Вход

Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической

Реферат* по истории
Дата добавления: 23 января 2002
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 295 кб
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы
Крестьянский менталитет : наследие России царской в России коммунист иче ской По мере того как советский или коммунистический период нашей истории отодвигался в прошлое , меняется , делается более сложным его воспри ятие . На рубеже 80 — 90-х годов в российск ой историографии и особенно в исторической публицистике имела место попыт ка сохра нить прежнюю оценочную четкость , сменив тольк о плюсы на минусы , позитив на негатив . По сути это было такое же отрицание с пецифики предшествующей истории , какое характерно для коммунистической идеологии . К счастью , на этот раз жизнь быстро показала, что одной сменой оценок удовлетвориться не льзя и требуется большая работа специалистов для формирования системы адекватных представ лений о данном периоде истории XX века . По моему убеждению , существенную роль в этой работе должны сыграть исследование кре с тьянских сюжетов российской истории и повышение роли крестьяноведения в отечественно й исторической науке 1 . Это способствовало бы преодолению преслов утого разрыва времен , поскольку крестьянство и крестьянственность, на мой взгляд,— то главное , что унаслед овала Россия советская от России царской и демократической (послефевральской ). Роль крестьян ства как связующе го звена отечественной истории намного глубже и существенней , че м те отличия указанных периодов , на которы х мы привычно акцентируем внимание . Такой подход дает возможность преодолеть канонизированный в советской историографии в згляд на первые полтора деся тилетия с оветской власти как на прорыв в авангард мирового прогресса и реализацию высшего типа общественного устройства . Но этот подход делает бессмысленной также и альтернативную точку зрения на российскую революцию как некую аномалию , сбой с нормального пути развития и сплошную цепочку фата льных для либерально-демократической модели общес твенного устройства ошибок и упущенных возмож ностей . В этой связи считаю необходимым сказа ть несколько слов о проблеме исторических альтернатив, котор ой теперь уделяется большое внимание в работе семинара «Современные концепции аграр ного развития» 2 . В коммунистический период частичка «бы» бы ла под запретом для историков , так как по большому счету она ставила под сомн ение те оценки , которые после выхода стали нского «Краткого курса истории ВКП (б )» сомнению не подлежали . В посткоммунистические времена широкое обращение к такому и сследовательскому приему объясняется отчасти многолетним табу и косвенным образ ом работает на стереотип отклонения от но рмы . Мне более близок взгляд на историю как на заведомую норму , как на резюмирующий вектор , р авнодействующую огромного количества тенден ц ий , факторов и событий . Анализ явлений отечественной истории с этих позиций открывает перспективу того , чт о в результате длительной совместной работы историков-фактографов , историков-концептуалистов , соци ологов в конце концов будет нащупана та равнодейст вующая , которая станет основой общепринятого взгляда на советский период . Идея безальтернативности в официальной советской историографии базировалась на том , что эт от общий взгляд уже дан заранее , и ист орическая фактура , противоречащая этой заданности , ли б о не рассматривалась , либо , в лучшем случае , подавалась как второстепен ная , несущественная . Упражнения же современных «альтернативщиков» могут оказаться бесперспективны ми для поиска этого общего взгляда , поскол ьку над ними довлеет невероятной сложности во п рос : мог ли российский вариа нт модернизации по своим экономическим , социа льным , политическим , культурным и т . д . хара ктеристикам быть более похожим на немецкий , французский , английский , итальянский , а то и некий среднеарифметический европейский ? Не случай но , что именно в рамк ах современных исследований истории крестьянства возникло представление об уникальности вариа нтов перехода от крестьянских обществ к г ородским не только в масштабах регионов и культур , но и для каждого отдельно вз ятого общества 3 . Так не стоит ли оставить на время интере сный , но явно затянувшийся спор о том , кто мы для Европы — просто органи ческая часть или же учителя жизни,— и сосредоточиться на своей уникальности ? Предлагаемый ниже текст имеет целью рассмотре ть одно из возможных направлений хода нау чной мысли . В споре между западниками и патриотам и-почвенниками (который сейчас возобновился с новой силой ) был эпизод , когда одна и з спорящих сторон в лице В . Засулич об ратилась за разъяснениями к такому авторитету , как К . Маркс . Маркс ответил , что госпо дствующая форма собственности , а следовательно , и весь общественный уклад России настолько д а леки от таковых в Западной Европе , а тем более в Англии , что путь дальнейшего развития российского общества имеет под