Герат - снаружи и изнутри

Герат — снаружи и изнутри Афганистан принадлежит к тем странам, которые и сегодня еще могут служить идеальной декорацией для «Тысячи и о дной ночи». Закаты окрашивают купола мечетей в поэтические цвета. Лица ж енщин скрыты под покровом тайны. Мужчины суровы и решительны, но в то же вр емя великодушны и гостеприимны — как стало ясно двум нашим соотечестве нникам, которые, одни из немногих иностранцев, посетили эту древнюю земл ю после падения талибского режима и окончания многолетней изнурительн ой войны. Через какие-нибудь 200 метров после пограничного пункта идеальные иранск ие автобаны превратились в пыльные «направления» без какого-либо покры тия. Говорят, что дороги здесь когда-то были, но гусеничная техника советс кого производства надежно стерла их с лица земли. С тех пор прошло уже нем ало лет, и люди казались изумленными нашей славянской внешностью — впро чем, это не мешало им наперебой предлагать свои машины в качестве такси. П редложение на этом «участке рынка» превосходит спрос в десятки раз, но к онкуренция выглядит странной — цена у всех одинаковая. На линии «персид ская граница — Герат» все решают только темперамент, проворство, красно речие и обаяние. Обладатели этих качеств (и в 90 случаях из 100 — удивительны х судеб) получают свою пятерку долларов. Монтажник— переводчик— таксист— про граммист …Социалистическая власть, обосновавш ись на афганской почве, послала Ахмеда в загадочный Воронеж учиться на м онтажника. Неизвестно зачем овладев этой романтической профессией, чер ез 3 года он вернулся и стал хорошо зарабатывать переводом с русского в од ной из правительственных контор Кабула. Эта относительно спокойная жиз нь кончилась, как и у всех его лояльных сограждан, в памятном 1989 году, когда контингент советских войск с развернутыми знаменами и маршами ушел на с евер, за реку Пяндж. Все чиновники разбежались. На их место пришли суровые бородатые люди — настало время и для Ахмеда спасать свою семью. Молодую жену — в охапку, братья седлали коней, и, как поется в народной песне афга нских беженцев, «темной ночью по дороге нелегалов им маячил призрачный И ран» (автор русского перевода затерялся в дебрях международного фолькл ора). Соседи сказали: «Пришли — живите». И даже выдали всем временные паспорт а. Но, конечно, пришлось переквалифицироваться в чернорабочего, снимая 3-м етровую конуру за бешеные по тамошним меркам деньги. Впрочем, Ахмед оказ ался неглупым парнем и в этих далеко не кембриджских условиях умудрился освоить азы компьютерной техники (где он вообще раздобыл на афгано-перси дской границе компьютер, осталось неясным для нас). В 2001-м талибский порядо к пал, и Иран тут же с вежливой настойчивостью попросил всех беженцев вер нуться к родным пенатам. Опять засобирались в дорогу — Ахмед, жена, возму жавшие братья и уже пятилетняя дочь. Теперь афганец разъезжает на подобранном в Герате и починенном за гроши автомобиле. Он убежденный оптимист, улыбается, поздравляет с Днем Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, специально дл я нас исполняет куплет из одноименной песни. При этом, не отпуская руля, ож ивленно демонстрирует свой задел на будущее — сумку, полную компакт-дис ков с разнообразными программами. Цель Ахмеда — Кабул, пусть там теперь нет ни дома, ни четкой перспективы. Он программист, а значит, скоро все это будет. И вообще: «Афганистан возрождается из пепла — в это верят все вокр уг». Новое правительство, новые законы. Гератцы возбуждены и переполнены сму тными надеждами. Во всяком случае, позади остались грязная работа и стат ус людей второго сорта на чужбине. Впереди покой, а может быть, даже возмож ность снова общаться с большим, интересным внешним миром и видеть его: не только Воронеж, но и Нью-Йорк, Москву и Европу. В Герате, самом крупном горо де на юго-западе страны, уже есть настоящие отели, правда, пока они все зап олнены возвращающимися беженцами. Те ночуют раз-другой в маленьких комн атушках и отправляются дальше — в глубь Афганистана, на поиски «старой новой жизни». Но по-настоящему новой — где будет образование, еда и фильм ы по телевизору… Не успеваю я хлопнуть дверью Ахмедова такси, как подрос ток в толстенных очках смущенно шепчет мне: «I am very happy to meet you, mister». Да-да, парень. Я тр ясу ему руку, я тоже очень счастлив… Нет закона, кроме корана Мы сказали, что Герат — город крупный, но, хотя после Кабула и Кандагара он действительно занимает третье место в Афганистане, европеец не назвал бы его таковым. Здесь нет промышленнос ти, нет широких проспектов и площадей, жилые дома льнут друг к