Актуальные проблемы дифференциальной психофизиологии

Небылицын Владимир Дм итриевич (21 июля 1930 - 1 октября 1972) - советский психолог, член-корреспондент АПН СССР, доктор психологических наук, профессор, видный исследователь псих офизиологических основ индивидуальных различий. Продолжая исследован ия Б.М.Теплова, В.Д. Небылицын заложил основы нового направления в совреме нной психологии - дифференциальной психофизиологии, задача которого со стоит в изучении свойств нервной системы, их физиологической природы, ст руктуры и взаимосвязей их психологических проявлений. Зав.лабораторие й, а затем зам.директора НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, з ам.директора Института психологии А Н СССР, где организовал лабораторию диф ференциальной психофизиологии. Сочинения: Основные свойства нервной с истемы человека, М., 1966; Психофизиологические исследования индивидуальны х различий, М., 1976. Литература: В.Д.Небылицын. - Вопросы психологии, 1972, №6; К 50-лети ю со дня рождения В.Д.Небылицына. - Психологический журнал, 1980, т.1 №6. Научный интерес к биологическим механизмам человеческой психологичес кой индивидуальности имеет историю, сравнимую по своей длительности с и сторией многих, наиболее древних научных направлений. Уже более двух с п оловиной тысяч лет назад медиками античности были сформулированы гипо тезы, призванные объяснить индивидуальные особенности темперамента со отношением основных жидких сред человеческого организма. С тех пор, особ енно на протяжении последних ста лет, было выдвинуто немало разнообразн ых, резко различных по научному уровню концепций, направленных на выявле ние тех глубоких природных первопричин, которые, сложным образом взаимо действуй с влияниями окружающего мира, создают в конечном счете неповто римый психологический облик человеческой индивидуальности. Во всех этих концепциях речь идет фактически об одном и том же: выборе нек оторой системы биологических понятий, которые бы в своей совокупности м огли быть использованы для объяснения индивидуальных особенностей фун кционирования всех сколько-нибудь важных сфер человеческой психики. В советской психофизиологии в качестве такой системы понятий использу ются представления, выработанные первоначально в павловской школе и ра звитые потом применительно к человеку лабораториями Б. М. Теплова, В. С. Ме рлина, Б, Г. Ананьева и др. Имеется в виду концепция основных свойств нервн ой системы (СНС), которая принимает в качестве ведущей посылки положение о существовании у высокоорганизованной нервной системы ряда свойств (п араметров, черт, “измерений”), характеризующих динамику протекания в ней нервных процессов возбуждения и торможения и составляющих в своих комб инациях нейрофизиологическую основу разнообразных психологических п роявлений с их индивидуальными вариациями. В настоящее время есть все основания полагать, что эта концепция являетс я наиболее продуктивной из всех предложенных до сих пор биологических т еорий развития психологической индивидуальности. Ее очевидные преимущ ества вытекают из того факта, что она берет в качестве отправного момент а не побочные или! вторичные признаки биологической организации, какими являются, например, морфологические показатели - признаки телесной конс титуции в теориях Э. Кречмера или С. Шелдона, а признаки определяющей, веду щей системы человеческого организма - центральной нервной системы. Приз навая за морфологическими особенностями определенное психобиологиче ское значение, нужно признать тем не менее, что их роль как факторов психо логической индивидуальности не может идти ни в какое сравнение с той рол ью, которую играет центральная нервная система. Достоинства нейрофизио логической концепции факторов индвидуально-психологических различий подтверждены всем ходом творческого развития исходных павловских идей исследователями, работающими в области изучения основных свойств нерв ной системы, как в сфере чисто физиологического их изучения, так и в сфере исследования их психологических проявлении и коррелятов. Следует полностью отдать должное научной мудрости И. П. Павлова, сумевше го уловить в хаосе индивидуальных вариаций поведения и рефлекторного р еагирования животных влияние немногих определяющих факторов, а затем и выделить эти факторы как основные детерминанты поведенческой индивиду альности и как объекты экспериментального изучения. Вместе с тем необхо димо все же сказать, что многие решения, найденные в павловской школе для проблем, возникавших в ходе изучения нервной системы, кажутся сейчас неа декватными, не полностью обоснованными, либо просто преждевременными. Т ак, явно неподготовленным был переход от изучения свойств нервной систе мы как параметров нейрофизиологической организации к изучению “типов высшей нервной деятельности”, число которых к тому же