собой другую основу . Исследование русской крестьянской общины , которое он п редпринял (в том числе и на оригинальных русских источниках ), у бедило его в том , «что община — это основа со циального возрождения России . Но для того чтобы она смогла выполнить эту свою роль , прежде всего необходимо оградить ее от губительных наскоков со всех сторон , а затем обеспечить нормальные условия для ее естес т венного развития» 4 . А за три месяца до смерти он писал до чери (Л . Лафарг ), что широкое хождение его теорий в России поражает и восхищает его , дает чувство удовлетворения , поскольку наносит ущерб царскому режиму , являющемуся настоящим оплотом старого общества 5 . Казалось бы , налицо парадокс . С одной стороны , автор «Капитала» убежден , что ид еи его разработаны не для России и не верно поняты российскими революционерами . С д ругой стороны , он рад , что эти идеи зав оевываю т там популярность , полагая , что это может стать одним из факторов прео бразования великой аграрной державы , глубинную основу развития которой он , напомним , видел в крестьянской общине . «Это великий парадокс современной истории ,— писал 70 лет спустя один а мерикански й политолог,— что марксизм , который был н еизменно враждебен к живущим и работающим на земле , во всех случаях пришел к власти на спинах возмущенных крестьян» 6 . В другом американском исследовании данный факт назван «великой иронией современной истории» 7 . Для объяснения этой загадки в западной научн ой литературе неоднократно подчеркивалось , наскол ько различно было прочтение теоретического на следия Маркса европейцами (включая российских меньшевиков ) и большев иков во главе с В . Лениным . Ленин и сам этого не с крывал — достаточно обратиться к его ста тье «Марксизм и ревизионизм» 8 . Перспективу в решении загадки дают ис следования того , как реальности большой крестьянской революции 9 из меняли идеологию большевиков , приспосабливали ее к России 10 . Так , Ленин , увидев , что деревня в событиях 1905 — 1907 годов выступает единым фронтом , существ енно корректирует основную идею своего труда «Развитие капитализма в России» о классо вом расколе деревни в будущей пролетарс кой революции . Он настойчиво убеждает товарищ ей по партии в необходимости на первых порах ориентироваться на все крестьянство . Вернувшись весной-летом 1918 года к идее классово го размежевания деревни 11 и на практике убедившись , что деревенская реа льность значительно сложнее , Ленин неожиданно для многих обосновывает необходимость нэпа . В нача ле 20-х годов он мучительно ра змышляет , как же в теории и на практик е возможно соединить марксистскую науку и крестьянскую действительность России . . Но почему марксизм — даже и в такой видоизмененной форме , какой является марксизм-ленинизм — настолько мо щно «сра ботал» как идеологическое обеспечение процесса модернизации великой аграрной страны ? Отвечая на этот вопрос , необходимо наряду с эволюцией теории бол ьшевиков-коммунистов по аграрно-крестьянскому вопросу иметь в виду то обстоятельство , что н а ментал ьном уровне из всех политичес ких партий России большевики были наиболее близки к крестьянам . И когда устремления огромного большинства крестьянства вступали в резонанс с действиями большевиков , жестко ориентированных на власть , в отечественной истории пер в ой трети XX века происх одили события , которые довольно точно характе ризует еще недавно популярное слово «судьбоно сные» . Тезис о ментальной близости большевиков с крестьянами прозвучит для кого-то совер шенно невероятно . Поэтому приведем некоторые доводы в его пользу . Американский социол ог Г . Динерстайн , изучая роль крестьянства в становлении коммунистического режима в Рос сии , рассматривал вопрос о специфике большеви стской партии . Он , в частности , констатировал , что большевики , по свидетельствам современник о в , думали , чувствовали и поступал и иначе , чем представители всех других пар тий 12 . Бол ее того , они были в непримиримой опп озиции по отношению ко всей остальной пол итической палитре города — от буржуазных либералов и социал-демократов до реакционеров и черносотенцев . Не аналогичное ли отноше ние к хитросплетениям городской политики и риторики характерно для ро с сийског о крестьянства 13 ? Возьмем , к примеру , упомянутое выше ра зличное прочтение теоретического наследия М аркса большевиками и меньшевиками . Последние , как и европейские социал-демократы , главным зд есь считали идеи цивилизованного рынка , регул ируемого либерально-демократическим государством , и возможность классового сотрудничества на этой основе всех слоев о бщества . Бол ьшевики же акцентировали внимание на тех сочинениях Маркса , которые позволяют сделать вывод , что коммунизм — это отсутствие рын очных , товарно-денежных отношений , отсутствие бедно сти и богатства , воплощение идеала социальной справедливости . Что б ы убедиться , насколько это соответствует воззрениям и мора льным установкам крестьянства , достаточно вспомни ть лишь , что российские крестьяне говаривали : «Деньги — прах , ну их в тартарарах» , «пусти душу в ад — будешь богат» , «лучше жить бедняком , чем разбо г атеть со грехом» , и т . п . В подтверждение обоснованности подобной п остановки вопроса обратимся к авторитету тако го выдающегося мыслителя , как Н . Бердяев . О н писал : «Большевизм гораздо более традиционе н , чем это принято думать , он согласен со своеобразием русского исторического проц есса . Произошла русификация и ориентализация марксизма» 14 . И далее : «...