Взлет и падение аналитической философии

Взлет и падение аналитической философии. Решер Н. I. Идеи, вдохновляющие англо-американскую философию Англо-американская аналитическая философия представляет собой не стол ько философскую позицию, сколько подход к проблемам, своеобразную идеол огию того, как необходимо действовать в области, подлежащей исследовани ю. На этом основании базируется путь решения философских вопросов и пред видения результатов этой практики. Возможно, наиболее плодотворный путь к пониманию природы аналитическо й философии как особой доктрины, связан с рассмотрением отдельных полож ений и теорий, которые послужили источником ее развития. Целая серия раз личных работ оказала особое влияние на формирование аналитического по дхода. Основные моменты этого процесса таковы. Рассел о несуществующем. В своей классической работе «О логике денотаци и» (1905) Бертран Рассел подчеркивал, что существует фундаментальная ошибка — размышлять над онтологией несуществующих объектов, как это, например , делал Мейнонг. Рассел настаивал на том, что «нынешний король Франции» — вовсе не является несуществующим объектом определенного вида, а, скорее всего, просто имеется выражение «нынешний король Франции», функция кото рого в пропозициональных контекстах — указание на путь, приводящий к за ключениям, что все предикативные высказывания типа «нынешний король Фр анции лыс» — ложны. Предположение о том, что здесь мы имеем дело с объекто м достаточно необычного вида, есть лингвистическая (скорее, чем оптическ ая) иллюзия. ДЖ. Э. МУР О ДОБРЕ. Размышления Мура о значении «добра» привели к выводу, чт о добро — это идея, которая должна пониматься в своих собственных терми нах, что значение этого термина не может быть сведено к формуле-определе нию вида «добро — это то, что способствует счастью, приводит к еще больше му добру или подобное этому, так как прояснение добра определением обреч ено на провал». Философские поиски (возвращаясь к Сократу) определения п рироды добра — это заблуждение. Конечно, это мнение не есть еще полное по ражение поисков того, что есть добро, так как мы должны различать определ ение и объяснение добра, то есть характеристики, составляющие добро и де лающие добро. Последнее из двух названных — решаемая проблема: дружба, н аслаждение и так далее. Терпя неудачу из-за сильного увлечения лингвисти ческими свойствами, философы безрезультатно обращают внимание совсем не на ту проблему. Мур видел этот результат как внутренне присущий «пара доксу анализа», содержащийся в дилемме, что такой анализ просто или внов ь утверждает (что в данном случае бесполезно) или делает ложное заявлени е (что в данном случае некорректно). Попытки философов обеспечить анализ определениями, таким образом, очен ь часто (а возможно, и всегда) приводят к ошибкам, когда пренебрегают внима тельным отношением к соответствующему использованию языка. АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН О ПРОСТРАНСТВЕ-ВРЕМЕНИ. Несомненно, что философский ас пект специальной теории относительности Эйнштейна также способствова л становлению аналитической философии. Тезис о том, что никакой сигнал н е может двигаться быстрее, чем со скоростью света, тем самым утверждал, чт о не может быть способа воплощения абсолютной одновременности. А без одн овременности, по Эйнштейну, классический мысленный эксперимент измере ния «движением по световому лучу» означает, что мы приближаемся к допуще нию процессов физического перемещения (таких, как движение светового лу ча) в установленных детерминированных эписте-мологических отношениях. Это приводит к мысли, что пространство-время — не физическое «вместилищ е» с определенным размером и структурой, а просто структурное свойство п риродных явлений. Последнее, в свою очередь, идет вразрез с точкой зрения, что традиционная наука и философия неправильно понимали природу таких основных понятий, как пространство и время, и, что соответствующий им кон цептуально научный анализ может фундаментально исправить это недопони мание. ВИТГЕНШТЕЙН (РАННИЙ) О ЛОГИЧЕСКОЙ ФОРМЕ. Основная цель «Трактата» Витген штейна — определить природу фактических