Постиндустриализм и виртуализация экономики

Столь актуальный ныне вопрос о современной экономической ситуации в Ро ссии и перспективах экономического развития российского общества уже традиционно решается, так или иначе, сквозь призму идеи постиндустриали зма. Научное сообщество свыклось с мыслью о постиндустриальном обществ е как реальности для развитых и ближайшей перспективе для успешно разви вающихся - модернизирующихся стран. Постиндустриальное общество в его о тличии от индустриального рассматривается, прежде всего, как общество и нформационное. Такое воззрение утвердилось, благодаря усилиям целой пл еяды теоретиков: Д. Белла, А. Турена, З. Бжезинского, А. Тоффлера [1-4]. Обобщая все написанное ими в 60-70-е годы XX в. по поводу грядущего, можно следую щим образом представить базовые черты постиндустриального общества. 1) Определяющим фактором общественной жизни в целом является теоретичес кое знание. Оно вытесняет труд (ручной и механизированный) в его роли факт ора стоимости. Экономические и социальные функции капитала переходят к информации. Как следствие, ядром социальной организации, главным социал ьным институтом становится университет как центр производства, перера ботки и накопления знания. Промышленная корпорация теряет главенствую щую роль. 2) Уровень знаний, а не собственность, становится определяющим фактором с оциальной дифференциации. Профессиональная структура оказывается бол ее существенной для стратификации, чем классовая. Как следствие, очаг со циальных конфликтов перемещается из экономической сферы в сферу культ уры. Основной конфликт - «сверхборьба» между теми, кто укоренен в старой к ультуре, и представителями новой. Результатом этой великой, но менее нас ильственной, чем конфликты в прежнюю эпоху, борьбы является переструкту ризация общества - рост новых и упадок старых социальных институтов. 3) Экономика постиндустриального общества является, в первую очередь, об служивающей, а не производящей. В численно преобладающем «третичном» се кторе растет и обосабливается информационный бизнес, становясь «четве ртичным» сектором экономики. 4) Инфраструктурой постиндустриального общества является новая «интел лектуаль-ная», а не «механическая» техника. Социальная организация и инф ормационные технологии образуют «симбиоз». Общество вступает в «техно тронную эру», когда социальные процессы становятся программируемыми. Однако информационное общество нигде не состоялось, хотя основные техн ико-экономические атрибуты постиндустриализма налицо: преобладание в ВВП доли услуг, снижение доли занятых во «вторичном» и опережающий рост «четвертичного» сектора экономики, тотальная компьютеризация и т. п. Но университет не заменил промышленную корпорацию в качестве базового ин ститута «нового общества», само знание инкорпорировано в процесс капит алистического производства, а общество характеризуется скорее как «по ле дебатов и конфликтов по поводу социального использования символиче ских благ» [5, p.40], чем как институционально регулируемое целое. Трансформац ия общества, включая экономику, приобрела иной характер, нежели предсказ ывали теоретики постиндустриализма. К пониманию характера современного общества ближе оказались теоретики постмодернизма. Работы одного из лидеров направления - Жана Бодрийяра в конце 60-х - начале 90-х годов особенно актуальны для адекватного истолкован ия проблем и перспектив экономического развития. В поздне- и постиндустриальную эпоху процессы производства и потреблен ия приобретают, говоря словами постмодернистов, характер «дискурса» - зн аковой манипуляции. Система вещей, труд предстают в качестве «знаков реа льного», кодирующих императив социальной интеграции в ситуации «утрат ы» самой социальной реальности [6, c.164; 7, p.127-128; 8, p.6]. Эти констатации Ж. Бодрийяра мо жно интерпретировать как описание одного из аспектов процесса виртуал изации общества. ВИРТУАЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА - радикальная трансформация сп особа существования Западной цивилизации [9-11]. Процесс модернизации как р еализации ценностей, суть которых в располагании и обеспеченности сущи м, выливается в процесс