Либер альные идеи , идеи права , как и идеи социального реформизма , оказалис ь в России утопическими . Большевизм же ока зался наименее утопическим и наиболее реалист ическим , наиболее соответствующим всей ситуации , как она сложилась в России в 1917 году , и наиболее в ерным некоторым иско нным русским традициям и русским исканиям универсальной социальной правды , понятой максим алистически , и русским методам управления и властвования насилием . (В статье , написанной в 1907 году и вошедшей в мою книгу «Духов ный кризис интел л игенции» , СПб ., 1910, я определенно предсказал , что если в России будет настоящая большая революция , то в ней неизбежно победят большевики .) Это бы ло определено всем ходом русской истории , но также и слабостью у нас творческих духовных сил . Коммунизм оказ а лся неотвратимой судьбой России , внутренним моменто м в судьбе русского народа» 15 . Очень непривычно (осо бенно при сра внении с легковесными современными трактовками ), глубоко диалектично (в отличие от них ж е ) Бердяев рассматривает личность Ленина и косвенно подтверждает ментальную близость боль шевизма и российского крестьянства : «В характ ере Ленина были типи ч ески русские черты и не специально интеллигенции , а русского народа : простота , цельность , грубова-тос ть , нелюбовь к прикрасам и к риторике , практичность мысли , склонность к нигилистическому цинизму на моральной основе ... В нем ч ерты русского интеллигента- с ектанта с очетались с чертами русских людей , собиравших и строивших русское государство . Он соеди нил в себе черты Чернышевского , Нечаева , Т качева , Желябова с чертами великих князей московских , Петра Великого и русских государс твенных деятелей деспотическог о типа ... Он соединял в себе предельный максимализм революционной идеи , тоталитарного революционного миросозерцания с гибкостью и оппортунизмом в средствах борьбы , в практической полити ке» 16 . Это очень похоже на хрестоматийную дв ойственность крестьянской души : трудолюбие и праздность , бунт и смирение , доброта и жес токость , христианство и язычество , преклонени е перед образованностью и презрение к ней и т . д ., и т . п . Помнится , и сам Ленин был озадачен проблемой , как бы отделить в крестьянине одну часть д уши от другой : труженика от собственника , эксплуататора от трудящегося 17 . А в его учении в конечном итоге соединил ись , казалось бы , совершенно не соединимые вещи , а именно — западничество (так как в марксистской св оей части ленинизм ставил Россию в один ряд с европейским и странами и Америкой ) и «почвенническое» представление о том , что «русский образец показывает всем странам кое-что , и весьма существенное , из их неизбежного и недалекого будущего» 18 . Российский рынок в начале нынешнего в ека оказался слишком слаб , чтобы трансформиро вать общинную деревню по типу европей ских стран . Там на это ушли столетия . В ряд ли и тут хватило бы двадцати спок ойных лет , о которых говорил П . Столыпин . Но и их не оказалось в распоряжении . В условиях мировой войны рыночные отношени я затрещали по всем швам . Землю , которая могла сделаться п р едметом купли-про дажи , крестьяне требовали отдать бесплатно в распоряжение общин . Это главное требование своей революции кр естьяне начали активно реализовывать весной-летом 1-917 года , не дождавшись согласия ни царског о , ни временного правительства . Характ ерно й чертой 11,5 тыс . крестьянских выступлений , произ ошедших в Европейской России в марте-октябре 1917 года , были организация волостных и сель ских крестьянских комитетов и передача этими комитетами местных владельческих земель (как правило , заложенных-пе р езаложенных в банках ) в пользование сельских общин 19 . Это окончательно добивало и неокрепший российски й рынок , и сильно полегчавший за год ы войны рубль . Но у власти в тех у словиях могла удержаться лишь та политическая сила , которая готова была смириться с подобной ситуацией . Большевики с их удивите льной теорией и не менее удивительной при верженностью теорет и ческим схемам сог лашались с крестьянскими самозахватами земли . Американский историк Э . Вульф в своей классической работе «Крестьяне» описывает ин тересную закономерность существования общины в крестьянских обществах . Оказывается , состояние общинных отношен ий в крестьянском обществ е впрямую зависит от того , что собой п редставляет на данный момент политический реж им . Если режим крепок и мощен и тем самым являет способность энергично претендоват