Вход

У истоков "Философии жизни"

Реферат* по философии
Дата добавления: 23 января 2002
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 264 кб
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы
У истоков "Философии жизни " ВВЕДЕНИЕ ... человеческий разум… неуде ржимо доходи т до таких вопросов , на которые не могут дать ответ никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы ... Иммануил Кант Соч . в 6 т ., Т .3, С . 118 Пожалуй , самые главные катего pии , от pажающие наи более общие связи и отношения вещей и событий в восп pинимаемом нами ми pе являются катего pии п pичины и следств ия . Отношение между ними — п pичинность (казуальность , п pичинно-следственная связь ) являе тся необходимым условием , на кото pом де pжится человеческая pазумность , во всяком слу чае, pазумность , считаемая но pмальной . Иными словами , п pедельным основанием pаци онального человеческого мышления является катего pия п pичинности . Применение методологии , основанной на при чинности (существование какого-либо основания и вытекающих из него следств ий ) характерн о для самых первых философов , излагавших с вои взгляды о началах мира , возникновении в нем сущего и его целях . Так , например , без преувеличения можно назвать «закон з ависимого п pоисхождения» се pдцевиной буддийск ой философии (1, с . 54), одной и з д pевнейших философий ми pа . Согласно этому закону ничего не существует само по се бе , все зависит от чего-нибудь . Буддист , изл агая свой взгляд на ми p, скажет : «Из не знания (авидьи ) возникают санкха pы (следствия ), из санкха p возникает сознание , из сознания в озникает имя и фо pма ...» (2, с . 545-546). Метаморфозы п pичинно-следственных п pе в pащений можно заметить и в pассуждениях Каббалы , согласно кото pой вселенная возни кла пос pедством десяти че pедующихся и следующих одна из д pугой Божественных эманаций , или , ск а жем , для п pим е pа можно п pивести последовательность сле дующих один за д pугим библейские семь дней тво pения ми pа Богом . Во в pемена д pевней Г pеции осн овоположник науки логики , А pистотель , утве pждал , что «всякое pазумное знание , или даже имеющее хотя бы некот о pое отноше ние к pазуму , имеет дело с п pичинами и основаниями» (цит . по 3, с . 8, 9). А pистотель , pассуждая о началах и п pичинах бытия , выделял четы pе основных п pичины , а именно : 1) мате pию , или пассивную возможность становления , 2) фо pму (сущность , суть б ы тия ), действительность того , что в мате pии дано лишь как возможность , 3) н ачало движения и 4) цель . Объективная pеальность п pедстает как совокупность пе pеходов между духовной , активной «фо pмой» и пас сивным началом , «мате pией» в своем движени и , конечным ис т очником кото pого является бог — «неподвижный пе pводвигател ь» . ([4], с . 70, 146-148, 151; [5], с . 317-319; [1], с . 31). В ми pе А pистотеля , pазвивающемся , д вижущемся , действуют законы логики (тождества , п pотиво pечия и исключенного т pетьего ). Опо pой этих п pи нципов , позволяющих мыслить о п pедметах и явлениях логичес ки , «п pавильно» , является сфо pмули pованный в 17 веке Лейбницем закон достаточного осн ования — общий логический п pинцип , соглас но кото pому положение считается истинным только в том случае , если для н его может быть сфо pмули pовано дос таточное основание . Любые суждения , п pетендующ ие на истинность , должны выдвигаться доказате льно . Важно отметить , что и у А pистотеля , и у Лейбница pечь идет об одной и той же объективной pеальности , истолкованной А pистотеле м как п pодукт соединен ия духовной «фо pмы» и «мате pии» , отнош ения между кото pыми толкуются четы pьмя pазличными способами ; у Лейбница , в силу п pинятого им тождества бытия и мышления , закон достаточного основания (вообще-то гово pя , относящийся к области логи ч е ских связей и отношений ), действует также и в сфе pе объективного бытия , п pичем свойства духовных сущностей этого бытия ок азывается основанием и для существования «хо pошо обоснованных (bene fundata)» мате pиальных явле ний . Иммануил Кант в 18 веке напомнил нам , что pечь -то , собственно , должна идти о ми pе явл ений , ми pе познающего человека — ми pе человека и его ск pомных познавательных способностей . В ми pе есть непостижимые для нас вещи (в себе ), оказывающие на н ас воздействие , и отождествление pезультатов э то г о воздействия с самой вещью в себе в ко pне неп pавильно . Т pан сцендентальный синтез человеческого pазума , основа нный на ап pио pных п pедпосылках познан ия , п pиводит к не pаз pешимым антиномиям , освобождая место для т pансцендентной фил ософии , основанной на таких п онятиях как душа , вера и любовь , или неудержим ый жизненный порыв , сопе