеральными органа­ми налоговой полиции (Закон от 24 июня 1993 г.) должны выяв­лять, предупреждать и пресекать налоговые преступления и пра­вонарушения, а также коррупцию в налоговых органах.

Органы Государственного комитета по антимонопольной по­литике и поддержке новых экономических структур (Антимо­нопольный комитет) обязаны предупреждать и пресекать мо­нополистическую деятельность и недобросовестную конкурен­цию, осуществлять государственный контроль за соблюдением антимонопольного законодательства.

Указом Президента РФ от 8 декабря 1992 г. в целях усиле­ния контроля за поступлением, целевым и экономным исполь­зованием государственных средств создана система органов Федерального казначейства, которым вменена обязанность про­изводить в министерствах, ведомствах, на предприятиях и уч­реждениях, в организациях, банках и иных финансово-кредит­ных учреждениях, основанных на любых формах собственно­сти, проверки денежных документов, отчетов, планов, смет и иных документов, связанных с зачислением, перечислением и использованием средств республиканского бюджета.

В Российской Федерации функционирует система органов та­моженного, валютного и экспортного контроля. Соблюдение го­сударственной дисциплины цен, помимо Антимонопольного ко­митета, контролируется органами Государственной инспекции по контролю за ценами, а соблюдение правил торговли — орга­нами Государственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей. Последние, наряду с органами Ко­митета Российской Федерации по стандартизации, метрологии и сертификации (Госстандарт) и Государственного крмитета са­нитарно-эпидемиологического надзора РФ (Госсанэпиднадзор), должны принимать меры к предупреждению выпуска и прода­жи товаров, опасных для жизни и здоровья граждан.

Широко развивается аудиторская деятельность, представляю­щая собой независимый вневедомственный финансовый контроль. Аудиторы по поручению государственных органов или по инициа­тиве самих хозяйствующих субъектов проверяют отчетность, пла­тежно-расчетную документацию, налоговые декларации и другие финансовые обязательства и требования экономических субъек­тов . При этом задача аудиторских проверок заключается не только в том, чтобы указать на недостатки в осуществлении финансово-хозяйственной деятельности, но и отметить пути их устранения. По существу, те предприниматели, которые искренне заинтересо­ваны в обеспечении эффективной и законопослушной деятельно­сти своих компаний, сами стремятся приглашать к себе квалифи­цированных аудиторов.

Особую значимость в предупреждении экономических пре­ступлений имеет борьба с коррупцией, которая опасна не толь­ко сама по себе, но и как фактор, благоприятствующий другим преступлениям.

Предупреждением преступлений в сфере экономической дея­тельности занимаются и правоохранительные органы (прокура­тура, органы внутренних дел), способные принять соответствую­щие меры в рамках своей компетенции как на ранних-стадиях совершения экономических правонарушений, так и в ходе рас­следования преступлений. В Наставлении о деятельности служб и подразделений органов внутренних дел по предупреждению преступлений (утв. приказом МВД России от 11 авг. 1998 г. № 490) определены следующие основные обязанности подразде­лений по экономическим преступлениям в связи с задачами их профилактики: проводить регулярный анализ развития крими ногенных процессов в ведущих хозяйственных сферах (кредит­но-финансовая, внешнеэкономическая, конверсия военно-про­мышленного комплекса, аграрное производство и др.), на осно­ве которого вырабатывать меры упреждающего характера по их нейтрализации; используя гласные и негласные методы работы, выявлять причины и условия, способствующие совершению эко­номических преступлений; своевременно информировать орга­ны государственной власти и управления, хозяйственных руко­водителей о необходимости устранения этих причин и условий; укреплять и развивать постоянные рабочие контакты с другими подразделениями органов внутренних дел, органами Федераль­ной службы безопасности по валютному и экспортному контро­лю, по антимонопольной политике и поддержке новых экономи­ческих структур, таможенными и др.; планировать и проводить совместные целевые комплексные операции, направленные на предупреждение и пресечение преступлений в сфере экономики; постоянно взаимодействовать со средствами массовой информа­ции по формированию общественного мнения в сфере защиты экономики от преступных посягательств.

Обеспечить координацию деятельности контролирующих и правоохранительных органов по ключевым направлениям спе­циальной профилактики экономической преступности призва­ны принимаемые и реализуемые в Российской Федерации фе­деральные целевые программы по усилению борьбы с преступ­ностью. Эти программы предусматривают осуществление комплекса взаимосвязанных мер экономического, организаци­онного, технического, правового и воспитательного порядка.

Правоохранительные органы, опираясь на собственный опыт борьбы с экономической преступностью, могут выступать инициа­тором разработки программ общего предупреждения этого явле­ния. Так, в докладе МВД России «О состоянии и мерах усиления борьбы с экономической преступностью и коррупцией в Россий­ской Федерации» предложен целый комплекс общесоциальных мер превенции — по противодействию дальнейшей криминали­зации экономики и укреплению экономической безопасности стра­ны42. В основном эти предложения носят конструктивный харак­тер. Однако с определенной частью предлагаемых мер трудно со­гласиться, поскольку их принятие может ограничить свободу предпринимательской деятельности, вызвать свертывание неко­торых направлений рыночных преобразований. Это относится, на­пример, к отдельным мерам по изменению порядка осуществле­ния надзорных функций со стороны государственных органов за состоянием платежной и финансовой дисциплины кредитных ор­ганизаций и их клиентов (введение для Центрального банка Рос­сии «праваотказывать в согласовании кандидатур руководителей банков без объяснения мотивов», «правабезмотивированного от­казав регистрации новых кредитно-финансовых организаций (или филиалов)» и др.)43. Сфера экономической деятельности в усло­виях существования развитых рыночных отношений — очень тон­кий и сложный механизм. Как и в отношении демократии в це­лом, любые грубые вмешательства, излишние ограничения, рег­ламентация и запреты здесь недопустимы. Осуществляя меры предупреждения преступлений в этой сфере, следует помнить и соблюдать принцип врачебной этики «Не навреди!», иначе, доби­ваясь минимизации уровня криминализации, можно парализо­вать сами рыночные отношения.

Определение ключевых мер превенции общесоциального ха­рактера и осуществление эффективной общесоциальной профи­лактики экономической преступности зависит от правильной оценки факторов, определяющих появление и воспроизводство этого вида преступности. Проводимая на практике хозяйственная политика сама нередко может генерировать условия, благоприят­ствующие росту уровня криминализации экономических отноше­ний. В этом смысле имевшую место криминализацию экономики называют своего рода платой за «шоковую терапию»44. Воспрепят­ствовать продолжению этой тревожной тенденции в хозяйствен­ном развитии может прежде всего серьезная корректировка кур­са рыночных реформ, предполагающая отказ от практики дости­жения целей реформирования любой ценой, включая открытие шлюзов для легализации криминальных капиталов, поддержку на деле отечественных товаропроизводителей и всего реального сектора национальной экономики в целом и др. Провозглашая ли­нию на восстановление и развитие цивилизованных товарно-де­нежных отношений, следует обеспечить безусловную реализацию важнейших рыночных императивов функционирования совре­менных хозяйственных систем: свободу предпринимательства, че­стную, добросовестную конкуренцию, равенство стартовых усло­вий для капиталов, адекватную защиту частной собственности и интересов наемного труда, эквивалентность обмена и осуществле­ния связанного с ним принципа социальной справедливости, со­гласование публичных и частных экономических интересов и др.

Практика индустриально-развитых демократических стран показывает, что наиболее эффективная профилактика преступле­ний в сфере экономической деятельности осуществляется там, где используется так называемая система сдержек и противовесов. Го­сударство и его институты, наряду с мерами уголовной репрессии, административного надзора и контроля по отношению к участни­кам рыночных отношений, должно одновременно проводить и па­терналистскую политику, заботясь о свободном и здоровом разви­тии сферы экономической деятельности. Иными словами, зада­чей государства является создание в этой сфере не только жестких правил, но и таких условий (правовых, экономических и др.), при которых любому предпринимателю, любому субъекту бизнеса бы­ло бы наиболее выгодно только цивилизованное, законопослушное ведение дел, что являлось бы гарантией безопасности. Расхо­жее мнение, согласно которому предпринимателям сулит наиболь­шие дивиденды несоблюдение законов или их отсутствие, долж­но быть опровергнуто. В правовой экономике такое положение мо­жет устраивать лишь нелегальный бизнес, интересам которого оно отвечает. Не следует питать иллюзий и насчет того, что можно су­щественно снизить уровень криминализации российской эконо­мики и ввести его в социально терпимые границы, полагаясь лишь на усилия правоохранительных органов.

В сфере экономики правоохранительные структуры борют­ся не с причинами, а со следствиями противоречий, глубоко тая­щихся в недрах существующей на данный момент системы со­циально-экономических отношений. Чтобы минимизировать криминогенность экономической среды, требуется элиминиро­вание (подавление) и (или) ликвидация основных факторов, спо­собствующих ее возникновению и воспроизводству. Это, в свою очередь, обусловливает необходимость осуществления сущно­стных изменений в самой системе названных отношений.

Последнее под силу лишь всему обществу в целом. Перефра­зируя известное высказывание Э. Дюркгейма о преступности как функции общества, можно отметить, что высокий уровень пре­ступности в экономической" сфере подводит общество к осозна­нию необходимости коренных социальных перемен, делая эти пе­ремены неизбежными. И чем раньше это будет осознано, тем бы­стрее оно сможет снять глубинные социально-экономические противоречия, которые кроются в несовершенстве, а чаще в яв­ной порочности сложившихся в хозяйственной жизни общест­венных отношений, и достичь социально равновесного состояния и устойчивого развития.

Пока нельзя утверждать, что такие коренные позитивные изменения осуществлены в российской хозяйственной системе. К сожалению, все преобразования в постсоветской экономике до сих пор сводились к тривиальному копированию совокупно­сти социально-экономических отношений образца эпохи перво­начального накопления капитала с присущими ей известными антагонизмами между наемным трудом и капиталом, отчужде­нием работников от собственности на средства производства и его результаты, варварскими способами обогащения и ведения конкурентной борьбы и др.

Накануне XXI столетия пытаться навязывать обществу столь одиозную, давно канувшую в лету модель не просто эко­номически неразумно, но и социально опасно. Наблюдаемый се­годня обвальный роет социального неравенства, люмпенизация и маргинализация населения, «дикий» рынок и криминализи­рованный бизнес, массовая коррупция всех эшелонов власти и иные, аналогичные по характеру последствия — закономерные итоги выбранного вектора реформ. Объявлять «войну с преступностью» в такой квазирыночной экономике бессмысленно по двум причинам. Во-первых, назван­ная модель социально-экономических отношений генетически, т. е. изначально, в своей сути запрограммирована на расширен­ное воспроизводство социальных противоречий; отклонений от ци­вилизованных социальных норм, делинквентного поведения ее субъектов. Во-вторых, «война», как правило, приводит к усиле­нию инструментов насильственного социального контроля, росту репрессивного, карательного аппарата и в итоге — к свертыванию демократии в обществе и ростков рыночной свободы в экономике.

Выход следует искать на пути формирования принципиаль­но иной системы социальных связей в экономике — системы со­циально ориентированных и демократизированных рыночных отношений. Прообраз такой системы в современном мире в об­щих чертах уже вырисовывается. Его дает сама практика хозяй­ствования развитых индустриальных стран. Российскую эконо­мику может спасти от гибели не цепляние за прогнившие моде­ли 200-300-летней давности, а применение новейших форм социально-экономических отношений, известных из мировой практики хозяйствования последних десятилетий. Недавно поя­вившиеся и быстро набирающие силу, они быстро вытесняют тра­диционные схемы отношений и формы связей между субъекта­ми экономической деятельности, в корне преобразуя в первую очередь отношения собственности. Речь идет о процессах демо­кратизации экономической жизни, прежде всего за счет перехо­да предприятий в собственность работников45 и переориентации всей хозяйственной системы с поощрения спекулятивного инте­реса на развитие реального сектора экономики за счет стимули­рования интереса торгово-производственного4*.