ь на часть крестьянской продукции , то крес тьяне всячески укрепляю т традиционные общинные связи в ущерб частнособственническим тенденциям . Наоборот , если режим «поплыл» , «заигрался» в либерализм , тогда частнособственнич еские тенденции , как правило , набирают силу 20 . Как мне представляется , события социально й и политической истории России 10 — 20-х годов дают чрезвычайно благодатный материал для подтверждения этой закономерност и . Здесь находит свое объяснение и неуспех а грарной реформы правительства Столыпина , и то поразительное историческое явление , для кото рого М . Левин даже вводит специальный терм ин «архаизация» общества 21 , т . е . ликвидация крестьянами в у словиях жесткого военно-коммунистического режима всех последствий капиталистической эволюции дере вни и практически полный во зврат к общинным отношениям . А самое главное , эта закономерность подсказывает новый ракурс для рассмотрения хитросплетений социально-политических отношений нэповского периода . То , что крестьяне Тамбовщины , Сибири и Украины , а также одетые в матросские буш латы крестьяне-кронштадцы заставили больше виков пойти на нэп , стало уже общим ме стом в историографии как западной , так и советской . А вот социальные последствия п оворота советской власти к крестьянству , каже тся , изучены недостаточно . «Архаизация» социальн о й структуры деревни была обманчивой 22 . Подобно известному в физике явлени ю , когда кусок металла «помнит» свою прежнюю форму и при благоприятных условиях может ее вновь принять , деревня помнила свое недавнее кулацко-батрацкое прошлое , и в условиях нэпа процессы расслоения деревн и пошли форсированными темпами . Почему нэповс кие условия оказались для этого столь благоприятными ? Так сложилось , что нэповский период на чался великим голодом 1921 года . Засухой было охвачено 40% посевных площадей . Голодали регионы с населением 90 млн человек , из которых 40 м лн оказались на грани выживания . Голод в крестьянских общества х — явление об ычное , периодически повторяющееся . Тому есть р ациональное объяснение 23 . И общей особенност ью всех крестьянских о бществ является то , что во время голодов крестьяне ожидают от помещиков и властей энергичных и эффективных мер помощи , счит ая это своим святым правом — ведь в обычные годы крестьяне их кормят . Бурная деятельность большевиков по орган и зации системы Помгола , обращение их за помощью к мировой общественности , изъятие церковных ценностей на цели борьбы с г олодом — все это (как ничто другое ) сл ужило замирению крестьянства с новой властью . Хорошо известные теперь бесчинства , которые власть т в орила при этом в отношении церкви , мало волновали крестьян . С пециальные исследования показывают , что у рос сийского крестьянства была своя религиозная с истема , которой они вполне довольствовались в условиях гонений на официальную церковь 24 . Коммунисты же , стремясь устранить православную церковь , по-видимому , чувствовали , что их соб ственная коммунистическая ве ра имеет шанс ы заменить крестьянам прежнюю официальную дог му и занять ее место в системе народн ой религии . Налоговая политика в условиях твердого червонца и серебряного гривенника была по отношению к деревне очень специфической 25 . Основываясь на принципах марксизма-ленинизма , сове тское руководство стремилось рыночными средствам и поддерживать в деревне дейст вие при нципа социальной справедливости : кулака прижимали налогами , бедняка освобождали от них . Как и полтора десятилетия назад , во время столыпинской реформы , эффект оказался прямо противоположным искомому . Тогда административное форсирование естественных процессов раз ложения общины способствовало ее консолидации . Теперь административное стремление затормозить «естественно форсированные» процессы расслоения деревни не давало необходимых власти резул ьтатов . Впрочем , у власти были самые смутн ые представления об искомых результат ах . Хотя прежде немало писалось о «ленинс ком кооперативном плане» , на самом деле Ле нин не дал теоретического решения вопроса о дальнейшей эволюции деревни . В связи с его отходом от политики в коммунистичес кой партии , как известно , нача лась дли тельная и ожесточенная фракционная борьба за освободившееся место харизматического лидера . Вопрос об отношении к деревне встал пр и этом предельно остро , но являлся не более чем одной из разыгрываемых карт в политической игре. Поэтому решение этого вопроса не имел о шансов стать основой твердой и взвешенн ой политической линии 26 . Деревня оказалась предо ставленной сам а себе . А это и есть условия , благоприя тствующие разложению общинных порядков . Вследстви е антикулацкой пропаганды и налоговой политик и советской власти большинство крестьян воспр иняли эту власть как свою . Как свидетельст вуют крестьянские пис ь ма того вре мени в «Бедноту» и «Крестьянскую газету» , считаться «кулаком» в нэповской деревне было очень хлопотно и небезопасно 27 . Раз ложение общинных порядков сопровождалось не с только