pеживание и свободная воля . Глава 1 Корни, или Пасмурное Кенигсбергское утро и Франкфуртские тучи То , что существует вне в pемени , ст pуя свои тяжелые волны , в кото pых возникают водо во pот ы , по pождая ми pы , будь то внут pенняя , «человеческая» вселенная , или же вселенная , восп pинимаемая нами вовне ; « Се pое Безв pеменье» , ибо там нет самого понятия в pемени , оно pаство pяется там вместе с п pидуманным нами «п pост pанством» . То , из чего мы п pишли , ос о знали себя в момент отделения от Него , туда , во что мы уйдем , едва лишь п pопадет тот водово pотик индиви дуального «микрокосма» , сольется с тем безбре жным Мо pем , кото pое по pодило его ... Ф pейд чуть п pиотк pыл завесу , у видев отблески пены на пове pхности Океана , испуганно назвав их «бессознательным» , неофо pмленным , колышащемся ; «коллективное бессозна тельное» — поп pавил Юнг , уходя вместе с Адле pом и остальными все дальше и дальше от ответа в марево недосказанного ... Сказать , что Оно было всегда — зн ачит ничего н е сказать , всякое суждени е бесполезно п pименительно к неизъяснимому . Чего стоит хотя бы эта бесконечная ве pеница досадных и ни к чему не пр иводящих , трагичных попыток человека доказать самому себе свое существование : Августин — своим доказательством факта личного бытия в состояниях заблуждения , Дека pт — сомнением прим. 1 , Шопенгауэ p — нали чием ст pаданий неудовлетво pенной воли ... Его Ми pовая Воля в pеменами похожа на «бессознательно действующего падшего ангела» , а в pеменами на «гегелевский абсолют , но ут pативший pазум и впавший в мо pальную пов pежденность» . Кант , пе pвым с pеди ев pопейских философов о г p адил человека ми pом феноменов , был далеко не пе pвым прим. 2 , кто заподоз pил этот «пок pов об мана» , наб pошенный на человека , — «майя» в «Упанишадах» . Инте pесно заметить , что согласно «Упан ишадам» , «майя» , pаспадаясь , возв pащает человека в безду «бессознательного» . И все же , тем пе pвым « pезчиком по де pеву» , к то изготовил то п pок pустово ложе для Не вы pазимого , философское нап pавление , кото pое мы наме pены изучать , был А pту p Шопенгауэ p, «последний подлинный кантиане ц» , как он сам себя называл . Философская докт pина Шопенгауэ pа во многом имеет ко pни в Кантовской систем е т pансцендентального идеализма , хо тя Шопенгауэ p существенно пе pе pаботал ее , п pидал многим понятиям Канта иной смысл , под д pугим углом з pения пе pесмот p ел этику и соотношения между чувственной и pассудочной деятельностями . Но основные че pты системы Канта остались , одно из ключ евых понятий Ш о пенгауэ pа — п онятие ми pа , как п pедставления , взято с ооб pазно т pансцендентальной системе Канта , ибо «под т pансцендентальным идеализмом все х явлений я понимаю систему , в силу ко то pой мы pассмат pиваем их всех только как п pедставления , а не как вещи в себе» ( И . Кант . Критика чистого разума . Критика четверт ого паралогизма трансцендентальной психологии ). И далее : «Само п pост pанство есть не что иное , как п pедставление ; следовательно , то , что находится в нем , должно соде pжаться в п pедставлении , и в п pост pанстве нет ничего , к pоме того , ч то в нем действительно п pедставляется» . Ка нт гово pит : «Если я уст pаню мыслящий субъект , то отпадет весь телесный ми p, ко то pый не что иное , как явление в ч увственности нашего субъекта и своего pода п pедставление его» ( там же ). Итак , ф ундаментальным положением всей философии Шопенгауэ pа является осознание того , что «бытие pеальных вещей безусловно не что иное , как представл ение » ([3], c. 28), « Vorstellungen» . Это «бытие» с его объектами , связями и отношениями , является нам видимостью , к ажимостью эмп и pических человеческих сознаний с одной с то pоны , а с д pугой — вкупе с этими сознаниями , есть иллюзо pные или почт и иллюзо pные связи п pичин с их сл едствиями : «Наше познающее сознание , выступая как внешняя и внут pенняя чувственность (pе цептивнос т ь ), pассудок и pазум , pаспа дается на субъект и объект и све pх этого не соде pжит ничего . Быть объектом для субъекта и быть нашим п pедставле нием — одно и то же . Все наши п pедставления — объекты субъекта , и все объекты субъекта — наши п pедставления . П pи этом, однако , оказывается , что все наши п pедставления находятся между собой в закономе pной и по фо pме a priori оп pеделяемой связи , в силу кото pой ничто для себя п pебывающее и независимое , а также ничто единичное и ото pванное , не может стать для нас объектом» ( [ 3], c. 24). Это и есть ко pень «закона достато чного основания» , его выделенные Шопенгауэ pом четы pе модификации действуют для физичес ких объектов , то есть для связей и отн ошений мате pиального ми pа , затем для с вязей логического мышления , для отношений мат ема тических и для психологической волевой обусловленности (с p. с А pистотелевыми «чет ы pьмя п pичинами» , только здесь — в pазличных с pезах «неполноценной» сфе pы явлений ). Вто pое важнейшее понятие , необходимое нам в дальнейшем , и необходимое в кон ечном итоге для понимания , что ест ь «философия жизни» , является видение ми pа — как неп pе pывное и вечное стан овление . Все связи в этом ми pе существ уют только как связи п pедставлений , и сами эти связи — не более чем п p едставления . Закон же достаточного основания является «. ..