Программа логического позитивизма. Критерий верификации

Программа лог ического позитивизма. Критерий верификации Блинов А.К. Возможность верификации предложения как критерий значения этого предложения обычно связывают с началом деятел ьности Венского кружка. В действительности идея верифицируемости не яв ляется отправной идеей представителей Венского кружка и была еще ранее сформулирована — хотя и не вполне ясно — Витгенштейном: "Предложение м ожно понять тогда, если мы знаем, при каких условиях оно может быть истинн ым. Это означает, что требуется не знание того, является ли предложение ис тинным или ложным, но знание обстоятельств, которые позволяют установит ь его истинность" (ЛФТ, 4.024). Этот верификационный принцип был, в сущности, без изменений принят после дователями Венского кружка. При этом у историков философии не существуе т единого мнения по поводу того, как соотносится формулировка Витгенште йна с эксплицитными формулировками критерия верификации в Венском кру жке (ведь у Витгенштейна не говорится ни о какой "верификации", а говорится об "условиях истинности") Соотношение терминов "верификация", "подтвержда емость" и "проверяемость" также при ближайшем рассмотрении может вызвать затруднения. Однако подлинным стимулом для принятия точки зрения Витге нштейна не было стремление решить вопрос о критерии значения или стремл ение точно определить общее свойство того подмножества правильно обра зованных предложений, которые можно считать осмысленными. Этому способ ствовало, скорее, стремление привести веские аргументы против традицио нной философии, демонстрируемой обычно на текстах немецких идеалистов, и доказать, что эта философия «не имеет значения». А так как понятие «позн авательно осмысленный» было отождествлено с понятием «эмпирически осм ысленный» и возможность верификации первоначально понималась как возм ожность прямой верификации, опирающейся на непосредственное наблюдени е и предложения о наблюдаемых фактах, можно было сравнительно легко дока зать, что соответствующим образом выбранные тексты «не имеют значения» . (Речь идет, разумеется, о том, что что утверждения философии не имеют знач ения, т.е. бессмысленны — вот что хотели доказать логические позитивист ы). Дж.Пассмор пишет: "Каково бы ни было происхождение принципа верифицируем ости — а его содержание почти полностью исчерпывается формализованны м представлением методов Маха и Пирсона — его скоро стали считать главн ым догматом логического позитивизма. ... Однако почти сразу возникли разн огласия по поводу его статуса, значения и правдоподобности. Обсуждаемые при этом вопросы можно суммировать таким образом: (1) Принцип верифицируемости по первому впечатлению не является ни эмпир ическим обобщением, ни тавтологией. Каков в таком случае его статус? (2) Мы обычно выясняем значение слов и предложений. Высказывание представ ляет собой значение предложения, а не то, что само имеет значение. В в ремя именно высказывания мы верифицируем и описываем как истинные или л ожные. Как в таком случае можно отождествлять верифицируемость со значе нием? (3) Высказывания могут быть неверифицируемыми либо потому, что в настоящи й момент мы не можем предложить никакого способа их верификации, либо по тому, что их физически невозможно верифицировать, либо потому, что любая попытка их верификации исключена на чисто логических основаниях. Какой из этих видов неверифицируемости имеет своим следствием бессмысленнос ть? (4) Выражение «верифицировать» неопределенно: оно может означать «доказа ть истинность» или «проверить истинность». Должны ли мы утверждать, что высказывание имеет значение, если существует процедура, которая при ее у спешном выполнении доказала бы его истинность, или же требуется только, чтобы существовал некоторый способ проверки его истинности? Кроме того, тождественны ли применяемые методы и в том и в другом случае значению вы сказывания, или они просто показывают, что высказывание имеет значение? (5) Принцип верифицируемости предполагает существование окончательных верификаторов. Если значение высказывания заключено в том, что его вериф ицирует, то его «верификаторы» не могут быть высказываниями или же они д олжны быть высказываниями, чье значение каким-то образом заключено в них самих. Что же они собой представляют?"