реификации, овеществления общества, т. е. отношени я между людьми принимают форму отношений между вещами. Реализация ценно стей превращает человека в функциональный элемент и ресурс общества, а с оциальные институты - в автономную реальность. Когда процесс модернизац ии-овеществления приходит к своему логическому завершению, ценности пе рестают быть аутентичной реальностью, тем «референтом», по отношению к к оторому артефакты и социальные технологии суть «знаки». «Знаки» не обме ниваются больше на «означаемое», они замкнуты сами на себя [8, p.5-6]. Самоподде ржание социальной системы продолжается как симуляция, скрывающая отсу тствие «глубинной реальности», под которой явно подразумевается ценно стная картина мира эпохи Модерн. Так называемые подсистемы общества - по литика, экономика, наука, культура - суть ценностные ориентации эпохи Мод ерн, рубрики располагания и обеспеченности. В силу этого, когда ценности реализованы и потому утрачивают актуальность, то, что считается социаль ной структурой, социальной реальностью sui generis, утрачивает устойчивость и о пределенность. Налицо процесс развеществления: сущность человека отчу ждается не в социальную, а в виртуальную реальность, где человек имеет де ло не с вещью (располагаемым), а с симуляцией (изображаемым): социальные ин ституты, возникшие как следствие овеществления, теряя свою власть над ин дивидом, становятся образом, включаемым в игру. Институциональный строй общества симулируется, а не ликвидируется, потому что он, сохраняя атриб утику реальности, служит своего рода виртуальной операционной средой, в которой удобно создавать и демонстрировать образы и которая открыта дл я входа/выхода. Подобным образом операционная система Windows сохраняет атри бутику реальности, симулируя на экране монитора нажатие кнопок калькул ятора или размещение карточек католога в ящике. Сохраняется образ тех ве щей, от которых собственно и избавляет применение компьютерной техноло гии. Компьютерные технологии и, прежде всего, технологии виртуальной реальн ости, вызванные к жизни императивом рационализации - этим движущим принц ипом процесса реификации, оказались наиболее эффективным инструментар ием симуляции. И теперь императив симуляции ведет к превращению компьют ерных технологий в инфраструктуру всякого человеческого действия и к п ревращению логики виртуальной реальности в парадигмальную для этого д ействия. Действует императив виртуализации, своего рода воля к виртуаль ности, трансформирующая все сферы жизнедеятельности, как они сложились в процессе модернизации. Экономическая сфера - это все те артефакты и социальные технологии, кото рые воплощают для людей эпохи Модерн решения проблем производства и пре доставления благ. Ключевые элементы постановки и решения этих проблем: т овар - вещь, чьи объективные свойства есть благо; инновация - разработка и внедрение новых товаров; производительный труд в определенное время в о пределенном месте; платежеспособность - обладание универсальным вещес твенным заместителем товаров - деньгами. Производство любой вещи после двух столетий технологической революции не является больше реальной проблемой. Проблемой номер один является ее реализация. Для потребителя эта же проблема предстает как проблема выбо ра из многообразия марок - товарных знаков. В условиях массового произво дства и массового потребления товар - это прежде всего знак. Социальный с татус товарного знака определяет, каких денег стоит вещь, а не ее реальны е свойства и не затраты труда. Механизм ценообразования на вещи «от кутю р» и продукцию менее именитых фирм адекватно описывается не А. Смитом, К. М арксом или Дж. М. Кейнсом, а скорее Фомой Аквинским. «Справедливая цена» со гласно средневековым представлениям всегда зависит от «происхождения ». Социальный статус производителя определяет стоимость товара, а не сто имость товара - статус производителя. «Происхождение» ныне обеспечивается рекламой. Реклама создает образ т овара. Именно эти образы, а не реальные вещи обращаются на постмодернист ском рынке. Физический объект рекламы перестает быть означаемым и стано вится «означающим». Поэтому собственно экономический процесс, т. е. прои