оказалось огранич енным четырьмя. Некоторые авторы и сейчас, вслед за И. П. Павловым, усматривают нечто весьм а знаменательное в том факте, что павловская типологическая классифика ция “совпала” с античной классификацией четырех темпераментов, поддер жанной авторитетом Иммануила Канта, и, таким образом, явилась будто бы со временным нейрофизиологическим обоснованием этой древней классифика ции. Однако есть больше оснований думать, что это “совпадение” носило до статочно искусственный характер. Об этом неоднократно писал в своих раб отах Б. М. Теплов, много раз указывавший на то, что ценность идеи типа нервн ой системы заключается отнюдь не в открываемых при этом (и соблазнивших многих авторов) возможностях типологического классификационного подх ода, а в понимании типов как комплексов и своеобразных сочетаний основны х свойств нервной системы. Стремление классифицировать индивидов по типам как сочетаниям свойств нервной системы одновременно или даже до того как будут разработаны и и зучены критерии классификации, т. е. сами основные свойства нервной сист емы, привело к тому, что конструкции типов оказались искусственными, а ра мки их - слишком узкими для того, чтобы вместить все многообразие наблюда емых вариаций условнорефлекторного (не говоря уже о поведенческом) реаг ирования. Это должны были признать и те авторы, которые непосредственно продолжали типологическую исследовательскую линию, начатую И. П. Павлов ым (например, В. К. Красуский). Сейчас авторы ставят акцент на изучение отде льных свойств нервной системы как континуальных характеристик мозгово й деятельности, оставляя на будущее задачу изучения типов нервной систе мы как возможных комбинаций ее свойств. Однако гораздо более серьезное значение имели некоторые просчеты или, т очнее, недоработки в методической области. Как известно, в павловских ла бораториях был разработан ряд экспериментальных приемов определения С НС: для каждого свойства - свои приемы, свои испытания, свои тесты. Но, как по казывает ретроспективный и теперь уже несколько запоздавший анализ с п рименением математических методов, эти приемы далеко не всегда отвечал и критериям валидности и монометричности, т. е. не всегда измеряли то свой ство, для определения которого они были предназначены, и не всегда имели проекцию только на одно свойство нервной системы. Понадобилась огромная работа, направленная на преодоление существовав ших трудностей как методического, так и содержательного характера, кото рая и была проведена (а точнее сказать, и до сих пор ведется) упомянутыми н аучными коллективами, прежде всего тепловским. В результате были получе ны неизвестные ранее научно важные факты, пересмотрена интерпретация м ногих прежде сделанных наблюдений. И хотя идея свойств нервной системы в ее общем виде осталась неизменной, существенно изменились и принципы по дхода к ее реализации, и методический арсенал. Это понятно: прошедшие год ы были ознаменованы крупными достижениями во многих важных областях пс ихологических и особенно физиологических наук, и это не могло не оказать своего влияния на проблематику СНС. От успешного использования этих дос тижений при решении конкретных задач дифференциальной психофизиологи и зависят научная эффективность данного направления, его практический “выход” и вся дальнейшая перспектива его развития. Известно, что И. П. Павлов к концу своей жизни пришел к, мысли о существован ии трех основных свойств нервной системы: силы, баланса (уравновешенност и) и подвижности нервных процессов. Это заключение было им сделано на осн овании условнорефлекторных экспериментов и результатов наблюдений за поведением собак. Содержанием параметра силы нервной системы является способность нервных клеток выдерживать длительное концентрированное возбуждение без перехода в состояние запредельного торможения. Содерж анием параметра баланса является соотношение процессов возбуждения и торможения в центральной нервной системе, которое, по Павлову, может выс тупить либо в виде равновесия этих процессов, либо в виде преобладания в озбудительного процесса. Наконец, основным содержанием свойства подви жности служит быстрота смены возбуждения торможением, и наоборот. Выделение упомянутых трех свойств хорошо обосновано и теоретически оп равдано, так как их совокупным влиянием перекрывается значительный диа пазон индивидуальных характеристик функционирования нервной системы. Однако постепенно мы пришли к выводу, что этих трех свойств все же недост аточно, для того чтобы полно описать индивидуальную вариативность мозг овых функций и определяемых ими характеристик поведения. Критический анализ результатов, получаемых при использовании различны х методов определения свойств нервной системы, позволил Б. М. Теплову и ег о сотрудникам прийти к выводу о существовании наряду с традиционно выде