другу. Центральные проулки стекаются к древней соборной мечети Масджиди Джам ми, куда, сняв обувь, может войти каждый и куда во время антиталибской войн ы угодила американская бомба. Тогда шла утренняя молитва, погибли 8 челов ек, но ныне храм снова действует и вокруг кипит бойкая мусульманская жиз нь. Торгуют, беседуют. Неимоверно шустрый старик лет 80, громко ругаясь, гон яет гигантским веником подростков, которые пытались просочиться внутр ь прямо в своих потрепанных ботах. При этом страж религиозного порядка с вободной рукой указывает на нас — судя по всему, ставя в пример неверных хориджи (иностранцев), которые и то знают, как себя вести. Напротив мечети, у крепости Ихтияруддина, которая сейчас на реставрации , дисциплина уже строже. Говорят, что ремонтная вывеска — это только прик рытие для военных, использующих здание XIV века в своих целях. У входа автом атчики, внутрь не пускают, и редкие иностранцы, наметившие себе культурн ую программу, оказываются вынужденными удовлетвориться потребительск ой: в 100 метрах отсюда — базар. Настоящий восточный базар — аналог древнеримского форума и театра одн овременно. Здесь смотрят на других, показывают себя, обсуждают быт и поли тику так горячо, что доходит и до драк. Говорят экспансивно и быстро, так ч то иностранец, даже владеющий пуштунским, дари или фарси, мало что уловит из прений. Нам помогло, правда, неожиданное знакомство — с одетым по-евро пейски мужчиной лет 35, который катил вдоль лотков велосипед. Он оказался п рофессором экономики Кабульского университета, и мы долго говорили по-а нглийски, стоя на обочине. Вокруг тут же собралось человек тридцать любо пытствующих. Против своего обыкновения, они слушали молча, заглядывая на м в рот и мешая проезду немудреного транспорта. Профессор рассказывал, как он, еще будучи ребенком, покупал сигареты для русских солдат. И больше всего напирал на природное миролюбие афганцев и на то, что скоро их страна станет самой демократической на тысячи киломе тров вокруг. Но мы слышали и другое: «Зачем они пришли? Зачем нам Ахмед Кар заи со своим американским законом? У нас свой закон — Священный Коран, др угой не нужен». Цветы новой жизни Основные улицы Герата тянутся через в есь город: это бесконечные магазины и лавки, шум и пыль. Но, свернув в любую «щель», в любую подворотню налево или направо и пройдя 5— 6 шагов, входишь в принципиально иной мир, мир гератского детства. Оно будет кружиться и м ельтешить перед вами десятками маленьких проворных тел, норовя любой це ной оказаться перед объективом камеры. Чумазое и сплошь черноглазое, оно забросает вас тысячами непонятных, но благозвучных слов и смешков. Мальчики одеваются так же просто, как взрослые мужчины. Девочки, напроти в, выглядят очень нарядно в пестрых платьицах с почти европейскими рюшеч ками и кружевами. Отбиться от стайки детей, увязавшейся следом, нет никак ой возможности (кроме как вновь выйти на одну из центральных улиц — туда без взрослых ходить не принято). Словно единый организм во многих лицах, о на неутомима, целенаправленна и изобретательна. Однажды, блуждая по гератским кварталам-лабиринтам, мы вдруг вышли к окр аинной реке Герируд. В искристой воде цвета кофе с молоком дети деловито мыли посуду, успевая при этом отвлекаться на прыжки с моста. Посуда оказа лась собранной с миру по нитке, веселые улыбчивые ребята — пастухами, ко торые большую часть дня проводят со своими козами на сочных «пастбищах» городского кладбища, а сюда забрели провести «перерыв». Что-что, а позировать они умели — интересно, неужели им приходится делат ь это часто? Во всяком случае, так артистично таскают бедных копытных за х восты и поднимают их на руки, разве что не жонглируя ими, — наверное, толь ко в восточных бродячих цирках. В благодарность же за «фотосессию» мы уд остоились экскурсии по кладбищу — с объяснениями, увы, непонятными. Впр очем, кое-что мы поняли — скажем, вон за ту череду надгробных каменных пли т заходить не надо. Когда мы пошли именно туда, великодушные ребята с неуд овольствием, но побрели все-таки с нами, захватив с собой по пригоршне кам ней. Оказалось, там живет стая одичавших собак — такая же дружная, сплоче нная, а при случае — воинственная, как и у детей. Совместными усилиями при шлось отбиваться, причем было заметно, что здоровенные псы знакомы с мал олетними пастухами не понаслышке и между ними случаются территориальн ые конфликты… Пока отцы зарабатывают на жизнь, а мат ери занимаются хозяйством, их чада играют на улице — иногда под присмот ром стариков, но это, как мы убедились, излишне. Малолетние афганцы при все й внешней