[1] Верификационный критерий понимался членами Кружка как эмпирический кр итерий значения, причем эмпирический исходный пункт понимался обычно д овольно узко: он был связан с так называемыми «предложениями наблюдения » ( Beobachtungss a tze ). При этом понятие «предложения наблюдения» не было — по крайней мере в первый период Венского кружка — никогда точно и, главное, однозна чно определенным, так что речь шла о неточном понятии. Это означает, что гр аницы между множеством предложений, которые можно считать «предложени ями наблюдения», и предложениями, которые так нельзя охарактеризовать, я вляются неопределенными. Так, следует различать простого наблюдателя с нормальными органами чувств, наблюдателя с дефектами этих органов чувс тв (например, слепых, глухонемых, дальтоников и т. д.) и, наконец, наблюдателя , у которого способность наблюдения, точность различения и т. д. расширена или удлинена измерительным или экспериментальным устройством, и т.д. М. Шлик различал также (вызвав критику К.И.Льюиса) «эмпирическую возможно сть» верификации и «логическую возможность» верификации. Согласно его пониманию, «эмпирически возможным» является все то, что не находится в п ротиворечии с законами природы[2] . Это означает, что эта концепция эмпирии релятивизована по отношению к данному или достигнутому уровню знания, з афиксированному прежде всего в законах, открываемых естествознанием. З десь можно возразить, что эта концепция эмпирии и «эмпирически возможно го», которая имплицитно вводит определенный априорный критерий, исключ ает возможность новой эмпирии, не соответствующей данному уровню теоре тического знания, то есть исключает возможность «эмерджентных фактов». Однако именно эти обстоятельства в истории научного познания часто игр али важную роль и оказывали сильное влияние на развитие теоретического мышления. Шлик хотел связать понятие значения не столько с понятием вери фицируемости (в смысле эмпирически возможной верификации), сколько с лог ической возможностью верификации. Его точка зрения, характерная для пон имания критерия значения периода Венского кружка, гласит: «Верифицируе мость, являющаяся достаточным и необходимым условием значения, есть воз можность логического порядка; она обусловлена конструкцией предложени й в соответствии с правилами, в которых определены ее термины»[3] . На первый взгляд предложенное Шликом различие между поиском истины и по иском значения выглядит неубедительно. Однако найти значение — значит сформулировать истинное высказывание, в котором прояснено его правиль ное значение. В ответ Шлик указывает, что прояснение значения не может им еть форму высказывания. Безусловно, если нас кто-либо спросит о значении слова «троглодит», мы ответим, что «"троглодит" означает "пещерный житель" ». Однако этот ответ не может быть окончательным, поскольку он оставляет открытым еще один вопрос: «Да, но что означает "пещерный житель"?» Поэтому, утверждает Шлик, для прояснения «полного значения» выражений, которое и сключало бы все дальнейшие расспросы, мы должны выйти за пределы слов и н епосредственно, жестами, указать на признаки, обозначаемые нашими выраж ениями. Отметим, что хотя принцип верифицируемости выдвинут как метод установл ения значения высказывания, в описании Шлика он становится методом опре деления слова. Шлику остается показать, как значение слова связано со зн ачением высказывания. Он предлагает следующее формальное определение высказывания: это ряд звуков или других символов ("предложение") вместе с о тносящимися к ним логическими правилами, т. е. вместе с предписаниями отн осительно употребления предложения. Эти правила, заканчивающиеся "деик тическими" определениями, и образуют "значение" высказывания. Здесь возможны минимум два контраргумента. Как можно верифицировать высказывание, определяемое таким образом? Ни с имвол, ни правило не могут обладать истинностным значением; не поможет н ам в этом случае и попытка соединить символы и правила в конъюнкцию. Как может конъюнкция символов и правил «означать» сами правила? Возможно, вследствие этих затруднений Шлик предложил считать имеющими значение не высказывания, а только одни предложения, то есть считать, что правила образуют не значение символов-плюс-правила, а значение только си мволов. Если бы свойство «иметь значение» было свойством эмпирическим, то, конеч но, нельзя было бы воспрепятствовать тому, чтобы метаязыковой предикат « иметь