зводство стоимости, покидает КБ и сборочный конвейер и перемещается в ре кламное агентство и студию. Производится не вещь (шампунь, костюм, автомо биль), а образ (привлекательности, уверенности, стильности, уникальности, респектабельности). Не удивительно поэтому, что в последние десятилетия доля занятых непосредственно в сфере производства (в так называемых пер вичном и вторичном секторах экономики) снижается, а доля занятых в марке тинге и рекламном бизнесе растет. Растет и доля затрат на рекламу в бюдже те товаропроизводителей. Экономически симуляция вещи в рекламном посл ании начинает превалировать над собственно вещью. Теперь к трем традиционным концепциям цены можно добавить четвертую, ко торая хотя еще, может быть, и не достаточно четко артикулирована теорети чески, но присутствует в экономической практике: 1. марксизм: цена - функция "объективной" стоимости (императив «реального» производства); 2. маржинализм: цена - функция «субъективной» стоимости (императив потреб ления); 3. монетаризм: цена - функция меновой стоимости (императив рынка); 4. «виртуализм»: цена - функция образа стоимости (императив «виртуального » производства). Практическое формирование этой новой кон цепции зафиксировал японский исследователь Кениши Омае, который охара ктеризовал этот процесс как «главный парадигмальный сдвиг последнего десятилетия» [12, p.177]. Наблюдая, как в Японии маркированные сельхозпродукты продаются по ценам в несколько раз превышающим цены на того же рода и кач ества продукты без марки, т. е. без образа, К. Омае пришел к выводу, что добав ленная стоимость создана умелыми и четко направленными усилиями по соз данию марки и что эта добавленная стоимость того же рода, что и стоимость добавляемая такими модными домами, как Ив Сен Лоран или Дживанши к, скаже м, галстукам, которые сделаны из того же материала и с тем же качеством, чт о и другие галстуки, но стоят в 5-6 раз дороже [12, p.175-176]. Поскольку на рынке обращаются изображени я ценностей потребителя, то еще одной возможностью становится симуляци я инноваций. Модификации, не затрагивающие функциональных свойств вещи и не требующие реальных трудозатрат, в виртуальной реальности рекламны х образов выглядят, как «переворот», «новое слово» и т. п. Искусная симуляц ия технологического прогресса позволяет получать «справедливую цену». Новые информационные и коммуни кационные технологии делают возможной организацию рабочего места прак тически везде: дома, у клиента, в отеле, автомобиле, самолете. Организация труда в форме «рабочего времени» как распорядка присутствия в офисе или расписания выполнения технологических операций утрачивает экономиче ское содержание, но сохраняет социальное значение. Посредством этой орг анизации симулируется структурная определенность и роль экономическо й сферы, ее обособленность от «неэкономической», поддерживается практи ка калькуляции себестоимости на основе трудовой теории. С другой сторон ы, «неэкономические», социальные и социально-психологические аспекты о рганизации труда и функционирования предприятия - офисный дизайн, подде ржание атрибутов образа работника и работающей организации, культивир ование public relations приобретают непосредственно экономический смысл. Они стан овятся важными компонентами симуляции производительности, а потому - хо дким товаром. В перспективе симуляции производительности весьма симптоматично и поя вление той организационной формы, которая получила название «виртуаль ная корпорация» (далее - ВК). ВК - это временный альянс независимых компани й для решения стратегической, но единичной задачи. Альянс, по мысли адепт ов концепции ВК, должен существовать как коммуникационная сеть на базе к омпьютерных технологий, посредством которой компании координируют сво и усилия. ВК лишена вертикальной интеграции, центрального офиса, иерархи и и прочих атрибутов «реальной» корпорации. После решения поставленной задачи сеть легко может изменить конфигурацию или вовсе распасться [13, p.36-38]. Большинство компаний стремится к контролю - собственности и непосредст венному управлению ресурсами - на всех этапах создания продукта. Создани е же ВК требует