ленными еще нескольких свойств нервной системы, в частности таких, как д инамичность и лабильность. Первое из них отвечает за легкость генерации нервной системой процессов возбуждения и торможения, в частности при фо рмировании временных связей. Второе - лабильность - есть скоростная хара ктеристика деятельности нервной системы, определяющая в основном быст роту затухания последействия от импульса возбуждения и, следовательно, быстроту смены одного цикла возбуждения другим при серийной подаче сти мулов. Таким образом мы изучаем сейчас группу основных свойств нервной систем ы, существование большинства из которых установлено с достаточной твер достью, в том числе с применением факторного анализа. Все эти свойства ха рактеризуют, каждое со своей определенной точки зрения, динамику каждог о из двух основных нервных процессов - возбуждения и торможения. Говоря о динамичности нервной системы, мы имеем в виду в сущности два свойства -ди намичность возбуждения и торможения, так же как, говоря о силе нервной си стемы, мы подразумеваем фактически два свойства - силу нервной системы п о отношению к возбуждению и по отношению к торможению. Поскольку эти сво йства представляют собой элементарные измерения двух фундаментальных нервных процессов, мы называем их первичными. Ко вторичным же свойствам мы относим ряд дополнительных характеристик нервной системы, получаемых посредством измерения и сопоставления одн оименных первичных свойств, характеризующих два противоположных нервн ых процесса - возбуждение и торможение. Это, таким образом, характеристик и баланса, или уравновешенности, нервных процессов по первичным свойств ам - по динамичности или силе, или подвижности, или лабильности. Павловско е свойство уравновешенности нервных процессов мы рассматриваем сейчас именно как вторичное: с нашей точки зрения, обоснованной анализом приме няемых для определения уравновешенности проб, это свойство представля ет собой уравновешенность нервной системы по динамичности, т. е. по относ ительной легкости генерации нервной системой возбудительного или торм озного процесса, хотя сам Павлов рассматривал уравновешенность как соо тношение двух силовых характеристик нервной системы (силы по отношению к возбуждению и силы по отношению к торможению). Уравновешенность по дин амичности изучена гораздо детальнее, чем другие виды баланса, определен ие которых наталкивается на значительные трудности, связанные в ряде сл учаев с отсутствием методик для адекватной оценки некоторых из первичн ых СНС, характеризующих процесс торможения. Итак, намечается некоторая достаточно простая (всего двухступенчатая) и ерархия основных свойств нервной системы, включающая набор первичных и определяемых на их основе вторичных свойств. Можно говорить, следовател ьно, о существовании многомерной структуры СНС, изученной явно недостат очно, но относительно большинства компонентов которой (т. е. относительн о отдельных свойств) накоплено немало весьма ценных данных, касающихся и х природы, способов их определения и их психологических проявлений. Оста новимся на вопросе о психологических коррелятах СНС. В научной литерату ре иногда встречается мнение, что между СНС и психологическими проявлен иями якобы не удается найти никаких связей. Это абсолютно не соответству ет действительности. Многочисленные исследования, проведенные лаборат ориями Б. Г, Ананьева, В, С. Мерлина, Е. А. Климова и нашей лабораторией, показы вают, что СНС играют подчас весьма существенную роль в целом ряде важных психологических характеристик, в частности относящихся к психическим состояниям, к психическим процессам и к психологическим качествам инди вида. Если говорить о роли СНС в психических состояниях, то уместно привести р езультаты, полученные при изучении силы нервной системы как фактора пов едения людей в ситуациях, имитирующих условия деятельности оператора а втоматизированной системы. Так, эксперименты, проведенные под руководс твом В. И. Рождественской, позволяют раскрыть важную роль нервной систем ы в генерации психических состояний, прямо влияющих на работоспособнос ть человека и конечную продуктивность его деятельности. Оказывается, эт а роль отнюдь не является однозначной. Она изменяется в зависимости от и зменения характера деятельности. Для разных видов деятельности то один, то другой из противоположных полюсов параметра силы может играть полож ительную роль. В условиях монотонной работы лучшую эффективность (меньш ее количество ошибок) демонстрируют (в среднем) индивиды со слабой нервн ой системой. Нейрофизиологическое объяснение этого факта заключается в том, что выс окая чувствительность слабой нервной системы, по-видимому, в большей сте пени препятствует развитию в ней своеобразных тормозных состояний, явл яющихся спутником монотонной работы, чем высокая работоспособность, но