Вход

Коллективизация в Беларуси

Реферат* по истории
Дата добавления: 23 июня 2006
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 283 кб (архив zip, 42 кб)
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы




Министерство образования Республики Беларусь

Белорусский государственный университет














Реферат

Коллективизация в Беларуси











Выполнила:

студентка 1 курса группы «Финансы и кредит»

Югова Анна


















Минск 2005


План


1.

Введение

……………………………………………………………………………………………………………

с. 3

2.

Сельское хозяйство накануне коллективизации: …………………………………………..



2.1

Аграрный и политический строй Российской империи после реформы 1861 года


с. 4-5

2.2

Столыпинская аграрная реформа, ее основные задачи ……………………………….


с. 6-7

2.3

Политическая направленность реформы и причины ее неудачи …………………


с. 8-10

3.1

Коллективизации в Беларуси …………………………………………………………………………..


с. 11-12

3.2

Политика ликвидации кулачества как класса, ее причины и социальные последствия


с. 13

4.

Заключение …………………………………………………………………………………………………………


с. 14


Список литературы …………………………………………………………………………………………….


с. 15
































































1. Введение


Несмотря на то, что коллективизация в Беларуси является хорошо изученной темой, редко в современной исторической литературе удается встретить материал, в котором авторская точка зрения отличалась бы от «общепринятой» в современной исторической литературе в том смысле, что после либерализации исторической мысли коллективизацию саму по себе стали рассматривать как абсолютное зло, принимая во внимание количество жертв раскулачивания и методы, которыми коллективизация проводилась; все статьи, посвященные коллективизации, являются как бы противовесом историческим трудам, написанным в советское время, где коллективизация, наоборот, трактуется как «революционный переворот, скачок из старого качественного состояния общества в новое качественное состояние, равнозначный по своим последствиям революционному перевороту в октябре 1917 года. Своеобразие этой революции состояло в том, что она была произведена сверху, по инициативе государственной власти, при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь» (История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Госполитиздат, 1945); в современных же (созданных за последние 10-15 лет) исторических очерках коллективизация выглядит так: «…на рубеже 20-30 годов в жизни села начался коренной перелом, приведший к трагическому исходу судеб многих тысяч крестьян. На смену экономическим методам переустройства сельского хозяйства пришли репрессивно – мобилизационные, наивысшей формой которых стала сплошная коллективизация».

Конечно, я далека от идеи восстановления полной исторической справедливости, однако мне кажется, что в этом смысле современный взгляд на коллективизацию является в некоторой степени однобоким. Эта однобокость дополняется также взглядом на столыпинскую аграрную реформу как на абсолютное благо, выступающее противовесом коллективизации, которое могло бы перевести сельское хозяйство Российской империи (а вместе с ним и белорусское) с отсталых феодальных на капиталистические рельсы через создание хуторских хозяйств польского образца. Однако критический анализ экономических и исторических фактов, дополняемый статистическими данными (в которых, кстати, также имеются расхождения в зависимости от источника) по этой проблеме является принципиально важным для выработки объективной оценки событий коллективизации. Поэтому целью моей работы является рассмотрение коллективизации через призму главных сельскохозяйственных реформ XIX-XX веков – 1861 года и Столыпинской аграрной реформы, начавшейся манифестом 3 ноября 1905 года об отмене выкупных платежей, что позволит правильно оценить состояние сельского хозяйства за рассматриваемый период, с использованием результатов современных исследований проблемы и трудов советских историков.





















2. Аграрный и политический строй Российской империи после реформы 1861 года


Для аграрного устройства пореформенной империи было характерно два наиболее крупных явления: раздутые помещичьи латифундии и крестьянская община.

Многоземелье помещиков было оборотной стороной крестьянского малоземелья. Крестьяне были вынуждены арендовать часть помещичьих земель. За это они были обязаны со своими лошадьми и инвентарем обработать у помещика определенные участки. Это называлось "отработкой". Практиковались также "испольщина" (половина выращенного и собранного крестьянином урожая шла помещику), "земельный наем" (договор о найме заключался зимой, когда у крестьянина кончался хлеб) и прочие кабальные, полукрепостнические формы эксплуатации. Только их наличие и позволяло существовать латифундиям.

Крестьянская община - это еще более древний институт, чем латифундия. В пореформенную эпоху община была пережиточным явлением. Многие, в том числе и сами крестьяне, ругали ее за косность и рутину. Но почему-то получалось всегда так, что в изменившихся условиях менялась и община. Еще в период феодализма община многое сделала для утверждения трехпольной системы земледелия вместо беспорядочного засевания одних и тех же площадей.

Затем, после реформы 1861 года наступил сравнительно благоприятный для крестьянского хозяйства период: распались крепостные цепи, малоземелье еще не очень ощущалось, цены на хлеб держались высокие. И в громадном большинстве общин, в целых регионах, прекратились земельные переделы. Более того, стихийно начался процесс формирования частной собственности на общинную землю. Ее стали продавать, завещать по наследству и т.п.