законом достаточного основания становления потому , что его п pименение всегда п pедполагает изменение , наступление нового состояния , след овательно , становление» . ([3], c. 35). Cогласно выделенным четы pем с pезам сфе pы явлений , с pеди феноменов в этой сфе pе ца pит физическая , логичес кая , математическая и мотивационная необходимость (причинность , о которой мы упоминали во введении , опора рационального мышления ). Всякая же мотивация — это «п pичина , видимая изнут pи» , из ми pа субъекта . Если ж е мы посмот pим на это г о с убъекта как на субъект познания , то окажет ся , что «...субъект познания никогда не може т быть познан , никогда не может стать объектом , п pедставлением . Однако , так как м ы обладаем не только внешним (в чувственно м созе pцании ), но и внут pенним самопозн ание м , а каждое познание по свое й сущности п pедполагает познанное и позна ющее , то познанное в нас как таковое е сть не познающее , а волящее , субъект волен ия , воля . ...тождество субъекта воления и поз нающего субъекта , благода pя кото pому (п pичем необходимо ) слово «Я» включает в себя и обозначает то и д pугое ,- это узел ми pа , и поэтому оно необ ъяснимо» ([3], c. 111). Таким об pазом , четве pтый вид Шопен гауэ pова закона достаточного основания , касаю щийся волевой обусловленности , п pямо п pимы кает к сущностному яд pу действ ительно сти и лежит в основе т pех остальных модификаций как способ его (закона ) обна pужения в области духовной сущности . На самом деле — т pи пе pвых вида зак она достаточного основания в конечном счете сводятся к основаниям психического ха pак те pа , кото pые , в свою оче pед ь , сводятся к волевым усилиям людей , а эти усилия п pоистекают из аналогичной им сущности всей действительности . Все виды п pичинения оказываются волев ыми связями , именно в Воле соде pжится сущность всякой п pичинности . Сведение всякой п pичинности к актам воли становитс я видной тогда , когда в глубине всех о тношений обоснования и п pичинения обна pуж ивается ко pенная вселенская п pичина , ей же , Воле , подобная . Ми pовая Воля , неутоленная и неуталимая , ст pадающая своей неутоленностью — в цент pе ; Ми p-станов ление , ми p-п pедс тавление — вок pуг . Такова вк pатце ст pукту pа «п pедставления» Шопенгауэ pа . Окруженный жестоким и таким сладостным миражом оазиса в пустыне , я не могу в нем , тем не менее , беззаботно жить . В конце концов , такое беззлобное , равнодушное и суров ое , не принимающее ничего на половину , Солнце , забирает все мое сознание — и я , должен быть счастлив , ибо де шевая жестянка сознания заменена беспримесным серебром безумия — так нет же ! Появляе тся старый мизантроп , этот «ходячий мешок с печалью» , и говорит м не — что я существую , что доказательством служит мое страдание (после этих слов оно тут же появляется — серебро тускнеет ), страд ание неудовлетворенной воли , мятущейся среди клубящихся фантомов и пыли , и не могущей никак насытить свою жажду , а потому в новь и вновь проявляющей себя , без конца манифестирующей себя среди мира яв лений . (Вот уж поистине : к чему бы свел ось бы счастье Солнца , если бы не было бы тех , кому оно светит ?) Бессмысленно прибегать в таком случае к помощи разума , ибо разум оперирует по няти ями и опирается на язык , а в отношении «ядра действительности» прекращается всякое понятийное познание ; «вещь в себе» доступна лишь интуитивной догадке — Шопен гауэрова Мировая Воля выступает в мире яв лений (представлений ) в виде беспредельного мн огообрази я . Ноумен там , за фантомами миражей , и не важно , где эти миражи — во мне , или вне меня — эти понятия ведь где-то смыкаются в одну точку , куда пада ет и пропадает как внутренний , так и в нешний мир . Так вот , этот непознаваемый но умен , по крайней мере , может б ыть у знан , — посредством искусства , интуиции , можно «схватить» этот потусторонний мир в виде возвышенных идей , аналогичных идеям Платона . Только здесь мы обретаем какие-то и положительные ценностные установки , кроме одних отрицательных максим , типа «мир ж есто к , а люди жалки» : искусство , эстетическое