Содержание
1. Введение
2. Исторические взгляды Соловьева С. М.
3. Заключение
Введение
Соловьев С. М.
В российской исторической науке есть несколько имен, которые стоят на недосягаемой высоте и составляют ее особую гордость. К их числу принадлежит и Сергей Михайлович Соловьев - один из крупнейших отечественных историков, обессмертивших свое имя созданием фундаментальной "Истории России с древнейших времен", охватившей огромный временной промежуток истории нашей Родины.
По величине, объему, емкости содержания своего учено-литературного наследия С. М. Соловьев, пожалуй, мало с кем из русских историков может быть сопоставлен. Научная библиография зарегистрировала 244 названия печатных произведений Соловьева, появившихся при его жизни с 1838 по 1879 год. Вся его творческая наполнена была постоянным, целеустремленным, размеренным трудом. Строгий учет быстро текущего времени, продуманная организация всех занятий ученого-исследователя: поиски источников в архивах и библиотеках; изучение и критический анализ их; упорядочение и систематизация; ознакомление с научной и исторической мыслью прошедших веков и пристально наблюдение за новой, современной ему научно-исторической литературой на родном, русском, и на главных западноевропейских языках – вот характерные черты Соловьева исследователя.
Исследовательский труд в течение всей своей сознательной жизни он творчески сочетал с работой преподавателя, профессора. Несколько поколений студентов Московского университета слушали его курс русской истории, читавшийся ежегодно в течение почти тридцати пяти лет.
Занятия исследователя и профессора-преподователя не только не помешали, а, пожалуй, содействовали участию Соловьева в журнально-литературной деятельности. Его научно-публицистические статьи, полемика, рецензии и критические разборы постоянно появлялись в журналах и газетах 40 – 70-х годов XIX в., широкий отклик имели его выступления в идейных спорах западников и славянофилов о старом и новом, об историческом России, о земле, земщине и государственной власти, о значении преобразований Петра I, об общине, положении и судьбах крепостного крестьянства, о его освобождении.
Выступал Соловьев охотно и с популярными публичными курсами лекций, назывались они обыкновенно Чтениями. Таковы, например, были нашумевшие двенадцать "Публичных чтений о Петре Великом". Составил общедоступное переложение на живой язык "Повести временных лет" для первоначального чтения. Оно пользовалось значительным успехом, по этой книге дети и молодые люди впервые знакомились с известиями древнейшей русской летописи.
В журналах, где Соловьев был желанным автором, оп помещал время от времени свои небольшие научно-популярные статьи, иногда имевшие отчасти повествовательный характер и тогда нередко обозначавшиеся как рассказы по русской истории.
Создал Соловьев и несколько учебных пособий по русской истории, долго пользовавшихся известностью, не раз переиздававшихся до 1917 г. Таковы названная выше "Русская летопись для первоначального чтения", "Общедоступные чтения о русской истории", "Учебная книга русской истории".
Величайший вклад Соловьева в отечественную культуру его "История России с древнейших времен" в 29 томах при жизни автора выходила с1851 по 1879 г., каждый год по тому. Некоторые тома этого классического памятника русской исторической науки вскоре же по выходе переиздавались еще при жизни Соловьева по пять – семь раз.
Целью работы является рассмотрение исторических воз¬зрений С. М. Соловьева и его понятий о историческом пути развития России.
Исторические взгляды Соловьева С. М.
Каковы же исторические взгляды Соловьёва? Как он понимал конкретно-исторический путь развития России?
Научная концепция истории основывалась на определенных филосовско-исторических воззрениях Соловьева. Воззрения эти – цельная система взглядов о сущности общественно-исторического развития, внутренних слагаемых и движущих силах этого развития. В понимании общего хода исторического развития историк, естественно, опирался на современные ему филосовско-исторические идеи, выдвинутые передовыми представителями европейской общественно-научной мысли. Но одно дело – общие филосовско-исторические идеи, другое – конкретная история. Огромная научная заслуга Соловьева в том, что он, исходя из таких идей, привлекая множество нового исторического материала, создал целостную картину исторического развития России с древнейших времен почти до середины прошлого века. В этом, пожалуй, нет Соловьеву равных ни русской, ни в мировой исторической науке XIX в.