Но в 80-90 годах XIX века обстановка резко изменилась. Разразился мировой сельскохозяйственный кризис, и помещики поспешили переложить убытки на крестьян. Выросло крестьянское население, и на общинных землях стало тесно. Наконец, случился ряд неурожайных лет (особенно сильный неурожай был в 1891) . Встал вопрос о физическом выживании крестьян. И община после нелегкой внутренней борьбы вынуждена была возобновить переделы. Тогда же появился самый уравнительный вид разверстки земли - по едокам.

Но сразу же встал и другой вопрос: как переделять землю, если один крестьянин всегда удобрял свои полосы, а другой довел их до истощения? Долго и горячо обсуждался этот вопрос, и решение, похоже, было найдено. В пензенском архиве обнаружен такой документ: "Мы, крестьяне, - говорилось в приговоре села Никольского, - должны землю удобрять назьмом, а если по истечении 12-летнего срока земля будет поделяться, и окажутся участки неуназьменными, то при разделе нерадивому домохозяину возвратить тот самый участок, который не был им удобрен в течение 12 лет".

Голодные годы многому научили, и с конца XIX века в ряде нечерноземных губерний крестьяне начали отказываться от трехпольной системы и всем обществом переходить к многопольным севооборотам с высевом кормовых трав. Правда, этот процесс шел медленно. Но ведь в сельском хозяйстве медленное, но неуклонное накопление новых явлений - залог нового развития.

Таким образом, община не была ни "сколком", ни "осколком". Она жила богатой внутренней жизнью.

Община - явление не исключительно восточнославянское, а мировое. В Европе она исчезла сравнительно рано, в России просуществовала до коллективизации, а во многих странах Востока все еще сохранилась, а некоторые общинные традиции до сих пор живы в развитых странах.

Кроме того, переход к коллективному ведению сельского хозяйства через общину был голубой мечтой всех народников, и они охотно расписывали те случаи, когда крестьяне, скажем, всем обществом скашивали луга, а затем делили сено в копнах. Но дальше этого дело не шло. В дореформенную эпоху отдельные помещики пытались вводить "коллективные запашки", в пореформенную - некоторые земства. Но крестьяне смотрели на это как на барские причуды, на новый вид барщины и старались избавиться от подобных новшеств.

Общинная собственность - это особый вид собственности, и притом довольно гибкий, так как он, с одной стороны, создавал некоторую социальную защищенность для членов общины, а с другой - позволял домохозяину в определенных пределах манипулировать передоверенной ему частью этой собственности. Правда, здесь скрывалось то противоречие, которое нередко создавало напряженную обстановку в общине и мешало крестьянину спокойно хозяйствовать. В общем же, в благоприятные периоды хозяин получал более значительную свободу действий. А вот в плохие времена верх брали уравнительные тенденции (конечно, только в отношении земли).

Отдельное крестьянское хозяйство по сравнению с помещичьей латифундией было настолько малой величиной, что между ними невозможен был сколько-нибудь равный диалог. Все отношения крестьянина с помещиками и с властями осуществлялись, как правило, через общину. Именно она торговалась с помещиком об условиях аренды, а потом распределяла и арендованные участки и отработки. Как могла, община отстаивала интересы крестьян, выступая в роли своеобразного крестьянского "профсоюза".

Судьбы общины и помещичьего хозяйства на целые века были сплетены теснейшим образом. Но каждый из них мог бы существовать без другого и добивался этого. Община издавна претендовала на помещичьи земли. Ликвидация помещичьего землевладения открывала путь для наиболее демократичного решения аграрного вопроса. Крестьянин, получив землю и избавившись от кабальных форм эксплуатации, имел бы возможность поднять уровень своего хозяйства. В таких условиях община должна была либо ускорить свою перестройку, либо тихо уйти со сцены. После ликвидации помещичьего землевладения крестьянин уже не испытывал бы в ней острой нужды.

В свою очередь, помещики были недовольны существованием общины. По поводу условий найма и аренды помещик предпочел бы договариваться не со всем крестьянским миром, а с каждым крестьянином в отдельности. Большие опасения вызывал у помещиков земельно-распределительный механизм общины, который только силой всей государственной машины удерживался на границе помещичьих владений.

Слишком медленное политическое развитие России определялось, в основном, ее аграрным устройством. Солженицын объясняет: "российская государственная власть срослась с имущим напуганным дворянством, весь правящий слой дрожал и корыстно держался за свои земли - дворянские, великокняжеские, удельные. Только начнись где-нибудь какое-нибудь движение земельной собственности - ах, как бы не дошло и до нашей". Держась за власть и за землю, самодержавие, помещики, военная и гражданская бюрократия надеялись: "будет вот так само-само-само плыть еще триста лет". Только военные поражения вынуждали царизм к уступкам. Поражение в Крымской войне - и освобождение крепостных. Поражение в войне показало общую слабость власти; дальше откладывать реформы было невозможно. Александр II произнес свою знаменитую фразу: "Лучше мы освободим крестьян сверху, нежели ждать, когда они сами освободят себя снизу".

Отмена крепостного права потребовала реформы местного самоуправления и суда; но создав орган местного самоуправления- земства, Александр II категорически отказывался "увенчать здание" общероссийским представительным собранием. Он не допускал и мысли, чтоб даже министры приходили к единому мнению по каким-либо вопросам без него.

