Психология между теорией и практикой

Психология между теор ией и практикой Сергей Викентьевич Сивухов, кандидат психологических наук, доцент, заве дующий кафедрой психологии Европейского гуманитарного университета. Во второй половине XX в. гуманитарные науки изменились до неузнаваемости. Они переключились с изучения культуры, языка и сознания на их активное и зменение и конструирование. Мир переполнился версиями, границы были сте рты, жанры смешаны, проблемы вывернуты, все поставлено под сомнение. Псих ология оказалась на обочине этого движения и обеспокоилась своей прови нциальностью. Первой реакцией стало привычное требование — избавить п сихологию от естественнонаучного налета, как если бы эти призывы не звуч али постоянно с момента дисциплинарного обособления психологии и как е сли бы альтернативные варианты не были уже созданы глубинной, гуманисти ческой, экзистенциальной, феноменологической и конструктивистской пси хологиями. Ряд психологов избрали себе в качестве узкой специализации н епрерывную констатацию кризиса в психологии. Мы полагаем, что успехи психологии в прошлом столетии внушительны, хотя и не могут идти ни в какое сравнение с достижениями генетики или компьют ерных наук. Практичность академической психологии удостоверяется ката логами крупных издательств. Тысячи авторов зарабатывают на жизнь, издав ая конспекты психологических монографий под специфическими названиям и: «Семь способов сохранения семьи» или «600 надежных способов преуспеть в жизни». Поэтому психологии нет нужды вторить наукам, единственной забот ой которых является текст и его бесконечные трансформации, — хотя бы по тому, что психология имеет дело, прежде всего, с затекстовой реальностью, поведением. Психология приземлена, обременена повседневностью и несет особую ответственность перед своими потребителями. Поражение академической психологии С. Квале рисует печальную картину постепенного угасания академической психологии. Как будто бы никто не ждет больше от нашей науки острых наблю дений, открытий, парадоксов и полезных теорий. Крупнейшие научные фонды не упоминают психологию среди дисциплин, достойных финансовой поддерж ки. В магазинах книжные полки с литературой по специальности напоминают пыльную провинциальную библиотеку. Речь идет о настоящем кризисе, о крах е академической психологии. Психология как дитя модерна, впитавшее идеи эпохи Просвещения, по-прежнему лелеющее наивную надежду на неуклонный с оциальный прогресс и развитие знания, обречена либо умереть (если не зах очет измениться), либо использовать отработанные, побывавшие в употребл ении идеи, либо покорно встраиваться в свободные научные ниши, либо реши тельно покончить с археологическими изысканиями и усвоить взгляды и це нности постмодернизма. Убеждения постмодернистов неоднородны, однако для простоты изложения их можно представить как набор антитез позитивизму. Прежде всего мыслит ели нового поколения ставят под сомнение познаваемость и даже существо вание объективной реальности. Вернее, ее существование рассматриваетс я как одна из забавных, но бесполезных гипотез. Отвергается существовани е единой истины. Ее место занимает множество частных, локальных, культур но и ситуационно-специфичных, субъективных истин. Другими словами, может быть высказано все, что кажется правдоподобным в данной культурной ситу ации. У науки нет средств для обнаружения всеобщих истин, даже если бы так овые существовали. Исследователи не должны гоняться за скрытыми, прямо н е наблюдаемыми универсальными свойствами и структурами; удел ученых — заведомо фрагментарно описывать наблюдаемое, то, что проявляет себя на п оверхности. Исторический прогресс является фикцией — в каждой эпохе ес ть своя логика, своя ценность, свои преимущества и проблемы. Изучаемая ре альность не может рассматриваться как независимая от исследователя, он а не может быть очищена от его ценностей и пристрастий. Многие положения этого нового мировоззрения сформулированы от противн ого, в пику ценностям модерна. Но речь идет не о полном нигилизме и не об от сутствии веры в некоторые, пусть временные, рабочие, но все же истины. Инач е трудно было бы понять пылкость книг и воинственность методологически х семинаров. Ниспровергатели старых истин вынуждены вести себя задирис то. Для психологии чрезвычайно важна идея социальной обусловленности и ис торической локальности знания. Отечественная академическая психологи я по определенным историческимпричинам в значительной степени была и о стается догматичной. Она защищает себя ссылками на авторитеты, бережным цитированием