Сильнейшая сторона филосовско-исторических идей, исходных для Соловьева, - диалектический подход. Основным методом научного познания, который позволил исторической науке достичь наивысшего для того времени уровня, была гегелевская диалектика. Разумеется, идеалистический характер гегелевской диалектики, сочетавшийся с умеренным подходом к решению текущих общественных задач, существенно ограничивал познавательные возможности историков. Диалектика не стала для них, и в частности для Соловьева, алгеброй революции, но она позволила поднять исторические исследования на значительно более высокий уровень сравнительно с дворянской историографией.
Соловьев исходил из идеи об органическом, внутренне обусловленном, закономерном, едином и поступательно-прогрессивном ходе исторического развития всех народов.
"Народы, - писал С. М. Соловьев, - живут, развиваются по известным законам, проходят известные возрасты, как отдельные лица, как все живое, все органическое" (6. 27).
Единство исторического развития всех народов проявляется, по Соловьеву, в том, что все народы идут поступательно-прогрессивным путем, во-первых, к одной цели, во-вторых, через одни и те же этапы и, в третьих, пол воздействием одних и тех же основных факторов. Высшей целью исторического развития Соловьев считал стремление к воплощению в жизнь идеалов христианства, идеалов справедливости и добра.
Согласно Соловьеву, все народы проходят два этапа исторического развития: период господства "чувства" и период господства "мысли". Содержание первого этапа характеризует неразвитость общественной жизни, разгул индивидуальных страстей. Это – юность в истории народов. Второй этап – время зрелого развития, распространение просвещения и расцвета науки. Переход от первого ко второму этапу в Западной Европе связан с эпохой Возрождения, в России – с эпохой Петра I. Общественный прогресс Соловьев усматривал в постепенном переходе от родового строя к государственному, который представлялся ему высшей формой исторического развития народов. "…Государство, - писал Соловьев, есть необходимая форма для народа, который немыслим без государства…" Собственно, лишь на этой стадии народ обретает способность к успешному прогрессу (6. 27).
По мнению Соловьева, "три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают" (6. 27).
Русские историки задолго до Соловьева обращали внимание на роль в историческом развитии природно-географических условий, или, как говорим мы теперь, факторов. Но бесспорная его заслуга состоит в более глубоком показе влияния фактора природной среды и, главное в раскрытии его связей с другими факторами (условиями).
Оценивая в целом условия развития России и Запада, Соловьев указывал, что если для народов Западной Европы природа была матерью, то для народов России – мачехой (4. 8). Горы разделили Западную Европу на замкнутые части как бы естественными границами, дали возможность строить прочные городские укрепления и замки и тем самым ограничивали внешние вторжения. Благоприятные природные условия, и в частности близость моря, содействовали разнообразию занятий, разделению труда, формированию сословий и т. д. Русь представляла собой огромную равнину без естественных границ, открытую нашествиям. Однообразие природных форм, писал Соловьев, "ведет народонаселение к однообразным занятиям; однообразность занятий производит однообразие в обычаях, нравах, верованиях; одинаковость нравов, обычаев и верований исключает враждебные столкновения; одинаковые потребности указывают на одинаковые на одинаковые средства к их удовлетворению" (2. 60). Бедность и однообразие природных условий не обеспечивали прочной оседлости населения, вели к его высокой подвижности, к слабости его социальной организации, которая находилась в "жидком состоянии". Отсюда вырастала у Соловьева ведущая роль государства в организации общественных сил вообще в отечественном историческом развитии.
Однако, подчеркивая важнейшую роль природного фактора в историческом развитии и даже преувеличивая его значение, Соловьев вместе с тем в отличие от историков государственной школы ( К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина ) не абсолютизировал его. Он полагал, что "народ носит в самом себе способность подчиняться и не подчиняться природным влияниям". Возможность ослабления неблагоприятных природных условий усматривалось Соловьевым в высоком народном духе славянского племени, в его энергии и упорстве. "В сильной природе этого племени, - указывал он, - лежала возможность преодоления всех препятствий, представляемых природой-мачехой, возможность цивилизации страны и важное значение ея историческое" (6. 28).
В решении этнических проблем взгляды Соловьева противоречивы. Признавая единство общего пути и основных этапов исторического развития всех народов, он вслед за Гегелем считал одни народы историческими, другие – неисторическими. Арийским народам, к которым Соловьев относил и славян, приписывалась особая историческая роль, способность к успешному историческому прогрессу. Исходя из таких соображений, Соловьев возвеличивал славянские народы. Но в то же время он был чужд шовинизма, ненависти к другим народам, нередко присущих представителям консервативных направлений общественно-научной мысли. Так Соловьев упрекал немецкого историка В. Риля, враждебно относившегося к Франции и французам, в "мелкой, недостойной великого народа вражде, зависти к другим народам" (6. 28).