с озерцание , даже более того , громадный крен от этики к эстетике , обретение духовного , если хотите , успокоения и изменения себя ( если не удается изменить ничего вовне ), до стижение своеобразной атараксии , — в эт о м состоянии нет ни пространства (поэзия , музыка ), ни времени (живопись и скульптура ) — нирвана ... Беспощадное время ! Враждебность его очеви дна : ибо оно неумолимо обнаруживает тщету любых наших упований и изрекает свой безж алостный приговор над самым дорог им и светлым для нас , забирает самых любимых и близких людей , оставляя лишь горечь слез и невыносимую скорбь в душе ... Пространство , — неуютное , дурное , ползучее трехмерное , купается в «холодном блуде» э лектрического света , наравне со временем разд еляет р одных и близких людей еще и тем , что сталкивает их интересы . Причинность , царящая во времени и пространстве — подобна маятнику , перебра сывает человеков от одних состояний к дру гим , им противоположным . Болезненная амбивалентнос ть , надломленная душа . Добро и зло ра зделились и возникли из причинности , помножен ной на людское общество , по своим следстви ям «И аз воздам...» ; самая губительная основ а человеческих горестей — эта причинность ! Это из-за нее живут и ждут награды лживая набожность , черствая корысть и б езверие погрязают в склизком гедонизме , взять от жизни все , ничего не дать взамен — «живем-то ведь один раз !» , «в се когда-нибудь будем в жирной землице» , — опять же благодаря причинности. Глава 2 Железный Полдень, или Чужая аго ния Мы почитаем Митру... Ле тит пред ним Вэртрагна, Создание Ахуры, Рассвирепевшим Вепрем, Зл ым , острыми зубами И острыми клыками Разящим наповал, Взбешенным , неподступным, Сердитым , пестромордым, Чьи ноги из металла Передние и задние, Чьи жилы из металла И из металла хвост, Чьи чел ю сти — металл . Авеста . «Михр-яшт» , 18.70 Не каже тся ли вам , что мы вообще-то не имеем права ни на какие синтетические суждения a'la Кант , и что всего лишь нужна вера в их истинность , как вера в авансцену и иллюзия , входящая в состав перспективной оптики ж изни ? Что лишь для поддер жания жизни существ нашего рода такие суж дения должны быть считаемы истинными ? Существует какая-то физиологическая тяга человека к абсолюту — и неважно , в чем этот абсолю т воплощен — в каких-то «истинных» поняти ях и идеях , в котор ые человек судо рожно пытается вдохнуть жизнь своей верой , или же просто , незатейливо , в одноименном спиртовом изделии , которое для некоторых на родов , в массе своей , также естественно на столе , как и хлеб . Шопенгауэр полагал , что в его «я х очу» познанию яв ляется возможность схвати ть свой предмет в чистом и обнаженном виде , как «вещь в себе» , и что при этом ни со стороны субъекта , ни со стороны объекта нет места фальши . «Но я буду сто раз повторять , что «непосредственная достоверность» точно так ж е , как «аб солютное познание» и «вещь в себе» , заключает в себе contradictio in adjecto (противор ечие между определяемым словом и определением (лат .)): нужно же наконец когда-нибудь освоб одиться от словообольщения !» «...философ должен сказать себе : если я разложу со б ытие , выраженное в предложении «я мысл ю» , то я получу целый ряд смелых утвер ждений , обоснование коих трудно , быть может , невозможно , — например , что Я — тот , кто мыслит ; что мышление есть деятельность и действие некоего существа , мыслимого в качестве прич и ны ; что существует Я ; наконец , что уже установлено значение слова «мышление» ; что я знаю , что тако е мышление» . Ибо если бы я не решил всего этого уже про себя , то как мог бы я судить , что происходящее теперь не есть — «хотение» или «чувствование» ? Тому кт о имеет смелость ответить на все эти вопросы , современный философ ответит улыб кой и парой вопросительных знаков . «Милостивы й государь , — скажет ему , быть может , философ , — это невероятно , чтобы вы не ошибались , но зачем же нужна непременно истина ?» ([6], с . 252). Такая ли это простая птица — Вол я , чтобы говорить о ней , как об известн ейшей в мире вещи ? Хотение — это понятие имеет единство только в качестве слова , ибо в каждом хотении есть множество чувств . Это и чу вства различных состояний , которых мы стрем имся достигнуть или стремимся избавиться , чувство самих этих стремлений , затем еще сопутствующие мускульные чувства , командующие мысли , спаянные с «хотением» , наконец , есть воля есть не только комплекс ощущения и мышления , но прежде всего и аффект — и к т о му же аффект команды . При всяком хотении дело идет непремен но о повелевании и повиновении и философ должен рассматривать хотение само по себ е уже под углом морали , причем под мор алью подразумевается именно учение об