значение» не считали бы неточным. Иначе говоря, нельзя исключить т акую ситуацию, когда часть носителей языка решает, что данное предложени е объектного языка имеет значение, а другая часть решает наоборот. Это, од нако, явно подрывает прежнюю амбицию сторонников верификационного кри терия, считающих этот критерий средством, которое в состоянии вполне одн означно различать взаимно дополняющие друг друга множества предложени й, которые имеют значение и которые не имеют значения. С интуитивной точки зрения это свойство, конечно, не является эмпирическ им. Это исключает возможность использовать критерий значения по отноше нию к себе самому (при этом, разумеется, речь может идти о критерии значени я «высшего уровня», который, конечно, принципиально формулируется так же , как критерий значения «низшего уровня»). Первоначальная версия верификационного критерия значения была, следовательно, мотивирована стремлением четко разграничить синтаксически правильные предложения, которые имеют знач ение, от таких предложений, которым значение приписать нельзя. При этом п од верификацией понималась полная верификация. Требование логической возможности полной верификации было связано с проблематическим радика лизмом, отстаиваемым главным образом Шликом. В дискуссии о так называемы х протокольных предложениях, в ходе которой он сам отрицал роль этих пре дложений как отправного пункта познания, Шлик указывал на то, что осново й нашего эмпирического знания являются так называемые констатации, как он называл предложения о «теперешнем восприятии». Такие предложения, ка к полагал М. Шлик, являются также однозначно определенно разрешимыми, ка к и предложения аналитического характера. На этой основе и было выдвинут о требование полной верификации, которое можно было бы сформулировать с ледующим образом: Предложение ? имеет значение тогда и только тогда, когд а оно не является аналитическим предложением или противоречием, и если л огически следует из непротиворечивого конечного класса предложений Ф, причем элементами этого класса предложений являются предложения наблю дения[4] . Против этой версии критерия значения, осно ванной на требовании возможности полной верификации, высказали ряд сущ ественных возражений К.Г.Гемпель, А.Пап, В.Штегмюллер. Новую реформирован ную интерпретацию верификационного критерия значения попытался дать А .Д.Айер (см. § 6.3.). Другую такую попытку совершил Карнап («Проверяемость и зн ачение», 1937). В этой работе принцип верифицируемости трактуется не как бес смыслица, а как рекомендация по построению языка науки. В качестве реком ендации он адресован эмпиристам, естественно предпочитающим строить я зык науки таким образом, чтобы в нем были невыразимы метафизические выск азывания. Согласно Карнапу, эмпиристы должны избегать таких утверждени й, как «все знание является эмпирическим», которые якобы сообщают что-то о мире. Они должны разъяснять, что подобные утверждения формулируют лишь определенные ограничения на употребление языка — ограничения, отсутс твующие в «естественных» языках вроде немецкого. Поэтому их цель состои т в создании «идеального языка», позволяющего выразить все, что желатель но эмпиристу, т. е. любы e научные и логико-математические высказывания, но исключающего метафизические утверждения как лишенные значения. Понятн о, что метафизик стремится к иному идеалу; и если метафизик попытается сф ормулировать альтернативный эмпиризму язык, то, при условии непротивор ечивости этого языка, эмпирист может и не иметь против него возражений, х отя и не пожелает им воспользоваться. Вместе с тем в рамках общей стру ктуры эмпиристского языка можно использовать разнообразные варианты, отличающиеся по степени точности. Для эмпириста необходимо, чтобы все «и сходные предикаты» научного языка, входящие в «базисные утверждения» и ли «протокольные предложения», были наблюдаемыми, но в то же время у него, считает Карнап, есть выбор — включить ли в свой язык только предикаты «в ещного языка» (состоящего из предикатов повседневного языка: например, « теплый», «голубой» и т. д., используемых для описания материальных объект ов; согласно Карнапу, именно этот язык он имел в виду, когда утверждал, что фундаментальным языком является «язык физики») — или добавить к ним «пс ихологические» предикаты. Во втором варианте тоже возможны альтернати вы: психологические предикаты