В целом С. М. Соловьев рассматривал воздействие народонаселения на историческое развитие в собственно этническом плане. Он не постигал тесную связь демографического фактора с социально-экономического отношениями, которые, с одной стороны, оказывали определяющее воздействие на демографические процессы, а с другой – опосредовали воздействие демографического фактора на ход исторического развития.
Из внешних факторов, воздействовавших на историческое развитие России, Соловьев придавал большое значение длительной борьбе с нашествиями кочевников. Он много и образно писал о борьбе "леса" со "степью", ибо в успешном ходе этой борьбы важную роль сыграл природный фактор. Соловьев считал: "…верное спасение оседлому человеку от кочевника – это лес дремучий с его влагой, его болотами. Крепкий выдержливый вообще, кочевник, как ребенок, боится влаги, сырости и страдает от них: поэтому он не пойдет далеко в лесную сторону, скоро воротится назад" (6 .29).
Комплексное рассмотрение роли природно-географических, демографическо-этнических и внешнеполитических факторов в историческом развитии Росси – несомненная заслуга С. М. Соловьева. Эти факторы действительно играли важную роль, но ее не показали предшественники Соловьева, не всегда раскрывается она должным образом и в современных исследованиях историков. Вместе с тем следует отметить существенные изъяны в трактовке Соловьевым роли этих факторов, которые естественно вытекали из идеалистического понимания им исторического развития. Главный из них в том, что он не мог показать опосредованный социально-экономическими отношениями характер влияния этих факторов.
Идеалистический подход Соловьева к пониманию и объяснению хода исторического развития отчетливо проявляется и в трактовке им места и значения в историческом развитии народных масс, государства и личности.
Ведущей силой в системе народ – государство и личность Соловьев считал государство и рассматривал его как стадию общественного развития. У Соловьева государство воплощает в себе народ. Только через государство, или, как он часто писал, правительство, проявляет народ свое историческое бытие; "какая бы не была его форма, представляет свой народ; в нем народ олицетворяется, потому оно было, есть и будет всегда на первом плане для историка". Потому историк должен "изучать деятельность правительственных лиц, ибо в ней находится лучший, самый богатый материал для изучения народной жизни". Эта деятельность, "условливаясь известным состоянием общества, производит могущественное влияние на дальнейшее развитие жизни". Значит, даже мелкие "подробности, анекдоты о
государях, о дворах, известия о том, что было сказано одним министром, что дума другой, сохранят навсегда свою важность, потому что от этих слов, от этих мыслей зависит судьба целого народа и очень часто судьба многих народов" (6. 30).
Соловьев превыше всего ставил роль государства потому что, государство для него казалось над классовым. Он не видел самостоятельной созидающей роли народных масс в историческом развитии. Но и в этой, как мы понимаем, несостоятельной трактовке роли народа и государства в истории у Соловьева имелось рациональное зерно в сравнении с дворянской историографией. У дворянских историков государство отождествлялось с самодержцем, всецело служило интересам дворянства и этим его функции ограничивались. Соловьев же стремился расширить социальные основы государства и его исторические функции. Отнимая государство у самодержавия и дворянства, он представлял его как институт, выражавший всенародные интересы, и тем самым понимал историческую роль государства. Зерно истины у него состоит в том, что государство, несмотря на свою несомненно классовую природу и защиту интересов господствующего класса, действительно выражало и отстаивало и определенные общенародные интересы. Важнейшим моментом здесь была борьба с внешней опасностью.
С. М. Соловьев постоянно выступал против тех, у кого история творится по замыслу и капризу отдельной личности. "произвол одного лица, - указывал он, - как бы сильно это лицо не было, не может переменить течение народной жизни, выбить народ из его колеи". Соловьев верно отмечал, что "великий человек дает свой труд, но величина, успех труда зависит от народного капитала, от того , что скопил народ от своей предшествовавшей жизни, предшествовавшей работы; от соединения труда и способностей знаменитых деятелей с этим народным капиталом идет великое производство народной исторической жизни" (6. 30). Особенно ярко обусловленность деятельности исторической личности раскрыта Соловьевым на примере преобразований Петра I.