отречения от этого «идола», к чему, собственно, и призывают поборники ВК капитанов индустрии. Но преуспели здесь, что характерно, пр ежде всего, небольшие и, зачастую, недавно созданные компании, специализ ирующиеся в сфере информационных технологий. Эти «циники» создают алья нсы, которые позволяют им «перепоручить» производство аппаратного обе спечения (hardware) «традиционалистским» компаниям и, тем самым, продвинуть от своего имени продукт, обязанный своим появлением на рынке усилиям многи х компаний. Альянсы, симулирующие крупную корпорацию, позволяют их иници аторам добиться локального преимущества в конкурентной борьбе с «дино заврами» типа IBM и AT&T, а после этого распустить альянс и легко переключитьс я на использование другой возможности, открывающейся на рынке. В середин е 90-х годов вкус к созданию ВК почувствовали и «динозавры». Таким образом, из маргинальной экономической формы ВК обещает превратиться в рутинну ю общепринятую практику. Если с корпоративного уровня перейти на уровень национальных экономик, то можно заметить, что стратегия успеха в 70-80-е годы Тайваня или Южной Кореи - это своего рода симуляция экономики индустриальной державы. «Новые ти гры» росли и добивались успехов в конкурентной борьбе с реальными промы шленными гигантами, являясь, по сути, гигантами виртуальными. Тайвань и Ю жная Корея закупали в Японии ключевые компоненты и сборочные узлы, «пере поручая» ей их производство, а готовые автомобили и электронику продвиг али в Европе и США под собственными марками. Такая политика приносила пр евышение торгового баланса с США, которое вдвое перекрывало дефицит в то рговле с Японией. Процесс виртуализации экономики захватил и деньги. Они ныне не столько в ещественный заместитель товаров, сколько «права заимствования». Если д еньги - вещественный заместитель товаров, то только их наличие обеспечив ает человека необходимым, независимо от того, кто он. Если деньги - права з аимствования, то человек должен предъявить не столько металл, бумагу или пластик, сколько образ платежеспособности. Система кредита, которая пар адоксальным образом меняет местами процессы производства и потреблени я (для отдельно взятого индивида), делает важным «происхождение» спроса. «Хорошее происхождение» гарантируется образом «имеющего право на займ ». Деньги персонифицируются, они утрачивают свойства безразличной по от ношению к индивиду объективной реальности. Электронная подпись, возмож ность аннулировать потерянную кредитную карточку превращают платежес пособность в функцию знания индивидуального пароля, а не обладания анон имными денежными знаками. Этот образ могут симулировать и частные лица, и функционеры финансовых институтов. Фиктивная часть тотального денеж ного агрегата М3 не может единомоментно конвертироваться в наличность п о той простой причине, что эта часть - продукт мультипликации. Отдельно вз ятый делец может обратить толику М3 в банкноты, но лишь при условии, что по давляющее большинство остальных этого не делает. Единомоментное востр ебование всех вкладов в банках и всех выплат по страховкам физически нев озможно, хотя юридически правомочно. Банк, даже при выполнении нормы рез ерва - симулянт платежеспособности. У него нет в наличии денег - веществен ных заместителей товаров, львиная доля его активов - разнообразные права заимствования. Тот факт, что на современные хозяйственные процессы оказ ывает определяющее влияние такой символический и даже фиктивный с трад иционной точки зрения фактор, как денежный агрегат М3, свидетельствует о том, что деньги ныне не «кровь» (Гоббс), а «язык жестов» экономики. Виртуальный продукт, виртуальная инновация, виртуальный труд, виртуаль ная организация, виртуальные деньги допускают и провоцируют убыстрени е экономических трансакций, распространение комбинаторной логики. Это приводит к тому, что компьютерные технологии становятся главным средст вом и средой экономической деятельности. Виртуализация экономики вызы вает к жизни коммерциализацию киберпространства, где теперь осуществл яется не только обмен деловой информацией, но и полный цикл сделки. Торго вые операции в сети Internet принесли в 1994 г. доход равный 