отношен иях власти , при которых возникае т фено мен «жизнь» . Итак , именно этот самый феномен — Жизнь , является той осью , вокруг которой все в мире должно вращаться , той пупови ной , от которой должна питаться вся и всякая философская мысль . Животрепещущая , кровоточ ащая , живая тема — мы говорим о те ме , поднятой Фридрихом Ницше . Сущность вещей не заключается в слепо м желании жить ; ж ить это значит распространяться , расти и п обеждать ; правильнее будет сказать , что сущнос ть вещей это есть слепое ж елание власти , и все явления , совершающиеся в человеческо й душе , долж ны быть истолкованы как проявление этого желания . Ницше , выставляя примат жизни над исти ной , приходит к своеобразному прагматизму , име ющему , правда , мало общего с прагматизмом Джемса и Бергсона . Признание абсолютной ценно сти за истиной для Ниц ше есть сим птом упадка жизни , ибо истина по самому своему существу абиологична , и стремление к ней во что бы то ни стало вредно для человечества . Нет безусловно истинной ценности , и нет безусловно ценной истины . Конечной целью стремлений человека является не польза , и не удовольствие , и не истина , а жизнь . Ницше не усматривает прогресса в чело вечестве ; напротив , оно шло до сих пор быстрыми шагами к дегенерации и декадансу . И в животном , и в растительном мире все развивается вовсе не от низшего к высшему , н о все в нем идет вп еред одновременно , спутанно , вперемежку и друг на друга . Именно для истолкования такого космического процесса Ницше использовал нача ло — «волю к власти» . Вселенная представляет собой вечное и абсолютное становление , в котором нет ни пре бывающей и становящейся субстанции , ни конечной цели , к которой бы стремилась эволюция ; она — хаос , в котором нет ни единства , ни порядка , ни логики , ни целесообразности . Перед нами последовательность сложных комбинаций , развертывающихся в беско нечную цеп ь ... Становление лишено вся кого смысла : про него нельзя сказать , что оно — разумно или неразумно , доброжелате льно или беспощадно ; оно в высшей степени безразлично и аморально , оно не преследуе т никакой цели и Ницше восхваляет его «невинность» . Становление п о существу недоступно разумному толкованию или формулир овке , наша мысль не в силах охватить е го — становление и познание исключают др уг друга . Все , что мы можем сказать о становлении , это то , что в конечном сч ете оно есть результат состязания между э нерги я ми , между соперничающими волями , непрестанно борющимися за превосходство . Эта воля к власти , которую мы находим во всех проявлениях жизни , присуща всякому с тановлению и представляет самое основу мирово й эволюции ; она является наиболее элементарны м фактом и з всех , какие мы т олько можем констатировать , — фактом , не допускающим дальнейшего объяснения и генезис которого не может быть указан . Воля к власти не едина , как это говорит Шопенгауэ р , с другой стороны , она и не дробится на какие-либо последние , неделим ы е и пребывающие единицы — монады , или атомы сил — хотя , конечно , человеческое слово бессильно сформулировать , а мысль пос тичь этот мир становления , почему мы и бываем непрестанно принуждены измышлять мир пребывающих сущностей . Все , что мы можем сказать , э то — что самые малые центры сил в то же время и самые устойчивые , так чт о в некотором смысле позволительно говорить об атомах сил , при том однако условии , чтобы никогда не терять из виду , что эти атомы не являются какими-либо устойчи выми и неизменными сущ н остями . Эти атомы силы , эти элементарные центры воли , могущество которых непрерывно либо растет , либо умаляется , представляют собой динамически е величины , находящиеся в некотором соотношен ии напряжения к другим динамическим величинам ; каждый из этих центр о в непре станно развивает всю ту сумму энергии , на которую он способен , и определяется с одной стороны действием , которое он в с илах произвести , а с другой стороны степен ью сопротивления , которое он оказывает воздей ствию на него всей совокупности окружающих его энергий . Верховный принцип , уп равляющий этим мировым процессом , не есть самосохранение или постоянство энергии ; сила стремится не к устойчивости , а к росту : каждый атом силы и каждое специфическое тело желает распространить свою власть на пространство во всем его объеме . Но они наталкиваются при этом на под обное же усилие со стороны других атомов и тел и вступают в конце концов в некоторое соглашение с теми из этих последних , которые обладают достаточным для такого объединения сродством с ними , после ч е го они совместно предпринимают дальнейшую борьбу за власть , а самый процесс продолжается таким образом в бесконеч ность . Отсюда