Вместе с тем для Соловьева, как и для многих других историков того времени, характерно подчеркивание роли выдающихся личностей в историческом развитии. Он справедливо полагал, что именно они "силой своей воли и своей неутомимой деятельности побуждают и влекут меньшую братию, тяжелое на подъем большинство, робкое перед новым и трудным делом". В таком плане выдающиеся личности действительно играют важную роль в истории. Но из этого утверждения историк умозаключал, будто бы "даже и тогда, когда народные массы приходят в движение, и тогда на первом плане появляются вожди, направители этого движения", и поэтому у исторической науки "нет возможности иметь дело с народными массами, она имеет дело только с представителями народа…" (6. 31). Последующее развитие исторической науки с очевидностью выявило несостоятельность такого умозаключения.
В теоретико-методологическом отношении важной заслугой Соловьева было раскрытие силы, которая определяла органический, внутренне обусловленный и закономерный, поступательно-прогрессивный ход общественно-исторического развития. Такой внутренней силой Соловьев вслед за Гегелем считал борьбу противоположных начал. По мнению Соловьева, таким общим для всех народов началом было противоречие между идеалами христианства как высшей цели исторического прогресса и ограниченностью человеческих возможностей в их достижении. Стремление к преодолению этого противоречия – основной двигатель поступательно-прогрессивного развития народов. "Христианство, - полагал Соловьев, - постановило такое высокое нравственное требование, которому человечество по слабости своих средств удовлетворить не может, - а если б удовлетворило, то упразднились бы" возможности самого прогресса (6. 31).
Главное противоречие, присущее историческому развитию России, Соловьев усматривал в борьбе родовых и государственных отношений. Важную роль, по его мнению, играла так же борьба "леса" со "степью", т. е. оседлых народов с кочевыми, "старых" и "новых" городов, передовых начал европейской цивилизации с отжившими формами и нормами общественной жизни и т. д. Представления Соловьева об общественных противоречиях позволяли по-новому осветить многие стороны исторического развития России.
Естественно, у идеалиста Соловьева остались нераскрытыми такие основополагающие противоречия, двигавшие общественный прогресс, как противоречие между производительными силами производственными отношениями и антагонизм между эксплуататорскими и эксплуатируемыми классами, выражавшийся в классовой борьбе. Соловьев, с одной стороны, рассматривал ход исторического развития диалектически, а с другой – характеризовал это развитие как эволюционистский процесс. Он не признавал скачкообразных, революционных переходов в историческом развитии, а те революционные перемены, которые были в истории, считал нарушением нормального хода исторического развития. "Перемены в правительственных формах, - писал Соловьев, - должны исходить от самих правительств, а не должны вымогаться народами у правительств путем возмущений!" (6. 32).
Такое понимание Соловьевым сущности общественно-исторического развития определило представления ученого об исторической науке, ее общественном значении. Историческая наука, по Соловьеву, - "проявление народного самопознания для целого человечества" (6. 32). Чтобы стать таковым, историческая наука должна преодолеть присущий ей недостаток, состоящий в признании основной целью исторических исследований, что было характерно для дворянской историографии. Наиболее ярко такой подход выражен в трудах Н. М. Карамзина. Но "наука мужает, и является потребность соединить то, что прежде было разделено, показать связь между событиями, показать, как новое проистекало из старого, соединить разрозненные части в одно органическое целое, является потребность заменить анатомическое изучение предмета физиологическим" (3. 625). Как видим, во главу угла у Соловьева ставится принцип историзма, раскрытия органического, внутренне обусловленного характера исторического развития. Это был существенный шаг вперед в понимании задач исторической науки.
Определяя задачи исторической науки, умеренный либерал Соловьев стремился, с одной стороны, оградить науку от вмешательства царских чиновников, а с другой – как-то сдержать революционный демократизм эпохи падения крепостного права. Отсюда выдвинутое им в 1858 г. требование: "Жизнь имеет полное право предлагать вопросы жизни; но польза от этого решения для жизни будет только тогда, когда, во-первых, жизнь не будет торопить науку решить дело как можно скорее, ибо у науки сборы долгие, и беда, если она ускорит эти сборы, и, во-вторых, когда жизнь не будет навязывать науке решение вопроса, заранее уже составленное вследствие господства того или другого взгляда; жизнь своими достижениями и требованиями должна возбуждать науку, но не должна учить науку, а должна учиться у нее" (6. 320).
Короче говоря, Соловьев призывал царских чиновников не мешать науке, а революционных демократов – не спешить с их программой преобразований и обождать, пока наука даст ответ на вопросы жизни.