Реформы 60-х годов оставили Российскую империю такой же самодержавной монархией, которой она была и до них. Остались сословные привилегии дворянства и ограничения в гражданских и имущественных правах крестьян.

Будущую революцию могло предотвратить постепенное превращение неограниченной монархии в конституционную. Но добровольно от неограниченной власти не отказываются. Основная масса поместного дворянства была заинтересована в сохранении самодержавия и сословного строя. На них держалось экономическое благополучие помещиков и их влияние в стране. Требовать конституционных прав и свободы предпринимательства - дело буржуазии. Она в России была слаба и в середине XIX века голоса не имела. Реформа 1861 года смяла часть преград на пути ее роста, но не все: среди прочего осталась община.





2.2 Столыпинская аграрная реформа, ее основные задачи


Накануне реформы частная собственность дворян на землю практически изжила себя. Эта система стала настолько экономически неэффективной, что ее доля в общем производстве не составляла и 10%. Хотели они того или нет, но и правительство и консерваторы были вынуждены в конце концов принять факт естественного упадка землевладельческого дворянства.

После роспуска I Думы решение земельной проблемы перешло в руки П. А. Столыпина (председателя Совета министров Российской империи). Столыпин имел твердые взгляды относительно общины, хуторов, отрубов и путей их насаждения, что составило стержень его аграрной программы. Оказавшись во главе правительства, он затребовал из всех ведомств те первоочередные проекты, которые давно были разработаны, но лежали без движения. В итоге Столыпину удалось составить целостную программу умеренных преобразований. 24 августа 1906 г. Правительство опубликовало декларацию, в которой пыталось оправдать свою политику массовых репрессий и возвещало о намерении провести важные социально-политические реформы. Подробнее преобразовательная программа была изложена Столыпиным во II Думе 6 марта 1907 года.

Некоторые мероприятия правительство начало проводить в спешном порядке, не дожидаясь созыва Думы. 27 августа 1906 г был принят указ о передаче Крестьянскому банку для продажи крестьянам части государственных земель. 5 октября последовал указ об отмене некоторых ограничений крестьян в правах, чем были окончательно отменены подушная подать и круговая порука, сняты некоторые ограничения свободы передвижения крестьян и избрания ими места жительства, отменен закон против семейных разделов, сделана попытка уменьшить произвол земских начальников, расширены права крестьян на земских выборах. Указ 17 октября 1906 г. конкретизировал принятый в 1905 г. по инициативе Витте указ о свободе вероисповедания, определив права и обязанности старообрядческих и сектантских общин. Представители официальной церкви никогда не простили Столыпину того, что старообрядцы получили такой устав в то время как соответствующее положение о православном приходе застряло в канцеляриях. 9 ноября 1906 г. был издан указ "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования". Переработанный в III Думе, он стал действовать как закон от 14 июня 1910 года. 29 мая 1911 г. был принят закон "О землеустройстве".

Последние три акта составили юридическую основу мероприятий, вошедших в историю как "столыпинская аграрная реформа".

Вкратце суть реформы можно описать так: Столыпин своей аграрной реформой стремился расширить базу капиталистического развития Российской империи путем добровольного перехода крестьян от общинной к частной собственности на землю для перевода сельского хозяйства на американский путь развития, так как экономика Российской империи была аграрной, следовательно, экономические интересы России уже с Х1Х в. требовали:

  • ускоренного промышленного развития;

  • роста национального дохода;

  • хозяйственного освоения новых территорий;

  • повышения товарности сельского хозяйства.

Правительство и помещики понимали, что только крепкие хозяйства могли стать им необходимой политической опорой. Для этого необходимо было ликвидировать главную ошибку реформы 1861 года: освобождение крестьян без земли, то есть наделить их землей.

Поэтому было решено упразднить общину во имя 4 главных целей:

  • создание опоры царизму в деревне в лице крепкие хозяев;

  • переселение крестьян на свободные земли (колонизация);

  • прирост рабочей силы;

  • страхование от массовых проявлений недовольств в крестьянской среде;

  • разрушить общину, которая тормозила развитие сельского хозяйства.

Основные положения аграрной реформы:

- закрепление надельной земли в частную собственность;

- свобода выхода из общины;

- ликвидация чересполосицы (то есть крестьянин получал единый участок, отруб или хутор);

- размер земельного владения ограничивался 12-18 десятинами;

- организация переселения крестьян на окраины страны, где были свободные земли.

Считается, что аграрная реформа Столыпина способствовала ломке отсталого общинного землепользования, росту производства зерна и экспорта хлеба, улучшению материального положения крестьян (реформа включала отмену выкупных платежей, что положительно сказалось на сельском хозяйстве и положении крестьян), освоению новых земель.

Экономическая реформа была целесообразна, больше того, необходима. В случае удачи она сулила тем, кто к ней приспособился, более интенсивные формы хозяйствования, более высокие урожаи, более высокий уровень жизни. Она сулила прочный внутренний рынок для промышленности, увеличение хлебного экспорта и за его счет - погашение огромного внешнего долга. Но все это - в случае удачи.