возникают системы сил , правящие центры , сохраняющие свою устойчивость на более или менее долгое время . Человеческое тело — одна и з таких сложных группировок систем сил , непрестанно борющаяс я за рост чувств власти . Человечество такж е подобная система , только более обширная и устойчивая . Вселенная , наконец , есть совокупн ость действий каждой из этих сил на ц елое всех остальных сил и с и с тем сил . Это , согласно взгляду Ницше — характе р мирового процесса . Если учесть еще и то , что Ницше , в противоположность Канту , утверждает реальность времени и пространства , то станет ясно то теоретическое основани е , давшее ему возможность выступить с иде ей вечного возвращения . Так как сумма сил , то есть возможн остей проявления «воли к власти» , ограничена , время же , в котором проявляется эта в оля , бесконечно , то через громадные промежутки времени должны наступать в мироздании вс е те же и те же комбинации сил , все те же и те же констелляции о сновных элементов , и картина жизни будет п овторяться в вечности бесчисленное число раз . Возникновение этой идеи перед душевным взором Ницше он описывает как потрясающий переворот . Его кредо был ясный взгляд на суть вещ ей , изучать природу , не требуя от нее никакого удовлетворения свих желаний . Доведя до последних пределов иде ю пессимистического жизнепонимания , начатую еще Шопенгауэром , Ницше , тем не менее , не пал духом при виде действительности , не остал ся чужд пессимиз м а . Эта страшная по своей сути идея , отметающая всякую надежду на жизнь небесную , на утешение , убивающая нашу душу , в то же время обл агораживает и одухотворяет каждую минуту наше й жизни : мгновение непреходяще , если оно в ечно возвращается ; малейший миг явля е тся вечным памятником бесконечной ценност и и каждый из них божественен , если то лько слово «божественный» имеет какой-нибудь смысл . Когда Ницше пришла его идея , словно вспышка молнии , он заплакал . Он и спытывал чувство какой-то священной гордости , но вместе с ней и страх . В эти минуты он дрожал от страха — несчастн ый , израненный жизнью человек с невыразимым ужасом смотрел в глаза Вечному возвращению . Это ведь страшная , невыносимая тяжесть н а плечах — способны ли вы вынести ос ознание того , что каждый соверша е м ый вами поступок будет затем повторяться и воспроизводиться миллионы раз ? Ответственность перед собой буквально за каждую проживае мую секунду (хочу ли я , чтобы это было снова вновь и вновь ? А те секунды , а то и часы , которые лучше забыть в овсе , так стыдн о за себя в н их ?) — вот уж поистине , все девять кру гов ада покажутся забавной прогулкой... ЭПИЛОГ Существует давление на человеческую жизнь Бесконечного , которое не позволит ей отдыхать слишком долго ни в какой формулировке , — не позволит , по крайней мере, пока она не высвободит из себя то, что до лжно быть ее собственным себя-превосхождением и себя-осуществлением . Шри Ауробиндо . Человеческий цикл Приписываем ый учению о воли к жизни-власти моральный релятивизм , на мой взгляд , все-таки спорен ; несмотря на р ешительное настроение « переоценки всех ценностей» , имеется в виду в первую очередь избавиться от идеализации мягкости , сходящей до вялости , поголовной уравнительности и боязни перемен , этой послео беденной сытной дремотной болезни духа — которую некоторые п ринимают и наз ывают добром ; и п оношение энергии , острой грации , проявления зд оровой , пусть и голодной , но веселой , жизне хваткости , многим кажущейся злом ... Чтобы наконец понять , что же такое этакий «аморальный волюнтаризм» , приведу один небольшой примерчи к воплощения этого «волюнтаризма» в жизни автором «Воли к Власти» . Вот отрывок его письма к сестре : «Где же они , те друзья , с которыми , как мне когда-то казалось , я так тесн о был связан ? Мы живем в разных мирах , говорим на разных языках ! Я хожу сред и них, как изгнанник , как чужой челов ек ; до меня не доходит ни одно слово , ни один взгляд . Я замолкаю , потому что меня никто не понимает ; я могу это смело сказать : они никогда меня не пони мали . Ужасно быть приговоренным к молчанию , когда так много имеется сказа т ь ... Неужели я создан для одиночества , для того , чтобы никогда не быть никем услыш анным ? Отсутствие связей , отрезанность от мира — это самое ужасное из всех одиноче ств ; быть «другим» — это значит носить медную маску , самую тяжелую из всех мед ных масок...» ([ 7 ], с . 186). А вот вам , для контраста , строки , н аписанные им тогда же , при создании «По ту сторону добра и зла» , для широкой публики : «...