Жертвы красного террора

ЖЕРТВЫ КРАСНОГО ТЕРРОРА Террор — бесполезная жестокость, осуществляемая людьми, которые с ама боятся. Энгельс В данном очерке мы расскажем не о казнях отдельных ли чнос тей, а о целой государственной политике уничт ожения обществен ных классов. Человеческое об щество трудно удивить массовыми убийствами. Напро тив, двуногие подонки предпочитали нарочно нагромоздить горы трупов, чтобы свалить свои преступления на «обстоят ельства военного времени». Зачастую обилием трупов затыкали аппетит кр о вожадной толпе, как это было в период Великой французской рево люции, или же устрашали эту т олпу, как это было в послереволюци онной России. Принято считать , что «красный террор» явился ответом на тер ро р «белый», то есть на террористические вылазки буржуазных эле ментов против коммунистов. Но на самом деле красный т еррор на чался с момента захвата власти большевика ми. Начав свою правительственную деятельность в целях демагоги ческих, с отмены смерт ной казни — большевики немедленно ее вос ста новили. Уже 8 января 1918 года в объявлении Совета народных комиссаров говорилось о «создании батальонов для рытья окопов из состава буржуазного класса мужчин и женщин, под надзором красн о гвардейцев». «Сопротивляющихся расстрелив ать» и дальше: контрре волюционных агитаторов «расстреливать на месте преступления». Другими словами, восстанав ливалась смертная казнь на месте без суда и разбирательства. Через месяц появилось объявление знам ени той впоследствии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии: «...контр рев олюционные агитаторы... все бегущие на Дон для поступления в контрреволю ционные войска... будут беспощадно расстреливаться отрядом комиссии на м есте преступления». Угрозы стали сыпат ься, как из рога изобилия: «мешочники рас стреливаются на месте» (в случае сопротивления), расклеивающие прокламации «немедленно расстреливаютс я» и т. п. Однажды Совет народных комиссаров разослал по железным дорогам экстренную де пешу о каком-то специальной поезде, следовавшем из Ставки в Пет роград: «Если в пути до Петербурга с поездом произойдет задержка, то виновники ее будут расстреляны». «Конфискация всего имущества и расстр ел» ждет тех, кто вздумает обойти изданные советской властью законы об о бмене, продаже и купле. Угрозы расстрелом были разно образны. И характерн о, что приказы о расстрелах издавались не одним только центральным орган ом, а всякого рода революционными коми тетами: в Калужской губернии было объявлено, что будут расстрели вать за неуплату контрибуций, наложенных на богатых; в Вятке — «за выход из дома после 8 часов»; в Брянске — за пьян ство; в Рыбин ске — за скопление на улицах и притом «без предупреждения» . Грозили не только расстрелом: комиссар города Змиева обложил город кон трибуцией и грозил, что неуплатившие «будут утоплены с камнем на шее в Дн естре». Еще более выразительное: главковерх Крыленко, будущий главный об винитель в Верховном Революцион ном Трибунале, хранитель законности в с оветской России, 22 января объявлял: «Крестьянам Могиле вской губернии предлагаю расправиться с насильниками по своему рассмо трению». Комиссар Северного района и Западной Сибири в свою очередь опуб ликовал: «Если виновные не будут выданы, то на каждые 10 человек по одному б удут расстреляны, нисколько не разбираясь, виновен или нет». Однако официальной датой начала красного террора принято считать 17 августа 1918 года, когда в Пе тербурге бывшим студентом, юнкером во время войны, социалистом Каннегис сером был убит на родный комиссар Северной Коммуны, руководитель Петерб ургской Чрезвычайной Комиссии — Урицкий. Официальный документ об этом акте гласит: «При допросе Леонид Каннегиссер заявил, что он убил Урицког о не по постановлению партии или какой-нибудь орга низации, а по собствен ному побуждению, желая отомстить за арест офицеров и расстрел своего дру га Перельцвейга». Спустя десять дней, 28 августа, социалистка Каплан покуш алась на жизнь Ленина в Москве. В ответ на эти два т еракта советская власть объявила о начале целой кампании террора. При эт ом объектом массовых казней были названы не отдельные личности, не какой -либо класс (как дворянство во времена Великой французской революции), а ц елые слои населе ния, а именно — все, кто не относился к рабочему классу и ли бедней шему крестьянству. Мы не знаем и, вероя тно, никогда не узнаем точной цифры этих жертв — мы не знаем даже их имен. С уверенностью, однако, можно сказать, что действительная цифра значител ьно превосходит