освященных классиков; слепой верой в «экспериментальные данные», в корреляции и факторы; жесткостью предписаний, воплощенных в п равилах защиты диссертаций и государственных выпускных экзаменов, в ун ифицированных программах кандидатских экзаменов, в странном акценте н а нормативное формулирование предмета и объекта исследования и пр. Не ст авятся под сомнение форма и жанр научных работ: студент непременно долже н опросить две группы по 30 человек каждая, дипломник — по 50, диссертант — по 200. Анекдотично, что многие западные источники, переведенные на русский язы к, также получили статус незыблемых авторитетов независимо от качества культурного перевода, т. е. передачи не слов, а коннотаций. Новая психологи ческая реальность успешно создана переводчиками в российском издании учебника Д. Майерса «Социальная психология» (СПб.: Питер): «ошибка хиндсай та», «эффект ссылки на себя», «предрасположение в пользу своего Я», «прай минг», «доступность эвристики» (вместо «эвристика доступности»), «глюко- кортикоидная реакция» (вместо «балла по тесту GRE») и т. д. Переводы психотер апевтической литературы способны доставить внимательному читателю ещ е большее удовольствие. Мы принуждены принимать на веру содержание, транслируемое западной пси хологией. Постмодернистское влияние способно и должно разрушить этот д огматизм и поставить под сомнение универсальные закономерности, излаг аемые в наших и зарубежных авторитетных источниках. До сих пор в постсов етских странах предпринимались лишь единичные попытки перепроверки те орий, разработанных в западной психологии. Сегодня ученый-психолог, испо льзующий «испытуемых» для написания статей, зловещим образом напомина ет белого колониального этнографа первой половины XX в., который изучал пр имитивные культуры с высоты своей собственной цивилизации и культуры, п ринимаемой за образец. Следовало бы также сказать о приоритете, который постмодернизм отдает « знаниям о том, как» (технологиям, практикам) перед «знаниями о том, что» (те ориями, законами). Валидность результатов всегда имеет подчиненное знач ение, важнее то, как можно использовать полученные результаты, какую соц иальную или индивидуальную проблему можно решить с их помощью. Наконец, постмодернизм растворяет предмет исследования и размывает гр аницы между дисциплинами. Многие из нас на своем опыте убедились в том, чт о соседние области знания являются богатым источником творческих идей, смыслов, метафор, технических трюков. Замкнутость современной психолог ии на собственной тематике и собственных проблемах, ее непроницаемость для «инородных» идей способствуют перманентному предкризисному состо янию нашей науки. Как следует из этого сопоставления модернизма и постмодернизма, соврем енная академическая психология с ее ориентациями на полноту, точность и доказательность знания о человеке близка к тому, чтобы стать застывшей п ровинциальной наукой. В таком качестве она должна быть разрушена, и эту р аботу делают критические тексты философов, феминистов, антропологов и п сихологов. Расцвет практической психологии Что касается психологической практики, она не только не сдает своих пози ций — она процветает и экспансивно расширяется. Если к 60-м гг. широкая пуб лика усвоила только жаргон тестирования общих способностей, язык тради ционного психоанализа, персонифицированного в З. Фрейде, да еще отдельны е ярлыки вроде «комплекса неполноценности» (в данном случае уже вне связ и с автором), в 80-х гг. психотерапевтические услуги стали приметой повседн евности в большинстве развитых стран, во многих странах приняты законы о психотерапии, психологи все чаще используют телевидение и радиовещани е, газеты ввели специальные колонки вроде «Советует специалист», популя рные журналы стали печатать тесты, политики включили психологов в избир ательные команды, расхожий жаргон НЛП усвоили специалисты по рекламе и к оммивояжеры, а широкая публика заговорила на языке психологов. В бывшем Советском Союзе психотерапия превратилась в самую популярную сферу занятий внутри психологической профессии, привлекающую людей, не получивших специального образования. Возникло множество институтов, п ередающих «живое знание» в форме стационарных и выездных семинаров. Гон орары ведущих психотерапевтов значительно превысили зарплаты руковод ящих академических работников. Современная наука и практика не в состоянии предложить бесспорные сред ства для доказательства достоверности теорий и моделей. Поэтому психот ерапевты отказываются от попыток обоснования знаний и опираются на сво и собственные «интерпретативные