240 млн. долл., в 1995 г. - 350 млн., и д остижение рубежа в 1 млрд. прогнозируется на 1997 г. В «мировой паутине» уже ф ункционируют виртуальные супермаркеты и виртуальные банки, оперирующи е собственной виртуальной валютой [14, c.20-24]. Операции, совершаемые у виртуальных витрин при помощи виртуального же к ошелька наглядно демонстрируют, что информационная экономика не состо ялась. Не информация как таковая, иначе говоря, рациональная денотация, а образ, мобилизующий аффективные коннотации, приносит прибыль. При взгляде сквозь призму виртуализации на события в России 90-х годов XX в. о бнаруживаются две разнонаправленные тенденции. С одной стороны «утяже ляется» производственно-технологическая структура экономики. При обще м падении промышленного производства в последние шесть - семь лет в 1995-96 гг. наметились стабилизация и даже небольшой рост в черной и цветной металл ургии, в нефтехимии. Структура промышленного производства обнаруживае т тенденцию «крена» в сторону добывающей промышленности [15, c.12]: Таблица 1. Структура промышленного производства Промышленность 1994 1995 1996 Добывающая 14,7% 15,9% 17,7% Обрабатывающая 85,3% 84,1% 82,3% С другой стороны, растет доля услуг в ВВП и доля занятых в «третичном» и «четвертичном» секторах экономики. В 1994 г. вп ервые доля услуг в ВВП превысила долю товаров, и в 1996 г. равнялась, по разным оценкам, от 48 до 49% против примерно 32% в 1989 г. Следует принять во внимание, что эт а официальная статистика не учитывает неформальный (незарегистрирован ный и «необложенный») сектор экономики, где структура еще более смещена в сторону услуг. Существенной особенностью экономическо й ситуации в России остается резкий контраст между столицами и провинци ей. Более развитые транспортная, коммуникационная и социальная инфраст руктуры стали основой расширения «третичного» и «четвертичного» секто ров экономики в столицах. Здесь банки, торговля, операции с недвижимость ю, индустрия развлечений, рекламный и туристический бизнес становятся н овой сферой занятости, компенсирующей, хотя бы отчасти, коллапс промышле нного производства. Здесь можно обнаружить элементы виртуальной эконо мики. Подобная реструктуризация сильно затруднена во многих индустриа льных, зачастую моноотраслевых, регионах России. Здесь остановка «желез оделательных» производств приводит к практически тотальной экономиче ской стагнации. Таким образом, структура российской экономики приобрет ает специфический вид: между сохраняющим свою долю «первичным» и растущ ими «третичным» и «четвертичным» секторами образуется брешь. Наиболее популярные сейчас рецепты экономического развития связаны с идеей вос становления и расширения промышленного производства, организационной формой которого должны стать финансово-промышленные группы (ФПГ) [16-20]. Прио бретение банковскими группировками государственных предприятий в ход е аукционов в 1997 г. можно считать началом практической реализации этой ко нцепции. Однако, в сложившейся ситуации и в свете процесса виртуализации экономики реальные перспективы не догоняющего, а опережающего экономи ческого развития в России видятся несколько иначе. Перспективы эти связ аны с решением двух принципиальных задач. 1. Доиндустриализация - доведение до соврем енного уровня производственной, транспортной, коммуникационной инфрас труктуры «первичного» и «вторичного» секторов экономики за их же счет и без того, чтобы бездумно стимулировать рост их доли в общей структуре. Зд есь важную роль играет отход от экономической политики, замешанной на ид еологии, оперирующей жупелом превращения России в «сырьевой придаток З апада». Следует скорее исходить из принципа «Запад - промышленный и инфо рмационный придаток России». Экспорт энергоносителей, цветных металло в, образа «стремления к реформам» и импорт hardware & software - реальный в нынешних усл овиях путь экономической интеграции с Западом. С Юго-Востоком и Юго-Запа дом интегрироваться можно на принципах экспорта вооружения, ядерных и р акетно-космических технологий, сопутствующих услуг и импорта продовол ьствия и потребительских товаров. Но интегрироваться сейчас приходитс я не в мировую