цифру, приведенную позднее в полуофициальном сообщени и (никакого офи циального извещения никогда не было опубликовано). В само м деле, 23 марта 1919 года английский военный священник Ломбар сообщал лорду К ерзону: «В последних числах августа две барки, наполненные офицерами, по топлены и трупы их были выброшены в имении одного из моих друзей, располо женном на Финском заливе; многие были связаны по двое и по трое колючей пр оволокой». Один из очевидцев п етроградских событий сообщал такие дета ли: «Что касается Петрограда, т о, при беглом подсчете, количество казненных достигает 1300, хотя большевик и признают только 500, но они не считают тех многих сотен офицеров, прежних с луг и частных лиц, которые были расстреляны в Кронштадте и Петропавловск ой крепости в Петрограде без особого приказа центральной власти, по воле местного Совета; в одном Кронштадте за одну ночь было расстре ляно 400 чел. Во дворе были вырыты три больших ямы, 400 человек поставлены перед ними и ра сстреляны один за другим». «Истерическим тер рором» назвал эти дни в Петрограде один из руководителей ВЧК, Петере, в ин тервью, данном газетному коррес понденту в ноябре: «Вопреки распростран енному мнению, — говорил Петере, — я вовсе не так кровожаден, как думают» . В Петербурге «мягкотелые революционеры были выведены из равновесия и с тали чересчур усердствовать. До убийства Урицкого в Петрограде не было р асстрелов, а после него слишком много и часто без разбора, тогда как Москв а в ответ на покушение на Ленина ответила лишь расстрелом нескольких цар ских министров». И тут же, однако, не слишком кро вожадный Петере грозил: « Я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову в стретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что п онимается под красным террором». Однако всего за несколько дней перед тем в «Еженедель нике ЧК» (№ 6) был опубликован весьма укороченный список расстре лянных за покушение на Ленина. Их был о 90 человек. Среди них были мини стры, офицеры, служащие кооперативных учреждений, присяжные поверенные, студенты, священники и др. А всего в эти дни в Москве по общим сведениям бы ло расстреляно больше 300 человек. Не только Петербур г и Москва ответили за покушение на Ленина сотнями убийств. Эта волна про катилась по всей советской России — и по большим и малым городам, и по мес течкам и селам. Редко сообщались в большевистской печати сведения об эти х убийствах, но все же в «Еженедельнике» мы находим упоминание и об этих п ровин циальных расстрелах, иногда с определенным указанием: расстрелян за покушение на Ленина. Возьмем хотя бы некоторые из них. «Преступное покуше ние на жизнь нашего идейного вождя, тов. Ленина, — сообщала Нижегородска я ЧК, — побуждает отказаться от сентиментальности и твердой рукой прове сти диктатуру пролетариа та». «Довольно слов!..» «В силу этого» — комисси ей «расстрелян 41 человек из вражеского лагеря». И дальше шел список, в кот ором фигурируют офицеры, священники, чиновники, лесничий, редактор газет ы, стражник и пр. и пр. В этот день в Нижнем на всякий случай взяли до 700 заложн иков. «Раб. Кр. Ниж. Лист» пояснял это: «На каждое убийство коммуниста или н а покушение на убийство мы будем отвечать расстрелом заложников буржуа зии, ибо кровь наших товари щей убитых и раненых требует отомщения». «В ответ на убийство тов. Урицкого и покушение на тов. Лени на... красному террору подвергнуты», по постановлению Сумской (Харьковской губ.) уездной ЧК, трое летчиков; Смо ленской Област ной Комиссией 38 помещиков Западной Области; Новоржевско й — какие-то Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы; Пошех онский — 31 (целыми семьями: 5 Шалаевых, 4 Волковых), Псковской — 31, Ярославск ой — 38, Архангельской — 9, Себеж-ской — 17, Вологодской — 14, Брянской — 9 гра бителей (И) и т. д. Всероссийской Ч.К. за покушение на вождя всемирного пролета риата среди других расстрелян ы: артельщик Кубицкий за ограбление 400 т.р., два матроса за то же, комиссар Ч.К . Пискунов, «пытавшийся продать револьвер милиционеру», два фальшивомон етчика и др. Та кой список, между прочим, был опубликован в № 3 «Еженедельни ка ВЧК». Таких опубликованных списков можно было бы привести десятки, а н еопубликованных — не было места, где бы ни происходи ли расстрелы «за Ле нина». Характерен экстренный бюллетень ЧК по борьбе с контрр еволю цией в Моршанске, выпущенный по поводу пр оисходивших событий. Он между прочим гласил: « Товарищи! Нас бьют по одной щеке, мы это возвращ аем сторицей и даем удар по всей физиономии. Произве дена противозаразн ая прививка, т.