схемы», свой опыт. Теории, несовместимы е с точки зрения академической психологии, используются как равноправн ые продуктивные метафоры. Опыт психотерапевта представляет собой собр ание выработанных ранее интерпретаций взаимодействий с клиентами и их историями, т. е. интерпретацию интерпретаций. Фрагментарность знаний предопределена тем, что события являются функц ией времени и места, и поэтому интерпретации этих событий всегда локальн ы. Мы не можем извлекать уроков из прошлого, поскольку каждая новая ситуа ция требует своего «урока». Лоскуты интерпретаций не могут создать цело стную картину мира. Опыт клиентов, видение ими своей жизни и своих пробле м также фрагментированны. Рассуждения обычных людей не могут быть предс тавлены в схемах формальной логики. Принцип конструктивизма означает признание того, что «мир» создается к огнитивными процессами и языком. Поскольку средства для проникновения за видимость, за поверхность отсутствуют, мир есть не что иное, как совоку пность переживаний, частных интерпретаций. Знания психологов, если отвл ечься от заученных и бесполезных фактов, представляют собой собрание сл учаев, их активных интерпретаций и обобщений. Наконец, принцип неопрагматизма оправдывает использование любых этиче ски дозволенных средств, методов, теорий, если они приводят к желаемому и социально одобряемому результату. Единственной мерой ценности знаний является их практическая польза. Как показывают многие оценочные иссле дования, проведенные с использованием методологии метаанализа, принад лежность к школе, различия в идеологии, выбор форм, варьирование продолж ительности психотерапии несущественно влияют на конечный результат. Р абота психотерапевта становится эклектичной. Поскольку эта практика у спешно развивается, вероятно, следует серьезно отнестись к проектам экл ектического и практико-ориентированного психологического образовани я, без так называемых фундаментальных дисциплин. Любопытен другой культурный феномен: отечественная психотерапия на на ших глазах «изобретает традиции» — процедуры посвящения, передачи ста туса, особый язык и нормы поведения, которые признаны создать профессион альную идентичность и затруднить проникновение в профессиональное соо бщество всех желающих. Уместна такая аналогия: медицина как социальный и нститут пытается сделать свою практику непрозрачной для широкой публи ки и ограничивает доступ в свою среду лицам без специального образовани я. Ирония состоит в том, что психотерапевтическое сообщество ведет себя так же по отношению к непосвященным. В 80-е и 90-е гг. прошлого столетия наибольшее влияние на развитие западной пс ихологии оказал социальный конструктивизм. К. Джерджен осуществил пере смотр ключевых понятий психологии XX в., показал их социальную «сделаннос ть» и дал иллюстрации того, что «научная» психология тоже конструирует р еальность своим принуждающим дискурсом. Конструктивистский проект явл яется интеллектуальным предприятием, он не имеет явных практических це лей и может позволить себе быть безответственным в том смысле, что его ри торика способна затруднять практику. К примеру, представление Джерджен а о том, что самость, «Я» человека, является не чем-то единым, а набором неин тегрированных образов, историй и переживаний, делает невозможной иную р аботу с личностью, кроме выслушивания и интерпретации. Психология как поведенческая наука В отличие от расовой теории, феминизма, конструктивизма и постструктура лизма по принятой классификации наук психология относится не к гуманит арным и не к социальным, а к поведенческим дисциплинам. Вероятно, это опре деление является слишком жестким, узким и не может охватить всех форм пс ихологической теории и практики. Многие авторы ставят под сомнение и осн овные цели психологии в их «поведенческой» формулировке: объяснять, пре дсказывать поведение и управлять им. Критики находят эти цели негуманит арными и негуманными, хотя никому не приходит в голову возражать против задач медицины — объяснять болезнь, предсказывать наступление и течен ие болезни, управлять болезнью и здоровьем. Коррекционная психология, нейропсихология, психодиагностика и многие другие отрасли нашей науки должны стремиться к высокой точности и обосн ованности утверждений именно потому, что отправной точкой и конечной це лью работы для психолога является поведение, которое в отличие от текста не может быть прочитано как угодно, и в отличие от перформанса не может бы тьисполнено и переиграно как вздумается. Прошлое поведение недоступно изменению, а варианты будущего поведения существенно