экономику первоначального «дикого» или, если угодно, «гер оического» капитализма, а в мировую экономику спекулятивного, виртуаль ного капитализма. Успешная интеграция возможна н а принципах новой парадигмы: богатство народов находится или создается на рынке, а не в недрах или цехах самих по себе. Это значит, что следует акти вно работать в недрах, безбоязненно импортировать необходимые комплек тующие и инфраструктурные элементы, решительно тратить деньги на культ ивирование рынка - изучение склонностей потенциальных потребителей, со здание марки и каналов продвижения. Это значит, что следует мыслить не в т ерминах тонн, штук, кубометров, а в терминах изощренного и определенного позиционирования продукта на рынке. «От кутюр» могут быть не только галс туки или кофе, но и ракеты, танки, древесина, природный газ или медный конц ентрат. Если же принять за главное направление рост «железоделательной» промы шленности, то можно легко стать колонией - промышленным придатком быстро растущей системы виртуального капитализма, подобно тому, как ранее инте грировались в систему индустриального капитализма придатки сырьевые. 2. Виртуализация - поворот от решения технологических проблем к использо ванию технологий для решения собственно экономических проблем, т. е. в со временных условиях - переход к использованию модернизированной индуст риальной и информационной инфраструктуры в развитии интеллектуальное мких, а главное эмоциональноемких сфер деятельности: наука, образование , здравоохранение, спорт, культура - которые являются базовыми отраслями в виртуальной экономике. Здесь важную роль будет играть формирование ме неджмента на принципах «экономики загадочной русской души». Должно, нак онец, осознание слабой «стыкуемости» технологий индустриального капит ализма с российским менталитетом найти продолжение в выработке форм ор ганизации и мотивации, интегрирующих национальный менталитет в соврем енную экономику образов. Специфика российского менталитета в экономической области находит выр ажение в следующих особенностях «иррационального» поведения: 1) наши люди не способны на повседневное, кропотливое, дисциплинированно е ведение дела, когда смысл, цель этого дела не просматривается, зато они с пособны на взрывной выброс душевных и физических сил во имя завершения д ела, чтобы освободиться от его рутины и приобщиться к миру; 2) наши люди не могут жить работой, целиком посвящая ей себя, зато они могут жить на работе, отдаваясь целиком общению в родном коллективе; 3) наши люди лишены способности рассматривать инструментальные ценност и как самодостаточные и просто следовать велению инструкций, зато они сп особны рассматривать любые ценности как инструментальные и сомневатьс я в непререкаемости инструкций, задаваясь вопросом «А в чем же здесь смы сл?» Следовательно, «вахтовый метод», авралы (сверхусилия для завершения уни кального продукта), мотивация, при дефиците фонда зарплаты, общением и св ободным временем, - все это не «патологические» отклонения, а органичные формы. Нужно все эти советские и постсоветские «вне-» или даже «антиэкон омические» формы интегрировать, придав им экономический образ «нового менеджмента», сконцентрированного не на стабильной рутине технологии, а на конъюнктурной реализации уникального проекта. В такой перспективе российский менталитет особенно хорошо «стыкуется» с «выстраданными» н а Западе виртуальной корпорацией, офисным дизайном, виртуальным рабочи м днем, виртуальной платежеспособностью и т. д. Они уже у нас есть, но без ра звитой инфраструктуры и культивирования «нового менеджмента» принима ют трагикомическую форму смены «биржевой» волны волной «банковской», о бъявлений «Продам фирму «под ключ», сражений в Doom в офисе, финансовых пира мид и т. п. Таким образом, деструктивные в контексте экономики вещей тенденции ста новятся конструктивными в контексте экономики образов. «Реальная» эко номика оставляет России перспективу быть вечно догоняющей, виртуальна я экономика дает шанс на лидерство. Обе отмеченные перспективы-задачи тр ебуют крупномасштабной мобилизации и четкой ориентации ресурсов и уси лий. История экономического развития свидетельствует, что