Социально-экономическая сущность столыпинской аграрной реформы определена В. И. Лениным так: "Капиталистическое развитие России сделало уже такой шаг вперед за последние полвека, что сохранение крепостничества в земледелии стало абсолютно невозможным, устранение его приняло формы насильственного кризиса, общенациональной революции" (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 16, с. 403).







































2.3 Политическая направленность реформы и причины ее неудачи


В основе преобразований, которые осуществил и собирался осуществить Столыпин (в его планы входили преобразования в церковной, образовательной и других сферах), лежали политические причины. Это вполне исторически объяснимо: для большинства прогрессивных политических деятелей России был очевиден социальный кризис общества, его производственный и социальный диссонанс. Капитализм, который набирал силу, не находил законодательной поддержки нив одной из социальной и экономической сфер.

Однако в намерения Столыпина не входило ни восстановление абсолютизма, ни уничтожение народного представительства - он стремился лишь к установлению в России консервативной, но строго конституционной монархии. Его мечтой была могучая, централизованная империя, экономически здоровая и культурно развитая. "Вы хотите великих перемен, - сказал Столыпин, обращаясь к левому, наполовину социалистическому большинству II Думы, - а я хочу великую Россию. " Именно эта утопическая мечта бросила страну в океан новых потрясений, ибо фатальная ошибка Столыпина заключалась в его непонимании реального положения России, когда высшее сословие, которое еще не сформировалось, как единая сила, не могло стать посредником в отношениях между правящим меньшинством и трудящимися массами.

Правда, быстрое развитие городов и промышленности вело к тому, что городское "третье сословие" начинало играть определенную роль в социальной и экономической жизни страны. В деревне же такой социальной страты не было. Выборы в I Думу показали, что крестьяне не способны были играть роль социально консервативного класса.

Между тем реформа уже задумана была неудачно. Дело заключалось главным образом в том, что Столыпин испытывал колоссальное политическое давление (что понятно: в условиях революции 1905-1907 годов по-другому и быть не могло); следовательно, многие из решений были продиктованы не экономической, а политической необходимостью, что предопределило ее половинчатый, а значит, неэффективный (или недостаточно эффективный) характер. Столыпин торопился, подгонял экономические процессы полицейским вмешательством. А вражда и насилие - плохие союзники в делах экономики.

В руках Столыпина, а точнее в руках "Совета объединенного дворянства", который поддерживал его, земельная реформа, хотя и имела здоровую основу, но по сути дела превращалась в орудие дальнейшего классового угнетения. Вместо того чтобы содействовать развитию свободного фермерства, за что ратовал Витте, положить конец принудительному характеру общинной системы и законам, ущемляющим гражданские права крестьян, столыпинский закон насильственно ликвидировал общину в интересах крестьянского "буржуазного" меньшинства.

По традиции, демократический путь аграрного развития условно называется американским, консервативный - прусским. Исходя из этого, столыпинская аграрная реформа находилась на прусском варианте: перед лицом революции она была задумана во спасение помещиков. Столыпин сделал разрушение общины первоочередной задачей своей реформы. Предполагалось, что первый этап чересполосное укрепление наделов отдельными домохозяевами - нарушит единство крестьянского мира. Крестьяне, имевшие земельные излишки против нормы, должны были поспешить с укреплением своих наделов. Столыпин говорил, что таким способом он хочет "вбить клин" в общину. После этого предполагалось приступить ко второму этапу - разбивка деревенского надела на отруба или хутора. Последние считались наиболее удобной формой землевладения, ибо крестьянам, рассредоточенным по хуторам трудно было бы поднимать мятежи.

Что же должно было появиться на месте общины - узкий слой сельских капиталистов или широкие массы процветающих фермеров. Не предполагалось ни того, ни другого. Первого не хотело само правительство. Сосредоточение земли в руках кулаков должно было разорить массу крестьян. Не имея средств пропитания, они хлынули бы в город. Промышленность, до 1910 г. пребывавшая в депрессии, не смогла бы справиться с наплывом рабочей силы в таких масштабах, а наличие массы бездомных и безработных грозило новыми социальными потрясениями. Поэтому правительство дополнило указ, воспретив скупать в пределах одного уезда более шести высших душевых наделов, определенных по реформе 1861 года. По разным губерниям этот предел колебался в размерах от 12 до 18 десятин. Установленный для "крепких хозяев" потолок оказался низким. Что касается превращения нищего российского крестьянства в "процветающее фермерство", то такая возможность исключалась вследствие сохранения помещичьих латифундий. Переселение в Сибирь и продажа земель через Крестьянский банк тоже не решали проблему крестьянского малоземелья. Результатом такой реформы могло стать полное и окончательное утверждение в России помещичье-кулацкого ("прусского") типа капитализма.

В реальной жизни из общины выходила в основном беднота, а также некоторые горожане, вспомнившие, что в недавно покинутой деревне у них есть надел, который можно теперь продать. В 1914 г. было продано 60% площадей чересполосно укрепленных в том году земель. Покупателем земли иногда оказывалось крестьянское общество, и тогда они возвращались в мирской котел. Чаще покупали землю зажиточные крестьяне, которые сами не всегда спешили с выходом из общины. Покупали и другие общинники. В руках одного и того же хозяина оказывались земли и укрепленные, и общественные, что запутывало поземельные отношения. Поскольку столыпинская реформа в целом не разрешила аграрного вопроса и земельное утеснение возрастало, неизбежной была новая волна переделов, которая должна была смести многое из столыпинского наследия. И действительно, земельные переделы, в разгар реформы почти прекратившиеся, с 1912 г. возобновились.