требований к вопросам сущест вования. В «Трактате» говорится, что фактические утверждения на самом де ле имеют формат (логическую форму), который может быть представлен (проде монстрирован, проиллюстрирован), но не объяснен (закреплен путем определ ения в некоторой описательной формуле). Как считает Витгенштейн, философ ы ошибочно думали, что они могут объяснить логические свойства утвержде ний об исходных границах мира. На самом деле в таких случаях мы можем лишь показать, а не сказать, «о чем нельзя говорить, о том следует молчать». Ф. П. РАМСЕЙ ОБ ИСТИНЕ. Философы думали, что они могут объяснить природу ис тины. Но рациональный анализ вещей показывает, что никакое определение з десь невозможно. Все, что мы можем сделать, это только показать, как работа ет истина, через «очень информативное» сообщение, которое может быть выр ажено как «р» истинно, если и только если р». Преследовать цель объясните льного «значения истины» (как способа соотношения с фактом, соответстви я, согласованности и т. д.) означает гнаться за призраком. Требовать истинн ости некоторего утверждения — это не более, чем утверждать само это утв ерждение. Логически грамотный анализ показывает, что определение чего-л ибо посредством «вторичного утверждения» просто невозможно. Традицион ные философские теории истины (соответствия, соотношения и т. д.) выращива ют ложное дерево. С этой точки зрения никакое результативное теоретизир ование невозможно. ВИТГЕНШТЕЙН (ПОЗДНИЙ) О «ЗНАЧЕНИИ». Философы стре-мились снабжать опреде лениями основные понятия, связанные с философией. Но, согласно Витгенште йну, это занятие было обречено на провал. Явления, обсуждаемые в философс кой концептуальной сфере, просто слишком сложные и неоднородные, для тог о чтобы быть связанными в некоторой определительной сети. Рассмотрим по нятие «игры». В играх нет унификации (необходимой) общности. Все, что мы им еем, это ряд семейного сходства среди различных игр. Никакие определения здесь невозможны, никакое философское теоретизирование не приносит ре зультатов. Мы должны освободить философов из плена «Прокрустова ложа» т еорий значения Это ошибка -видеть знание как особый продукт (« факты, кото рые мы соответствующе признаем именно как таковые»). Скорее знать нечто - означает обращаться определенным образом (именно использовать это в со бственном мышлении и быть готовым убедить других в этом). ДЖ. ОСТИН О ЗНАНИИ. Стремиться распознать и точно определить «природу зн ания» является ошибкой. Идея знания — это не источник формирования поня тий с помощью умозрительной нити некоторого рода тождества. Еще раз, зна ние — это не столько теоретическое требование, сколько практическое об стоятельство. Заявлять, что «Я знаю "р"», означает сделать сообщение, заклю чающее в себе обязательство: «Вы можете положиться на меня, ссылаться на мое слово, рассчитывать на мою способность делать «добро». (Следовательн о, «Я знаю, но, возможно, неправ» - просто абсурдное заявление). Философия не проливает свет ни на что и не объясняет ничего — просто описывает реаль ность, используя все богатство предполагаемого языка. Эти учения и многи е другие, подобные им, вырабатывают философские модели, к которым стремя тся философы аналитической традиции, формулирующие видение своего соб ственного пути [2]. II. Взгляды аналитической философии как доктрины Аналитический характер философских исследований, запечатленных в разл ичных учениях, представленных в предыдущем разделе, был соответственно воспринят сторонниками аналитического движения как выражение цели, ка к подтверждение серии «доктринальных» уроков относительно концепции п онимания природы философии. МАГИЯ ЯЗЫКА. Философские положения и теории вообще отражают недоразуме ния и непонимания, возникающие из лингвистических трудностей. Фактичес ки, чистые философские теории (доктрины) очень часто и, возможно, даже обыч но, основываются на недостаточном внимании к лингвистическим свойства м и тонкостям. Даже если речь идет о простом слове (знание, истина или что-н ибудь в этом роде), невозможно в принципе придать этому слову адекватную расширенную философскую интерпретацию. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КАК БОЛЕУТОЛЯЮЩЕЕ СРЕДСТВО. Страдание от филос офской растерянности и замешательство могут быть заменены логико-линг вистическим анализом. Обращение к логическим и лингвистическим реальн остям решает или просто снимает наши философские проблемы. СВЕДЕНИЕ К НАУЧНЫМ ОСТАТКАМ После того как логико-лингвистические недо разумения были удалены из области философского беспокойства и неверны е философские представления рассеялись, все оставшиеся проблемы являю тся научными (формально или фактически в основном) по своей природе. Поэт ому даже если там, где соответствующий анализ не снимает философской про блемы, такой анализ сводит ее к остатку, который может и будет решен научн ыми методами. ПРИОРИТЕТ НАУКИ. В конечном счете, единственно важное знание, которое мы можем иметь (в обоих смыслах этого термина, как значимое и как заслуживаю щее познания знание), это научное знание или формальное (логическое, линг вистическое, математическое), или фактуальное (то есть связанное с некот орыми естественными и социальными науками). ГДЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ФИЛОСОФСКОЕ ТЕОРЕТИЗИРОВАНИЕ. В итоге никакой специ альной самостоятельной миссии у философии как таковой не осталось. Трад иционное философское теоретизирование подошло к концу как специальное особое познавательное занятие. Это ошибка - понимать философию как учен ие, как часть познавательного исследования и теоретизирования. Поворот к анализу приводит философию, как прежде до этого она вообще понималась и практиковалась, к смертельному концу. Традиционная философия основыв алась на непонимании, ее проблемы или будут решаться посредством соотве тствующего анализа, или будут трансформированы к вопросам, которые прин адлежат соответственно к формальным или фактическим наукам. Все эти уст аревшие философские диспуты могут быть прекращены в свете аналитическ ого прояснения соответствующих результатов. Так как идеологи аналитической школы видят происходящие в философии пр оцессы единственным подходящим образом действия в философствовании, о стается анализ, выражающийся в исключении (путем снятия или решения) тра диционных проблем как таковых. Аналитическая задача — широко использо вать логико-лингвистический аппарат для снятия масок с философских воп росов как недоразумений или как умозрительных (чаще, чем зрительных) илл юзий, рассматривая только то, что действительно является научными пробл емами. Языковой анализ приводит к решению философских проблем путем иск лючения их как таковых. Аналитики, следовательно, как правило, видят себя самих в качестве иконоборцев, использующих новую методологию — логико- лингвистический анализ — для трансформации нашего понимания философс ких вопросов в сторону объяснения неизменности их лингвистического не допонимания или превращения их в фактические научные, обличенные в разл ичные проблемные маски. Таким образом, аналитическая философия наблюда ла за рождением нового дня в философии. Как это часто бывает в случае с философскими доктринами, их перспектива и учение становятся наиболее ясными в сравнении с точками зрения и доктр инами им противоположными. В этой связи поучительно заметить, что аналит ическое движение видело своими принципиальными оппонентами следующих. СИСТЕМОСОЗИДАТЕЛИ. Те философы, которые защищали всеохватывающие теор ии и системы, те, которые были больше озабочены творением широких картин больше, чем созданием существенно более мелких, зато детальных представ лений, те, которые требовали глобальности, а не локальности объяснений. ФИЛОСОФСКИЕ СТОРОННИКИ АВТОНОМИИ. Те, кто видит философию как серьезное познавательное занятие, отличное от и, возможно, даже сравнимое с другим и (формальными или содержательными) науками — кто считает философские в опросы достаточно независимыми от научных проблем в том смысле, что они наделяют философию способностью распространять важную информацию доп олнительно к теориям науки. Те, кто считает, что философия скорее содержи т существенную информацию, чем является концептуально-прояснительным занятием. ПОЧИТАТЕЛИ ИСТОРИИ. Те, кто думает, что сочинения