в периоды, ког да актуальны проблемы аккумуляции, перегруппировки и мобилизации капи тала, интервенционистская и протекционистская экономическая политика гораздо более способствует экономическому росту, чем режим laissez-faire, который более эффективен в периоды экспансии капитала. И потому неолиберальная экономическая политика приватизации и дерегуляции не может служить эф фективным инструментом «ускоренной виртуализации». Преимущественное положение способен обеспечить экономический империализм. Но поскольку речь идет о виртуальных ресурсах и усилиях, то подразумевается создание ВИРТУАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ - принципиально новой формы политической интеграц ии и мобилизации, которой одной только и по силам сформировать основы но вой эффективной «экономики загадочной русской души». Не занимая фиксированного географического пространства, виртуальная и мперия призвана колонизовать виртуальное пространство. Раздвижение ее границ - это вовлечение все большего числа образов и коммуникаций (массо вых и межиндивидуальных) в процесс придания образа экономической рацио нальности структуре производства, формирующейся уже сейчас и отражающ ей на макроуровне, пусть и в негативной форме, специфику национального м енталитета. Эта экономическая рациональность задает особую конфигурац ию воспроизводственных контуров: - опорный «первичный» сектор (ТЭК и освоение уникальных месторождений - У доканского, Ковыктинского, Озерного и т. п.); - компактный «вторичный» сектор (ВПК и создание уникальных авиационных, морских, космических комплексов, минимизация рутинных конвейерных про изводств - автомобилестроения, бытовой электротехники и т. п.); - растущие «третичный» и «четвертичный» сектора (ФКК - финансово-коммерч еский комплекс и интегрированные с ним наука и образование: подготовка и маркетинг уникальных специалистов - врачей, педагогов, ученых, социальн ых работников, художников-реставраторов, артистов, спортсменов, дизайне ров, стилистов, имиджмейкеров, программистов и т. п.). Виртуальная империя - это отнюдь не утопия, она - требование наступающей э похи консолидации виртуального капитализма, подобно тому, как империи XVI-XVII и XIX-XX вв. были востребованы в периоды консолидации, соответственно, тор гового и индустриального капитализма. Важно уловить эту тенденцию конъ юнктуры и с долей здорового цинизма оценить шансы и определить перспект ивы экономического развития России в XXI в. Список литературы Bell D. The coming of post-industrial society. N. Y., 1973. Touraine A. La societe postindustrielle. Paris, 1969. Brzezinski Z. Between two ages: America’ s role in the technetronic era. N. Y., 1970. Toffler A. The third wave. N. Y., 1980. Touraine A. The waning sociological image of social life // International journal of comparative sociology. 1984, vol. 25, N 1. Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995. Baudrillard J. Mirror of production. St. Louis, 1975. Baudrillard J. Simulacra and simulation. University of Michigan press, 1994. Иванов Д. К пониманию современности: критический вызов // Проблемы теорет ической социологии. Вып. 2. СПб., 1996. Иванов Д. Виртуализация общества // Социология и социальная антропология . СПб., 1997. Иванов Д. Виртуализация общества и социальная теория // Будущее России и н овейшие социологические подходы. Материалы конференции . Ч . I. М ., 1997. Ohmae K. The borderless world, power and strategy in the interlinked economy. London, 1990. The virtual corporation // Business week, 1993, Feb. 8. Ралли С . Давайте поговорим об электронной валюте // PC Magazine / Russian edition. 1996, № 8. Кольцов А., Быкова М. Динамика и структура производства // Экономист, 1997, № 7. Глазьев С. Перспективы экономического роста в 1996 году // Вопросы экономики . 1996, № 5, c. 57. Путь российских реформ // Вопросы экономики, 1996, № 6, c. 140-141. Бачурин А. Новое в организации хозяйственных структур // Экономист, 1997, № 2, c. 36. Куликов А., Скворцов А. Место финансово-промышленных групп в экономике // Э кономист, 1997, № 3, c. 53. Цыгичко А. Организационные условия экономи ческого роста // Экономист, 1997, № 4, c. 13-14.