более низкая чувствительность сильной нервной системы. Слабая нервная система получает большие дозы сенсорного притока, следовательно, более интенсивную с физиологической точки зрения стимуляцию, и эта обстоятел ьство предотвращает развитие в слабых нервных клетках тормозного сост ояния, родственного, по-видимому, угасательному торможению и ответствен ного за появление ошибочных реакций. Однако фактор слабости - высокой чу вствительности - играет положительную роль лишь в условиях монотонност и. При переходе от монотонной, однообразной деятельности к деятельности с элементами “драматизма”, т. е. с нерегулярным возникновением раздражит елей, неравномерным распределением сенсорной нагрузки, наличием неожи данных стимулов, стрессовых ситуаций и т. д., преимущества получают лица с сильной нервной системой, очевидно потому, что для такого рода условий д еятельности пониженная чувствительность и повышенная работоспособно сть (признаки сильного полюса параметра силы) являются более благоприят ными моментами. Об этом свидетельствуют опыты В. И. Рождественской с соав торами, К. М. Гуревича, В. Н. Пушкина и О. А. Конопкина, показавших в разных сери ях экспериментов и наблюдений, что сила нервной системы как таковая есть благоприятствующий фактор при резких эмоциональных перегрузках, при п оддержании уровня бдительности в задаче реагировать на нерегулярно по являющиеся стимулы и при действии отвлекающих сенсорных раздражителей . В целом можно, видимо, принять, что высокий уровень силы нервной системы есть фактор, препятствующий развитию стрессовых и стрессоподобных сос тояний. Так или иначе, независимо от конкретного направления и характера проявл ений связи между силой нервной системы и показателями деятельности, сам о наличие этой связи представляется сейчас несомненным. Сила нервной си стемы, влияя на динамику психических состояний индивида, способна оказы вать существенное положительное или, напротив, ограничивающее влияние на динамические показатели деятельности и на ее конечную результативн ость и поэтому Может и должна рассматриваться как важный фактор индивид уальной психофизиологической организации. Что касается значения СНС как факторов психических процессов, то здесь н е будем на них останавливаться. Однако необходимо отметить, что целый ря д результатов, полученных не только в нашей лаборатории, но и в работе дру гих коллективов, свидетельствует о существовании связи между СНС - особе нно силой и лабильностью - и эффективностью различных мнемических проце ссов. В частности, экспериментально подтверждена гипотеза А. А. Смирнова о том, что “сильные” индивиды будут превосходить “слабых” в продуктивно сти запоминания при затрудненных условиях протекания этого процесса. Наконец, цикл исследований, недавно предпринятых К. М. Гуревичем, уже прин осит результаты, указывающие на важную роль СНС в некоторых личностных к ачествах, имеющих прямое отношение к профессиональной пригодности, к ов ладению мастерством в тех или иных профессиях. При этом начинает постепе нно выявляться интересное обстоятельство. Долгое время считалось, что С НС есть важный фактор пригодности к тем профессиям, которым свойственно возникновение “экстремальных ситуаций”, а во всех остальных профессия х СНС влияют лишь на стиль овладения профессиональными навыками и после дующую деятельность в рамках данной профессии, В настоящее время получе ны пока еще, разумеется, предварительные данные, свидетельствующие о том , что СНС могут оказывать существенное влияние на уровень достижений в п рофессиях и инфраэкстремального характера, в частности там, где предъяв ляются высокие требования к точностным и скоростным характеристикам р еагирования. Итак, можно констатировать, что в ходе многолетней и все расширяющейся р аботы по изучению СНС человека получены важные результаты чисто нейроф изиологического и психофизиологического характера. Многие из них хоро шо укладываются в рамки выработанных теоретических представлений. Одн ако некоторые результаты таковы, что приходится существенно пересматр ивать и модифицировать кое-какие важные элементы концепции свойств нер вной системы. Именно такого рода данные получены в результате наблюдени й межанализаторных различий по свойствам нервной системы. Мы неоднократно замечали, что при сопоставлении сенсорных условнорефл екторных и других показателей достаточно высокие степени связи (коэффи циенты корреляции) обнаруживаются, как правило, лишь в тех случаях, когда упомянутые показатели относятся, насколько можно судить, к одному и тому же корковому анализатору. Если же эти показатели адресуются к разным ан ализаторам, коэффициенты корреляции между ними редко превышают величи ну 0,30 и часто бывают близки к нулю. То же самое наблюдается и в тех случаях, к огда модально окрашенные физиологические индикаторы