е. красный террор... Прививка эта сдела на по всей России, в частности в Моршанске, где на убийство тов. Урицкого и ранение т. Ленина ответили расстрелом... (пе речисле но 4 человека), и если еще будет попытка покушения на наших вождей революции и вообще р аботников, стоящих на ответственных постах из коммунистов, то жестокость проявится в еще худшем виде... Мы должны ответи ть на удар — ударом в десять раз сильнее». И впервые, кажется, появилось официальное заявление о заложниках, к оторые будут «немедленно расстреляны», при «м алейшем контрреволюцион ном выступлении». «За гол ову и жизнь одного из наших вождей должны слет еть сотни голов буржуазии и всех ее приспешников» — гласило объявление «всем гражданам города Торжка и уезд а», выпу щенное местной уездной ЧК. Далее шел сп исок арестованных и зак люченных в тюрьму, в качестве «заложников»: инже неры, купцы, священники и... правые социалисты-ре волюционеры. Всего 20 чело век. В Иванове-Вознесенске заложников взяли 184 человека и т. д. В Перми за Урицкого и Ленина расстрелял и 50 человек. За Урицко го и Ленина действительно погибли тысячи невинных людей. Тысячи по всей России были взяты заложниками. В № 157 пятиго рских «Известий» 2 ноября был опубликован след ующий приказ ЧК, возглавляемой Артабековым: «Вследствие покушения на жизнь вождей пролетариата в гор. Пятигорске 21-го о кт. 1918 г. и в силу приказа № 3-ий 8-го октября сего года в ответ на дьявольское уб ийство лучших товарищей, членов ЦИК и других п о постановлению Чрезвычайной Комиссии расстреляны нижеследу ющие заложники и лица, принадлежащие к контрреволюци онным организациям». Дальше шел список в 59 чело век, который начинался ген. Рузским. Тут же был н апечатан и другой список в 47 человек, где вперем ежку шли: сенатор, фальшивомонетчик, священник. Заложни ки «были расстреляны». Это ложь. Заложники были зарублен ы шаш ками. Вещи убитых были объявлены «народным до стоянием»... И в дальнейшем про цветала та же система заложничества. Прошел год, в течение которого террор принял в России ужа са ющие формы: перед ним поистине бледнеет все то, что мы знаем в истории. Г руппой анархистов и левых социалистов-революционеров, первоначально шедших рука об руку с большевиками и прини мавших даже самое близкое участие в организац ии чрезвычайных комиссий, было совершено терр ористическое покушение в значительной степени в ответ на убийство целого ряда член ов партии, объявленных залож никами. Еще 15 июня 1919 года от имени председате ля Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии Лациса было напечатано следующ ее заявле ние: «В последнее врем я целый ряд ответственных советских работни ков получает угрожающие пи сьма от боевой дружины левых социали стов-революционеров интернациона листов, т.е. активистов. Совет ским работникам объявлен белый террор. Всеу краинская Чрезвычай ная Комиссия настоящим заявляет, что за малейшую по пытку напа дения на советских работников будут расстреливаться находя щиеся под арестом члены партии соц.-рев. активистов, как здесь, на Украине, так и в Великороссии. Карающая рука пролетариата опустится с оди наково й тяжестью как на белогвардейца с деникинским мандатом, так и на активис тов левых социалистов-революционеров, именующих себя интернационалист ами. Председатель Всеукраинской Комиссии Лацис». Как бы в ответ на эт о 25 сентября 1919 года в партийном боль шевистском помещении в Москве, в Леон тьевском переулке, произве ден был заранее подготовленный взрыв, разруш ивший часть дома. Во время взрыва были убиты и ранены несколько видных ко ммунистов. На другой день в московских газетах за подписью Каменева была опубликована угроза: «белогвардейцы», совершившие «гнусное пре ступле ние», «понесут страшное наказание». И новая волна крова вого террора пронеслась по России: власть «достойным образом» расплачи валась за взрыв с людьми, которые не могли иметь к нему никакого отношени я. За акт, совершенный анар хистами, власть просто расстреливала тех, кто в этот момент был в тюрьме. «В ответ на брошенн ые в Москве бомбы» в Саратове ЧК расстре ляла 28 человек, среди которых был о несколько кадетов — кандидатов в члены Учредительного собрания, бывш ий народоволец, юристы, помещики, священники и т.