великих философов прош лого выражают их значительные способности проникновения в суть вещей; т е, кто видят настоящее только в связи с прошлым, в то время как настоящее п редставляет собой новый виток, который делает все философствование, нап равленное на открытие «истинного метода», устарелым и бесполезным (за ис ключением некоторых случайных предвосхищений аналитического метода). СЕНТИМЕНТАЛИСТЫ. Те традиционные гуманисты, которые предпочитают позн авательной полезности и власти доказательства, чувство, переживание, тр адицию, то есть, все, находящееся за пределами области специфически поня тийного и доступного наблюдению. Те, кто наделяют особой значимостью афф ективную сторону человеческой практики, а объективному безличностному наблюдению отводят место согласования (и, возможно, даже второстепенное место) в ряду философской значимости и важности. НАЗИДАТЕЛИ. Те, кто думают, что важнейшая задача философии — иметь дело с тем, что касается мудрости (то есть, например, с вопросом «Как жить?»), как им еющим не меньшее значение, чем вопросы познания (то есть вопрос «Что дума ть?»). То, что аналитики надеялись довести до конца, было epaterlesprofesseurs [3], нанести пораже ние запутанным старомыслящим профессорам философии, которые считали с ебя опекунами явно гуманистической традиции. Разрабатывая средства фо рмальных наук (логических и лингвистических), аналитики видели себя сами х попавшими в руки трезво мыслящих ученых, одержавших уверенную и полную победу в их вечной борьбе с гуманитариями (практикующими чистые Geisteswissenschaften [4]). Аналитическая философия, таким образом,склонилась к позитивистскому н аправлению, которое считает знание единственным законным представител ем интеллектуальной культуры. Как видит большинство сторонников этого движения, задача настоящего — перейти в постфилософскую эру, которая да лека от традиционного представления о философствовании, и, наконец, прив ести философию на «безопасную скоростную дорогу науки». 3. Удары по аналитическому видению Основные кирпичи в фундаменте программы аналитического «движения» был и положены философами первой трети столетия (Рассел, Мур, Витгенштейн, Ра мсей). Задача их последователей во второй трети столетия выражалась в ра звитии взглядов своих «учителей» и создании целостной программы этого направления. Назвать некоторых ученых среди многих, сделавших вклад в эт о движение, просто (Райл, Остин, Урмсон, Стросон, Куайн, К. И. Льюис, Франке-на, Чизолм). Но это только вершина видимой части айсберга. Движение стало сли шком популярным, чтобы составить какой-нибудь компактный перечень его у частников, которых на самом деле легион, и оно также стало перемешиватьс я с логическим позитивизмом и эпистемологией науки [5]. Но по мере того, как программа развивалась, с внесением ясности обозначи лась суть некоторых моментов, а это нанесло резкие удары по основным кам зрения доктрины, которые-то и обеспечивали аналитическую философию оригинальной движущей силой. Неопределенность основных идей в контексте самой аналитической филосо фии. В работах Поппера, Гемпеля, Куайна и Дэвидсона широко объясняется невозм ожность достижения ясных отличий в таких аналитических фундаментальны х противоположностях как наука-ненаука; аналитическое-синтетическое; ф ормальное-фактуальное; осмысленное-бессмысленное. В самом деле, даже так ие фундаментальные понятия, как «философия», «язык», «значение» и родств енные им, препятствуют всем попыткам объяснения того, что же это есть на с амом деле, и растворяются в «свободные группы», «группы семейного сходст ва», «по существу свободные понятия» и тому подобное. Тем самым рефе-ренц иальные термины, на которые философские аналитики предлагали ссылатьс я в своей работе, оказались ускользнувшими из их крепкой хватки, раствор ившись в прозрачном воздухе. Так, например, ЗАПУТАННОСТЬ ЗНАНИЯ. Даже если мы не можем дать четкую спецификацию прир оды знания, мы, конечно, будем надеяться и ждать достижения некоторого ан алитического разъяснения условий употребления суждения типа «X знает, ч то р». Однако это многообещающее предложение также старо, как и утвержде ние