сопоставляются с такими характеристиками поведения, которые трудно “привязать” к каком у-либо анализатору и которые носят общеличностный характер (эмоциональ ность, тревога, активность и т. д.). Причиной отсутствия корреляции или низ ких ее величин во всех этих случаях являются хорошо установленные в наше й лаборатории факты, говорящие о возможности интрацеребральных различ ий по уровню одного и того же свойства у одного и того же субъекта, и в част ности межанализаторных различий. Испытуемых, обладающих достаточно резко выраженными межанализаторным и различиями, в каждой представленной выборке бывает около 20-25%, и именно их наличие приводит к низким значениям статистических связей при сопоста влении характеристик, относящихся к разным анализаторам, как, видимо, и в ообще к разным, церебральным структурам. Отсюда - следует, что использование методик, обладающих модальной специф ичностью, для оценки свойств нервной системы не является вполне адекват ным. Эти методы, по нашим современными представлениям, измеряют то, что мы обозначаем сейчас как частные свойства нервной системы, т. е. свойства ре цепторной системы головного мозга с ее подсистемами в виде отдельных ан ализаторов. Но, измеряя частные свойства, мы можем получить не более чем ч астную информацию о роли нейрофизиологических параметров в динамике п сихических функций. Таким образом, представления о нейрофизиологическ их основах индивидуальных различий, опирающиеся на представления о час тных свойствах нервной системы, оказываются недостаточными. Они должны быть заменены представлениями, имеющими более общее значение и пригодн ыми для нейрофизиологического объяснения индивидуальных различий не т олько в тех областях психики, которые непосредственно связаны с функцие й органов чувств, но и в тех ее областях, которые имеют общеличностный хар актер. Речь идет, следовательно, о разработке теории и методов изучения н е частных, а общих свойств нервной системы, являющихся детерминантами ин дивидуальных особенностей поведения в наиболее общих его проявлениях и чертах. Был предложен следующий подход к решению этой задачи. Если свойства отде льных анализаторов представляют собой частные свойства нервной систем ы, то в качестве ее свойств следует рассматривать физиологические измер ения комплексов тех мозговых структур, которые не связаны прямо с перера боткой сенсорных воздействий и имеют более общее значение для нервно-пс ихической деятельности организма. Каковы эти структуры? К их числу могут быть отнесены передние отделы новой коры и взаимодействующие с ними обр азования старой и древней коры, а также подкорки, в частности ствола. Отно сительно структур, составляющих этот комплекс, известно, что они выполня ют функции регуляции и управления всеми процессами, протекающими в живо м организме,- от низших биологических до самых высоких психических. Эти с труктуры составляют субстрат глобальных общефизиологических и общели чностных функций, как мотивация, потребности и эмоции, направленное вним ание, программирование действий и движений, интеллектуальное планиров ание и оценка результатов и т, д. Вполне естественно предположить, что сво йства именно этих мозговых структур являются истинными детерминантами индивидуальных личностных особенностей в только что указанных и во мно гих других важнейших проявлениях психики и поэтому с полным правом могу т рассматриваться как общие свойства нервной системы. Но прежде чем начать систематический поиск, в этих структурах общих СНС как параметров нервной организации мозговых регуляторных образований , необходимо убедиться, что для этого есть физиологические основания в в иде интраиндивидуальных различий между передними и задними отделами м озга по каким-то важным характеристикам мозговой ткани. Ведь если таких различий нет, то тогда не будет смысла говорить о выделении общих СНС как каких-то специальных параметров деятельности передних отделов мозга. Д ля получения исходных данных по этому вопросу мы прибегли к электроэнце фалографическому (ЭЭГ) методу, исследовав внутрииндивидуальные сходст ва и различия по многим ЭЭГ-характеристикам. Приведем в качестве примера некоторые данные, полученные в работе Н. И. Александровой относительно и нтрацеребральных различий по ряду показателей “фона” ЭЭГ. Так, из затыло чной и лобной ЭЭГ нескольких десятков испытуемых были получены амплиту дные и частотные показатели биотоков мозга вместе с характеристиками с тационарности и периодичности ЭЭГ, т. е. устойчивости, регулярности биоэ лектрического процесса. При факторном анализе матрицы интеркорреляций между всеми этими показателями были установлены четыре фактора. Два из них оказались общими для обоих отведений. В один (фактор Б) вошли амплитуд ные показатели лобной и затылочной ЭЭГ, в другой (фактор В) - частотные пок азатели обоих этих