На хутора и отруба тоже далеко не всегда выходили "крепкие мужики". Землеустроительные комиссии предпочитали не возиться с отдельными домохозяевами, а разбивать на хутора или отруба все селение. Чтобы добиться от крестьян согласия на разбивку, власти прибегали к бесцеремонным мерам давления. Крестьянин же сопротивлялся не по "темноте своей", как считали власти, а исходя из здравых житейских соображений. Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. Имея полосы в разных местах, крестьянин обеспечивал себе ежегодный средний урожай: в засушливый год выручали полосы в низинах, в дождливый - на взгорках. Получив весь надел в одном отрубе, крестьянин оказывался во власти стихии. Хутора и отруба вообще не обеспечивали подъема агрикультуры, преимущество их перед чересполосной системой хозяйства не доказано. Между тем хутора и отруба считались тогда единственным, причем универсальным средством повышения крестьянской агрикультуры. А альтернативные средства, выдвинутые самой жизнью, подавлялись. Реформа затормозила начавшийся с конца XIX в. переход сельского общества от устарелой трехпольной системы к многопольным севооборотам. Задерживался и переход на "широкие полосы", при помощи которых крестьяне боролись с чрезмерной "узкополосицей".

В большинстве своем крестьяне заняли неблагожелательную и даже враждебную позицию в отношении столыпинской реформы, руководствуясь двумя соображениями. Во-первых, и это самое главное, крестьяне не хотели идти против общины, а столыпинская идея о "поддержке сильных" противоречила взгляду крестьянина на жизнь. Он не желал превращаться в полусобственника земли за счет своих соседей. Во-вторых, более свободная политическая атмосфера, возникшая после манифеста 17 октября, открывала перед крестьянством новые возможности экономического развития с помощью кооперативной системы, что более соответствовало интересам крестьянства.

Сельскохозяйственная абстрактность замысла столыпинской аграрной реформы в значительной мере объяснялась, кроме других причин, тем, что ее разрабатывали люди, недостаточно хорошо знавшие деревню – еще одна причина неудачи реформы.

Из общественного оборота было изъято 22% земель. Значительная их часть пошла в продажу. Иногда землю покупало сельское общество, и она возвращалась в мирской котел. Бывало, что "мироеды" скупали чересполосные наделы и отдавали их в аренду крестьянам-общинникам. Но последние и сами покупали землю. Владея общинным наделом, они, случалось, имели и несколько "укрепленных" полос. Все запутывалось и все получалось совсем не так, как задумало правительство. Главное же, властям не удалось ни разрушить общину, ни создать устойчивый и достаточно массовый слой крестьян-собственников. Так что можно говорить об общей неудаче столыпинской аграрной реформы.

Одним из вспомогательных средств реформы, ее частью, было переселение. Несмотря на все недочеты, в современной литературе оно заслужило положительную оценку: переселялась в основном беднота, а всего за 1906-1916 гг. за Урал перебралось более 3 млн. человек, более полумиллиона вернулось назад. Однако несмотря на всю масштабность переселенческого движения, оно не перекрывало естественный прирост крестьянского населения. Земельное утеснение в деревне возрастало, аграрный вопрос продолжал обостряться.

В качестве аргумента в пользу реформы необходимо привести тот факт, что по сравнению с последним пятилетием XIX века в 1909-1913 гг. вывоз хлеба количественно увеличился в 1.5 раза, а по стоимости - в 2 раза. В 1913 г. Россия экспортировала 647.6 млн. пудов. Кроме того, после окончания революции и до начала первой мировой войны положение в русской деревне заметно улучшилось. Причинами этому послужили следующие факторы:

  • полная отмена с 1907 года выкупных платежей;

  • рост мировых цен на зерно от этого кое-что перепадало и простым крестьянам;

  • постепенное сокращение помещичьего землевладения вело к уменьшению кабальных форм эксплуатации;

  • отсутствие в этот период сильных неурожаев (за исключением 1911 года) , и даже особенно хорошие урожаи в 1912-1913 годах.

Следует заметить, что заслуги Столыпина во 2м и 4м пункте нет.

Что касается аграрной реформы, то это была настолько широкомасштабная реформа, потребовавшая столь значительной земельной перетряски, что ее положительные результаты никак не могли сказаться в первые же годы; результаты же перед лицом социальных потрясений нужны были немедленные (конечно, вряд ли Столыпин мог как-то повлиять на ускорение процесса действия реформы).

Столыпин не хотел наступления той реакции, которая сейчас связывается с его именем. Он сделал все, что мог для подавления революции. Но после ее окончания он рассчитывал на длительный период эволюционного развития. Его афоризм: "Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России".