Таким образом, с одной стороны, Соловьев в своих исторических взглядах ушел далеко вперед сравнительно с дворянскими историками – его предшественниками и современниками. С другой стороны, его взглядами присуща теоретико-методологическая ограниченность, обусловленная общими позициями Соловьева как умеренного либерала.
В историческом развитии России Соловьев выделял следующие основные стадии: (7.19)
I. От Рюрика до Андрея Боголюбского – период господства родовых отношений в политической жизни.
II. От Андрея Боголюбского до начала XVII в. – период борьбы родовых и государственных начал, завершившийся полным торжеством государственного начала. Этот длительный процесс имел внутренние стадии:
а) от Андрея Боголюбского до Ивана Калиты – начальное время борьбы родовых и государственных отношений;
б) от Ивана Калиты до Ивана III – время объединения Руси вокруг Москвы;
в) от Ивана III до начала XVII в. – период борьбы за полное торжество государственного начала.
III. С начала XVII до середины XVIII в. – период вступления России в систему европейских государств.
IV. С середины XVIII до реформ 60-х годов XIX в. – новый период русской истории.
Периодизация, как видим, отражает прежде всего историю государства. Внешне она сходна с периодизацией, которую давали дворянские историки, Но для них каждое из княжений – самостоятельный этап, а Соловьев показал историю возникновения и развития государства как внутренне обусловленный процесс, прежде всего выраженный в явлениях политической истории.
Обширность Восточноевропейской равнины, где обитали славянские племена, и малочисленность населения делали непрочными внутренние связи, обрекали общественные отношения на "жидкое состояние". В таких условиях "централизация восполняет недостаток внутренней связи, условливается этим недостатком и разумеется, благодетельна и необходима, ибо без нее все бы распалось и разбрелось" (4. 27).
Во главе централизации, или государственности, стала Северо-Восточная Русь. Правда, первоначально наиболее успешно шло развитие Юго-Западных земель во главе с Киевской Русью. Однако "пограничность ее, близость к полю, или степи, жилищу диких народов делала ее неспособной стать государственным зерном для России…". Другую причину интенсивного развития государственных отношений в Северо-Восточной Руси Соловьев видел в демографически-психологическом факторе. Благоприятная южная природа, "с лихвою вознаграждающая и слабый труд человека, усыпляет деятельность последнего, как телесную, так и умственную". В таких условиях находилось население Юго-Западной Руси. "Природа более скупая на свои дары, требующая постоянного и нелегкого труда со стороны человека, держит последнего всегда возбужденном состоянии: его деятельность не порывиста, но постоянна; постоянно работает он умом, неуклонно стремится к своей цели". Таким было положение в Северо-Восточной Руси. В объяснении есть рациональное зерно: при более благоприятных природных условиях легче добиться более высокого уровня хозяйственного развития. Из этой схемы Соловьев делал далеко идущий но несостоятельный вывод: "Народонаселение с таким характером в высшей степени способно положить среди себя крепкие основы государственного быта, подчинить своему влиянию племена с характером противоположным" (2. 70, 78). Тем самым возникающему на Северо-Востоке единому Русскому государству приписывалась особая историческая роль.
Природно-географическими условиями объяснялась Соловьевым территориальная общность Русского государства. Обширная равнина от Белого до Черного и от Балтийского До Каспийского морей, "как бы не было в начале разноплеменно ее население, рано или поздно станет областью одного государства", для которого характерны "однообразие частей и крепкая связь между ними" (2. 60).
Единое государство формировалось в процессе колонизации, заселения обширных пустующих пространств. "В русской истории, - писал Соловьев, - мы замечаем то главное явление, что государство при расширении своих владений занимает обширные пустующие пространства и населяет их; государственная область расширяется преимущественно посредством колонизации…" (6. 34). Такой процесс действительно имел место, однако в состав России вошли добровольно или были присоединены в итоге завоеваний и обширные уже заселенные земли.
Важнейшей функцией Российского государства была длительная борьба с внешней опасностью, с многочисленными опустошительными вторжениями. Россия "была государством, которое постоянно должно вести тяжелую борьбу с соседями, борьбу не наступательную, но оборонительную, причем, - подчеркивал Соловьев, - отстаивалось не материальное благосостояние… но независимость страны, свобода жителей…". Особенно много внимания Соловьев уделял опасности с Востока, борьбе с азиатскими кочевниками. При этом он правильно отмечал, что в этой борьбе русский и другие народы прикрывали Западную Европу. Так, в период ордынского нашествия, по словам Соловьева, "Германия ждала врагов в бездейственном страхе, и одни славянские государства должны были взять на себя борьбу с татарами" (3. 145).