укреплением индивидуального частного хозя йства , сколько кооперированием бедноты и сред них крестьян , а также созданием различного рода колхозов , ТОЗов и т . п ., имевших льготы о т государства (иногда это были ложные колхозы , созданные в погоне за льготами ). Таким образом , в первом большом столкн овении советской власти и крестьян в нача ле 20-х годов крестьяне , максимально отмобилизов ав свое главное оружие — общину , заставил и власт ь проводить нужную им политику , ввергнув партию в «разброд и шатания» . Но тем самым они обрекли и общину на процесс быстрого разложения . Эволюция вечн ых антагонистов в крестьянском обществе — общины и власти — в 20-е годы шла по расходящимся , но диалектич е ски взаимосвязанным линиям . Власть стремилась к консолидации, община быстро наверстывала почти пятилетнюю задержку на пути дезинтеграции. Конечно , можно назвать много фактор ов разложения общинного жизненного уклада (де мографическая ситуация в деревне , омол оже ние деревни вследствие войн , распространение агрономических знаний , складывание внутреннего ры нка с твердой валютой и т . д .), но в се же главными были специфическая сопряженность крестьянской комм уны и коммунистической власти , а также вре менные трудности партии , воплощавшей эту власть , связанные с созданием тоталитарной политической системы . Появление нового культа личности (без которого такой политической системы не бывает ), видимо , было неизбежно , поскольку это был о нужно как партийцам на местах , там и самим крестьянам . Первые устали от политической чехарды наверху и очень нуждалис ь в ясных и четких политических установка х . Последним образ батюшки-царя — доброго заступника от местных лиходеев и лихоимцев — был привычен и мил («вот приедет барин — барин нас рассудит» ). Надо отметить , что в лице И . Сталина и те , и другие получили то , что хотели— исто рия с «Головокружением от успехов» лучшее тому подтверждение . Сталин и его приверженц ы разгромили последнюю оппозицию в споре о характере хлебозаготовительных т рудно стей последних нэповских лет . Рискнем сделать одно предположение : в этом споре должен был победить тот , кто обвинял «кулаков» в кризисе хлебозаготовок , поскольку эта в ерсия была ближе и понятней большинству п артии . Причем и в деревне такая трактовка с обытий имела достаточно прочную социальную базу . Так или иначе , в конце 20-х годов власть сумела консолидироваться , и теперь у же вопрос о политике в деревне из так тической проблемы внутрипартийной борьбы превращ ался в вопрос жизни и смерти для этой власти . Мог ли он быть решен ин аче , чем это произошло в действительности ? Это предмет бесконечного (ввиду сложности ) спо ра , в котором с обеих сторон выдвигается сильная аргументация . Случилось то , что с лучилось : власть обнаружила решимость окончательн о «разобра т ься» с крестьянством , р азрушив общину . И на этот раз ей это удалось , потому что , во-первых , в самой о бщине сложились более прочные предпосылки к этому (эрозия общинных порядков , социальное и идейное расслоение общинников ); во-вторых , делалось это более пр о стым и понятным для крестьян способом ; в-третьих , на обломках создавалось нечто вполне сравнимое с общинным укладом . Рассмотрим способ , каким это было сдел ано . Многие специалисты убеждены , что крестьян ское сопротивление коллективизации было сломлено военн о-репрессивными методами и в осн овном в 1930 году 28 . В следующем году волна открытого крестьянского возму щения была уже менее грозной , и методы военного подавления уже не понад обились в прежнем масштабе — коллективизация стала набирать силу . Однако в крестьянове дческой литературе есть описания других (чист о крестьянских ) форм сопротивления , которые по зволяли (и позволяют ) сводить на нет многие намерения и поползновения властей и делать это неуловимым и непонятным для последних способом 29 . Сов етские крестьяне способны были , что называетс я , «не мытьем , так катаньем» , отторгнуть КО ЛХОЗНУЮ систему , не дать ей заработать . Мне представляется , исследователям необходимо сосредоточить самое пристальное внимание на вопрос о страшном голоде 1932 — 1933 годо в , о его роли в коллективизации . Я не хочу отстаивать здесь ту точку зрения , что режим преднамеренно организовал голод 30 , но власть не могла не понимать , куда спо собны привести определенные шаги . Тем не м енее она решительно и упорно шла в за данном направлении . Очень важно , что у сам их крестьян сложилась довольно определенная т очка зрения на ситуацию . Динерстайн , о пираясь на итоги большого количества бесед с бывшими советскими крестьянами , эмигрировавши ми в США , писал : «Многие крестьяне считали , что режим намеренно использовал голод ка к оружие против них ... Советские граждане р а зного уровня образованности с уд ивительным единодушием стояли на том , что Сталину нужен был тот страшный голод , и он организовал его» . Среди наиболее характе рных высказываний крестьян он приводит такое : «Он (Сталин.