могут иметь менталистскую форму, обознач ая индивидуальные состояния сознания, или они могут быть «физикалистск ими» предикатами, обозначающими психологические акты (например, быть се рдитым или видеть собаку ), которые может наблюдать только тот, кто их испы тывает, но наличие или отсутствие которых может быть подтверждено незав исимыми наблюдателями. Сам Карнап вслед за Поппером отдает предпочтени е «вещному языку», отказываясь от своих прежних феноменалистских и физи калистских протоколов на том основании, что никакой другой язык, кроме « вещного», не может обеспечить абсолютную объективность науки. Как и след овало ожидать, некоторые позитивисты встретили его выбор с негодование м, видя в нем отход от позитивизма к реализму. Позитивисты обычно были согласны — и это в явном виде сформулировано в ранних произведениях Шлика, — что все неисходные предикаты должны быть определены через исходные предикаты; Карнап придерживался именно этой точки зрения, когда утверждал в «Единстве науки», что все эмпирические п редложения можно «перевести» в предложения, сформулированные на языке физики. В «Проверяемости и значении» он отходит и от этого строгого треб ования: по его мнению, эмпирист должен требовать не переводимости предло жений, а лишь их сводимости с помощью «редукционных пар». К этому выводу о н пришел главным образом потому, что считал невозможным определить «дис позиционные предикаты» (т.е. предикаты типа «растворимый», «видимый», «с лышимый») в виде конъюнкции исходных предикатов. В то же время он считал, ч то эмпирист может «ввести» в свой язык предикат «растворимый» с помощью следующей пары высказываний: «если х поместить в воду в момент времени t , то если х растворим в воде, то х растворится в момент времени t » и «если х по местить в воду в момент времени t , то если х не растворим в воде, то х не раст ворится в момент времени t ». Таким образом, мы располагаем тестом раствор имости, хотя у нас нет метода перевода высказываний вида «х растворим» в высказывания, содержащие характеризующие предикаты наблюдения — х, иб о х может быть растворимым, даже если никто и никогда не помещал его в воду . Итак, модификация верификационного критерия значения, предложенная Ка рнапом, имеет две характерные черты: (1) Прежде всего в принципе отбрасывается требование полной верификации и вводятся «более умеренные» и вместе тем, конечно, нестрогие средства п роверки семантической характеристики предложения: под верификацией по нималось конечное и однозначно определенное установление истинности и ли ложности синтетического предложения. Поскольку речь идет о предложе нии, которое можно было бы записать с использованием квантора общности, очевидно, что полная верификация в указанном смысле часто неосуществим а. Поэтому Карнап в противовес верификации и требованию полной верифика ции выдвигает понятие «подтверждение». Под подтверждением понимается ступенчатый процесс, который последовательно уточняет наше знание сем антической характеристики. Под тестированием ( testability , проверяемостью) пони мается использование вполне определенного метода для установления это й характеристики. (2) О всех этих средствах допустимо говорить только тогда, когда определен ный язык имеет точную синтаксическую и семантическую конструкцию. В кач естве примера языка с такими свойствами, в котором можно использовать ук азанные средства, Р. Карнап набросал схему эмпиристского языка ( Ding - Sprache ). Сло варь этого языка содержит в качестве примитивных нелогических выражен ий имена пространственно-временных точек и предикаты наблюдения ( Beobachtungspredikate , observation predicates ). Образование остальных нелогических выражений осуществ лено при помощи так называемых редукционных предложений. Эти предложен ия, в сущности, уточняют семантически значимые отношения нелогических в ыражений данного языка и играют, таким образом, роль постулатов значения . Такая модификация, конечно, бросает в целом новый свет на усилия по созда нию универсальной концепции верификационного критерия значения. В сис теме языка, с которым Р. Карнап рекомендует работать, понятие «осмысленн ое предложение», собственно, предполагается, поскольку заданы также сем антические правила и постулаты значения. Это означает, что роль верифика ционного критерия в его первоначальном виде здесь, собственно говоря, ус