Коллективные самоуправляющиеся предприятия как новей­ший вид предпринимательства появились на Западе еще в 70-е гг. XX столетия. В 1974 г. в США была принята специальная феде­ральная программа передачи собственности частных компаний и предприятий работникам на основе акционирования (ESOP — Employee Stock Ownership Plan). В результате на начало 90-х гг. количество таким образом акционированных компаний достиг­ло 11 тыс., а численность занятых на них работников —12 млн., или около 11 % всей рабочей силы США. Аналогичные програм­мы реализуются сегодня примерно в 100 странах мира47. Быстрое распространение этой формы акционерных обществ и высокая эффективность их деятельности означают начало процесса посте­пенного эволюционного вытеснения традиционной однофактор-ной модели рыночной экономики новой, двухфакторной, назы­ваемой отдельными западными специалистами «демократиче­ской моделью капитализма».

Чем интересна данная модель рыночных отношений? Она «включает в работу» сразу два фактора — труд и капитал, кото рые уже не противостоят друг другу как некие антагонизмы, а гармонично соединяются в лице одних и тех же субъектов эко­номических отношений (работников-собственников) и объединя­ются единым интересом. Это обеспечивает совершенно иной уро­вень мотивации трудаи более высокую, по сравнению с уровнем, характерным для наемного труда в традиционных частных ак­ционерных компаниях, производительность труда.

Исчезновение при переходе на двухфакторную модель рыноч­ной экономики антагонизмов в отношениях между трудом и ка­питалом, гармонизация их некогда противоположных интересов ведут к возникновению совершенно уникальной социальной сре­ды. Отличительной чертой последней становится доминирование социального равновесия, баланс социально-экономических ин­тересов. В совокупности это обеспечивает и резкое сокращение уровня девиантности поведения работников в сфере экономики, повышение уровня легитимности самих производственных от­ношений за счет снижения их конфликтогенности, что, в свою очередь, способствует снижению уровня экономической, а опо­средованно и общеуголовной преступности. Последнее обуслов­лено тем, что, помимо радикального решения задач чисто соци­ально-экономического характера, принципиально меняется и криминогенная ситуация в сфере хозяйствования (и в определен^-ной мере в обществе в целом), поскольку исчезает ряд условий криминализации экономической среды. В результате исчезает и мотивация совершения многих традиционных правонарушений. Это относится, в первую очередь, к так называемым хищениям на производстве. В США, например, объем ущерба от данного ви­да преступлений, совершаемых, разумеется, наемными работни­ками, превышает совокупные потери от краж со взломом, угона автомашин, грабежей и обычных краж. Возможно ожидать и сни­жения числа преступлений, связанных с обманом акционеров — фиктивное банкротство, преднамеренное банкротство и др., а также таких преступлений, как лжепредпринимательство, и т. д. Иными словами, демократизация отношений собственности и возникновение нового вида предпринимательства за счет пере­хода на двухфакторную рыночную модель одновременно высту­пают в качестве общепревентивной системы мер предупрежде­ния экономической преступности и масштабной криминализа­ции экономических отношений.

Специалистам известно, что пытаться обновлять производ­ственный потенциал отстающей страны на базе традиционных технологий — значит обрекать ее на роль аутсайдера в индуст­риальном развитии, вечно догоняющего и идущего вослед пе­редовым державам. Чтобы войти в число лидеров, нужен мощ­ный прорыв в технологиях. Это же в полной мере относится и к в сфере социально-экономических отношений. Переход на двух­факторную модель рыночной экономики и переориентация на приоритетное развитие реального сектора хозяйства могут стать трамплином для такого прорыва. Демократизация экономики позволит, с одной стороны, устранить глубинное противоречие традиционного капитализма между прогрессивной, впитавшей в себя элементы демократии политической надстройкой и ор­тодоксальным, конфликтогенным, раздираемым антагонизма­ми экономическим базисом; с другой стороны, освоить новей­шую систему социально-экономических связей и отношений, способную широко воспроизводить здесь социально приемлемое и одобряемое поведение и гармонизировать соблюдение частных и публичных интересов. Для криминологии это крайне важно, поскольку «наиболее эффективное предупреждение преступле­ний... достигается не просто подавлением нежелательных форм поведения, а их постоянным вытеснением, заменой их на соци­ально одобряемые, полезные обществу и индивиду формы и виды поведения»48. Именно в таком подходе видится прообраз будущей политики общесоциального предупреждения преступ­ности в сфере экономики в целом и преступлений в сфере эко­номической деятельности в частности.


Вопрос № 40


ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ


Понятие профессиональной преступности


Существование организованного преступного мира офици­ально не признавалось криминологией в течение многих лет. Действительно, есть категория заблудших граждан, осколков общества, занимающихся совершением преступлений, но их так мало, что темы для разговора о якобы существующей профес­сиональной преступности и поднимать не стоит.

Однако на поверку все оказывается не так. Можно со всей ответственностью заключить, что на территории Российской Фе­дерации, помимо официальной государственной структуры вла­сти, существует еще одна, не менее, а даже более организован­ная структура — преступный мир. В этом мире есть все: законо­дательная, исполнительная власть, есть свои экономические структуры, правоохранительные органы, внешнеэкономические организации, есть и свой язык, символика, мораль, весьма да­лекая от общепринятой.

Основа любого государства — экономика. Экономическое могущество преступного мира создают тысячи «тружени­ков» — воров и мошенников, вымогателей и расхитителей, т. е. прежде всего профессиональные преступники различных уров­ней и видов.

Впервые понятие профессиональной преступности было дано на Гейдельбергском съезде Международного союза криминали­стов в 1897 г. Первоначально это понятие связывалось с постоян­ным, систематическим совершением преступлений, прежде все­го в сфере собственности. Но такое понимание слишком узко.

Профессиональная преступность — это относительно само­стоятельный вид преступности, включающий совокупность пре­ступлений, совершенных преступниками-профессионалами, дея­тельность которых на основе специальных знаний, опыта и на­выков носит устойчивый характер и является источником средств существования.

Некоторые криминологи в это определение добавляют принад­лежность профессиональных преступников к относительно замк­нутой и иерархизированной криминальной среде1. Хотя в боль­шинстве случаев это действительно так, но этот признак не явля­ется обязательным. Например, есть воры-«тихуши», ведущие исключительно скрытный образ жизни, не поддерживающие связей с другими уголовниками.

Можно выделить четыре основных признака криминально­го профессионализма:

1) преступный промысел — постоянство преступной деятель­ности;

2) специализация —совершение однородных преступлений, своего рода «разделение труда»;

3) квалификация — наличие определенных знаний и навы­ков;

4) постоянный доход — преступление как источник средств существования.

Как правило, профессиональные преступники совершают свои первые преступления в несовершеннолетнем возрасте. На­пример, поданным А. И. Миллера, 60% карманных воров нача­ли воровать в возрасте 16 лет под руководством воров-профессио­налов. Попадая в места лишения свободы, они прежде всего во­влекаются в орбиту преступной среды, вырваться из которой практически невозможно. Совершение преступлений становит­ся для них обыденным делом, преступным промыслом.

Об устойчивости преступной деятельности может свидетель­ствовать показатель специального рецидива. По данным иссле­дования А. И. Гурова, специальный рецидив воров-карманников составляет 80%, квартирных воров — 66%, грабителей — 80%, разбойников — 60% 2. Однако следует учитывать, что среди про­фессиональных преступников весьма значительно число лиц, сис­тематически совершающих преступления, но не привлеченных к уголовной ответственности. По данным его же исследования, из 800 изученных участников организованных преступных групп 60% обследованных лиц не были судимы, хотя систематически совершали преступления3. Наибольшее число несудимых — сре­ди карточных мошенников, фальшивомонетчиков, вымогателей. Поэтому более точным показателем криминальной деятельности будет криминальный стаж. Наше исследование показало, что чем «тише» преступная деятельность, тем меньше возможностей по­пасть в «места не столь отдаленные». Самый длительный стаж оказался у карточных шулеров — 10 лет, карманных воров — 3-4 года, квартирных — 2-3 года. Самый короткий оказался у разбойников и киллеров — не более полутора лет.

Ошибочно мнение, что к профессиональным преступникам следует относить только тех, кто не работает, а только то и дела­ет, что совершает преступления. Во-первых, для прикрытия пре­ступной деятельности требуется хотя бы для видимости числить­ся на какой-либо работе, а во-вторых, многие виды преступле­ний можно совершить, только работая в определенной сфере, в определенной должности. (Например, мошенничество в сфере бы­товых услуг.) Однако следует признать, что среди профессионала ных преступников довольно высокий процент неработающих: на­пример, среди карманных воров — 60%, квартирных воров — 40%, карточных мошенников — 70%, рэкетиров — 80%.

Среди профессиональных преступников существует четкое разделение труда на воров, мошенников, грабителей, вымогате­лей и др. Они в основном придерживаются выбранной специали­зации: ведь переход к другой требует совершенно новых навы­ков и опыта. Например, «медвежатники» не совершают иных преступлений даже находясь в крайней нужде. Переход от од­ной специализации к другой происходит либо в силу экстремаль­ных обстоятельств, когда, например, правоохранительные орга­ны усиливают борьбу с определенной категорией преступников, либо под воздействием авторитетов в преступных группах. На­пример, в приказном порядке вымогатель становился грабите­лем, а грабитель — убийцей, киллером.

Профессиональная преступная деятельность отличается от другой противоправной деятельности тем, что вырабатывает у ее носителя определенные знания, практические навыки, ино­гда доведенные до автоматизма, обеспечивающие оптимальное достижение цели при наименьшем риске разоблачения. Этим объясняется постоянное совершенствование криминальных приемов и способов. Криминальные познания и навыки приоб­ретаются либо в процессе непосредственного обучения под руко­водством профессионала, что типично для шулеров и карманни­ков, либо методом «проб и ошибок».

Распространение получил первый способ. 45% «учеников» получают знания и навыки в местах лишения свободы. Есть дан­ные, что при поступлении в колонию большого числа молодых преступников туда отправляется опытный наставник, « козлят­ник», специально совершивший для этой цели преступление. Там создаются «курсы повышения квалификации» для тех, кто хочет получить дополнительные навыки, изучить уголовный за­кон. Пройти обучение в местах лишения свободы означает «окончить академию».

При изучении преступной деятельности организованных со­обществ выявляется тенденция обучения не просто каждому кон­кретному способу совершения преступления, а целой программе действий, применительных к создавшимся ситуациям. Преступ­ники используют услуги консультантов, адвокатов, специали­стов по правоведению, медицине, криминалистике и др.

Вхождение преступника в роль приобретает все более орга­низованный и целенаправленный характер. Преступников ин­тересуют не только способы совершения того или иного вида преступления, но и ошибки, приведшие к разоблачению. Вы­рабатываются соответствующие рекомендации, установки по избежанию ошибок в дальнейшей преступной деятельности. В необходимых случаях организуются практические занятия, например изготовление макетов и отработка на них способов бес­шумного проникновения на тот или иной объект, обучение ру­копашному бою, способам карточного и другого мошенничест­ва и т. д. Более того, в последние годы среди профессиональных преступников встречаются лица, уже получившие соответст­вующие знания или специальности в условиях гражданской жизни и использующие их в криминальных целях. Например, некоторые киллеры ранее служили в спецподразделениях сис­темы МВД или бывшего КГБ.