отведений. Таким образом, имеются основания полагать , что амплитудные и частотные показатели ЭЭГ являются общими для всей ко ры больших, полушарий (хотя в некоторых случаях интрацеребральные разли чия все же выражены довольно отчетливо). В отличие от этого показатели ст ационарности и периодичности ЭЭГ разбиты на два фактора в соответствии с принадлежностью к каждому из отведений. Это говорит о том, что за характ еристиками стационарности ЭЭГ лобной и затылочной коры стоит, по-видимо му, действие взаимно независимых физиологических факторов, обладающих каждый своей собственной “сферой влияния”. С помощью подобного рода исследований мы стремимся не просто установит ь факт существования различий между зонами мозга по каким-то мозговым ха рактеристикам, но одновременно решить важные методические задачи, связ анные с разработкой способов и приемов оценки общих СНС. Анализ физиолог ического значения показателей стационарности в их соотношениях между собой и с другими ЭЭГ переменными открывает, как мы полагаем, возможност ь трактовки этих показателей в терминах одного из ведущих параметров не рвной организации - свойства силы нервной системы. Действительно, в характеристиках стационарности и периодичности ЭЭГ, п о-видимому, достаточно прямо отражаются те свойства мозгового субстрат а, которые определяют устойчивость и регулярность протекающих в нем про цессов, в данном случае биоэлектрических. Такой подход к интерпретации э тих характеристик сближает их сущность с содержанием двух наиболее важ ных компонентов синдрома силы, двух видов функциональной устойчивости нервной системы - к действию истощающих и к действию побочных, отвлекающ их раздражителей. Отсюда и появляется возможность предположить, что пок азатели стационарности и периодичности ЭЭГ являются показателями силы нервной системы или, точнее, силы (работоспособности) тех нейронных попу ляций, которыми генерируется данный биоэлектрический процесс... Следует, однако, уже сейчас при разработке методов определения общих СНС предусматривать одно важное обстоятельство, связанное с функциональн ой неоднородностью комплекса структур, входящих в регуляторную мозгов ую систему. Анализ функции этих структур позволяет выделить среди них по крайней мере две исключительно важные группы мозговых образований, дея тельность которых имеет, по-видимому, ведущее значение для детерминации индивидуально-психологических различий в области такой личностной кат егории, как темперамент. Темперамент есть важный домен личностной орган изации, характеризующий индивидуальное поведение с его динамической с тороны. В самом первом приближении мы выделяем в структуре темперамента два главнейших и, по нашим представлениям, ортогональных параметра: общу ю активность и эмоциональность. Понятием общей активности объединяется группа личностных качеств, обу словливающих внутреннюю потребность, тенденцию индивида к эффективном у освоению внешней действительности, к самовыражению относительно вне шнего мира. Такая потребность может реализоваться либо в умственном, либ о в двигательном (в том числе речедвигательном), либо в социальном (общени е) плане, и в соответствии с этим может быть выделено несколько видов обще й активности. Что касается эмоциональности, то это фактически целый конг ломерат качеств, описывающих динамику возникновения, протекания и прек ращения различных эмоциональных состояний. О некоторых внутренних под разделениях этой комплексной характеристики будет сказано несколько п озже. Вероятно, не будет ошибкой сказать, что динамические особенности поведе ния индивида могут быть почти во всех случаях описаны достаточно полно с сылками на место, занимаемое субъектом в континуумах упомянутых двух из мерений темперамента. Можно думать, что первое из этих измерений, а именн о общая активность, имеет в качестве мозгового субстрата группу корковы х и подкорковых образований, составляющих в совокупности комплекс, кото рый можно было бы обозначить как “лобно-ретикулярный”. В этот комплекс в ходят, следовательно, структуры фронтальной коры вместе с ретикулярной формацией среднего мозга и, возможно, некоторыми иными подкорковыми обр азованиями. Мы полагаем, что от некоторого среднего уровня возбуждения, циркулирующего во внутренних кольцеобразных коммуникациях этого лобн о-ретикулярного комплекса, зависит уровень психической активности инд ивида, определяющей энергию, темп, объем и разнообразие его поступков и д ействий. В рамках указанного взаимодействия ретикулярная формация явл яется, по-видимому, генератором, первоначальным продуцентом возбуждени я, а лобная кора - модулятором, способным с помощью темы обратных связей ка к умерять, так и стимулировать исходную активность ретикулярных структ ур. Что касается второго измерения темперамента - эмоциональности, то эт ому