После революции возросла зависимость правительства от настроений помещиков. А последние быстро опомнились от страха и решили, что жизнь вошла в прежнюю колею и ничего не нужно в ней менять. Именно помещики развернули шумную кампанию против местных реформ, увидев в них покушение на свои вековые привилегии. Бюрократы старого закала тоже не были довольны столыпинскими нововведениями. С другой стороны, в придворных верхах укрепились реставраторские настроения, разрабатывались разные проекты, имевшие целью ликвидацию Думы, а Столыпин считал, что они обернутся "злостной провокацией и началом новой революции". Клерикалы были недовольны столыпинской политикой веротерпимости и с подозрением относились к проекту введения всеобщего начального образования, ибо в нем упор делался на развитие светской школы. Наконец, и сам царь начинал тяготиться Столыпиным, считая, что он узурпирует его власть. Против Столыпина создалась мощная коалиция. Это классический пример того, как официальное правительство захлестывает реакционная волна.

Как пишет Солженицын [6], правым кругам и внешним сферам Столыпин был нужен для борьбы с революцией, а когда революция отошла, "политика Столыпина стала им всем нетерпима и невозможна". С 1908 года началась систематическая травля Столыпина правыми сначала при попустительстве, а потом и с разрешения Николая.












3.1 Проведение коллективизации в Беларуси


Согласно учебникам истории, одобренным и утвержденным комиссиями ЦК ВКП(б), коллективизация являла собой не что иное, как добровольное и массовое вступление крестьян в колхозы, что, в свою очередь, явилось результатом всей предыдущей работы партии и правительства: «Рост социалистической индустрии, начавшей массовую выработку тракторов и машин для сельского хозяйства; решительная борьба с кулачеством во время хлебозаготовительных кампаний 1928 и 1929 годов; рост сельскохозяйственной кооперации, которая постепенно приучала крестьянина к коллективному хозяйству; хороший опыт первых колхозов и совхозов, - все это подготовило переход к сплошной коллективизации, вступление крестьян в колхозы целыми селами, районами, округами» («История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков)»). В 1929 году Сталин писал: «Рушится и превращается в прах последняя надежда капиталистов всех стран, мечтающих о восстановлении капитализма в СССР, - «священный принцип частной собственности». Крестьяне, рассматриваемые ими, как материал, унаваживающий почву для капитализма, массами покидают хваленое знамя «частной собственности» и переходят на рельсы коллективизма, на рельсы социализма. Рушится последняя надежда на восстановление капитализма» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 296).

Согласно официальным источникам того времени, правящие круги при проведении коллективизации полностью учитывали разнообразие условий в различных районах СССР, неодинаковую степени подготовленности к коллективизации. Согласно с ними были установлены различные темпы коллективизации; области СССР с этой точки зрения были разбиты на 3 группы (Беларуси в этом плане было отведены сроки до 1933 года). Более того, коллективизации в подчиненную роль ставились темпы индустриализации (хотя это дешевый колхозный хлеб давал средства для ускоренной индустриализации): «…ЦК партии признал необходимым в связи с растущими темпами коллективизации еще более ускорить строительство заводов, производящих тракторы, комбайны, тракторный прицепной инвентарь и т.п.». В партийных постановлениях давалось «важнейшее указание», что главной формой колхозного движения на данном этапе является сельскохозяйственная артель, в которой коллективизируются лишь основные средства производства. «ЦК со всей серьезностью предостерегал партийные организации против какого бы то ни было «декретирования» сверху колхозного движения, могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрою в коллективизацию « (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр. 662). Главенствующим объявлялся ленинский принцип добровольности вступления в колхозы. Однако на практике имели место волевое вмешательство в систему ценообразований, запрет продажи машин и сельскохозяйственных принадлежностей единоличным крестьянским хозяйствам, ограничение деятельности кооперативов объявлялись временными, направленными на ликвидацию хлебоизготовительного кризиса 1927-1928 гг. В публикациях и открытых выступлениях Сталин требовал прекращения нарушений, отказа от всех рецидивов продразверстки. Однако в выступлениях на партийных активах и пленумах ЦК ВКП(б) призывал к применению чрезвычайных мер и ускорения коллективизации.

В январе 1930 года были приняты постановления ЦК ВКП(б) "О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" и "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". В них признавалось необходимым отменить аренду земли, запретить применение наемного труда, конфисковать у кулаков средства производства, животных, хозяйственные постройки. В январе 1930 года ЦК ВКП(б) Беларуси ставит задачу завершить коллективизацию за два года (до конца 1931). В феврале, не считаясь с реальностью, бюро ЦК КП(б) Беларуси принимает решение коллективизировать 75-80 % крестьянских хозяйств к началу веснового сева. Начинается гонка за высокими темпами коллективизации окружными и районными комитетами партии.

Уже в начале февраля 1930 года в 30 районах Беларуси коллективизация была доведена до 86 %, и в семи районах – на все 100 %. Понятно, что такие темпы невозможно было обеспечить добровольными принципами. Кроме того, насаждение колхозного строя шло через разорение хозяйств, как зажиточных крестьян, так и середняков.

Насилие над крестьянскими массами привело к обострению политической ситуации в деревне. Начались вооруженные выступления крестьян, убийства местных активистов и секретарей парт ячеек. Ошибочность сталинского курса форсированных темпов сплошной коллективизации становится очевидной.