Преступления являются для профессиональных преступни­ков источником средств существования. Причем их доходы зна­чительно превосходят доходы обычных граждан. Например, кар­манный вор «зарабатывает» за один день столько, сколько иной рабочий не зарабатывает за месяц. А что уж говорить о доходах «медвежатников», фальшивомонетчиков, лидеров организован­ных преступных групп. Например, известный в Петербурге «вор в законе» Владислав Кирпичей («Кирпич»), почти всю сознатель­ную жизнь просидевший в лагерях и тюрьмах, обедал только в самых дорогих ресторанах, имел особняк стоимостью около 1 млн. долларов и даже выделил деньги на избирательную кам­панию одного из претендентов на пост губернатора города.

Все преступники обязаны со всех доходов платить налоги. Деньги идут в «общаки». Основная часть денег уходит на под­держание функционирования «аппарата», вкладывание капита­ла, «зарплату» руководителям, финансирование мероприятий, подкуп. Есть и социальное обеспечение — «подъемные» — под­держка освободившихся из зоны с целью дать им акклиматизи­роваться и быстрее перейти к «работе».


История профессиональной преступности


Возникновение профессиональной преступности уходит свои­ми корнями во времена волжских разбойников. Преступность в России, в отличие от преступности в странах Западной Европы, складывалась в специфических социально-экономических усло­виях, наложивших на нее свои специфические отпечатки.

Во-первых, Россия была преимущественно аграрной страной с патриархальными традициями и преобладающим сельским на­селением. Во-вторых, Россия являлась крепостной державой и по своему экономическому положению была одним из отстаю­щих государств в Европе. Крайне тяжелое экономическое и пра­вовое положение крепостных крестьян неизбежно влекло за собой побеги от помещиков. Беглые крестьяне собирались в ва­таги, шайки и грабили помещиков и купцов. На развитии пре­ступности, в том числе профессиональной, крайне негативно от­ражалась и жестокость карательных мер. С одной стороны, лю­дей толкали на совершение преступлений нищета и произвол помещиков, а с другой — невозможность возврата к пр'ежней жизни, поскольку добровольная сдача властям влекла за собой тяжелые последствия. Большие города были местами концентра­ции преступников. В рассматриваемый нами период преоблада­ли насильственные и корыстно-насильственные преступления с относительно примитивными способами их совершения. Не су­ществовало так называемого преступного мира с его законами и моралью, что обусловливалось рядом объективных социальных факторов. Примитивизм профессиональных преступников, по­давляющее большинство которых были неграмотны, не мог не отразиться на характере их преступной деятельности. Преступ­ники в своей основной массе действовали открыто, т. к. не было специальных органов борьбы с ними. Существовавший в то время Разбойный приказ больше действовал как аппарат политическо­го и духовного сыска. В целом для совершения преступления не требовалось ни большой квалификации, ни особой конспирации.

В царствование Петра I преступность значительно возросла в связи с резким нарушением привычного уклада жизни кресть­ян, связанным с многочисленными реформами и нововведения­ми, частыми войнами, серией неурожаев. Именно с этого време­ни наблюдается постоянный рост преступности.

Середина XVIII столетия характеризовалась крестьянскими волнениями в России. Огромная армия бродяг постоянно попол­нялась беглыми крестьянами, автоматически превращавшимися в потенциальных преступников. Появились воровские шайки.

Наиболее ярко деятельность воров отражает биография вора Ивана Осипова, по кличке Ванька-Каин. Она не совсем обычна и позволяет в криминологическом аспекте судить о степени спло­ченности и профессионализме преступников, их специальностях, воровских законах, жаргоне и даже воровских песнях.

Преступная деятельность Ваньки-Каина приходится на1731— 1749 гг. В криминальную летопись он вошел как знаменитый до­носитель Сыскного приказа, соединив в себе как бы два типа — сыщика-грабителя и народного мошенника-вора. Основной его специальностью были кражи. Но в 1741 г. он решается изменить ворам и обращается в Сыскной приказ, как сейчас говорят, с яв­кой с повинной. Так как Ванька «впал в раскаяние», то в Приказе его охотно приняли и передали в его распоряжение воинский от­ряд для борьбы с преступниками —14 солдат и 1 подьячего-писа­ря. В течение 2.лет Ванька и его команда поймали в Москве 109 мо­шенников, 37 воров, 50 «становщиков» (укрывателей воров), 50 «барышников» (скупщиков краденого), 42 беглых солдата. Сы­скная работа Каина велась в притонах, ночлежках и других мес­тах с помощью дозволенных и недозволенных методов.

Ванька официально назывался доносителем Сыскного при­каза. Однако за оказанную услугу ему не дали никаких наград, даже тех денег, которые он затратил на поиск преступников. И тогда Каин начинает шантажировать своих бывших товари­щей по воровским шайкам, занимается вымогательством. Не до­вольствуясь подачками воров, Ванька переносит свои поборы на купцов и других богатых горожан, угрожая им для полной гарантии поджогами.

Здесь отвлечемся и заметим, что когда мы сегодня спорим о времени зарождения рэкета, то забываем свою историю, а ведь Ваньку можно назвать первым русским рэкетиром.

В 1748 г. в Москве действительно участились пожары, хотя лето было не жарким. Всего сгорело около 2 тыс. дворов, в кото­рых погибло почти 100 чел. Положение стало настолько опас­ным, что власти были вынуждены ввести в город войска. Нако­нец вдвойне преступная карьера Ваньки была пресечена новым полицейским — Татищевым, арестовавшим его.

Таким образом, из анализа материалов о преступной жизни Ваньки-Каина видно, что уже в первой половине XVIII века суще­ствовали правила приема в шайку, устойчивость воровских сооб­ществ, взаимовыручка преступников, сформировавшийся жаргон, наличие уголовных кличек. Иными словами, довольно отчетливо просматриваются все признаки, присущие профессиональной пре­ступной деятельности. Вместе с тем законы преступного мира бы­ли еще слабы. Иначе чем можно объяснить безнаказанность Каи­на за предательство и вред, причиненный своему собратству.

Судьба Каина настолько нетипична, что в современной лите­ратуре его порой называют «русским Вид оком», допуская при этом ошибку, так как Ф. Э. Видок действовал гораздо позднее — в конце XVIII-начале XIX в. Видок первоначально был преступ­ником, а затем стал начальником тайной полиции Парижа и ос­тавил мемуары о своей преступной и противопреступной жизни.

В первой половине XIX века особого всплеска преступности не наблюдается. Об этом говорит хотя бы тот факт, что за это вре­мя было казнено 5 человек.

С отменой крепостного права и при достаточно интенсивном развитии промышленности в обществе обострились социальные процессы. С этого времени как бы начинается период криминаль­ной активности и профессионализации. Отмена крепостного пра­ва дала крестьянам свободу, одновременно ухудшив их матери­альное положение. Реформы 1861 г. вызвали интенсивные ми­грационные процессы в стране, увеличение преступности в городах, где оседали разорившиеся крестьяне, прибывающие на заработки. Непривычные условия городской жизни, жестокая эксплуатация толкали их на путь преступления, О примерном числе профессиональных преступников говорит количество учет­ных карточек в антропологическом отделении Петербургской по­лиции (на учет ставились преступники устойчивого типа). На сто­личных преступников их было 47 437, на провинциальных — 10 453. Если принять во внимание еще и Москву, Нижний Нов город и другие города и провинции, то мы получим весьма не­приглядную картину.

В 1866 г. был учрежден Уголовный розыск как сыскная го­сударственная машина. Но, как видно из отчета Санкт-Петер­бургской городской полиции за 1894 г., за последние 15 лет ко­личество убийств увеличилось в 10, а краж — в 5 раз. Все боль­ше преступников становились профессионалами, превращая преступления в единственное свое занятие.

Регистрируемая преступность в начале XX в. в целом вырос­ла незначительно, что можно объяснить, во-первых, тем, что ор­ганы правопорядка были заняты в годы первой русской револю­ции преимущественно политическими делами; во-вторых, замед­ление роста преступности произошло также в результате отвлечения мужского населения на службу в армию в связи с рус­ско-японской войной.

Но этот процесс длился недолго. Уже в 1906 г. с подавлением первой русской революции преступность снова растет. Так, с 1909 по 1913 г. число краж увеличилось на 34%, грабежей и разбоев — на 37%.Преступники объединялись в преступные сообщества, в каждом из которых консолидировалась определенная разновидность («масть») профессиональных преступников. Такие объединения имели главаря («пахана»), делились на мелкие группы — «братст­ва» по два-пять человек для непосредственного совершения престу­плений. Их базой были кабаки, «малины», содержательницей ко­торых была обычно женщина — «воровская мама». В «малинах» устанавливались определенные неформальные нормы поведения, готовились новые преступления, принимались новые члены.

По специализации и квалификации можно выделить следую­щие существовавшие тогда основные категории профессионали­зированных преступников:

1) «Громилы». Наиболее опасная группа преступников, спе­циализирующаяся на насильственном завладении имуще­ством. Обычным способом действия было убийство с гра­бежом.

2) «Шнифферы». Так называли похитителей денег из сейфов. Это была самая малочисленная, но от того не менее опас­ная категория преступников, имевшая большой авторитет в преступном мире.

3) «Марвихеры». Карманные воры высшего класса. Они со­вершали кражи за пределами постоянного места житель­ства. Похищали только деньги и драгоценности.

4) «Ерши». Воры, таскающие из карманов кошельки, часы, платки и другие вещи.

5) «Скачки» или «подпольники». Квартирные воры. В каче­стве орудия преступники использовали различные воров­ские инструменты — «фомки», «вертуны»; наиболее опытные — «цистики». 6) «Шоттенфеллеры». Магазинные воры. Предметами их преступления была одежда, обувь, другие вещи, иногда ювелирные изделия.

7) «Поездушники». Они специализировались на кражах с экипажей, а также с грузовых тележек, на которых разво­зились товары по магазинам и лавкам. Преступления обычно совершались организованными группами.

8) «Скамеечники». Конокрады. Одна из наиболее значимых категорий воров с вековыми уголовными традициями, спе­циальным жаргоном, межгубернскими преступными свя­зями, хорошо отработанными приемами конспирации. Они имели определенные места дислокации, связь с поли­цией, свою «агентурную» сеть и жесткие, неформальные правила поведения. В их среде было много цыган, связан­ных со скупщиками — «лошадиными барышниками». Кражи лошадей раскрывались редко, чему способствова­ли способы сокрытия следов преступлений. Лошадей пе­рекрашивали, изменяли форму копыт.

9) Фальшивомонетчики. Относительно немногочисленная, но устойчиво организованная и технически оснащенная ка­тегория профессиональных преступников. Фальшивомо­нетничеством занимались в специальных, нелегально соз­данных мастерских. Фальшивомонетничество в России, в отличие от других стран, было явлением достаточно рас­пространенным, чему в значительной мере способствова­ла система многочисленных обособленных монастырей и раскольничьих скитов, где обосновывались и укрывались преступники.

10) «Червонные валеты». Карточные шулеры высшей ква­лификации. Они обыгрывали купцов, помещиков, про­никали в игорные дома и нередко выигрывали крупные состояния.

11) «Золоторотцы». Бильярдные игроки высшего класса. Вместе с «червонными валетами» относились к аристо­кратии преступного мира.

12) «Игроки». Мошенники различной квалификации. Напри­мер, «басманщики» —мошенники, совершавшие обман с по­мощью денежной или вещевой «куклы»; «вздержчики» — совершавшие обман при размене крупных купюр; «сводчи­ки» — предлагавшие свои услуги в денежных делах.

13) «Коты». Преступники, промышлявшие «хипесом» —оби­ранием мужчин с помощью проституток.