в диалоге Платона «Теэтет» формулы «х знает, что р, если и только если х верит, что р истинно и х верит, что имеет большие основания верить в исти нность р». Но, как показало широкое обсуждение контрпримеров Рассела-Гетье данной формулировке, все возможные попытки дать спецификацию таких условий бы стро терпят неудачу. Все больше и больше эпициклов запутанности должно б ыть вовлечено в анализ, который именно в силу этого никогда не принесет р езультатов. ДРОБЛЕНИЕ ЛОГИКИ. Быстрое увеличение количества логических систем был о другим камнем преткновения. Разнообразие логических инструментов и р азличие способов их функционирования порождает соответствующее разли чие лингвистических систем. Диапазон выбора соответственно не позволя ет больше говорить о единственном варианте анализа, подходящего для как ого-нибудь понятия или утверждения. Запутанность, которую Витгенштейн с вязывал с философскими понятиями, имеет место также и в философском анал изе. Разнообразие инструментов дает разнообразие результатов. Анализ н е производит указателей какой-то одной фиксированной понятийной дорог и. В сущности, оказывается столько же вариантов анализа, сколько существ ует аналитиков. Как в таком случае, мы можем надеяться достигнуть единст венного в своем роде «правильного» логико-лингвистического анализа, ко гда существует много различных логико-лингвистических систем? НЕПОКОРНОСТЬ ЗНАНИЯ. Скоро стало ясно, что никакая степень прояснения (а нализа) значения языка не может свести проблемы правильное-неправильно е; обоснованное-необоснованное; важное-неважное к тому, что просто являе тся фактически-научными проблемами. Попытки проанализировать ценность понятий — будь даже одни из них успешнее других — просто не связаны с су щественными проблемами, которые принадлежат к этой области [6]. Особенно м ы противостоим — НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ МЕТА-ЭТИКИ. Философский анализ сам по себе подчеркив ает и расширяет пропасть между тем, что существует и что должно быть (межд у фактами и ценностями). Но любой мета-этический анализ нашего рассужден ия о морали (например, правильно-неправильно; хорошо-плохо; честно-бесчес тно) описывает примеры использования этики. И это не ведет нас ни к какому решению существенных этических вопросов. Но, в конце концов, что действи тельно интересует нас здесь, это то, что является правильным само по себе, а не то, что люди называют правильным. Аналитическая мета-этика исключит ельно сосредоточена на объяснении употребления и оставляет нас перед ж естоким выбором между нашими этическими предпочтениями лишь как перед второстепенным вопросом. Исторический курс развития аналитической философии в рамках того, как о на сама себя оценивает, соответственно преподносит целую серию горьких уроков для сторонников этой программы: АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЯСНОСТЬ ПОРОЖДАЕТ ЗАПУТАННОСТЬ Когда мы анализируем про блемы, ситуация не упрощается (не разрешается). Проблемы, рассматриваемы е очень подробно, оказываются более сложными и разнообразными, чем мы по дозревали. Анализ не аннулирует и не разрешает проблемы, а делает их боле е сложными и утонченными. Это не приводит к необходимости дробления и ра змножения. Мы, таким образом, встречаем — СОХРАНЕНИЕ ПРОБЛЕМ. Старые проблемы не решаются аналитиками и не сводят ся к улаживаемым научным вопросам. Они переживают аналитический процес с, изменяясь, приобретая более тонкую, изощренную форму. Они просто прини мают пересмотренный — как бы запутанный до некоторой степени — облик. Эти примеры приспособления, подобно хамелеону, к условиям нового поняти йного окружения. ГИБКОСТЬ И ПОДАТЛИВОСТЬ ЯЗЫКА. Изменчивость наших лингвистических ист очников устраняет перспективу любого единственного, уникального, унив ерсального «анализа». Аналитический процесс не может дать однообразия в решении проблем. Многообразие аналитических альтернатив является ка к бы частью проблемы, решением которой и занята философия. Анализ — это н е королевская дорога для решения философских проблем. ГЛУБОКОЕ НЕСХОДСТВО С НАУКОЙ. В естественной науке влияние эксперимент а на теории