Соловьев обращал внимание еще на одну силу, которая порой угрожала государству не меньше, чем кочевники. Такой силой историк считал казачество. Он писал: "…природа страны условила еще другую борьбу для государства, кроме борьбы с кочевниками: когда государство граничит не с другим государством и не с морем, но соприкасается со степью, широкою и вместе привольную для житья, то для людей, которые по разным причинам не хотят оставаться в обществе или принуждены оставить его, открывается путь к выходу из государства и приятная будущность – свободная, разгульная жизнь в степи. Вследствие этого южные степные страны России по течению больших рек издавна населялись казацкими толпами, которые, с одной стороны, служили пограничной стражей для государства против кочевых хищников, а с другой, признавая только на словах зависимость от государства, нередко враждовали с ним, иногда были для него опаснее самих кочевых орд. Так Россия вследствие своего географического положения, должна была вести борьбу с жителями степей, с кочевыми азиатскими народами и с казаками…" (2. 61-62). В этих суждениях сквозит неприятие Соловьевым всякой народной борьбы, ибо казачество нередко выступало как организованная и наиболее активная сила в крестьянских войнах и других антифеодальных выступлениях.
Борьба с внешней опасностью естественно оказывала влияние и на внутреннюю политику государства, требую постоянного внимания к поддержанию обороноспособности. При обширной территории страны и ее слабой заселенности это вело к особым мерам. Они состояли в закрепощении сословий. Служилое сословие – поместное дворянство было обязано государственной службой. Для ее материального обеспечения дворяне получали поместья. Поместная система получила широко распространение в России. При большой подвижности населения и его малочисленности обеспечить поместья рабочей силой прежде всего можно было лишь путем закрепощения крестьян, которые были обязаны работать на помещиков и не имели права покидать их владения. "Государство, - писал Соловьев, - давши служилому человеку землю, обязано было дать ему и постоянных работников, иначе он служить не мог". Так возникло крепостное право. Были прикреплены к своим местам и посадские люди в городе, которые "под смертной казнью должны были сидеть, работать и платить ратным людям на жалованье, кормить воеводу" (4. 105).
Поместная система действительно была одной из важнейших причин возникновения крепостного права, хотя существовали и другие, более глубокие социально-экономические факторы, раскрыть которые во времена Соловьева было невозможно. Будучи исторической неизбежностью, по мере общественного прогресса крепостное право исчерпало себя и в середине XIX в. стало помехой для дальнейшего развития. И Соловьев, как уже указывалось, был сторонником его упразднения сверху, путем реформ.
Таковы основные природно-географические, демографические и внешне политические факторы, которые по мнению Соловьева, воздействовали на образование и развитие государства в России. Но при всей своей их значимости решающее значение Соловьев усматривал в борьбе родового и государственного начал.
Родовые отношения, по мнению Соловьева, господствовали в Древней Руси. Общественно-бытовой строй там основывался на общей родовой собственности. У славян, утверждал он, существовал родовой, а не общинный, как полагали славянофилы, строй. Появление варяжских дружин, основанных не на родовых связях, а на товариществе, подрывало родовой строй. Однако варяги сами оказались под его влиянием. Княжеские отношения строились на родовых началах. Русская земля со времен Ярослава Мудрого считалась общей собственностью всего княжеского рода. И хотя отдельны земли были независимы одна от другой, а взаимоотношения князей характеризовались бесконечными раздорами, эти земли составляли "одно нераздельное целое вследствие родовых княжеских отношений, вследствие того, что князья считали своей отчиной, нераздельным владением целого рода своего" (2. 349). Здесь Соловьев заблуждался. Известно, что в Древней Руси существовал не родовой, а уже государственный строй; сформировался он на основе феодальных производственных отношений.
В знаменитом варяжском вопросе позиция Соловьева была такой. Он признавал, что появление варягов сыграло важную роль в объединение разрозненных славянских племен – привело к возникновению "среди них сосредотачивающего начала, власти". Но начало это не окрепло и не получило развития, ибо среди князей возобладали родовые отношения, т. е. варяги не только не изменили характер общественного быта славян, но и подчинились ему. В силу этого, полагал Соловьев, "вопрос о национальности варягов-руси теряет свою важность в наше истории" (2. 130, 275), а потому выделение особого "норманнского периода" в истории Древней Руси лишено оснований.