14) «Иваны, не помнящие родства». Профессиональные ни­щие, как правило, бродяги, добывающие себе средства к существованию попрошайничеством. Это была самая мно­гочисленная категория правонарушений. Мир бродяг имел свой жаргон, свой этикет, даже свой фольклор. Безусловно, было еще много других, более мелких квалифи­каций.

Профессиональная преступность в дореволюционной Рос­сии, ее количественные и качественные характеристики обу­словливались в целом состоянием общей преступности как со­циального явления, причем, с одной стороны, они полностью зависели от нее, а с другой — оказывали негативное влияние на ее структуру и динамику. Однако несмотря на резкие оценки дореволюционных криминалистов относительно общественной опасности профессиональной преступности того времени, нуж­но отметить, что она соответствовала тем условиям, в которых родилась и существовала.

Советская республика полностью унаследовала от царской России ее преступный мир с его традициями и паразитической моралью. Кроме того, его ряды пополнялись беспризорниками, бывшими офицерами и прочими «контрами». В первые годы су­ществования Советов распространению высокоорганизованных видов профессиональной преступности способствовали разруха, безработица, огромное число вооруженных дезертиров. Извест­ные в то время банды часто возглавлялись дореволюционными авторитетами, такими, например, как Петров-Комаров, Котов-Смирнов, Пенькович, братья Ткач.

Большевики, освободив из тюрем большинство уголовников, провозгласили их своими социальными попутчиками и охотно брали на работу. Например, известный воровской авторитет цар­ской России Ленька Пантелеев был принят на работу в ЧК са­мим Дзержинским — председателем Чрезвычайной комиссии. Пантелеев, конечно, знать не знал о своей принадлежности к про­летариату, но быстро понял, что к чему, и за первые три месяца своей работы в новом статусе совершил 11 убийств и 10 воору­женных нападений. Пантелеев был за это из ЧК уволен и про­должал преступную деятельность как вольнонаемный еще в те­чение четырех лет. Охота за Пантелеевым вошла в историю: гра­ницы с Финляндией и Эстонией были закрыты, его поиском занимались 27 групп. К этому времени на совести Пантелеева бы­ло свыше 200 трупов.

Время Пантелеева навсегда вошло кровавыми отметками в историю страны. В1914 г. в Москве было совершено 2,5 тыс. воо­руженных нападений, а в 1922 г. — 20 тыс. (увеличение в 8 раз). Это было время, когда страной правила преступность: 440 заре­гистрированных преступлений на 10 тыс. жителей России.

С появлением нэпа характер профессиональной преступно­сти несколько изменился. Бандитизм продолжал существовать, хотя и не достигал такого размаха, как в 1917-1922 гг. Основное место в структуре преступности 20-х гг. занимали кражи, удель­ный вес которых среди всех преступлений составлял 23%, а сре­ди имущественных — 73%. Воровские шайки были устойчивы и многочисленны, имели хорошую техническую оснащенность, своих постоянных скупщиков и места сбыта в других городах.

Огромных размеров достигло торговое «нэпманское» мошен­ничество. Оно заключалось в организации всевозможных торго­вых фиктивных ведомств, продаже несуществующих товаров («воздуха»). Значительно возросло и число мошенничеств с це­лью завладения личным имуществом граждан. Несмотря на тя­желые экономические условия, появились новые виды краж и новые виды обмана. Особенно распространенными были «куколь­ное» и игровое мошенничество, а также продажа фальшивых дра­гоценностей под видом настоящих. Мошенничество тех лет соз­дало классические формы обмана и типы различных дельцов, об­ративших его в источник своего существования. Многие из них возродились сейчас.

В начале 30-х гг. в стране становится заметной тенденция сни­жения профессионализации преступников в целом, отход от пре­ступной деятельности воров-рецидивистов с дореволюционным стажем. К этому времени произошли значительные сдвиги в борь­бе с беспризорностью. Под воздействием социально-экономиче­ских и правовых факторов стали распадаться наиболее устойчи­вые, особенно бандитско-разбойные, сообщества преступников, притоны и «блатхаты». К середине 30-х гг. исчезли некоторые разновидности профессиональных способов совершения карман­ных краж. Практически прекратило существование карточное мошенничество. К этому же времени относится появление так называемых «воров в законе» — нынешних генералов преступ­ного мира.

Годы второй мировой войны и послевоенный период харак­теризовались наличием многих социальных лишений, трудно­стей, тяжелыми условиями восстановительного периода, что, ко­нечно же, так или иначе сказалось на состоянии и структуре пре­ступности в стране. В это время наблюдается значительный рост преступности. Снова появились воровские «малины» и воровские шайки. Вернувшиеся с войны солдаты, наученные убивать, но не имевшие работы и даже своего угла, объединялись в банды, отличавшиеся особой жестокостью. Достаточно вспомнить бан­ду «Черная кошка».

Естественно, государство не могло долго оставлять такое по­ложение без внимания. 7 августа 1947 г. были приняты указы Президиума Верховного Совета об охране социалистической соб­ственности и об охране личного имущества граждан. Даже не­значительная кража, за которую раньше вор расплачивался не­сколькими месяцами заключения, теперь каралась 20 годами.

По этим указам воров десятками тысяч стали грузить на паро­ходы и поезда и отправлять в многочисленные лагеря, где между ними разгоралась настоящая война, способствовавшая распаду преступного мира в 50-х гг. Этому распаду способствовала и целе направленная политика государства в отношении профессиональ­ных преступников. В1953 г. был принят Указ о применении смерт­ной казни к лицам, виновным в бандитизме. Воров и других про­фессиональных преступников стали направлять в специальные ла­геря и тюрьмы, где с ними велась воспитательная работа.

Изменения в уголовном, уголовно-процессуальном законода­тельстве 1958-1961 гг., усиление борьбы с преступным миром за­ставили профессиональных преступников реформировать свои ряды, избрать новую тактику — уйти в подполье. В последую­щие годы о преступном сообществе не было слышно, что было, однако, ошибочно воспринято руководством МВД как оконча­тельная победа над профессиональной преступностью.

70-е гг. характеризуются появлением большого уголовного класса, захватившего уже само наше общество, так называемых «цеховиков». Дело в том, что именно «цеховики» в те годы за­правляли теневой экономикой, обладали капиталом и реальной властью. Более того, весь ход развития и укрепления организо­ванной преступности оказался связанным именно с ними и зави­сел от их деятельности по растаскиванию государственной соб­ственности и природных ресурсов. Отсутствие свободного рынка и сосредоточение материальных ресурсов в руках государства лишь укрепили этот класс и теневую экономику. Их организо­ванность была выше, чем у других профессиональных преступ­ников. Характер их преступной деятельности уже предполагал организованные формы.

Эта система стала развиваться и утверждаться примерно с 1970 г. сначала в Москве, а затем в других городах и населенных пунктах. За счет махинаций с товарами, сырьем, фондами руко­водители возникших групп стали обладать значительным капи­талом, обзавелись своими людьми в контролирующих, снабжен­ческих органах, а в отдельных случаях и в высших эшелонах вла­сти. К1973 г. эта система вовсю функционировала. Были созданы предприятия на периферии (Средняя Азия, Кавказ, Краснодар­ский край, Ростовская область). Под их возникновение и разви­тие были «пробиты» постановления о развитии народных про­мыслов и местной промышленности, были приняты решения об их снабжении сырьем, некондиционными и неиспользуемыми в промышленности материалами.

После безуспешных попыток уничтожить «воров в законе» последние вновь заставили говорить о себе во второй половине 70-х г. У многих из них к этому времени закончились сроки за­ключения, они вышли на свободу, быстро сориентировались, кто в стране «правит бал», и начали давление на «цеховиков». При­жатые «ворами», «цеховики» «запросили мира». В1979 г. в Ки­словодске на сходку «воров в законе» были приглашены их пред­ставители, которые согласились выплачивать 10% от суммы по­лучаемых доходов за гарантию безопасности. Попытка Ю. В. Андропова начать борьбу с «цеховиками» практически сразу же закончилась, едва начавшись.

В конце 80-х гг., одновременно с началом перестройки и коо­перативного движения, страну накрыла волна преступности. В ко­роткий срок и буквально у всех на глазах произошла легализация преступного мира, который успешно стал «отмывать» «грязные» деньги и «подминать» под себя тех граждан, которые, поверив в новую форму хозяйствования, хотели что-то создать или произве­сти. «Цеховики» вышли из подполья со своими коррумпирован­ными связями и боевиками. После коротких стычек, пожаров, убийств и других методов террора на кооперативной «ниве» оста­лись только бывшие «цеховики». Накопленный ими незаконный капитал служил для воспроизводства иных видов преступной дея­тельности: контрабанды, финансовых афер и т. п. Именно в пери­од «кооперативной лихорадки» появившийся рэкет превратился в бедствие, грозящее не только дельцам, но даже государственным магазинам и предприятиям. Были и раньше группы, которые за­нимались поборами, но они то исчезали, то появлялись уже в но­вом виде. А теперь это стало уже как бы движением, потому что на смену одной обезвреженной группы появляются две новые. С помощью рэкета стали контролироваться проституция, игорный бизнес и даже профессиональные преступники: карманные и квар­тирные воры, мошенники и валютчики.

В 90-е гг. произошел новый резкий всплеск преступности. Су­ществует несколько объяснений этому. Одно из них — распад Со­ветской Армии, который способствовал свободному притоку ору­жия, прежде всего в тех регионах бывшего СССР, где его раздроб­ление привело к гражданским столкновениям: Нагорный Карабах, Абхазия,. Осетия, Чечня. Другое — неудачная война в Афганистане (а позднее — в Чечне) и как следствие этого вовле­чение в банды многих профессиональных военных и солдат, имеющих боевой опыт, умеющих только убивать, но не нашед­ших себя в мирной жизни. Эти свежеиспеченные бандиты более привычны к законам войны, чем к законам общества или «во­ровского мира». Кроме того, широко используются знания со­трудников милиции и ФСБ.

Получили распространение десятки способов рэкета (особен­но его скрытые формы), продажа оружия, наркотиков, антик­вариата, контрабанда, убийства по найму, завладение привати­зированными квартирами, преступления в кредитно-банков-ской сфере4.

«Верхушка» преступного мира представлена в России более чем 300 «ворами в законе» и так называемыми «смотрящими» (их около 700).

«Воры» осуществляют свое влияние, выступая в качестве тре­тейских судей при решении спорных вопросов между криминаль­ными группировками, а также при устранении взаимных претен зий между бандами и коммерческими структурами. Усиление по­зиции «воров в законе» вызывает жестокое противодействие со сто­роны так называемых «бандитов», не признающих «воровских» законов и отказывающихся платить деньги в «общак». Между «во­рами» и «бандитами» идет настоящая преступная война.


Характеристика криминального профессионализма


В настоящее время по данным МВД насчитывается свыше 100 криминальных специальностей. Эта цифра по сравнению с 20-ми гг. выросла почти в 2 раза. Следует учесть, что при этом со­храняются почти все виды специализаций прошлых десятилетий и вырабатываются совершенно новые, обусловленные современ­ными социально-экономическими, правовыми и иными формами5.

При установлении специализированной преступной деятель­ности прежде всего учитывается характер этой деятельности. По­скольку специализация и квалификация преступников различ­ны в зависимости от направления криминальной деятельности, необходимо проанализировать их применительно к категориям профессиональных воров, вымогателей, грабителей и др.


  1. Профессиональные воры


Это самая многочисленная категория преступников, которая дифференцировалась на множество различных специальностей в зависимости от объекта, предметов и способов противоправно­го посягательства. Официально их насчитывается 25 разновид­ностей, но на практике гораздо больше.

1. «Медвежатники». В преступном мире России так называ­ют похитителей денег из сейфов. Они стоят на первом месте по во­ровской квалификации, особому положению и независимости от иных категорий уголовников, что создает им авторитет среди дру­гих преступников и даже милиции, где все они находятся на учете.