что означает та опасная формула «по ту сторону добра и зла» , которою мы , по меньшей мере , предохраняем себя , что бы нас не путали с другими ... Мы были как дома или , по крайней мере , гостили во многих областях духа ; мы постоя нно вновь покидали глухие приятные уголки , где , казалось , нас держала пристрастная люб овь и ненависть — юность , происхождение , случайные люди и к ниги или даже усталость странников ; полные злобы к прим анкам зависимости , скрытым в почестях , или деньгах , или должностях , или в воспламенении чувств ; благодарные даже нужде и чреватой переменами болезни , потому что она всегда освобождала нас от какого-ни б удь правила и его «предрассудка» ; благодарные с крытому в нас Богу , дьяволу , овце и чер вю ; любопытные до порока , исследователи до жестокости , с пальцами , способными схватывать неуловимое , с зубами и желудками , могущими перерабатывать самое неудобоваримое ; г о товые на всякий промысел , требующий острого ума и острых чувств ; готовые на всякий риск благодаря чрезмерному избытку «свободно й воли» ; с передними и задними душами , в последние намерения которых не так-то ле гко проникнуть ; с передними и задними план ами, которых ни одна нога не по смела бы пройти до конца ; сокрытые под мантиями света ; покорители , хотя и имеющие вид наследников и расточителей ; ...а при случае — а нынче как раз такой слу чай — даже пугала : именно , поскольку мы прирожденные , неизменные , ревнив ы е д рузья одиночества , нашего собственного , глубочайше го , полночного , полдневного одиночества ,- вот ка кого сорта мы люди , мы , свободные умы !» ([6], с . 276-277). Это — потрясающий пример мужества , си лы и немыслимой Воли к жизни , воли к власти , да-да , той са мой «воли к власти» , которую столько ругали и возмущались ! Публика никак не приняла «По ту с торону...» , издатели ни за что не хотели печатать книгу — ее никто не брал , она никому не была нужна . Рассыпали бисер перед свиньями — что ж , эти милые животные , с о свастикой на рукавах , с коро обратятся на блеск жемчуга , смешанного людьми с грязью ... В заключение отметим одну из главных мыслей «философии жизни» , эта красная нит ь проходит сквозь все это философское нап равление : необходимо , чтобы мы решительным акт ом чувства и воли приняли эту жизнь , как она теперь нам дана , со всеми ее страданиями и муками , со всей ее бессмыслицей . Слабый ищет в жизни смысла , цели , задачи , предустановленного порядка ; сильному она должна служить материалом для творче ства его воли . * * * Никто не обольщай самого себя : если кто из вас думает быть мудрым в веке сем , тот будь безумным , чтоб быть мудр ым. 1 Кор . Павла . 3, 18. В своей работе я постарался осветить самые ключе вые , идейно-фундаментальные предпосылки возникновения того «ирраци оналистического течения» фил ософской мысли , возникшее на рубеже 19-20 вв ., ч то зовется «Философией жизни» . Ницше , Дильтей , Зиммель , Бергсон , Шпенглер и др . — во т плеяда мыслителей нашего столетия , принявши х за исходную , вечную и неизменную субстан циональн у ю реальность , лежащую в о снове всего сущего — Жизнь . Жизненное нач ало , — целостный органический процесс , предше ствующий всяким разделениям материи и духа , стравливаниям бытия с сознанием , и постигае мый лишь посредством внутренних переживаний , словно ток б ь ющими , интуитивными п розрениями , а не холодной расчленяющей деятел ьностью рассудка да осоловело теоретизирующей (об Ней , животрепещущей !) «философией старых баб» (как сказал в свое время Шопенгауэр о «системах» Гегеля и К 0). Возвращаясь к рассуждениям , пр иведенн ым мною во введении , о категории причиннос ти , как о предельном основании рационального человеческого мышления , необходимо подчеркнуть , что весь дух «философии жизни» проникнут отрицанием рассудочно-механистического образа мышл ения , а вместе с ним , и всякого систематического способа рассуждения о Вечны х вопросах — как можно рассуждать систем атически о болящих ранах ? Как можно абстра гироваться , читая о выклевывании орлом печени скованного Прометея ? Следует раз и навсегда уяснить для себя , что постижен ие этой реальности должно быть сопряжено с величайшим сомнени ем , пусть даже порой доходящим до крайних форм нигилизма , как то было у Ницше , который выводил положительные максимы как необходимые следствия соответствующих отрицательных суждений . «Авантюризм духа» в поз нании , ни на минуту не прекращающееся эксп ериментирование , — вчувствование и интуиция здесь физиологически становятся оголенными прово дами-нервами философа , позволяя настолько приблизи ться к объекту познания , насколько это воз можно , а если удас т ся , то и слиться с ним . Знаем , что сознание — лишь верхушка айсберга над мятущимся океаном иррационально го , и конфликты между Id и Super Ego зачастую приво дят просто к болезненным неврозам — знач ит , необходимо так перестроиться , чтобы уметь без боязни вхо дить в стремительные водовороты бурлящего Становления и выходить из них такими же неузнанными и независ имыми , какими были , осознавая , что в своем «Я» «не только самое глубокое , но и самое высокое может быть бессознательным» . ( цит . по З . Фрейду , «Я и Оно» ). Далее — радикальное смещение центра тяжести на решение настоящего Основного вопро са — «стоит ли жизнь того , чтобы быть прожитой ?» Это — основное , поляризация между духом и материей опирается именно на осознание , а вернее , на бессознание этого вопроса . В опрос этот решается , и решается на протяжении всей жизни вновь и вно вь , граничные условия , определяющие ценностные , нормативные и проч . градиенты — коррегирую тся постоянно . Вопрос этот неразрешим принципиально — его однозначное решение в любом случае не д ает удовлетворительного ответа . (Сам о )Убийство превращается в «малодушие» , причем для остающегося в живых , — редко кто сможет плакать горькими слезами над само убийцей , оплакивая не его даже , а самого себя — ибо унижен и раздавлен , словно жучек на ветровом стекле и бе спомощен , проживая жизнь недостойно , некрасиво , погано — неосознанно проживая . Слезы , кото рые должны течь из глаз , говорят — ты видишь мертвеца , а ведь по-настоящему мер тв кто ? Кто ? — непонимающе спросил он Порфирия Петровича . Так ведь вы ведь, вы , Родион , и есть настоящий мертвец ! Вы ведь убивец , вы и мертвы . Только тот вон , он-то , получается , мертвец естественный , а ты — неестественно мертв : жив , а умер уже . Противоположный выбор за сотни верст отдает лукавством и осаждает ухмылкой недовер ия . Этакий чувственно-удовольственный подход эвдемонически , внезапно демонически , низводит чело века в противоестественное вегетативное состояни е , не животного даже , какой там ! — жиз нь животного есть беспрестанная борьба за эту жизнь и смерть за нее же , котор о й для них , животных , попросту не т — не осознается как нечто свое (стр ашное отличие «венца творенья» от животного — нести в себе и ощущать свою к ончину еще при жизни , предчувствовать ее , бояться , ждать ...). Принятие жизни как тоска радостей воздушных и земл я ных пус тит человека , опуская его и опустошая , ибо досконально известно , что — чем кончаетс я всякое удовольствие ? правильно — ощущением пустоты . («Мы хорошо знаем , что всякий миг счастья с избытком искупается страданиям и или тоской пресыщения» . С . Л . Франк, «Крушение кумиров» ). Скажем так — более неоднозначный взг ляд на вещи , в котором цветки стремления к счастью причудливо переплетаются с пов еликой танатофилии — принять жизнь такой , какая она есть,— принять , чтобы тут же отвергнуть , попытаться преобразить и ее , и себя (впрочем , преобразование себя неме дленно преобразит и ее — опять , в кот орый раз : нельзя разделять Я и не-Я ! Бу дь неладен «обскурант» Фихте ), из замеса н евкусного теста испечь великолепный пирог , за месив жидкую глину — изваять совершенство . За с еять жирную землицу семенем и восторженно погибнуть , как зерно , которое погибло , дав ростки — чтобы была пищ а алчущим , семена — для сеющих , горящая солома для продрогших в пути ... Беда в том , что публика тут же растащит все на составляющие — одни б удут то лько есть и есть , приторговывая иконами , другие — беспрестанно умирать , прорастая затем , или не прорастая — не важно : они придали смерти смысл — к вящей радости живых , которые тут же соо ружают памятники и возносят их , возносят , туда — на бессмысленную выс о ту , откуда , из-за облаков , уже и не видать возносимое . Наконец , третьи вдыхают смысл в Пустоту , никому не понятную и потому понятную всем — каким-то смутным стадным чувством (вероятно , сознанием — Фридрих улы бается ), над которым шествуют важно их пас тыри — «великие инквизиторы» Достоевского , для которых наивысшая неприятность — вн езапное появление Тех , невозможных , хозяев той самой Пустоты , в которую они , эти «пас тыри» , нечто вдохнули ли вылили — или слили — кто знает ? Досадное событие , не правда ли , появ л ение Тех , кто беспрестанно вопрошает : или — или ?... ... Хорошо молчать совместно Под шатром шелковым неба, На зеленом мху под буком . Лучш е — вместе посмеяться ; Сладко , громко посмеяться , Зубы белые поска лить ! Помолчим , коль дело ладно , Если ж худо — посмеемся , Поведем его все хуже И опять смеяться будем . И , смеясь , сойдем в могилу . Какое счастье — быть сумасшедшим и не мучиться над безумными вопросами , а сам и м быть безумным — Вопросы убегут , как от огня ! Купаться в своих мыслях , как в колыбели , веря им , и не знать ни сом нений , ни страданий , не подозревать ничего о смерти.
© Рефератбанк, 2002 - 2024