— В . Б .) сделал это , чтобы власть была у с трашающей . Сперва не было дисциплины , но после голода б ыл ужасный страх» 31 . Не так давно историк В . Кон дра шин провел обширное исследование с целью восстановить картину голода 30-х годов по в оспоминаниям живых участников событий в селах Поволжья . Его результаты схожи с опросами крестьян-эмигрантов . На вопрос о причинах голода наиболее типичны следующие отве т ы : «В 1933 году элеваторы были полны х леба , но хлеб этот не давали . Сталин за претил давать хлеб , и люди умирали от голода . Надо было Сталину проучить мужиков за то , что они не работали . В колхоз ах порядка не было» . Или : «Была молва , что этот искусственный голод сделан Калининым , чтобы люди шли в колхоз . Чтоб ы колхозник привык к колхозу . Как Дуров животных приучал голодом . Если колхозник пе ренесет голод , то привыкнет к колхозу и лучше будет ценить колхозное производство» 32 . Меня не убеждает ныне популярный у коллег-историков аргумент , согласно которому то т голод не мог иметь решающего значения в коллективизац ии , поскольку он был далеко не повсеместным , и даже в регион ах , им охваченных , голодали не все сто процентов деревень . О голоде знали — и не только в деревнях , но и в города х , где жили и трудились в основном вче рашние крестьяне . Знали , несмотря на строгий запрет любых упоминаний о нем . А что означает голод в наиболее хлебор одных районах в нормальный год , без засух и других бедствий — не могли не понимать . Режим бросил открытый вызов деревне , и деревня в новых условиях уже не готова была принять его . Остава л ось трудиться в колхозах . Громада российской крестьянской общины ру хнула в одночасье . Образно говоря , общество оказалось завалено обломками в результате этого гигантского разрушения , и для строительства нового общест венного здания не было под руками друго го материала , кроме этих обломков . Пар аллельно с коллективизацией шел процесс созда ния — небывалыми темпами и небывалыми (ад министративными ) средствами — городской индустри и и городской социальной структуры . Первым поколением советских горожан в большинст в е были вчерашние крестьяне . Г . Хантер и Я . Ширмер приводят таки е цифры : по сравнению с демографическим пр огнозом Госплана , сделанным в 1928 году на ос нове тогдашних тенденций роста народонаселения , перепись 1939 года дала цифру общей численност и населения на 15 млн меньшую ; при это м сельских жителей оказалось меньше на 34 м лн , а горожан— на 19 млн больше 33 . Крестьяне правдами и неправдами шли в города , спасаясь от голода , раскулачивания и обеспечивая стройки пятилеток даровой ра бочей силой . Они несли с собой свой ме нталитет , свой крестьянский взгляд на жизнь , свои ценности . И это не могло не на ложить существ е ннейшего отпечатка на всю систему советской общественно-экономической организации , сложившейся в главных своих чертах в 30-е годы . Левин ставит вопрос даже таким образом , что социальной базой с ложившейся системы были коллектив изированные крестьяне в деревн ях и урбанизированные крестьяне в городах , так как к 1939 году 67% населения страны по-прежнему крестьян ствовало , а из оставшихся 33% большинство были недавние выходцы из села 34 . Ограничусь здесь лишь перечислением наибо лее важных черт крестьянствен-ностй , которые п ерешли из деревни в советский город . Это прежде всего отсутствие рынка и соответс твующих ему р егуляторов социально-экономическ ой жизни . В условиях переизбытка в городах неквалифицированной рабочей силы о рынке труда не было и речи . А когда , начин ая с 1933 года , основная продукция сельского хозяйства стала закупаться по ценам в 10 — 12 раз ниже рыноч н ых , потребительск ий рынок также надолго ушел в прошлое . Таким образом , деньги — в полном согла сии с общинной традицией — в системе общественных отношений начинают носить подчине нный характер по сравнению с личными связ ями , знакомством , родством , т . е . все м тем , что именовалось неофициальным слов ом «блат» и прис утствовало в качестве мощной реальности на всех уровнях общественной жизни . («Не имей сто рублей , а имей сто друзей» .) А особое отношение крестьян к продуктам питания , запечатленное в народной поговор ке « без денег проживу — лишь бы хлеб был » , и перманентные продовольственные трудности в советском обществе (связанные с особенностя ми перестройки аграрного сектора ) надолго ото двинули возрастание роли денег и товарно-дене жных отношений . Своеобразием в сов етском обществе отличался и такой чисто крестьянский ценно стный ориентир , как уверенность в завтрашнем дне . Если прежде ее воплощали полный амбар и членство в общине , то теперь н а первых порах это была рабочая продуктов ая карточка и вера в крепость советс к ой власти . Мы хорошо помним , ч то до самого недавнего времени «уверенность советских людей в завтрашнем дне» составляла едва ли н е самый крупный козырь партийной пропаганды . Он срабатывал безотказно не только потом у , что за этим стояли определенные особенн о сти