препятствует росту распространения альтернатив путем их эл иминации. Наблюдения, которые мы делаем в экспериментах, разрешают конфл икты в пользу некоторых альтернатив. В случае философских проблем, по ко нтрасту, анализ просто выдвигает на первый план и поддерживает разногла сия и не решает (снимает или видоизменяет) проблем. Конечный результат подобных соображений таков, что логико-лингвистиче ский анализ, далекий от способа разрешения проблем, как бы сооружает тел ескоп, который показывает неизбежные сложности в увеличенном виде. Чем д альше программа развивается и распространяется, тем меньше доказатель ства она предоставляет доктринам, которые, как предполагалось, она должн а обосновывать. Искомые вопросы не снимаются или решаются, а, напротив, вн овь появляются в более утонченных, запутанных и едва уловимых формах. Ан ализ просто показывает свою неспособность в снятии проблем и решении во просов в философии. Таким образом, то, что аналитическая философия ни на что не способна, дока зывается не внешней критикой, источник этого находится в ней самой. Анал итическая программа, как настаивают ее сторонники, идет впереди других, со все возрастающей самоотверженностью и энергией она погружена в море находок, а это, в свою очередь, делает первоначально взятые программные о бязательства смешными. 4. Смерть и видоизменение Как это часто бывает в истории философии, программная мечта не осуществл яется, но не под напором внешней критики, а совсем наоборот, из-за своих пр отиворечий, которые становятся явными благодаря их внутреннему развит ию. Аналитическая философия не умерла от старости, а была низвержена в са мом расцвете сил. И это не дело рук ее противников; ее кончина была подгото влена ею самой — в действительности программа совершила самоубийство. Конечно, в любом случае, результат был бы таким же. Размышляя в 1990 году о сво ем раннем представлении об аналитической философии, Ричард Рорти пишет: «Дискуссии, которые я проводил с такой искренностью в 1965 г., уже смотрелись эксцентричными в 1975. Но сейчас (1990) они кажутся просто старомодными» [7]. И Уиль ям Вильямс пишет отчасти презрительно о «лингвистическом анализе», кот орый сейчас — просто «философский стиль прошлого» [8]. Философы 90-х годов г отовы предать аналитическую философию историческим книгам и двинуться в поисках своего философского вдохновения куда-нибудь, но не в логику и я зык, а в историю, в математику исчислений и компьютеров, в искусственный и нтеллект, в литературу, в восточный мистицизм. Что это означает для философии в целом: то, что аналитическая философия п остепенно исчезает с англо-американской сцены, где только еще вчера игра ла ведущую роль? Означает ли это возвращение к статус-кво по отношению к п рактике как обычно, к вещам таким, какими они были раньше? Ничего подобного! Аналитической философией сделан большой вклад и оста влено большое наследство. В действительности аналитическая философия имеет два совершенно разны х аспекта. С одной стороны, ее доктринальная часть — ее идеологическая в ерсия пост-философской эры предполагает или аннулирование, или сведени е к эмпирической фактуальности традиционных философских проблем. Эта и деология сводится к таким процедурным предписаниям, как: будь в стороне от традиционного философствования; употребляй языковой анализ для све дения философских проблем к научному ядру до такой степени, пока анализ просто не аннулирует их вообще, используй их для придания четкого выраже ния и доказательства своего мнения так неоспоримо и ясно, как требуют то го обстоятельства. Все эти попытки потерпели неудачу. Но аналитический проект имеет и другой аспект. Отдельно от доктрины там был также и метод, техника, modusoperandi [9]. Это связано с методологическим аспектом программы, который состоит из таких процедурных предписаний, как: старай ся внести четкость и ясность в свою философскую работу; не увлекайся тум анными идеями и неправомерными предложениями, а старайся представлять свои философские идеи такими ясными и определенными, как только возможн о; развивай и улучшай аппарат логико-лингвистического анализа и потом с наибольшей