Новая система отношений, в которой все большую роль играло государственное начало, проявляла себя все более отчетливо с переходом первенствующей роли от Киева к Владимирскому княжеству. Это произошло при Андрее Боголюбском, который, став великим князем (1169 г.), не поехал в Киев, а остался во Владимире. Отсюда, по Соловьеву, "начинался на Руси новый порядок вещей" (2. 529).
Переход к нему обусловила необходимость преодоления общественной шаткости и розни князей, которые были присущи родовым отношениям. Основой нового порядка стало вотчинное начало, единоличная собственность князей на вновь освоенные территории и возведенные города. Политически это вело к единовластию ("единодержавию"). Таким образом, возникновение государственных отношений в Северо-Восточной Руси связывалось с явлениями экономическими. Это был шаг вперед в историографии.
Возникнув, новый порядок ширился и утверждался. Центром этого процесса становится Москва. Со времени Ивана Калиты она оказалась во главе Владимирского великого княжества, а затем формирующегося Русского государства. Дворянские историки объясняли возвышение Москвы всецело особыми личными качествами московских князей. В противовес им Соловьев подчеркивал объективные факторы, обусловившие интенсивный приток сюда населения: удобные речные пути, благоприятные условия для земледелия, удаленность от Золотой Орды, которые прежде всего и определили то, что "Москва собрала около себя Северо-Восточную Русь". Иван III, которому дворянская историография приписывала основные заслуги в образовании единого Русского государства, рисовался Соловьевым как деятель, лишь содействовавший естественному ходу событий: "Старое здание было совершенно расшатано в своих основаниях, и нужен был последний, уже легкий удар, чтоб дорушить его" (3. 651).
Формирование единого государства происходило в острой борьбе государственных отношений с родовыми. Развитие первых шло по линии расширения и укрепления централизации, перехода от "единодержавия", к "самодержавию". Препятствием на этом пути была удельная система, самовластие князей и боярской знати в своих владениях. Временем окончательного торжества государственного начала в форме самодержавия была эпоха Ивана IV. В ее оценке Соловьев разошелся с дворянскими историками еще больше, чем при характеристики времени Ивана III. Одобрительно характеризуя первый период царствования Ивана Грозного, дворянскими историки всячески осуждали период опричнины, считая последнюю неоправданной и вредной для страны. Соловьев, осуждая жестокость Ивана IV, вместе с тем положительно оценивая его правление, указывал на значение опричнины в борьбе за торжество государственного начала. "Характер, способ действии Иоановых, - писал Соловьев, - исторически объясняется борьбою старого с новым" (3. 712).
Такова основная суть представлений Соловьева о конкретно-историческом процессе возникновения и развития государства в России. Процесс этот в большой мере представлен им как внутренне обусловленный. Описание княжений и царствований, объяснение событий индивидуально-психологическими факторами сменилось аналитической картиной политической истории как внутренне обусловленного процесса. В этом – важная заслуга Соловьева. Многое из сделанного Соловьевым в освещение этих процессов не утратило значения до наших дней как в конкретном изложении политической истории, так и в объяснении многих ее явлений. Конечно, подход Соловьева был ограниченным. За его пределами остались явления не только социально-экономические, но и социально-политические – воздействие на ход политического развития различных классов, социальных слоев и групп, классовой и внутриклассовой борьбы.
Завершение в эпоху Ивана IV длительной борьбы родовых и государственных отношений выдвинуло перед Россией историческую потребность "сближения с народами Западной Европы". XVII – первая половина XVIII в. были, по Соловьеву, временем решения этой задачи. Центрально в нем он считал эпоху петровских преобразований, Подчеркивая историческую обусловленность реформ Петра, Соловьев объединил в один исторический период XVII и первую половину XVIII в. "Во второй половине XVII в., - указывал он,- русский народ явственно тронулся на новый путь; после многовекового движения на восток он начал поворачивать на запад" (4. 639). Главным при этом, по его мнению, было осознание недостатков экономического быта: "Бедный народ осознал свою бедность и причины ее чрез сравнение себя с народами богатыми и устремился к приобретению тех средств, которым заморские народы были обязаны своим богатством" (6. 38). Прежде всего это были достижения в науке, просвещении, культуре. При этом Соловьев исходил из того, что Петр I "являлся вождем в деле, а не создателем дела", (7. 135) как считали многие историки до него.