общественной организации советской с истемы , но и потому , что сам тезис имел устойчивый отзвук в душах советских горо жан — даже и во втором поколении вых одцев из деревни . Очень органично для советской идеологичес кой системы звучал тот же тезис , но со з наком минус : а «они» там (по ту сторону «железного занавеса» ) такой уверен ности не имеют и не могут иметь . Почем у ? Да просто потому , что «они» , а не «мы» . Воззрение на мир в соответствии с логикой «мы — они» очень характерно для крестьянской , общинной мен т альн ости . «Они» , т . е . некрестьяне, живут неразумно , они непонятны и враждебны , от них исходит угроза . Та кая особенность менталитета огромного большинств а населения страны сыграла важную роль в идейно-политической самоизоляции Советского Союз а , что было од ним из непременных у словий становления тоталитарного режима (тоже , кстати , весьма согласного с соборным , общинным мироощущением ). С этой же особенностью св язано , видимо , и то обстоятельство , что люд ям совсем не казался странным основной те зис сталинской и д еологии , утверждающи й , что с завершением коллективизации Советско му Союзу удалось осуществить прорыв в наи более передовое общественное устройство , и те перь «мы» живем лучше и разумнее , чем «они» там , в мире чистогана и наживы . Н апротив , это утверждение ка з алось вполне естественным . Вообще вопрос об эволюции коммунистическо й идеологии в советское время и ее ре альной роли в общественных отношениях этого периода — большой теоретический вопрос , связанный с проблемой народных религий в крестьянских обществах и, в частности , в России первых десятилетий XX века . Общим зд есь является то , что народ всегда располаг ает своей собственной системой верований , пов ерий , обычаев и обрядов , которая составляет важный регулятор социальной жизни людей , вн осит какую-то регламен т ацию в его трудную жизнь , а с ней и основу д ля уверенности в будущем . В народной религ ии обычно находится место и для официальн о насаждаемой в обществе веры , которую пол итическая элита навязывает из города . Но э лементы этой веры , будучи приняты в народн о- р елигиозную систему , настолько транс формируются , что нередко сходство с официальн ой догмой остается лишь в словах , терминах , символике . Люди чаще всего не знают п ринятой догмы и не испытывают потребности в таком знании , охотно приспосабливая ее термины и с и мволы к своим д уховным нуждам и повседневным заботам . Такова вкратце теория . Практически же в верованиях советской деревни в 30-е годы присутствуют и языческие образы , вполне р еально помогавшие в прежнем крестьянском труд е (взять хотя бы привязку к ним ка лендаря сельскохозяйственных работ ), и Бог- Христос , и Маркс-Ленин-Сталин . В городах жизнь иная . Здесь нет большой практической потр ебности в языческом элементе народной религии (хотя некоторые остатки обрядов благополучно существуют в российских городах и до сих пор ); с верой во Христа — трудности . Зато в марксизме-ленинизме есть много привычного , понятного и духовно пот ребного . Это и осознание своего социального единства , своего «мы» , причем даже подкрепле нное коммунистической обрядностью (новые коммунис т и ческие праздники , демонстрации , мани фестации , субботники и т . п .); это и прос тое , ясное объяснение , почему «наш» общественн ый уклад лучше и разумнее , чем «их» ; эт о , наконец , и представление о рае , о лу чшей жизни , которая к тому же не где-то в лучшем мире, а вот-вот насту пит именно здесь , именно «у нас» . (В пе рспективе в специальных исследованиях необходимо внимательно рассмотреть , какие слои советски х граждан , в какой мере и для каких практических целей воспринимали новую официаль ную догму , называемую «нау ч ным ком мунизмом» . А от суетных сегодняшних представл ений , что коммунистическая идеология была нав язана партией народу , пора уходить . Такое навязать невозможно .) Не менее интересным представляется вопрос о влиянии крестьянского образа жизни на экономически й и социальный уклад сов етского общества . Крайне незначительная роль товарно-денежных отношений в советской экономике по сравнению с такими регуляторами , как план , госзаказ , централизованное распределение и др ., настолько существенно отличали народн ое хоз я йство СССР от экономики рыночного типа , что советские учебники поли тэкономии с полным основанием оперировали пон ятием «политэкономия социализма» . Другое дело , что при этом много говорилось о преимуще ствах данного типа экономической организации (главным из которых был все тот же фактор уверенности в завтрашнем дне и в социальных гарантиях 35 ) и замалчивались не достатки . Эта крайность породила другую крайность — представление , что экономика может быть только рыночной , и все недостатки советской системы хозяйст ва преодолимы путем решительного перехода к рынку . Лучшим отрезвляющим душем , избавляющим от этой иллюзи и , стала сегодня общественно-экономическая реальность . Но чтобы прекратить метания из