д. Столько расстреляно оф ициально. В действительности больше, столько, сколько по телеграмме из М осквы пришлось из «всероссийской кровавой повинности» на Саратов — та ких считали 60. Террор в изображен ии большевистских деятелей нередко пред ставляется как следствие возм ущения народных масс. Большевики, мол, вынуждены были прибегнуть к терро ру под давлением рабочего класса. Мало того, государственный террор лишь вводил в известные правовые нормы неизбежный самосуд. Более фарисейску ю точку зре ния трудно себе представить, и нетрудно показать на фактах, ка к далеки от действительности подобные заявления. В записке народного комиссара внутренних дел и в то же время истинного творца и руководителя «красного террора» Дзержинского , поданной Совет народных комиссаров 17 февраля 1922 года, между прочим, говор илось: «В предположении, что вековая старая ненависть революционного пр олетариата против поработителей поневоле выль ется в целый ряд бессист емных кровавых эпизодов, причем возбуж денные элементы народного гнева сметут не только врагов, но и друзей, не только враждебные и вредные элеме нты, но и сильные и полезные, я стремился провести систематизацию карате льного аппа рата революционной власти». «Чрезвычайная коми ссия была не что иное, как разумное направ ление карающей руки революцио нного пролетариата». Проект об организа ции Всероссийской Чрезвычайной комиссии, составленный Дзержинским еще 7 декабря 1917 года на основании «исторического изучения прежних революцио нных эпох», находился в полном соответствии с теориями, которые развивал и большевист ские идеологи. Ленин еще весной 1917 года утверждал, что соци а льную революцию осуществить весьма просто: стоит лишь уничто жить 200— 300 б уржуев. Известно, что Троцкий в ответ на книгу Каутского «Терроризм и ком мунизм» дал «идейное обоснование тер рора», сведшееся, впрочем, к чрезме рно простой истине: «враг должен быть обезврежен; во время войн это значи т — уничтожен». «Устрашение являет ся могущественным средством политики, и надо быть лицемерным ханжой, что бы этого не понимать». И прав был Каутский, сказавший, что не будет преувел ичением назвать книгу Троцкого «хвалебным гимном во славу бесчеловечн ости». Эти крова вые призывы поистине составляют, по выражению Каутског о, «вер шину мерзости революции». Не могло быть ничег о более возмутительного, чем дело капитана Щастного, рассматривавшееся в Москве в мае 1918 года в так назы ваемом Верховном Революционном Трибунал е. Капитан Щастный спас остаток русского флота в Балтийском море от сдач и немецкой эскадре и привел его в Кронштадт. Он был обвинен тем не менее в измене. Обвинение было формулировано так: «Щастный, совершая геройский п одвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии исп ользовать ее против советской власти». Главным, но и единственным свидет елем против Щастного выступил Троцкий. 22 мая Щастный был расстрелян «за с пасение Балтийского флота». Этим приговором устанавливалась смертная казнь уже и по суду. «Кровавая комедия хладнокровного человекоубийства » вызвала яркий протест со стороны лидера социал-демократов-меньшевико в Мартова,обращенный к рабочему классу. На него не последовало, однако, то гда широких откликов, ибо политическая позиция Мартова и его едино мышл енников в то время сводилась «к призыву работать с большеви ками для про тиводействия грядущей контрреволюции». Смертную казнь по су ду или в административном порядке, как то практиковала Чрезвычайная Ком иссия на территории советской Рос сии и до сентября 1918 года, то есть до мом ента как бы официального объявления «красного террора», нельзя считать единичными фактами. Их было даже не десятки, а сотни. Мы имеем в виду тольк о смерть по тому или иному приговору, а не расстрелы, которые сопровождал и усмирения всякого рода волнений, которых было так много в 1918 году. «К вопросу о смерт ной казни»: «Отбросим все длинные, бесплод ные и праздные речи о красном т ерроре... Пора, пока не поздно, не на словах, а на деле провести самый беспоща дный, строго организован ный массовый террор...» — призывал «Еженедельн ик ВЧК». После знаменитого п риказа Петровского едва ли даже стоит го ворить о «рабочем классе», выст упающем мстителем за своих вождей, и о гуманности целей, которые якобы ст авили себе Дзержинский и другие при организации так называемых Чрезвыч айных Комиссий. Только полная безответственность большевистских публи цистов по зволяла, например, Радеку утверждать в «Известиях» 6 сентября, ч то «если бы не уверенность рабочих масс в том, что рабочая власть сумеет о тветить на этот удар, то мы имели бы налицо массовый погром буржуазии». Ка кое в действительности может иметь значение заявле ние неких коммунист ов Витебской