«Медвежатники», как правило, не поддерживают связей с иными категориями преступников и не совершают иных престу­плений, даже находясь в крайней нужде. Многие из них связаны со служащими банков и других государственных учреждений, которые помогают им совершать преступления, главным обра­зом путем передачи информации о конструкции замков, систе­мы охраны, наличии в сейфах денег.

В последние годы российские «медвежатники» приобрели особую известность на Западе. Они специально приглашаются в страны Европы и США, где привлекаются для вскрытия сейфов в банках и фирмах.

2. Карманники. Квалификация вора-карманника всегда счи­талась классическим выражением преступной профессии и со­хранилась до наших дней без каких-либо существенных изме­нений. Карманники относятся к высококвалифицированным уголовникам и пользуются большим авторитетом в преступном мире. Карманные воры как криминологическая группа вызы­вают особый интерес, поскольку отличаются значительным чис­лом узких специальностей, стойкостью преступного поведения, стабильным жаргоном и традициями. Карманные кражи всегда были распространенным явлением. Они совершаются в местах большого скопления людей: на транспорте, рынках, в магази­нах. Отмечается высокий удельный вес групповых карманных краж. Приемы совершения краж весьма разнообразны: есть во­ры, действующие даже с помощью дрессированных собак.

Карманные воры очень боятся попасть в места лишения сво­боды. Очевидно, это связано с потерей воровских навыков и тем, что карманники обычно игнорируют любые отношения с други­ми преступниками.

По месту совершения преступления различают 7 основных специализаций:

1) «рыночники» — воры, работающие на рынках, базарах, ярмарках;

2) «кроты» — на станциях и поездах метрополитена;

3) «майданщики» —на железнодорожном транспорте;

4) «маршрутники» —на всех видах городского транспорта;

5) «магазинщики» —в магазинах;

6) «театральщики» —в театрах;

7) «уличные» —на улицах.

Указанной специализации карманные воры в основном при­держиваются, однако не исключается переход от одной специа­лизации к другой. Квалификация карманников проявляется в способах совершения краж, каждая из которых требует своих присущих ей приемов, знаний и навыков.

По способу совершения преступлений различается также 7 основных специализаций:

1) «технари» —совершают кражи с помощью разреза одеж­ды, сумок, портфелей специальными техническими при­способлениями ;

2) «ширмачи» — кражи под прикрытием рук различными предметами: плащами, сумками, букетами цветов;

3) «рыболовы» — кражи из сумочек и карманов с помощью специально изготовленных крючков;

4) «хирурги» — кражи с помощью пинцетов, особенно из труднодоступных потайных мест;

5) «щипачи» — кражи из сумочек путем разрезания их спе­циально отточенной монетой;

6) «трясуны» —распространенные среди глухонемых воров кражи с помощью выталкивания предметов точным быст­рым движением;

7) «сумочники» — кражи из сумок без применения каких-либо средств. Среди карманных воров наибольшим авторитетом пользуют­ся воры- «технари», на втором месте стоят «ширмачи», за ними — «рыболовы» и т. д. Последнюю категорию занимают «сумочни­ки» — воровская «чернь». Однако указанным разделением во­ровская среда карманных воров не ограничивается. Так, помощ­ника вора называют: а) «пропалыцик» —вор, принимающий по­хищенное^) «тырщик» —вор, отвлекающий внимание жертвы.

Чем выше криминальная квалификация, тем интенсивнее ве­дется преступная деятельность. В среднем карманный вор-про­фессионал совершает 25-30 краж в месяц. Только в 5 случаях из 100 потерпевшие немедленно догадываются о краже, а попада­ются карманники на 190-й краже6. Квалификация карманного вора не отмирает, а, наоборот, имеет тенденцию к распростране­нию, поскольку в настоящее время эта деятельность воров отно­сительно безопасна в связи с ослаблением работы оперативных аппаратов ОВД.

Хотя воровская квалификация карманника не претерпела су­щественных изменений с начала века, однако общественная опас­ность личности воров значительно повысилась. Это обусловлено использованием технических средств (автомобилей, радиостан­ций, аппаратов радиослежения, оптики), способами маскиров­ки преступного образа жизни. Действия современных карман­ных воров содержат в себе тайное хищение с элементами обмана, для чего разрабатываются целые операции по обворовыванию конкретных лиц, имеющих на руках крупные суммы денег. Ква­лификация карманных воров тесно связана с показателями рас­крытия совершаемых ими преступлений: чем она выше, тем ни­же раскрываемость.

3. «Домушники». К одной из самых распространенных в по­следние годы воровских специализаций относятся кражи лич­ного имущества граждан с проникновением в жилище. Удель­ный вес квартирных краж среди всех видов тайного хищения имущества составляет 40%. Число задержанных квартирных воров, по статистике, почти в 10 раз больше, чем тех же кар­манников.

К основным криминальным специализациям квартирных во­ров относятся:

1) «фомичи» —совершают кражи с помощью воровского ин­струмента («фомки», «метелки»);

2) «ключники» — путем подбора ключей;

3) «взломщики» — путем взлома либо выбивания дверей и дверных коробок;

4) «форточники» —путем проникновения через форточку;

5) «балконщики» —через балкон;

6) «дубило» — в открытую дверь, окно;

7) «обходчики» — под видом посещения квартиры работни­ками РЭУ, сбора пожертвований и т. д. Каждый из указанных способов имеет специфические прие­мы проникновения в жилище. В среднем квартирный вор со­вершает 1—2 кражи в месяц. В отличие от профессиональных карманных воров, степень подготовки квартирного вора в боль­шой мере связана с предварительно осуществляемой работой по завладению имуществом. В нее прежде всего входит воровская разведка, цель которой — обнаружение квартиры, имеющей ценности, и выявление распорядка дня жильцов, времени на­хождения их в отъезде (путем проверки показаний электросчет­чика, почтового ящика, непосредственного наблюдения, про-званивания по телефону, наведение справок через соседей и др.), изучение путей отхода с места кражи, выбор технических средств в зависимости от конструкции замков, подыскание скупщиков краденого.

«Наводчик» — самостоятельная категория вора, занимаю­щегося сбором информации и передачей этой информации за 10-15% вознаграждения. «Наводчик» отвечает за достоверность сведений. Если, например, в квартире взяли на 10 тыс. долларов меньше, чем предполагалось, наводчик должен заплатить эту сумму из собственного кармана.

Техническая подготовка квартирных воров достаточно хо­роша. В 30% краж ими используются различные технические приспособления, нередко уникальные. С появлением новых замков повышенной секретности, предусматривающих один из 5 млн. вариантов подбора ключей, среди воров почти сразу же выявились специалисты, открывающие замки в течение 3 ми­нут. Значительно усовершенствовался и воровской инстру­мент — «гребешок», «метелка», в отличие от «фомок», стали значительно эффективнее и не оставляют видимых следов.

Разработкой технических средств занимаются специалисты. В этих целях используются консультации квалифицированных работников. О высокой технической подготовке квартирных во­ров свидетельствует тот факт, что на вооружении у некоторых из них имеются мощные портативные радиопередатчики.

Есть еще одна категория квартирных воров — «тихуши», ко­торые ведут исключительно скрытный образ жизни. У них, как правило, сняты и погашены судимости, они работают, не поддер­живая связей с другими ворами, но время от времени совершают кражи. Раскрыть их очень трудно. Это одна из причин того, что в Петербурге, например, раскрываемость квартирных краж со­ставляет 15%.

4. «Магазинщики». Профессионализм прежде всего отмеча­ется у воров, крадущих вещи из промтоварных магазинов. У них, как и у квартирных воров, квалификация определяется спосо­бом совершения преступления и подготовкой к нему.

Магазинные воры специализируются в следующих направ­лениях преступной деятельности. Одни для хищения остаются в помещении после закрытия магазина; другие — используют специальные инструменты; третьи специализируются на похищении вещей с витрин; чет­вертые совершают хищение одежды путем переодевания и ос­тавления старой; пятые — путем одевания новой одежды под старую; шестые совершают кражи обуви, одежды с помощью специально изготовленных сумок и баулов с двойным дном; седьмые — кражи вещей с помощью детей и подростков.

Профессиональные воры, как правило, действуют в составе групп, где роли распределены по деталям: имитация подозри­тельного поведения с целью отвлечения продавца, вынос похи­щенных вещей, их сбыт. Сбыт осуществляется через скупщи­ков краденого, а также через магазины и рынки.

5. «Угонщики». Эта воровская квалификация связана с по­хищением автомашин с целью их сбыта. Она возникла в 60-е гг. и в настоящее время превратилась в воровскую специальность. Угонщиков-одиночек практически нет. Поскольку угоны в боль­шинстве случаев совершаются группами, квалификация воров связана с разделением криминальных действий, что, в свою оче­редь, зависит от физических возможностей и специальной гра­мотности воров.

Выделяются следующие основные квалификации:

1) собственно угонщик машины;

2) лицо, занимающееся ее техническим переоборудованием и камуфляжем: перекраска, перебивка номеров на узлах и деталях и другие работы;

3) лицо, подделывающее документы на машину: технические паспорта, различные справки;

4) сбытчик похищенного, который находит покупателя и до­говаривается с ним о цене (как правило, это делается еще до похищения машины);

5) перегонщик автомашин, если сбыт осуществляется в другом городе или области.

Удельный вес этих краж составляет 10% от общего числа хи­щений. Раскрываемость их не превышает 20%.

6. «Клюквенники». Так называют похитителей антиквариа­та. Здесь выступают не просто профессионалы-одиночки или преступные группы, а целые корпорации.

В них входят:

1) непосредственно похитители культурных ценностей из му­зеев, частных коллекций, церквей;

2) «купцы», занимающиеся скупкой предметов религиозно­го культа и искусства;

3) «комиссионеры», занимающиеся своеобразной эксперти­зой скупленных и сбываемых культурных ценностей;

4) посредники, способствующие сбыту похищенных вещей коллекционерам, собирателям и др.; 5) международные посредники, имеющие возможность вы­ходов на международные преступные связи через работни­ков посольств, служащих иностранных фирм.

Преступные связи указанной выше категории весьма много­численны. Многие из них имеют контакты с официальными госу­дарственными учреждениями, легализованы и хороню подготов­лены в области искусствоведения. Эти лица оснащены каталога­ми, литературой по искусству, планами расположения музеев и церквей на территории той или иной области. В их среде также имеются профессиональные наводчики и разработчики планов по­хищения тех или иных культурных ценностей, получающие со­ответствующее вознаграждение. Их техническое обеспечение зна­чительно выше, чем у других категорий преступников. Некото­рое представление об этой категории воров может дать известное дело Дмитрия Якубовского о краже редких рукописей из Россий­ской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.


Иные категории воров


1) «товарники» —железнодорожные воры, специализирую­щиеся на кражах грузов из почтовых и багажных ваго­нов;

2) «малинщики» —совершают кражи с помощью опаивания потерпевших или подсыпания им снотворного;

3) «хипесники» —совершают кражи с помощью профессио­нальных проституток;

4) «собачники», «кошатники» — крадут собак и кошек до­рогой породы;

5) «капорщики» — крадут шапки (обычно в общественных туалетах);

6) «пожарники» — похищают вещи во время пожара;

7) «морушники» —воруют во время похорон.

Характеристика уголовно-воровской среды не будет завер­шенной, если не сказать о других категориях преступников, без которых существование воров было бы значительно затруднено.

К ним относятся: скупщики краденого — «барыги»; укры­ватели преступников — «становщики».

Скупщики краденого представляют собой финансовую элиту воровского мира. Как правило, они имеют стабильных поставщи­ков товара, а нередко и сами являются организаторами хищений. Некоторые скупщики сейчас открыли собственное легальное дело.