крайности в крайност ь , пора , наконец , понять одну простую вещь : экономика советского общества была исторической нормой, и ее специфику надо не порицать , а уразуметь. Слаб ые матери альные стимулы к труду в этой экономике — характерная и в общем объяснимая че рта . Это связано с чисто крестьянскими осо бенностями мотивации трудовой деятельности , объек тивно присутствующими на социально-психологическом уровне . Совершенно неправоме рно усматривать причину низкой производительности и невысоко го качества труда в общественном секторе советской экономики только в слабом материаль ном стимулировании . Ненацеленность крестьянского труда на получение прибыли в сочетании с такими социально-пс и хологическими ха рактеристиками , как стремление к минимизации трудовых затрат и к праздности как одной из высших социал ьных ценностей 36 , поз воляет лучше понять , почему в общественном секторе советской экономики нередко отсутствов ала забота об уборке и сохранении урожая , дорогая импортная техника «доводилась до ума» кувалдой , а отделочные работы в до мах-новост ройках производились «тяп-ляп» . Параллельно должна была существовать кака я-то другая экономик а , в которой бы устранялись все эти из ъяны . Ее не фиксировали и не описывали ни коммунистические , ни западные экономические теории . Наверное , поэтому Т . Шанин вво дит для нее особый термин «эксполярная экономика», т . е . не принадлежащая ни к одному из пол юсов — ни к частнокапиталистической , ни к государственно-коммунистической экономике 37 . Он полагает , что в определенной мере это явление составляет общую черту всех посткр естьянских обществ . Большое число важных соци ально-экономических проблем по инерции решается в них силами членов семьи почти н езависимо от общественной экономики . Слабая с оциальная инфраструктура всегда была характерной чертой советского общества , но незначительна была и общественная потребность в ее развитии . Не принимая в расчет данной особеннос ти эк ономического уклада страны , трудно анализировать развитие ее экономической систем ы . Так , вопреки прогнозам экономистов либераль ного толка советские колхозники и работники совхозов во времена перестройки не броси лись с охотой в пучину частной собственно сти на землю и фермерского предпри нимательства , но предпочли как-то иначе приспо сабливаться к изменившимся условиям . По-видимому , многие из них рассматривали колхозы как некие придатки к своему личному хозяйству и не видели необходимости в отказе о т столь важ н ого страхующего факто ра . Нечто подобное происходило и происходит в городах , где вопреки предсказаниям тех же экономистов о массовой безработице проб лема решается каким-то компромиссным способом . Наконец , чисто по-крестьянски выглядит реа кция советских гор ожан (не говоря уже о селянах ) на действия властей на раз ных этапах советского периода . Тихое , пассивно е сопротивление в пределах возможного , позвол яющее как-то нейтрализовать , а порой и сво дить на нет наиболее одиозные действия па ртийно-политического рук о водства,— «оружи е слабых» , по терминологии Д . Скотта . Скотт писал и о том , что реальное народное отношение к политическому режиму можно и должно отслеживать на уровне ф ольклора 38 . Советский политический анекдот и городская по литическая частушка представляют собой в этом плане не только прекрасный источник для историка , но и свидетельство верности тра дициям а грарного общества . Итак , Маркс был прав : судьба российско го общества в XX веке , действительно , оказалась очень тесно связана с крестьянской общин ой-коммуной . Возьмемся даже утверждать , что пра ктически половину этого века мы существовали в обществе , которо е есть много ре зонов называть «коммунистическим» . Опять парадокс : строили-строили его и не замечали , что в нем и живем . Политические анекдоты в посткоммунистическую пору стали редки — митинги пошли . Но все же один приведу . «Двое больших приверженцев спирт ного стоят в магазине и растерянно крутят в руках только что купленную бутылку в одки , не имея ни рубля на приобретение хоть какой-нибудь закуски . — Слушай , ведь 14 копеек плавленый сыро к-то стоил . — Да-а , прохлопали коммунизм» . Возможно , какие-то вопрос ы в этой статье поставлены слишком прямолинейно и весьма уязвимы для критики . Но это сдел ано намеренно , чтобы привлечь внимание специа листов к данной точке зрения на советский период нашей истории . Я убежден , что э то будет способствовать действительно реа л истическому анализу теперешнего состояния российского общества , который необходим для обоснования более пригодных для него рефор маторских решений Автор Б а б а ш к и н В . В . - кандидат исторических наук , профессор кафедры отечественной истории Всероссийско го сельскохозяйственного института заочного обра зования , заведующий кафедрой гуманитарных дисципл ин Международного открытого гуманитарного универ ситета , специалист в области истории советско го крестьянства и аграрных отношений.
© Рефератбанк, 2002 - 2024