беспечности и неуправляемости весьма ответственны. Те, что ста рше, обязательно следят за маленькими: носят их на спине, держат за руку. А младшие слушаются беспрекословно. Здесь с юных пор приучаются к порядку , к семейной «поруке», к почтительному взгляду на закон и религию, что в ис ламе, в общем, одно и то же. Афганские мальчишки и девчонки очень умны — в с воем роде гораздо умнее своих тепличных европейских сверстников. Впроч ем, может быть, за ум мы принимаем их жизненный опыт, намного опережающий р азвитие организма. Они видели войну и живут без всякого комфорта — в гли няных хибарах, они ежедневно борются за жизнь, и делают это сообща, что тож е многому учит. При этом, р азумеется, многие г ератские дети не умеют читать. Как, впрочем, и их родители. С наступлением сумерек и первым призы вом к вечерней молитве ребята в один момент исчезают с улиц, разбегаясь п о домам. Завтра будет новый день, он принесет новые дела и обязанности. Бес печное детство в Афганистане коротко. В 10— 12 лет мальчики уже работают в п олную силу и на общих основаниях со всеми. А годам к 16 у многих будут собств енные дети… Афганский гуманизм Читать из них редко кто умеет, но вот по- английски многие сносно тараторят. Американцы, придя в страну, привезли все гуманитарные миссии, какие только могли. Бесплатные языковые курсы, службы материальной помощи, Красный Крест… Их бесконечные офисы все вре мя встречаются на улицах Герата. Иранцы строят дороги. Турки, как повсюду в мире, возводят дома. Но внешний облик города пока не очень изменился. Все та же глина, и технологии времен Тамерлана. Развалины так и остаются развалинами. Все те же лавки, забитые непонятным для нас барахлом. Те же женщины в голубых паранджах до пят, все так же они шарахаются от фотообъективов. Те же чайханы с огромными «само варами» и столетними аксакалами в белых чалмах. Кстати, о лавках и чайханах. Именно они являются источником главной прел ести Герата: его запахов. Запахов, которых даже печально известный персо наж Зюскинда Гренуй не смог бы себе представить. Запах сырой глины перекрывается душным «перегаром» пустыни. Запахи лег ких окрашенных тканей смешиваются с ароматом чая и засахаренных сладос тей. Уже больше четырех часов мы бродили по Герату среди лачуг и фантасти ческих средневековых арок и порядком устали от этого пиршества для носа — пора было подумать о чем-нибудь для желудка. Тут, как в сказках Шахереза ды, из глубины темного сарая, из-за дымовой самоварной «завесы» нас поман ил какой-то дед лет ста на вид. Затем, не выказывая ни малейших эмоций, он ле ниво указал одной рукой на большой «подиум», застеленный коврами, а друг ой — на чайник (надо заметить, что мы никакого повода к такому любезному п риглашению не подавали). Тут же появились два перевязанных веревкой паке та (не такие, как у нас дома, — гораздо больше): «чай сиат» и «чай саабс», зел еный и черный. Мы выбрали «сиат» со сладостями, и через минуту уже плыли по течению неторопливого стариковского рассказа. Точнее — показа на язык е жестов. То на самовар ткнет пальцем, то в небо, то на внука, который ухажив ает за немногочисленными посетителями. Эта чайхана за несколько гератских дней стала нам, можно сказать, родной. Не понимая мудреных пантомим хозяина, мы тем не менее приходили туда каж дый день — чаепитие под них странным образом умиротворяло. А однажды ко ммуникативный прорыв все же был осуществлен. В тот раз старик не стал долго «вещать», а просто взял нас за руки и повел в нутрь помещения, где на стене висела фотография, изображавшая совсем юно го солдата афганской королевской гвардии под размашистой надписью: «1923» ( кстати, королем тогда был Аманулла-хан — большой друг Советской России). Довольно долго мы гадали, кем мог приходиться этот бравый воин владельцу чайханы в Герате, пока наконец по сличении портрета с оригиналом не приш лось прийти к поразительному выводу, что это — он сам. Афганцы живут долг о… Не знаем, в чем секрет их долголетия — один гератец, правда, еще довольно молодой, уверял, что собственно в чае, которого средний афганец выпивает от 40 до 60 пиал в день. Но само это долголетие, вероятно, питает другую черту, к оторую по распространенности в этой стране можно причислить к общенаци ональным. Речь — о гостеприимстве. Ведь если ты воевал в союзе с русскими против англичан в 1920-х, а потом и сам, и внуки твои по нескольку раз за век сра жались — и в этом, и в обратном, и во многих других союзах становится все р авно, из какого государства к тебе приезжают гости. А главное — учишься ц енить человеческую жизнь и тепло — на свой, не западный лад.