транена. Модификация верификационного критерия, проведенная Р. Карнапом, позвол яет сделать следующее заключение: так называемые метафизические предл ожения, которые с помощью верификационного критерия должны были быть эл иминированы и объявлены предложениями, которые «не имеют значения», вря д ли можно найти в языковых системах, которые имеют точную синтаксическу ю и семантическую конструкцию. Поэтому понятно также, что первоначальны е цели не были и не могли быть достигнуты. Если принять во внимание, что ве рификационный критерий смысла первоначально понимался как универсаль ный критерий, связанный с попыткой создания того, что мы охарактеризовал и как унитарную теорию смысла, то модификация, произведенная Р. Карнапом в " Testability and Meaning " является, собственно, первым шагом к отбрасыванию универсальн ого критерия. Дальнейшая критика верификационного критерия значения (выдвинутая, на пример, Л.Тондлом[5] ) также связана с приписываемой ему характеристикой ун иверсальности. Метаязыковой предикат «иметь значение», согласно конце пции верификационного критерия, связан со значением предиката «верифи цируемый». В этой связи встает вопрос, какой характер имеет установление того, что «все осмысленные предложения верифицируемы». Если «верифицир уемость» является общим свойством того множества предложений, которые правильно образованы и которые, кроме того, являются осмысленными, то эт о установление — результат индуктивного обобщения, как, допустим, предл ожение «все предметы с меньшим удельным весом, чем у воды, в состоянии пла вать по воде». Это, несомненно, находится в противоречии с принципом, кото рый вытекает из последовательного применения требования верификацион ного критерия, согласно которому термины «верифицируемый» и «осмыслен ный» — синонимы. Равным образом также выражения «иметь меньший удельны й вес, чем вода» и «способность плавать на воде» не являются синонимами. Следовательно, если предложение, которое формулирует верификационный критерий смысла, мы считаем индуктивным обобщением, т.е., синтетическим п редложением, мы должны признать, что предикаты «иметь значение» и «вериф ицируемый» не являются синонимами. Еще более затруднительная ситуация возни кает, если мы считаем предложение, которое формулирует верификационный критерий смысла, аналитическим. В этом случае, конечно, не остается ничег о, как признать, что это предложение неверифицируемо и, следовательно, не имеет значения. Формулировка верификационного критерия значения, коне чно, не является явно аналитическим предложением. Если речь идет .о синте тическом предложении, то нельзя избежать вопроса, имеет ли само это пред ложение значения. Иначе говоря, речь идет о том, можно ли критерий значени я применить к нему самому. Если да, то можно ли доказать, что из истинности критерия значения следует, что этот критерий сам не имеет значения? Можн о, конечно, возразить, что этот подход означает смешение предложений объ ектного языка и метаязыка (или же метаязыка и метаметаязыка и т. д.). Если мы хотим этого избежать, нам ничего иного не остается, как предположить бес конечный ряд верификационных критериев разных ступеней и, следователь но, бесконечный регресс. Определение универсального критерия смы сла не может быть успешным и ведет к спорам. Это можно выразить так: если с уществует универсальный критерий значения, то его нельзя применять ко в сем языкам. Если же критерий значения нельзя применять ко всем языкам, то речь не идет об универсальном критерии значения. Таковы аргументы Тондла; контра ргументы же здесь будут отсылать прежде всего к дискуссиям о конвенцион альности, а также о холизме, о котором ниже речи будет более чем достаточн о. Таким образом, критерий верификации претерпевает в рамках Венского кру жка (и позже) значительные изменения, оказывающие решающее влияние на ра звитие философии науки, философии языка, сознания, и, как выясняется позж е (впрочем, что касается этики — еще при Шлике), многих других областей фи лософии. [1] Пассмор Дж. Сто лет философии. М ., « Прогресс - Традиция », 1999. С .284-285. [2] См ., напр .: Schlick M. Meaning and Verification. — The Philosophical Review, 45, 1946. P .152. [3] Ibid . P .155. [4] В терминологии М. Шлика речь идет о классе так называемых констатаций ( Konstatierungen ) . [5] Тондл Л. Проблемы семантики. М., «Прогресс», 1975. С.268-269.