пользой употребляй его для придания доказательности своей точке зрения с такой максимальной ясностью, какой требуют обстоятельст ва. Таким образом: 1. эту методологическую, или процедурную, сторону аналитич еской философии надо рассматривать независимо от ее идеологической, ил и доктринальной, стороны, и 2. ее влияние очень распространено и действует всюду в философской сфере. В этом смысле аналитическая философия внесла неоценимый вклад в философию, будучи широко распространенной в аглоязы чном мире, да и за его пределами. Причиной этому является методологическ ая часть, которая имела свою собственную жизнь, отличную от доктринально й, идеологической. И хотя аналитическая философия не оказала продолжите льного влияния на основные типы философских представлений, она имела ог ромное влияние на способ, с помощью которого философы (по крайней мере, мн огие из них) выполняют свою работу. Настойчивое требование аналитическо й философии относительно концептуальной ясности и доказательной убеди тельности и те процессы, с помощью которых это достигается, очень живые и активные факторы на современной философской сцене. Как доктрина, аналит ическая философия пришла к смертельному концу, к банкротству. Но как мет одологический источник, она показала себя чрезвычайно плодотворной и п родуктивной, и ее благотворное влияние можно почув-ствовагь в любой сфер е современной философии. Подобно логическому эмпиризму (или позитивизму), умершему в период между двумя войнами, и оставившему в своем кильватере чрезвычайно плодотворн ую область — историю и философию науки, крушение аналитической философ ии оставило в своем кильватере наследство логико-лингвистической утон ченности, которая изменила метод работы многих современных ученых не то лько в философии, но и в лингвистических, исторических и др. исследования х. Оба эти философских направления — и логический позитивизм, и аналити ческое движение - испытали радость (или горечь) очень похожей судьбы. В обо их случаях мы наблюдаем картину позитивистской идеологической програм мы, сопровождающуюся все еще продолжающейся живучестью необычайно про дуктивного методологического наследия. В этом смысле интересно представить будущее. Насколько ситуация аналит ической философии и логического эмпиризма может быть увидена как парад игма для новых попыток «точного философствования», настолько это может предсказать судьбу, которая ожидает теперешние модные программы «науч ной философии» (основанные на идеях искусственного интеллекта, компьют ерной теории и подобных). Здесь мы также можем, вероятно, ожидать аналогич ного направления развития, с такими же «ходами» полного исчезновения со сцены док-тринальных (идеологических) концепций, оставляющего, тем не ме нее, в руках философов определенные методологические инструменты и инт еллектуальные источники, а это означает постоянное обогащение дисципл ины. [1]Rescher N. The Rise and Fall of Analytic Philosophy // Philosophical Studies, pp. 31— 42. Пер евод выполнен А. В. Пономаревой. >[2]Наилучший обзор становления и развития аналитической философии дан в соответствующих главах замечательной книги по истории философии (PassmoreJ. A Hundred Years of Philosophy. London, 1957). В то время, когда книга лишь только начинала распростра няться, гегелевская Сова Минерва — предвестник академической смертно сти — только начинала свой полет над областью аналитической философии. [3]Эпатажем профессоров (франц.) — Прим. перев. [4]Науки о духе (нем.) — Прим. перев. [5] Д ля информативного обзора см .: Passmore J. Recent Philosophers, La Salle, 1985. [6]Логические позитивисты видели это достаточно ясно, но при ходили к достаточно проблематичному выводу, что значимая область может быть обозначена просто как неподдающаяся рациональному объяснению. [7]Rorty R. The Linguistic Turn: Essays — Philosophical Method — with two Retrospective Essays, Chicago, 1992. Книга Рорти до сих пор лучшая и наиболее полная антология теории и п рактики аналитической философии. [8]Williams В . The Need to be Sceptical // Times Literary supplient, 1990, February, 16-22, p. 163. [9]Способ действия (лат.) — Прим. перев.