В целях ослабления напряжения в деревне жесткий политический курс потребовал некоторых отступлений и принятия тактических мер. В такой ситуации Сталин решил отмежеваться от так называемых "перегибов", а верхнее сказать – преступление против народа, - и всю ответственность возложил на местные партийные организации. В марте 1930 года появляется его статья "Головокружение от успехов" и постановление ЦК ВКП(б) "О борьбе с искривлением партийной линии в колхозном движении", в которых решительно осуждаются "крестьянская политика местных партийных органов", "перегибы и ошибки". В официальных источниках все это трактовалось следующим образом: «…наряду с громадными успехами коллективизации вскоре стали обнаруживаться недочеты в практике партийных работников. Многие из них стали искусственно форсировать коллективизацию, не считаясь с условиями места и времени. Обнаружилось, что нарушался принцип добровольности в колхозном строительстве. В ряде районов добровольность заменялась принуждением к вступлению в колхозы под угрозой раскулачивания, лишения избирательных прав и т.д.».

После статьи Сталина и партийного пленума неожиданно прекратился натиск на крестьян, и созданные под принуждением колхозы начали быстро самораспускаться. Мартовское отступление было лишь тактическим ходом, который ослабил напряженность на селе. И осенью началась новая волна коллективизации. Партийное руководство страны отбросило попытки либеральных форм и перешло к "успокоению" крестьян насилием. При всем при этом на XVI съезде партии было указано, что колхозное крестьянство стало «действительной и прочной опорой советской власти».

































3. 2 Политика ликвидации кулачества как класса, ее причины и социальные последствия


«Переход к сплошной коллективизации происходил не в порядке простого и мирного вступления в колхозы основных масс крестьянства, а в порядке массовой борьбы крестьян против кулачества. Сплошная коллективизация означала переход всех земель в районе села в руки колхоз, но значительная часть этих земель находилась в руках кулаков, - поэтому крестьяне сгоняли кулаков с земли, раскулачивали их, отбирали скот, машины и требовали от Советской власти ареста и выселения кулаков» («История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков)»).

Раскулачивание явилось самой страшной стороной коллективизации. Официально считается, что в результате коллективизации, в СССР погибло около 10 млн. крестьян. Те, кто сумел выжить, работали в леспромхозах - заготавливали и сплавляли лес. В 1932 году было заготовлено 428 тыс. кубометров леса. Этот показатель уже никогда не будет достигнут, даже во время полной механизации лесного производства.

Из Беларуси, по приблизительным подсчетам, только за один 1931 год через Макариху (лагерь в г. Котлас, Архангельская область) на Север было сослано около 5 тыс. крестьян. Все эти люди – так называемые кулаки, не желавшие отдавать нажитое тяжелым трудом имущество и вступать в колхоз; однако часто для того, чтобы попасть под «раскулачивание», было достаточно высказать мнение, не совпадающее с мнением председателя колхоза; широчайшее распространение приобрели поклепы соседей друг на друга, анонимные записки, доносы и т.д.

После приговора "раскулачить" семье давали один день на то, чтобы собраться в далекий ссыльный путь. Иных "штурма" - так называли в народе конные отряды по раскулачиванию - хватала прямо в поле или ночью, не давая собрать необходимое.

Раскулаченных со всего района свозили к станции Лепель, где ждал состав. Людей, как правило, оказывалось больше, чем могло разместиться в вагонах. Выход был таким: выкидывали нижние нары из вагонов, на верхние заталкивали немощных стариков и детей, отцы и матери толпились в проходе. В вагон ставили железную полубочку для отправления естественных надобностей, два ведра питьевой воды, закрывали снаружи окна, двери. Поезд шел почти неделю. Раз в сутки или реже состав останавливали на малолюдных глухих полустанках. Почти на каждом перегоне кто-нибудь умирал. Трупы охрана уносила, не разрешая родственникам хоронить умерших.

В Котласе прибывших выгружали прямо в снег вблизи деревни Макариха. Средств на обустройство спецпереселенцев выделялось очень мало. Поступали так: в чистом поле, покрытом метровым слоем снега, выставляли опорный каркас. К нему наклонно приставляли свежесрубленные елки, обкладывали их соломой, лапником, на все это накидывали для утепления песок, а то и просто снег. Получался огромный шалаш-барак длиной 15-20 метров. Торцы его забивали досками, навешивали двери, у дверей ставили железные бочки-буржуйки. По обеим сторонам и в центре такого шалаша на всю длину устраивались в два-три яруса сплошные нары из жердей. Те ссыльные, у которых не было топоров и пил на заготовку дров, замерзали в неотопленных шалашах.

Умерших за сутки по лагерю насчитывались десятки. Из шалашей их сносили в дощатый сарай, откуда специальная команда (те же ссыльные) свозила трупы на окраину лагеря, сбрасывала в котлован и присыпала снегом и песком. Когда похоронная команда не справлялась, вызывали добровольцев. Была установлена плата за доставку трупа к месту захоронения: половина буханки хлеба за мужчину или крупную женщину и четвертушка - за высохшую от голода старушку или подростка. Впоследствии оплату удвоили, так как помощники едва переставляли ноги от голода и слабости.