измерению, по-видимому, физиологически релевантна мозговая система, включающая структуры лимбического мозга как первичного генератора эмо циональных переживаний и (снова) лобной коры как их модулятора. Существу ет немало данных, указывающих на то, что структуры лимбического мозга об разуют тесное единство с образованиями лобной коры, в частности медио-ба зальных и орбитальных ее отделов. Уровень возбуждения, формирующегося в результате взаимодействия структур этого “лобно-лимбического” компле кса и циркулирующего, как и в первом случае, в системах замкнутых кольцев ых внутренних связей, определяет уровень эмоциональности индивида как способности к эмоциональному переживанию (конечно, с учетом модальност и этого переживания). Таким образом, можно говорить о существовании в пер еднем мозге двух (несомненно, взаимодействующих) церебральных систем, пр едставляющих собой нейрофизиологическую базу двух ведущих, основных и змерений темперамента. Мы еще не располагаем достаточными данными в подтверждение предположе ний, касающихся нейрофизиологических основ индивидуальных различий по эмоциональности. Однако, что касается гипотез относительно роли лобно-р етикулярного комплекса в определении характеристик психической актив ности, то имеются некоторые данные. Они были получены в нашей лаборатори и А. И. Крупновым при сопоставлении ряда биоэлектрических показателей пе редней и задней коры с некоторыми признаками моторной, двигательной акт ивности, рассматриваемой в качестве одного из “подизмерений” общей пси хической активности... Оказалось, что показатели суммарной энергии ритмо в затылочной ЭЭГ не дают значимых корреляций с показателями моторной ак тивности. В то же время выявились статистически значимые корреляции меж ду моторной активностью и энергетическими показателями высокочастотн ых ритмов фронтальной ЭЭГ. При этом значения коэффициентов корреляции в ыше для частотного диапазона бета-2 (21-30 кол/с), чем для диапазона бета-1 (14- 20 кол/ с). Направление этих зависимостей означает, что высокоактивные в двигате льной сфере индивиды имеют явную тенденцию к лучшей выраженности высок очастотных составляющих ЭЭГ лобного отведения. Если справедливо мнение (например, А. И. Ройтбака) о том, что высокочастотн ые колебания ЭЭГ представляют собой функцию восходящих активирующих в лияний на кору со стороны ретикулярных структур, то следует признать осо бое значение лобно-ретикулярного взаимодействия как фактора индивидуа льных различий по уровню двигательной активности, представляющей собо й важный признак темперамента. Таким образом, уже при настоящем уровне наших знаний об организации мозг овой деятельности следует, видимо, согласиться с тем, что отдельные комп лексы мозговых структур (морфофункцинальные мозговые системы), как прав ило, организованные по вертикальному принципу (Б. Г. Ананьев), играют кажды й свою особую, роль в определении различных характеристик психики и пове дения и что именно свойствами (и комбинациями свойств) морфофункциональ ных мозговых систем определяются индивидуальные особенности этих хара ктеристик. В качестве таких систем пока мы выделяем, как это было видно из предыдущего изложения, мозговые анализаторы, а кроме анализаторов,- две мозговые системы, ростральные отделы которых локализуются в антицентр альной, по Г. И. Полякову, или лобной, коре: лобно-ретикулярная и лобно-лимби ческая. Внутренняя динамика нервных процессов в каждой из этих морфофун кциональных мозговых систем определяется, видимо, одним и тем же набором свойств (возможно, например, силой, динамичность, лабильностью и т. д.), но к оличественные значения одного и того же свойства в разных системах, по-в идимому, могут быть различными, что и создает проблему разделений оценки нейродинамических параметров в различных отделах мозга. Разумеется, подымая вопрос о дифференцированном подходе к измерению св ойств различных мозговых систем, следует помнить, что ни одна их этих сис тем не существует и не может существовать и функционировать в анатомиче ской и функциональной изоляции от других, мозговых систем или отдельных входящих в их состав структур. Тесное взаимодействие мозговых образова ний обеспечивает целостность работы мозга и самую возможность его деят ельность в качестве регулятора целенаправленного поведения (П. К. Анохин ). Однако функциональная специфичность внутримозговых систем представ ляется ныне достаточно очевидным фактом, и с ним нельзя не считаться, пре дпринимая попытки изучения биологических основ индивидуально-психоло гических различий. Вот почему мы ставим сейчас вопрос о структурно-систе мном подходе к анализу нейрофизиологических факторов человеческого по ведения. Хотя, разумеется, предпочли бы, чтобы трудностей, связанных с вар иативностью одних и тех же свойств всего мозга, не существовало и чтобы р езультаты измерения