ограничены физич ескими, социальными и культурными обстоятельствами. Психология обязан а быть строгой и приземленной именно потому, что она имеет дело с психиче ской реальностью, которая обрела физическую форму в поведении. В отличие от игр с текстом, игры с поведением затруднены. Почему навязчивая социальная реклама на телевидении все же не побуждае т горожан убирать подъезды? Как предотвратить вандализм в электричках, б иблиотеках и университетских аудиториях? Что необходимо сделать для сн ижения риска этнических конфликтов? Какая программа восстановительног о обучения после перенесенного инсульта будет более эффективной? Каким и средствами можно побудить людей заботиться о своем здоровье задолго д о начала болезни? Ответы на эти и тысячи подобных вопросов не легки. Однак о меньше всего здесь стоит полагаться на ироничную игру, на удовольствие от того, что можно узреть на поверхности, или на мистические акты самоопр еделения психолога. Без анализа причин и механизмов (латентных структур) поведения не обойтись. Психология как манипулятивная наука Психология слишком доверчиво воспринимает идеи эпохи, слишком прилежн о усваивает доминирующий дискурс и слишком настороженно прислушиваетс я к велениям времени. В тоталитарных обществах управляющие способности психологов не нужны, социальная власть принимает там более примитивные формы (вознаграждение, принуждение, традиция) и не нуждается в научной пр оверке технологий подавления. Тоталитарная власть сама проводит экспе рименты, действуя методом проб и ошибок. А в демократических обществах м анипулятивные возможности психологии незначительны, поскольку уравно вешиваются противодействием. Управление основывается на объяснении и предсказании, а ограничения на предсказание поведения в психологии имеют принципиальный характер. Са мое поверхностное знакомство с научной литературой в нашей области обн аруживает хорошо скрываемую неуверенность авторов в возможностях свои х теорий, смехотворно малые регрессионные и корреляционные коэффициен ты. Очищение экспериментальной ситуации от каких бы то ни было шумов и см ешений приводит к тому, что прогнозы достигают удовлетворительной точн ости в тех случаях, когда предсказание основывается на длительных наблю дениях прошлого поведения и распространяется не на единичные поведенч еские акты, а на их последовательности в длительные периоды времени в бу дущем; когда оценивается относительная вероятность экстремальных собы тий; когда учитывается базовая частота (base rate), высоко типичное поведение. На фоне неспособности академической науки предсказывать поведение (чт о является условием управления) поразительны возможности обыденной пс ихологии. Как правило, в повседневности мы не ошибаемся в своих ожидания х по поводу того, кто придет к нам на день рождения, как поведут себя наши к оллеги или знакомые в ответ на наши поступки. В повседневности поведение людей приобретает черты последовательности, повторяемости, согласова нности. Эта последовательность обусловлена многими причинами. Как прав ило, наличные ресурсы, включая время, ограниченны, и наши возможные дейст вия имеют естественные пределы. Человек связан ролевыми сценариями, мно жеством реальных или вымышленных обязательств перед другими людьми и с тремится соответствовать их ожиданиям, уважать право других понимать е го и, в определенной степени, предсказывать поведение — люди сами управ ляют степенью предсказуемости своих поступков. Многие постмодернистск ие авторы отмечают структурное сходство между жизнью и рассказом о жизн и. Вполне может быть, что упорядоченность наших повествований и нашей би ографии обусловлена требованиями культуры к последовательности и связ ности. Вероятно, последовательность, понимаемая как относительная стаб ильность, имеет также эволюционное значение. Природа испытывала бы боль шие затруднения в эволюционном отборе, если бы характеристики особей ме нялись слишком быстро по сравнению с индивидуальной продолжительность ю жизни. Другим препятствием к управлению человеком является реактивный эффект . Человек, на которого оказывается давление, часто будет вести себя прямо противоположным образом. Эта закономерность была сформулирована в вид е теории реактивности Дж. Бремом в 60-е гг. прошлого столетия и подтвержден а экспериментально. Системы, обладающие способностью к рефлексии, получ ают дополнительную свободу за счет того, что постоянно обновляют образы себя и «противника» и могут просчитывать поведение этого последнего. Список литературы Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.elitarium.ru/