  1. Мошенники


Это достаточно распространенная категория профессиональ­ных преступников, составляющих элиту уголовного мира. Сей­час только одних видов уголовно-наказуемого обмана существу­ет более 40, каждый из которых содержит значительное число подвидов или, иным словами, специализаций. 1. «Карточные шулеры». Среди всех способов уголовно-на­казуемого обмана в России особенно выделяется карточное мо­шенничество. Его, так же как и карманные кражи, следует отне­сти к классическому типу профессиональной преступности, тре­бующему специальной подготовки. По своему образу жизни, кастовости и материальному положению карточные шулеры вы­деляются из массы не только среди профессиональных преступ­ников, но и среди мошенников.

В настоящее время шулерская среда делится на 3 основные группы.

1) «Катралыцики». Наиболее элитарная часть преступни­ков, находящихся на верхней ступени шулерской иерар­хии. Это мошенники, обыгрывающие крупных дельцов и богатых граждан в казино и других обустроенных мес­тах — «катранах». «Катралыцики» не играют с гражда­нами в общественных местах — это для них низко, да и рис­ковать, наверное, не хотят. Поэтому игра ведется в местах, надежно скрытых от глаз милиции. «Катралыцики» вели­колепно оснащены технически. У них имеются даже спе­циальные электронные приспособления для обыгрывания. В Москве была разоблачена группа, у которой был изъят электронный стол для игры. По сторонам стола распола­гались скрытые зеркала и соответствующая аппаратура, провода от которой вели на балкон, где располагался эк­ран и дежурный, занимавшийся корректировкой игры.

2) «Гусары». Шулеры, обыгрывающие граждан в обществен­ных местах. Они подразделяются на 3 категории:

а) «гонщики» — играющие в такси и других видах транс­порта;

б) «майданщики» —играющие в поездах;

в) «пляжники» —играющие на пляжах.

«Гусары» играют обычно организованными бригадами. В каж­дой бригаде 4 «станка»-группы. В каждой группе —3—4 человека. Внутри групп «гусары» имеют следующие специализации:

а) «подводчик» — специалист по вовлечению граждан в азартные игры;

б) «сгонщик» —специалист по воздействию на жертву во время игры посредством специальных психологиче­ских приемов, часто играющий роль «лоха», но кото­рому в конечном итоге достается выигрыш;

в) «ковшик» —специалист по управлению мошенниче­скими группами с помощью специальных приемов: ложной тасовки карт, их подбора и т. п.

3) «Паковщики». Шулеры, действующие в одиночку и стремящиеся к одной цели: как можно больше «запаковаться»,

т. е. выигранные деньги обратить в золото, драгоценности, недвижимость. О тщательной подготовке карточных мошенников свидетель­ствуют не только отработанные до автоматизма приемы и психо­логические методы воздействия на жертву, но и специальная тре­нировка пальцев рук. В целях повышения чувствительности пальцев преступники срезают или стачивают верхний слой ко­жи, пропитывая их различными мазями.

Разумеется, большая часть шулеров нигде неработает (70%), что лишний раз подчеркивает выгодность мошеннических игр.

Организация карточных мошенников является достаточно сложной и позволяет управлять игорным бизнесом на террито­рии всей страны. Организационным органом является съезд, ко­торый собирается каждый год, чаще всего в Сочи или Москве. Его представляют руководители бригад. На съезде решаются многие вопросы и прежде всего раздел территории страны на сфе­ры влияния.

2. «Наперсточники». В середине 80-х гг. среди игроков не­ожиданно выделились и заняли лидирующее положение так на­зываемые «наперсточники», или « ко л пачники». Наперсток ока­зался более доходным средством, чем все иные, и на первых по­рах более безопасным. Игра быстро распространилась по городам страны. Она казалась со стороны совершенно безобидной заба­вой. Играют «наперсточники» спокойно, уверенно. Роли у них расписаны заранее, где выделяются следующие специализации:

1) «пристяжной» —заманивающий людей в игру;

2) «вертящий» —ловкач, крутящий шарик;

3) «пассажир» —якобы посторонний человек, дающий сове­ты, а фактически — подставное лицо.

На «стреме» стоят надежные боевики. Они не только преду­предят, но и отобьют из рук милиции. К сожалению, «наперсточ­ники» не переняли шулерской традиции примерного поведения при задержании и отличаются агрессивностью.

«Наперсточники» часто применяют «олимпийскую систе­му», при которой игроки постоянно меняются в бригадах, тем самым создавая видимость случайного знакомства. В последнее время «наперсточники» стали использовать не наперстки и кол­пачки, а лототроны или, как они называют их, «лохотроны».

Сейчас этот бизнес полностью мафиозный.

  1. «Кукольники». Этот вид мошенничества заключается в подмене вещей или денег специально изготовленными «кукла­ми». Вещевые «куклы» используются сейчас редко, все большее распространение получает вторая разновидность мошенничест­ва с использованием денежных «кукол». Такие мошенники на­зываются « ломщиками ». Они обычно используют специально из­готовленные портмоне или такой вид обмана, когда сверху и сни­зу лежат настоящие купюры, а между ними бумага. Сейчас эта категория переквалифицировалась в основном на совершение преступлений при обмене рублей на валюту. 4. «Продавцы воздуха». Этот вид мошенничества заключает­ся в организации различных торговых фирм, специализирую­щихся на продаже несуществующих товаров — «воздуха». «МММ», «Гермес-финансы», «Властелины» и другие «липо­вые» фирмы и банки буквально выкачивают из простых граж­дан деньги, используя принцип «пирамиды». Только у москов­ских вкладчиков таким образом было получено более 3 млрд. руб., или около 700 млн. дол. А сколько по всей России?


Другие виды мошенников


К наиболее квалифицированным профессиональным пре­ступникам относятся следующие:

1) «разгонщики» — мошенники, совершающие обман при купле-продаже автомобилей;

2) «обменщики» —мошенники, совершающие обман при об­мене и продаже квартир;

3) «фармазонщики» —мошенники, продающие фальшивые драгоценные металлы и камни или изделия из них, под­дельные картины, иконы, другие предметы антиквариа­та;

4) «женихи» — мошенники, действующие под видом жени­ха (часто по брачным объявлениям);

5) «сборщики» — совершающие сбор денег под видом по­жертвований;

6) «цыгане» — совершающие обман под видом гадания или знахарства;

7) «стряпчие» — мошенники, выдающие себя знакомыми следователей, судей и предлагающие дать им взятку за пре­кращение уголовного дела;

8) «оборотни» —мошенники, действующие под видом работ­ников милиции, совершающих обыск.


  1. Фальшивомонетчики


Это относительно немногочисленная, но устойчивая и техни­чески хорошо оснащенная категория профессиональных преступ­ников, способных нанести огромный ущерб государству. В свое время была выявлена и разоблачена организация фальшивомо­нетчиков, располагавшая 14 нелегальными фабриками и выпус­кавшая 26% всех обращавшихся в то время в стране денег. По делу было привлечено к уголовной ответственности свыше 150 активных участников этой организации.

В настоящее время фальшивомонетчики используют передо­вую технику: лазерные принтеры, цветные ксероксы. Особенно часто сейчас подделывают валюту. Например, в России ходит ог­ромное число фальшивых долларов, которые можно различить только с использованием специального устройства, установлен­ного в США в Пентагоне.


  1. «Черные следопыты»


Преступники, специализирующиеся на выкапывании с мест боев предметов амуниции, наград, личных вещей погибших во время войны, оружия. Это даже не преступная каста, а своего ро­да движение. Среди них следующие категории:

1. «Мародеры» — охотящиеся в основном за золотыми зу­бами и серебряными портсигарами.

2. «Оружейники» —выкапывающие оружие.

3. «Санитары» — берут то, что осталось.

Наиболее криминогенны из них «оружейники». Оружие вы­капывается, сортируется, реставрируется и продается. Цены на восстановленное оружие гораздо ниже, чем на современное, и именно поэтому его охотно покупают.


  1. Профессиональные нищие


Попрошайничество — это тяжелая ежедневная работа, но ра­бота, дающая довольно неплохой доход: до 100 дол. в день и да­же больше. Но часть выручки нужно отдавать «контролеру».

Нищие прибегают ко всякого рода уловкам, чтобы получить подаяние: имитируют болезни, вызывающие сострадание; выда­ют себя за пострадавших на войне или при пожаре.

Профессиональных нищих можно разделить на следующие категории:

1. «Сочинители» — получающие подаяние с помощью пись­менных обращений (можно заметить, что все они написаны одинаковым почерком, даже с одинаковыми ошибками).

2. «Мамаха» — женщина с одним или несколькими детьми (иногда детей специально калечат, вводят наркотики, кра­дут или одалживают у спившихся женщин).

3. «Погорельцы» — утверждающие, что пострадали от по­жара.

4. «Беженцы» — якобы уехавшие из «горячих» мест.

5. «Севастопольцы» —мнимые ветераны.

6. «Путешественники» — просящие на железнодорожный билет.

7. «Железнодорожники» — просящие милостыню по ваго­нам на железной дороге.

8. «Охотники» —нищие, использующие оригинальные прие­мы и способы.

9. «Оборванцы» —нищие дети, собирающие подаяние.

Сейчас в Москве и Петербурге практически не встретишь на­стоящих нищих. В метро, подземных переходах и других доход­ных местах существует жесткий раздел территории. Если ты встанешь или сядешь на чужое место, то рискуешь уйти с про­ломленным черепом или, в лучшем случае, с «фингалом» под «слепым» глазом.


  1. Проститутки


На первый взгляд отнесение проституток к профессиональ­ным преступникам неправомерно хотя бы потому, что в нашем Уголовном кодексе наказание за проституцию не предусмотре­но. Однако есть несколько причин, по которым проституток сле­дует отнести к профессиональным преступникам.

Нельзя не отметить, что этим они занимаются весьма профес­сионально. Они нередко грабят своих клиентов, подсыпав, к при­меру, клофелин в спиртное, являются разносчиками венерических заболеваний. Но, пожалуй, самое страшное — вовлечение прости­тутками в свою среду малолетних девочек. Иногда их вовлекают в этот бизнес насильственно: похищают, насилуют группой, приуча­ют к наркотикам, и жертве уже некуда деваться. В их мире суще­ствует жестокая иерархия со своей территорией и тарифами. Лю­бительниц легко вычисляют и жестоко наказывают.

Всех проституток можно разделить на несколько категорий.

1. «Маленькие минетчицы». Это в основном девочки 13-16 лет, промышляющие на дорогах как в городе, так и за его пределами, и в основном занимающиеся оральным сексом.

2. «Вокзальные проститутки». Местом их промысла явля­ются железнодорожные вокзалы. Их возрастной коридор довольно длинный — от 13 до 65 лет.

3. «Девочки по вызову». Они работают в «бюро бытовых ус­луг» — своднических агентствах. Причем самой прости­тутке идет 20-30% с суммы заказа, а остальные деньги рас­пределяются между директором агентства, охранниками, водителями и диспетчерами. Возрастной диапазон таких проституток — от 18 до 39 лет.

4. «Публичные девки». Это те, которые работают в подполь­ных публичных домах, содержащихся представителями преступных групп и организованных преступных группи­ровок.

5. «Валютные проститутки». Они работают в основном в гостиницах, обслуживая иностранных туристов. Предста­вительницы этого клана красивы, шикарно одеты, хоро­шо защищены. Многие из них имеют собственных охран­ников.

6. «Золотые или дворцовые проститутки». Клиентами их являются очень богатые бизнесмены, круг которых огра­ничен. Обычно сутенерами таких проституток являются собственные мужья.

Имеется у нас и мужская проституция, но в меньших мас­штабах.