губернии, требовавших 1000 жертв за каждого советского работн ика? Или требование коммунистической ячейки какого-то автопоезда — за к аждого павшего расстрелять 100 заложников, за каждого красного 1000 белых, или заявление Комячейки Западной Области Чрезвычайной Комиссии, требовав шей 13 сентября «стереть с лица земли гнусных убийц», или резолюция красно армейской части охраны Острогородской ЧК (23 сентября): «За каждого нашего коммуниста будем уничтожать по сотням, а за поку шение на вождей тысячи и десятки (?!) тысяч этих паразитов». Мы видим, как по мере удаления от центра кровожадность ЧК возрастала — начали с сотен, дошли до десятков тысяч. В Киеве печаталс я «Красный Меч» — орган ВУЧК, которую возглавлял Ла цис. В № 1 мы читаем ста тью редактора Льва Крайнего: «У буржуаз ной змеи должно быть с корнем выр вано жало, а если нужно, и разодрана жадная пасть, вспорота жирная утроба. У саботирующей, лгущей, предательски прикидывающейся сочувствующей (?!) в неклас совой интеллигентской спекулянт щины и спекул янтской интеллигенции должна быть сорвана маска. Для нас нет и не может б ыть старых устоев морали и гуманности, выдуманных буржуазией для угнете ния и эксплуатации низших классов». «Объявленный красный террор — втор ит ему тут же некто Шварц — нужно проводить по-пролетар ски...» «Если для утвержд ения пролетарской диктатуры во всем мире нам необходимо уничтожить все х слуг царизма и капитала, то мы перед этим не остановимся и с честью выпол ним задачу, возложен ную на нас Революцией». «Наш террор был вын ужден, это террор не ЧК, а рабочего клас са», — вновь повторял Каменев 31 де кабря 1919 года. «Террор был навязан Антантой», — заявлял Ленин на седьмом с ъезде советов в том же году. Нет, это был террор именно Ч.К. Вся Россия покры лась сетью чрезвычайных комиссий для борьбы с контрреволюцией, сабо таж ем и спекуляцией. Не было города, не было волости, где ни появлялись бы отд еления всесильной всероссийской Чрезвычайной Комиссии, которая отныне стала основным нервом государственного управления и поглощает собой п оследние остатки права. Сама «Прав да», официальный орган центрального комитета коммунистической партии в Москве, должна была заметить 18 октяб ря: «Вся власть советам» сменяется лозунгом: «вся власть чрезвычайкам». Уездные, губернски е, городские (на первых порах волостные, сельские и даже фабричные) чрезвы чайные комиссии, железнодорож ные, транспортные и пр., фронтовые или «осо бые отделы» ЧК по делам, связанным с армией. Наконец, всякого рода «военно- полевые», «военно-революционные» трибуналы и «чрезвычайные» штабы, «ка рательные экспедиции» и пр. и пр. — все это создавалось для осуще ствлени я красного террора. В одном Киеве было 16 самых разнообраз ных чрезвычайны х комиссий, каждая из которых самостоятельно выносила смертные пригово ры. Константинопольс кий корреспондент «Общего Дела» Л. Леони дов в ряде очерков «Что происхо дит в Одессе» представлял потряса ющие картины жизни в Одессе в те дни. По его словам, число расстре лянных по официальным данным доходило до 7000. Рас стреливали по 30— 40 человек в ночь, а иногда по 200— 300. Тогда действовал пулем ет, ибо жертв было слишком много, чтобы расстреливать поодиночке. Тогда не печатали фамилий расстрелянных, ибо убивали пого ловно целыми тюремными камерами. Есть ли здесь преувеличения? Возм ожно, но как все это правдоподобно. Ведь поголовно расстрели вали всех оф ицеров, захваченных на румынской границе, не пропу щенных румынами чере з Днестр и не успевших присоединиться к войск ам генерала Бредова. Таких насчитывалось до 1200; они были заключены в концентрационные лагеря и постепенно расстреля ны, 5 мая проведен был самый массовый расстрел э тих офицеров. Как-то не хочется верить сообщен ию, будто бы о предстоящем расстреле было объявлен о даже в «Известиях». Ночью в церквях раздался «траур ный» звон. Ряд свяще нников, по словам автора сообщения, были за это привлечены к суду революционного трибунала и приговорены к 5— 10 годам принудительных работ. В некотор ых чрезвычайных комиссиях, говорят, заведена была особая должность «завучтел», то есть заведующий «учетом тел». Завершая ра ссказ об этом чудовищном периоде в жизни России, хотим лишь констатировать, что подавляющее число красны х палачей не умерли своей смертью, а были смете ны очередной волной террора, теперь уже сталинского, и погибли в застенк ах НКВД так же стреми тельно, как они сами истр ебляли своих жертв в застенках ВЧК. И в этом, наверно е, есть своя, особенная логика Истории.