свойств какого-либо мозгового отдела можно было бы безоговорочно использовать для оценки свойств мозга в целом. Есть, однако, и еще один аспект изучения нейрофизиологических факторов и ндивидуальности, который еще больше усложняет существующую картину. Он практически еще не исследован. При его рассмотрении могут быть высказан ы лишь самые общие соображения. Речь идет о проблеме уровней в организац ии деятельности нервной системы - проблеме, которая в последнее время ож ивленно дискутируется в научной литературе, посвященной вопросам деят ельности мозга и психики. Пока что, по-видимому, эта проблем имеет довольн о абстрактное и в основном теоретическое значение, однако многие идеи, в ысказанные в связи с ее разработкой, реализуются уже и сейчас в конкретн ых исследованиях. Есть немало оснований думать, что каждая из упомянутых выше, а также неуп омянутых, но, надо думать, существующих морфо-функциональных мозговых си стем имеет многослойное, многоуровневое строение. Можно предположить, ч то отличительной чертой низших уровней организации системы является а втоматический, по-видимому, обусловленный генетически характер тех про цессов саморегуляции, которые обеспечивают надлежащую эффективность ф ункционирования системы на данном уровне. Особенностью же высших уровн ей организации системы, в отличие от низших, является сознательный, прои звольный характер процессов саморегуляции, реализуемых с помощью речи и речевого мышления и обусловленных прежде всего воспитательно-средов ыми влияниями. Указанное различие можно проследить на самых разнообраз ных функциях нервной системы. Так, в области памяти низшие уровни будут представлены процессами элеме нтарного запечатления и синтеза информации, протекающими часто без как ого бы то ни было участия сознания и продуцирующими “на выходе” такие фе номены, как привыкание (в нейрофизиологическом смысле этого термина) или , возможно, реминисценция. Высшие же уровни будут характеризоваться проц ессами высокопроизвольного, целенаправленного, селективного запомина ния, управляемого посредством словесных регуляций. Аналогичные соотно шения низших и высших уровней будут характерны и для таких психологичес ких категорий, как восприятие и внимание, эмоции и моторика и т. д. Естественно будет предположить, что на этих столь разных уровнях реализ ации любой данной функции роль и конкретные проявления одного и того же свойства нервной системы будут различны. Такое, например, нейрофизиолог ическое свойство, как динамичность, будет иметь на низшем уровне, скажем, на уровне отдельного нейрона, далеко не то же самое содержание, что и на вы сшем, неизбежно возникающем при объединении нейронов в ансамбли и целые мозговые структуры. Это же относится, очевидно, и к любому другому СНС. Каж дое из них может иметь различные количественные значения на разных уров нях организации нервной системы, и будут ли эти значения коррелировать, сказать сейчас очень трудно. Скорее всего корреляции будут весьма умере нными. Слишком очевидны различия в структуре и организации нейрофизиол огических функций на низших (элементарно-нейронных) и высших (комплексно -системных) уровнях деятельности мозговых систем. В настоящее время эти предположения носят чисто гипотетический характер, и нет никаких факто в, которые могли бы их подтвердить или опровергнуть. Возможность Уровнев ого аспекта в изучении свойств нервной системы следует учитывать и прин имать во внимание при перспективном планировании работ в этой области. Итак, мы попытались выделить три проблемы дифференциальной психофизио логии, от разрешения которых во многом зависит Успех проникновения в мех анизмы индивидуального поведения. Эти три проблемы связаны: 1) с идентифи кацией и описанием самих параметров деятельности мозга - свойств нервно й системы, с определением их физиологического содержания и характера вз аимодействия; 2) с территориальной, структурно-системной организацией св ойств нервной системы; 3) с организацией и соотношение свойств нервной си стемы на разных уровнях ее деятельности. Уже простой перечень и весьма с хематическое изложение существа этих проблем с достаточной полнотой п оказывают сложность и “многомерность” самой проблематики основных сво йств нервной системы как нейрофизиологических факторов индивидуально- психологических различий. Взаимодействуя с многообразными влияниями о кружающей среды, эти природные свойства создают в конечном счете tо, что н е перестает нас озадачивать и поражать - человеческую индивидуальность. Признание данного положения ставит перед нами задачу все более и более у глубленного изучения свойств нервной системы во всей сложности их стру ктуры, во всем разнообразии их содержания, функций и проявлений. Решение этой задачи существенно поможет понять те причины, по которым каждый из нас отличается от других.