Нельзя не сказать несколько слов о лицах, которые близко связаны с проститутками, — прежде всего сутенерах. Все они так или иначе связаны с преступным миром, но авторитета в крими­нальной среде не имеют.

Сегодня на фронте борьбы с проституцией наблюдается ситуа­ция, которую на заре советской власти Лев Троцкий образно ок­рестил так: «ни мира, ни войны». В Санкт-Петербурге ведут борь­бу с проституцией 8 сотрудников полиции нравов, не имеющие даже служебной машины. И это при наличии в городелриблизи-тельно около 200 своднических агентств, в каждом из которых «работают» от 10 и более проституток. Ясно, что ожидать эффек­тивной борьбы с проституцией в таких условиях невозможно.


  1. Грабители


Это наиболее опасная категория преступников, специализи­рующихся на насильственном завладении имуществом. Среди преступников, специализирующихся на открытом похищении имущества, можно выделить 3 основные категории:

1. Совершающие захват денежных средств на объектах фи­нансовой системы.

2. Совершающие нападение награждай в их жилищах.

3. Захватывающие автомашины при нападении на их вла­дельцев.

В подавляющем большинстве преступники действуют орга­низованными группами. Степень их подготовки можно отнести к высокой, о чем свидетельствуют такие показатели, как нали­чие различных видов оружия, технических средств, маскиров­ки. Оружие используют 80% разбойничьих групп. Они часто ис­пользуют форму работников милиции.

Особым качеством, отличающим их от другой категории пре­ступников, является жестокость. Они, например, часто ликвиди­руют раненых соучастников в случаях преследования милицией. Уровень раскрываемости этих преступлений не превышает '50%.

Следует отметить, что грабежи и разбои ориентированы на завладение имуществом граждан, которые имеют, по мнению грабителей, излишек материальных ценностей.


  1. Вымогатели (рэкетиры)


Их условно можно разделить на традиционных и новых. Пер­вые действуют в отношении отдельных лиц с помощью угрозы убийством, уничтожением имущества, распространением поро­чащих жертву сведений; вторые облагают данью различные фир­мы, торговые точки.

В последние годы вымогательство стало весьма распростра­ненным явлением. Преступники облагают данью те или иные фирмы и получают от них деньги постоянно, как бы находясь на их содержании, взамен гарантируя им защиту от других преступ­ных групп. По данным выборочного исследования, рэкетируют­ся более 90% фирм, работающих в сфере торговли и обществен ного питания. Данные опроса ларечников в Петербурге показа­ли, что все они (все без исключения) платят рэкетирам.

Рэкетом занимаются хорошо организованные группы, в ко­торых есть свои главари, установлена иерархия, действуют оп­ределенные нормы поведения («бандитские понятия»). Сейчас и Москва и Петербург поделены между различными преступными группами.


  1. Профессиональные убийцы (киллеры)


Ни в дореволюционной России, ни в советское время мы не встречаемся с наемным убийством. Это примета современного об­щества. Появление клана, или касты, наемных убийц в крими­нальном мире, несомненно, относится к 90-м гг. Сейчас, по дан­ным МВД, в год расследуется свыше 200 заказных убийств.

Профессиональные киллеры имеют хорошую подготовку, многие из них принадлежали к какой-либо организации типа КГБ или ГРУ или были кадровыми армейскими офицерами.

Типичный пример киллера — Александр Солоник, бывший сержант милиции, инструктор по стрельбе, взявший на себя убийство лидера ишимской группировки Николая Причинина, «воров в законе» Валерия Длугача («Глобуса»), Виктора Ники­форова («Вити-Калины»), Вячеслава Ваннера («Бобон»), Отари Квантришвили, главы Россельхозбанка Николая Лихачева, пре­зидента банка «ДМАМ» ИльиМедкова. Солоник трижды бежал: один раз из зала суда, другой раз — из колонии, третий — из «Матросской тишины». В1997 г. был убит в Греции.

Киллер не только специалист в различных видах убийств, но и обладает опытом секретности. Потенциальный заказчик, пре­жде чем выйти на киллера, должен найти начало длинной це­почки посредников.

Жертвами профессиональных убийц высокого класса являют­ся выдающиеся бизнесмены, «воры в законе» или главари банд.

Некоторые данные позволяют сделать вывод, что теперь кил­леры могут работать группами или координировать действия ме­жду собой. Выявлены два основных типа поведения киллеров, стремящихся избежать провала:

1) Киллер оставляет оружие на месте преступления. Но в этом случае он должен быть уверен, что оружие не приведет к разо­блачению или же наведет наложный след. В Москве и Петербур­ге есть рынки оружия, на которых можно купить оружие, кото­рое разыскивается в связи с другим убийством.

2) Убийца не только уносит с собой оружие, но и пустые гильзы, а стрелять старается так, чтобы пули исчезали или по­вреждались.

Отличительным знаком работы киллера является знак каче­ства — контрольный выстрел в голову. Другое важное правило — не грабить жертву. В последнее время киллеры довольно часто используют и взрывчатку. Случается, что в заказе оговорен спо­соб убийства, например оно должно иметь видимость несчастно­го случая или самоубийства. Пример — отравление крупного бан­кира Кивилиди.

Некоторые банды имеют своих киллеров, которых зовут «ле­гионеры».

Конкуренция среди киллеров сегодня в России велика, и не­которые из них перенесли свою деятельность за границу, где их «работа» оплачивается гораздо выше (но все равно дешево по за­падным расценкам).


Причины и предупреждение профессиональной преступности


Профессиональная преступность, как и любой другой вид преступности, имеет как общесоциальные причины, так и спе­цифические.

К общесоциальным причинам можно отнести: 1) историче­ские причины преступности; 2) противоречия в обществе; 3) «болезнь красных глаз»; 4) корыстные мотивы; 5) ослабле­ние нравственных институтов; 6) несовершенство законода­тельства; 7) недостатки в работе милиции и других правоох­ранительных органов.

Профессиональная преступность возникла не сегодня. Во вто­ром параграфе мы рассмотрели ее исторические корни. Можно сказать, что профессиональная преступность, возникнув, высту­пает в качестве собственной причины, воспроизводя самое себя.

Вторая основная причина преступности — это естественные противоречия в обществе.

Мы не согласны с А. И. Гуровым, что одной из основных при­чин профессиональной преступности являются противоречия в распределительных отношениях7. Это было правильным в совет­ском обществе, но сейчас? Сейчас на первый план выходят дру­гие причины.

Видя, как живут «новые русские», многие граждане, особен­но из числа молодежи, хотят жить так же, то есть иметь роскош­ные особняки, престижные иномарки, обедать в дорогих рестора­нах. Но достигнуть всего этого можно или незаурядным умом, или многолетним трудом, или преступлением. Вот этот путь часто и избирают молодые люди. Толкает их на это, как говорят китай­цы, «болезнь красных глаз», или элементарная зависть и корысть.

Отказавшись от социалистических идеалов, наше государст­во не смогло предложить обществу какие-либо другие. Лишен­ные нравственных ориентиров, молодые люди все чаще и все лег­че становятся на путь преступлений.

Хотя новое уголовное законодательство разрешило многие во­просы, связанные с профессиональной преступностью, однако оно остается еще несовершенным. Профессионализация преступ­ности не учитывается, например, при определении наказания. Да и само наказание стало носить больше материальный харак­тер. Совершенно недопустимо назначать штраф за профессио­нальные преступления.

На борьбе с профессиональной преступностью сказываются прежде всего недостатки в работе милиции и других правоох­ранительных органов. Конечно, это в первую очередь недоста­точность финансирования ОВД. Массовые увольнения личного состава милиции в начале 90-х, прокуратуры — в 1996 г., лик­видация некоторых отделов и служб (например, службы профи­лактики преступлений) сыграли свою отрицательную роль. Как правильно заметил А. И. Гуров, вместе с опытными сотрудника­ми уходят в прошлое знание уголовной среды, многие апробиро­ванные формы и методы борьбы с ней8.

Из общесоциальных причин вытекают и специфические при­чины профессиональной преступности. Так, воспроизводство профессиональной преступности происходит не само собой, а бла­годаря традициям и обычаям уголовной среды. Живучесть уго­ловно-воровских традиций объясняется их постоянным воздей­ствием на сознание преступников, отражаясь в котором они ста­новятся неотъемлемой частью субкультуры. Их носителем выступает сама среда, особенно в местах лишения свободы. Если проанализировать жаргон профессиональных преступников, их законы, правила поведения, то они остались по существу без из­менений с дореволюционных времен.

Передача традиций и обычаев не может происходить без их носителей — профессиональных преступников. Недаром одной из основных заповедей «воров в законе» является пропагандирование «воровских» обычаев, традиций и вовлечение в преступ­ное сообщество молодых членов9.

Известный «вор в законе» «Черкас» в конце 70-х гг. разра­ботал доктрину о грабежах, главным образом «куркулей», имев­ших, по мнению нападавших, излишек материальных ценнос­тей .Эту доктрину успешно реализовал тогда не менее известный вор по кличке «Монгол», в банде которого был небезызвестный «Япончик», отбывающий сейчас наказание в американской тюрьме.

Корыстные мотивы настолько завладели умами преступников, что даже самые стойкие из них — «воры в законе» — вынуждены были в 80-х гг. изменить свои законы. Раньше «вор в законе» не имел права иметь даже собственность10, сейчас же «воры» не толь­ко имеют особняки и счета в иностранных банках, но даже пошли в легальный бизнес11. Законы изменились настолько, что даже «во­ровской венец» стало возможно купить за деньги.

Борьба с криминальным профессионализмом предполагает прежде всего систему экономических, идеологических и правовых мер в социальном аспекте, осуществляемых государством. Здесь можно было бы много говорить о необходимости улучшить фи­нансирование правоохранительных органов, о мерах общей про­филактики, о правовой пропаганде и нравственном воспитании населения, совершенствования законодательства, улучшении ра­боты и взаимодействия всех правоохранительных органов, пра­вовой и социальной защите работников этих органов, но укажем лишь некоторые специфические меры борьбы с профессиональ­ной преступностью.

1. Совершенствование уголовного, уголовно-процессуально­го и уголовно-исполнительного законодательства в облас­ти борьбы с профессиональной преступностью.

Мы не согласны с А. И. Гуровым, что «следовало бы в Общей части УК определить признак профессионального преступника»12. Если уж законодатель отказался от поня­тия особо опасного рецидивиста, то не пристало клеймить лицо новым термином.

Новый Уголовный кодекс решил многие вопросы нака­зуемости профессиональных преступников. Но нам непо­нятно, почему непрофессионал, совершивший несколько преступлений, наказывается значительно строже (до 25 лет лишения свободы по ст. 69 УК РФ), чем профессионал, со­вершивший столько же, но однотипных преступлений (на­пример, карманный вор — по ч. 2 ст. 158 УК РФ — до 6 лет лишения свободы). А ведь выход очень простой: нужно, как предлагает В. Н. Сафонов, назначать наказание за каждое преступление и складывать его в пределах вида наказания, будь то кража и хулиганство или просто несколько краж13.

2. Выявление профессиональных преступников и установле­ние за ними постоянного контроля.

Все профессиональные преступники должны нахо­диться на учете, а их преступная деятельность постоянно отслеживаться. С этой целью необходимо создать в масшта­бах страны компьютерную базу данных на всех профессио­нальных преступников. Эти данные должны собираться, начиная с участковых инспекторов милиции и кончая на­чальниками отрядов в исправительных учреждениях. Эта база должна включать не только списки профессиональ­ных преступников, но и способы совершения ими престу­плений, их окружение и любую другую интересующую правоохранительные органы информацию.

3. Совершенствование работы ОВД и других правоохрани­тельных органов в области борьбы с профессиональной пре­ступностью.