Петровские реформы стоят в центре конкретно-исторической концепции Соловьева. В них историк видел исторический образец разумных и плодотворных общественных преобразований. Он противопоставлял их французской революции конца XVIII в. С петровскими преобразованиями Россия перешла на новую стадию господства разума, развития науки и культуры. Это привело "к решительному влиянию России на судьбы Европы, следовательно, всего мира" (5. 541). Всестороннему освещению петровских преобразований в тесной связи с внутренней и внешней политикой Соловьев отвел четыре тома своей "Истории России". По полноте и цельности этого освещения с трудом Соловьева не может сравниться ни одно исследование.
После Петра основным содержанием исторического развития России стала реализация выдвинутой в эпоху его реформ исторической программы, "которую Россия выполняет до сих пор, - указывал Соловьев во второй половине 60-х годов прошлого века, - и будет выполнять, уклонение от которой сопровождалось всегда печальными последствиями". Последние особенно ярко проявились при ближайших преемниках Петра I, которые "не имели его веры в способности русского народа, в возможность для него пройти трудную школу; испугались этой трудности". Отсюда проистекало неумеренное приглашение на службу иностранцев. Не отрицая возможности такого приглашения, Соловьев подчеркивал необходимость подготовки для руководящих постов российских людей. Надо "не складывать рук, не засыпать, постоянно упражнять свои силы, сохранять старых людей, способных и продолжать непрестанную гоньбу за новыми способностями", - писал Соловьев (5. 268).
В историческом развитии послепетровской эпохи Соловьев не смог найти тех конкретных исторических противоречий, борьба за разрешение которых позволяла бы позволяла бы представить это развитие как органический, закономерный процесс. Длительная борьба родовых и государственных отношений завершилась торжеством государственного начала в петровскую эпоху. Эта эпоха обеспечила переход России на новую стадию исторического развития и на этом исчерпала себя. Общей же мысли о том, что, мол, происходило развитие и дальнейшее совершенствование общественного организма, возглавляемого государством, явно было недостаточно для показа внутренне обусловленного хода исторического развития. А реальных экономических, социальных и других противоречий, связанных с зарождением и развитием капитализма в условиях сохранения феодально-крепостнических отношений, борьба за разрешение которых двигала общественный прогресс, Соловьев не видел
Заключение
Соловьев попытался проследить исторические судьбы России на основе учета своеобразия природы страны и анализа земледельческой деятельности русского народа. Он высказал некоторые верные и интересные суждения, когда пытался найти переход от географической среды к объяснениям реальных процессов русской истории. Так, при критике роли норманнов в создании русской государственности Соловьев исходил из наличия благоприятных естественных условий в центре Руси, которые позволяют всюду обрабатывать почву, создают «деятельного, энергичного человека», побуждают к труду и вознаграждают за него. Складывается оседлое земледельческое население с высокой внутренней организацией. В этом Соловьев справедливо видел причины, позволяющие Руси развиваться независимо от влияния норманнов и кочевников. Рассматривая эпоху петровских преобразований, Соловьев связывал внутреннюю политику Русского государства со стремлениями России добиться выхода к морю. С позиции исторического реализма Соловьев делал попытки решить проблему взаимодействия географической среды и общества, подчеркивая обратное воздействие общества на природу. Хотя в некоторых моментах своих исследований Соловьев и поднимался над идеализмом, но в целом при определении конечных основ исторического процесса идеализм всегда был присущ ученому. В заключении приведем слова В. О. Ключевского о непреходящем значении главного труда Соловьева: "…по многим причинам 29 томов его "Истории" не скоро последуют в могилу за своим автором. Даже при успешном ходе русской исторической критики в нашем ученом обороте надолго удержится значительный запас исторических фактов и положений в том самом виде, как их впервые обработал и высказал Соловьев; исследователи будут долго их черпать прямо из его книги, прежде чем успеют проверить их сами по первым источникам. Еще важнее то, что Соловьев вместе с огромным количеством прочно поставленных фактов внес в нашу историческую литературу очень мало ученых предположений. Трезвый взгляд редко позволял ему переступать рубеж, за которым начинается широкое поле гаданий, столь удобное для игры ученого воображения…Найдут разные недостатки в его огромном труде; но нельзя упрекнуть его в одном, от которого всего труднее освободиться историку: никто меньше Соловьева не злоупотреблял доверием читателя во имя авторитета знатока" (1. 353,354)
Список литературы
1. Ключевский В. О. Собр. соч. Т. 8. М., 1959.
2. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. I. М., 1959.
3. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. II. М., 1960.
4. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. VII М.,1962.
5. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. X. М., 1963.
6. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. I. М., 1988.
7. Соловьев С. М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1990.