Многие из тех, кто выжил, остались на Севере. Почему они не возвращались назад? На родине никто их не ждал. По воспоминаниям многих ссыльных, по возвращении никто из сельчан не предлагал помощь в обустройстве, боясь обвинения в связях с кулаком.





4. Заключение


Анализируя приведенные факты, можно прийти к закономерному выводу: если взглянуть на коллективизацию, отбросив мифы и стереотипы, то может оказаться, что сама идея была вполне исторически объяснима, и не только большевистским догматизмом и желанием все переделать. Можно сказать, что коллективизация была своего рода попыткой «отыграть назад» после реформы 1861 года, исправить ее ошибки. Помещичье хозяйство эпохи крепостного права по способу хозяйствования имело очень много общих черт с колхозами: барщина – совместная обработка «чужой» (в отличие от своей собственной) земли, в свободное время – личное хозяйство, являвшееся главным источником пропитания, то есть советский колхоз – это новая форма крепостного права (не зря после коллективизации аббревиатуру ВКП(б) в деревне расшифровывали как «второе крепостное право большевиков»).

Ошибка столыпинской реформы состояла в том, что индивидуальное хозяйство (отруб, хутор) действительно по плечу далеко не всем, и не каждый крестьянин в состоянии быть сам себе в одном лице и рабочей силой, и агрономом, и бухгалтером, и купцом, а хлеб, монокультура на тот момент – не только основной источник денег, но и основной источник пропитания. И это при том, что после 1861 года собственно индивидуального хозяйства не было – многое, в первую очередь величина наделов, регулировалось общиной, и столыпинские нарекания на общину во многом преувеличены: например, семья крестьянина растет, а надел остается фиксированным. В результате – голод; однако община в этом случае расширяла для этой семьи земельный надел, спасая его.

Столыпинская реформа, при всей привлекательности идеи – закрепление наделов за крестьянами и неизбежное при этом переселение большей части крестьян из перенаселенных центральных районов (понятно, что Беларусь это коснулось в полной мере) в малонаселенные окраины, имеющее конечной целью сделать основой сельского хозяйства хуторское хозяйство по-польски, в конечном счете, вышло России боком, хотя вряд ли тому виной лично Столыпин. Основная проблема состояла в том, что крестьян из общин выдергивали и переселяли в Сибирь, не принимая в расчет тысячелетнюю общинную историю и традиции, определявшие сложившийся уклад хозяйствования, где им приходилось не только осваиваться на новых местах, но и в новой роли - в роли самостоятельных хозяев земли, по сути, частных предпринимателей. Да еще и в малознакомом, непривычном климате. В итоге свыше 60% переселенцев – миллионы людей – разорившись и не сумев закрепиться на новых места, вернулось обратно на родину, где, не имея ни денег, ни земли, пополнило ряды люмпен-пролетариата и сыграло самую страшную роль в раскулачивании; само по себе раскулачивание было не столько сугубо режимной инициативой (в этом случае режим этот был бы попросту обречен, как оккупационный), а скорее продуктом некой сделки между режимом и тем самым сельским безземельным люмпен-пролетариатом, сформированным из неудавшихся переселенцев столыпинской эпохи. Именно они по факту были инициаторами раскулачивания, воспринимавшегося ими как сведение счетов со своими «мироедами». Раскулачивание стало своего рода расплатой за коллективизацию, официальной легитимацией грабежа более богатых соседей. При этом нельзя забывать, во сколько раз выросла товарность хлебного производства после сплошной коллективизации по сравнению с дореформенной; кроме того, для огромного количества неимущих крестьян колхоз действительно единственным источником орудий труда, крупного и мелкого скота, зачастую даже предметов обихода (отобранных у раскулаченных).

Одним словом, принимая в расчет условия, в котором находился Советский Союз, становиться понятно, что коллективизация была до известной степени оправдана, а раскулачивание во многом было предопределено «побочным продуктом» столыпинской реформы.





Список использованной литературы:


  1. История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). Краткий Курс, под редакцией комиссии ЦК ВКП(б), Госполитиздат, 1945

  2. История России от древнейших времен до начала XX в. Под ред. И. Я. Фроянова.

  3. Зырянов П. Н. Столыпин и судьбы крестьянства; Диалог N12,1990

4. Абезгауз З.Е. Развитие промышленности и формирование пролетариата Белоруссии во 2-й половине 19в.Мн.: Наука и техника 1971г.

5. Болбас М.Ф, Промышленность Белоруссии 1860-1900гг. Мн.:изд. БГУ им. В.И. Ленина.

6. Липинский Л.П Столыпинская аграрная реформа в Белоруссии. Мн.: Изд-во БГУ, 1978.

7. Липинский Л.П. Развитие капитализма в сельском хозяйстве в Белоруссии. Мн.: Наука и техника 1971г.

8. Нарысы гiсторыi Беларусi/ Гал.рэд М.П. Касцюк. Ч.1. -Мн.: Беларусь, 1995.

9. Аврех А.Я. Столыпин и судьбы реформ в России. М, 1991.

10. Баховский Н.Я. Русская община и земельная реформа. М., 1917.


© Рефератбанк, 2002 - 2024