Прежде всего необходимо взаимодействие всех органов и служб в этой области. Органы милиции, прокуратуры, юстиции не только не взаимодействуют, но нередко находятся между собой в состоянии конфронтации. Часто нет взаимодействия даже внутри самих ведомств.

Необходимо создать специальные подразделения по борьбе с различными видами профессиональной преступ­ности: карманными и квартирными ворами, мошенника­ми и проститутками, грабителями и вымогателями. Необ­ходима узкая специализация не только органов, но и ра­ботников правоохранительных органов. В последние годы возрождено такое важное направление борьбы с профессио­нальными преступниками, как личный сыск.

4. Развенчание культа «воровских» традиций и обычаев и их носителей — авторитетов.

По мнению С. Я. Лебедева, именно преступные обычаи и традиции являются предпосылкой воспроизводства кри­минального профессионализма14. Но до недавнего време­ни их изучению почти не уделялось внимания. Изучению преступной среды и призвана помочь новая наука — пе­нитенциарная социология, разработкой которой занима­ется автор данной главы. Пенитенциарная социология — наука, изучающая преступный мир, его историю, тради­ции, субкультуру, т. е. неформальные нормы поведения, установки, законы, татуировки, жаргон и т. п.16

5. Создание системы возмещения вреда преступниками.

А. И. Гуров предлагает создать условия, при которых совершение преступлений становилось бы «экономически невыгодным»16. Но как это осуществить? Увы, преступле­ния всегда будут «экономически выгодными». Но можно сделать так, чтобы расплата за него была бы выгодна для государства и потерпевших.

Давно пора дать в руки Фемиды калькулятор, чтобы скрупулезно и педантично высчитать экономический ущерб, причиненный преступлением, и исходя из этого оп­ределять наказание, обеспечивающее не только погашение ущерба государству, но и полное его возмещение потерпев­шим. При этом необходимо создать осужденному такие ус­ловия в колонии, при которых он мог бы действительно работать во всю силу17. Но для этого нужно совершить пе­реворот в уголовном и уголовно-исполнительном законо­дательстве. Необходимо заменить сроки лишения свобо­ды (2,5,10 лет) денежным эквивалентом, который осуж­денный должен отработать (не заплатить, а именно отработать) в колонии, приравняв, к примеру, год лише­ния свободы к среднегодовой зарплате по стране.

Стимул выйти на свободу — самый сильный стимул, а здесь он будет работать «на все сто». Пусть профессио­нальные преступники в настоящей работе (без кавычек) применяют свои способности! В государственной программе борьбы с преступностью сле­дует уделить самое важное место профессиональной преступно­сти, ибо хотя категория профессиональных преступников — са­мая малочисленная группа, но это группа, совершающая самое большое число преступлений и причиняющая наибольший ущерб.


Список использованной литературы.


1 См., напр.: Концепция развития органов внутренних дел и внутрен­них войск МВД Российской Федерации // Щит и меч. 1996, №11, (п. 3.3 «Концепции»); Доклад МВД России «О состоянии и мерах уси­ления борьбы с экономической преступностью и коррупцией в Рос­сийской Федерации» // Щит и меч. 1997, № 11-12.

2 См., напр.: Бурлаков В. Н.,ШестаковД.А.,Александрова Н. С. Пробле­мы экономической криминологии //Правоведение. 1998,№ 1. —Вна-стоящем материале дается изложение основного доклада по названным проблемам, с которым в апреле 1997 г. в Международном криминоло­гическом центре СПбГУ выступил начальник кафедры СПб академии МВД России докт. экон. наук., проф. В. В. Колесников, а также приво­дятся тезисы выступлений известных российских ученых и специали­стов из Санкт-Петербурга и Москвы, принявших участие в прениях по докладу.

3 О существующих подходах к определению понятия экономической преступности см., напр.: Криминология. Курс лекций. СПб.: СПб ВШ МВД РФ, 1995. С. 229-230; Криминология. Учебник для юрид. ву­зов. М., 1997. С. 482-484; Колесников В. В. Экономическая преступ­ность и рыночные реформы: политико-экономические аспекты. СПб., 1994. С. 25-71.

4 Маршалл А. Принципы политической экономии. Т. III. M., 1984. С. 334.

5 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 3-е изд., стереотипное. М., 1996. С. 334.

6 Спирин В. М. Теория потребностей. Тверь, 1994. С. 62.

7 См., напр.: Общая экономическая теория (политэкономия): Учебник. М., 1995. С. 31.

8 См.: Кеннеди М. Деньги без процентов и инфляции. Как создать сред­ство обмена, служащее каждому. М., 1993. С. 18 и др.

9 МессикХ., Голдблат Б. Бандитизм и мафия. История организован­ной преступности в Америке //Иностранная литература. 1992,№ 11-12. С. 228-281.

10 Цит. по: Социология преступности. М., 1966. С. 59.

11 По данным Генерального прокурора Российской Федерации Ю. Скура­това — см.: Перелома можно добиться, лишь возродив социальную про­филактику преступности // Российская газета. 7 апреля 1998 г. С. 7.

12 Преступность в России: Аналит. обозрение. ЦКСИиМ. Вып. 1-2. М., 1997. С. 82.

13 Рассчитано по: О состоянии преступности в кредитно-финансовой сис­теме России в 1997 году // Информационный бюллетень Следствен­ного комитета МВД России. 1998, № 2 (95). С. 64.

14 Указ Президента РФ от 29.04.96 № 608 «О государственной страте­гии экономической безопасности Российской Федерации (Основные положения)» // Российская газета, 1996, 14 мая.

15 Колесников В. И. О криминогенной обстановке, складывающейся в банковской системе России. Выступление 8 апреля 1996 г. на VI съез­де Ассоциации российских банков (здесь и далее по тексту данные до 1 января 1998 г. приводятся в неденоминированных рублях, после этой даты — соответственно, в денежном исчислении после проведе­ния деноминации, т. е. в деноминированных рублях).

16 О состоянии преступности в кредитно-финансовой системе России в 1997 году... С. 65.

17 Преступность в России... С. 84.

18 О состоянии преступности в кредитно-финансовой системе России в 1997 году... С. 64.

" Аминов Д. И„ РевинВ.П. Преступность в кредитно-банковской сфе­ре в вопросах и ответах. М., 1997. С. 7.

20 Цит. по: Кайзер Г. Кримийология. Введение в основы / Пер. с нем. М., 1979. С. 198.

81 См.: Санкт-Петербургские ведомости. 16 декабря 1998 г. С. 5.

22 Директор. Дайджест. 1997, № 3. С. 14-15.

28 См.: О мерах Правительства Российской Федерации и Центрального банка Российской Федерации по стабилизации социально-экономиче­ского положения в стране // Российская газета. 17 ноября 1998 г. С. 5.

24 См.: Коррупция начинается с плохих законов // Санкт-Петербургские ведомости. 11 яоября 1998 г. С. 5; Кто есть кто? Губернатор А. Сури­ков о статусе главного кредитно-финансового института страны // Сов. Россия. 2 июня 1998 г. С. 2.

26 См., напр.: Виркунен В. Крах Инкомбанка // АиФ. 1998, № 46. С. 6; Крыштановская О. Смерть олигархии // Там же. С. 5; Правдолюбцев П. Как коммерческие банки воруют деньги // АиФ. 1998, № 38. С. 5.

26 См.: Монтескье Ш. Л. Избр. произв. М., 1955. С. 20. Близкие по смыс­лу рассуждения можно найти даже у Аристотеля — см.: Аристотель. Соч. Том 4. М., 1985. С. 478.

27 Львов Д. С. Экономическая наука ищет свое лицо // ЭКО. 1997, № 5. С. 64.

28 Мифы либеральной экономики. Новая российская идеология и ее эко­номическая составляющая // Директор. Дайджест. 1997, № 3. С. 17.

35 Экономика России в 1996 г. // ЭКО. 1997, № 5. С. 27.

36 Дарендорф Р. Дорога к свободе: Демократия и ее проблемы в Восточ­ной Европе // Вопросы философии. 1990, № 9. С. 69-75.

31 СавасЭ. С. Приватизация: ключ к рынку/ Пер. с англ. М., 1992. С. 385.

38 Мишин Г. К. Проблема экономической преступности: опыт междис­циплинарного изучения. М., 1994. С. 64.

39 Перламутров В. Еще раз о траектории кризисного развития // Рос­сийский экономический журнал. 1994, № 5-6. С. 22.

40 Программа «500 дней»: Переход к рынку. Концепция и Программа. Архангельское, 1990. С. 138-139.

41 См.: Колесников В. В. Экономическая преступность и рыночные ре­формы. С. 84-89.

42 Щит и меч. 1997, N° 11-12. С. 13-14.

43 Там же. С. 14.

44 Львов Д. С. Указ. соч. С. 62.

45 Об этом см.: Экономика переходного периода: Учебное пособие / Под ред. В. В. Радаева, А. В. Бузгалина. М., 1995. С. 160-164 (Гл.5, §3 «Демократическая реформа отношений собственности»); Колесни­ков В. В., Сидоров С. А. Забытый Богом рай? Размышления о вашей судьбе. Л., 1990. С. 91-92; Борисов А. Ф. Личность работника и его соб­ственность. СПб., 1995; Преобразование предприятий. Американский опыт и российская действительность / Под общ. ред. Лоуга Д., Плеха­нова С., СиммонсаД. Пер. с англ. М.: Вече, Персей, 1997; Симмонс Д.. Мере В. Как стать собственником. М.: Сирин, 1997; В. Тарасов. Ак­ционерные общества работников — императив времени // Российский экономический журнал. 1998, № 2. С. 13-15; Все с сошкой и все с лож­кой // Российская газета. 19 марта 1998 г. С. 6; и др.

48 См., напр.: Кеннеди М. Указ. соч.

47 Один из главных идеологов и разработчиков данной программы Льюис Келсо еще в начале перестройки обращался к президенту СССР М. Гор­бачеву с предложением помочь нашим предприятиям внедрить систе­му ESOP, однако не был удостоен даже ответом. Не востребованным оно оказалось и со стороны Госкомимущества РФ, начавшего осуществлять с 1992 г. специфическую программу приватизации, составленную в яв­ном противоречии с положениями Закона РСФСР «О приватизации го­сударственных и муниципальных предприятий в РСФСР». В ней не на­шлось места для использования апробированных на Западе аффектив­ных механизмов передачи собственности в руки трудовых коллекти­вов; последние были отстранены от реального участия в процессах при­ватизации... Лишь по завершении масштабной приватизационной эпо­пеи, имевшей серьезные деструктивные последствия для националь­ного хозяйства, Государственная Дума смогла принять (24 декабря 1997 г.) Федеральный закон «Об особенностях правового положения ак­ционерных обществ работников (народных предприятий)», который вступил в силу с 1 октября 1998 г.

48 Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. С. 165.

29 Рассчитано по данным Счетной палаты РФ — Источи.: Махрин Ю. По­следний бриллиант СССР // Правда. № 138.18-21 декабря 1998 г. С. 2.

80 О проблеме экономической безопасности // Директор. Дайджест.

1996, №11. С. 7.

81 См.: Коростикова Т. Бедных и богатых стало больше // АиФ. 1998, № 44. С. 5.

82 См., напр.: Гилинский Я. И. Девиантное поведение и социальные па­тологии // Социальные процессы в условиях перестройки. Вып. 3. М., 1990. С. 68.

33 Народ уже не верит власти // Директор. Дайджест. 1997. № 3. С. 3-4.

34 Криминологические проблемы кредитно-банковской деятельности // Преступность в России: Аналит. обозрение ЦКСИиМ. Вып. 1-2. М.,

1997. С. 101.

© Рефератбанк, 2002 - 2024